Мастер ветров и вод - Первухина Надежда Валентиновна 19 стр.


— Раба сделает все так, как прикажет ваше величество.

Фрейлина Лин из рода Ювэй медленно, дрожа всем телом, надела поверх воротника халата подвеску.

— Распахни халат, — потребовала императрица. — Подвеска должна прильнуть к телу, почувствовать твою плоть и тепло твоей крови…

Лин повиновалась.

— А теперь, — приказала императрица Цыси, — произноси желание! Повторяй за мной: «прошу богов…

— Прошу богов…

— Милостивых и всемогущих…

— И всемогущих…

— Даровать посредством сей чудесной подвески…

— Даровать посредством сей чудесной подвески…

— Государыне Цыси…

— Государыне Цыси…

— Молодость и красоту!

— Молодость и красоту!

Лин Ювэй увидела, как императрица на миг прикрыла глаза. Страх пронизал фрейлину. В опочивальне вдруг как будто вспыхнул праздничный фейерверк — до того вокруг стало ярко и ослепительно. Не в силах вынести столь слепящего света, Лин Ювэй хотела броситься ничком наземь, но какая-то сила удержала её. Одежды Лин взметнулись, словно подхваченные сильным ветром, хотя никакого ветра в комнате не было, подвеска натянулась на шее и висела в воздухе напротив лица Лин, сверкая, как раскалённый уголь.

А потом Лин услышала, как причитает императрица Цыси:

— Нет, нет, нет…

Лин открыла глаза и застыла в ужасе. Перед лежащей на постели императрицей стояла, окружённая дивным сиянием и благоуханием, богиня милосердия Гуаньинь, или Авалокитешвара, как называли её чэнь-буддисты.

Богиня заговорила звучным голосом, от которого душа свивалась, будто бумажный свиток:

— Императрица Цыси, своенравная Ланьэр, неужели с тебя не довольно чудес и милостей?

Лин не слышала, что ответила государыня богине, но, видимо, этот ответ не понравился Гуаньинь, ибо светоносное чело её омрачилось — словно на солнце набежала дождевая туча.

— Нет, — сказала богиня милосердия. — Больше нет для тебя чудес и милости, Ланьэр, Ядовитая Орхидея. Слишком много грехов ты совершила, тысячу тысяч перерождений придётся претерпеть твоей душе, расплачиваясь за каждый из твоих грехов. Вот воля моя: отныне Нефрит Желаний — Юй Жуй — переходит на хранение к твоей фрейлине Лин Ювэй и всему роду её.

— А мой род?! — воскликнула императрица.

— Поздно говорить об этом, на небесах исчислены сроки твоего пребывания на земле. Готовься, Цыси. Завтра умрёт император Гуансюй, но ты ненамного переживёшь его — всего на один день. Ты созовёшь Государственный совет, дашь последние наставления и умрёшь мирной смертью, которой, по правде говоря, ты не заслуживаешь.

— Я правила несколько десятков лет, а никакой пользы стране не принесла! — воскликнула Цыси.

— Верно, — кивнула богиня милосердия. — Я советую тебе запомнить эту фразу, Увядшая Орхидея, ибо её ты произнесёшь на смертном своём ложе.

Богиня исчезла, и свет, наполнявший комнату, угас. В наступившей полутьме ещё отчётливей проступили старушечьи черты на лице устрашённой Цыси, и боялась поднять голову Лин Ювэй, ибо понимала, что императрица не испугается слов богини и отнимет у неё подвеску, называемую Нефрит Желаний — Юй Жуй. А затем убьёт Лин как ненужную свидетельницу.

Но ничего такого не произошло. На следующий день, как и предсказала богиня Гуаньинь, умер несчастный император Гуансюй, который не столько правил, сколько страдал от интриг Цыси. Императрица как ни в чем не бывало занялась подготовкой к его похоронам, а новым императором повелела провозгласить двухлетнего Пу И. Затем собрала Государственный совет и раздала чиновникам поручения наипервейшей важности. Во время обеда она потеряла сознание и поняла, что обещанная богиней смерть близко. Тогда императрица Цыси снова собрала Государственный совет, чтобы дать им последние наставления, и умерла. Умерла без страданий и мук, которых, несомненно, заслуживала. Говорят, что последними её словами были: «Никогда не позволяйте женщине править страной!» Предсмертный шёпот императрицы расслышали и истолковали неверно. На самом деле Цыси сказала: «Никогда не позволяйте женщине из рода Ювэй покидать страну!» И в смертный свой час императрица не могла представить себе расставания с Нефритом Желаний.

Глава двенадцата

БИТВА ЗОЛОТЫХ СОБАЧЕК

Выступившие слезы льются потоком. Но будут сочувственные вздохи близких.

И Цзин

— Такова семейная легенда, — сказал Марк Косарецкий. — После смерти императрицы Цыси фрейлина Лин Ювэй недолго пробыла во дворце. Тогда до фрейлин не было никому дела: все в Китае менялось. Учанское восстание перевернуло страну. Лин Ювэй тайно бежала из дворца к родственникам. Когда была провозглашена Китайская Республика, а Сунь Ятсен избран временным её президентом, Лин с тёткой уже жила в захолустном поселении на Камчатке. Лин тогда едва-едва минуло двадцать лет. К счастью, она встретила Всеволода Косарецкого, местного фельдшера, своего будущего мужа. Он был политическим ссыльным, сосланным на Камчатку за пропаганду революционных идей. Прапрабабушке не были интересны революционные идеи, она хотела просто жить в безопасности, замужество представлялось ей единственной возможностью выжить…

— А говорят, браки по расчёту — синдром только нашего времени, — пробормотала я, все ещё под впечатлением от рассказанной Марком легенды.

— Нет, это не был брак по расчёту, — возразил Марк. — Лин Ювэй действительно полюбила Всеволода Косарецкого…

— Постойте! — воскликнула я. — А как же языковой барьер?

— Прапрабабушка ещё во дворце выучила шесть языков, в числе которых был и русский, — с гордостью за предка сказал Марк. — Так что никакого барьера не было. Прапрадедушка сначала даже не верил, что Лин — китаянка, думал, что местная, из камчадалов… Прапрабабушке выправили новый паспорт, где имя её звучало как Елена Юрьевна Косарецкая. Потом, как я уже говорил, она с мужем переехала в Суздаль, где и прожила долгую и тихую жизнь. Прапрадед погиб в начале Второй мировой, когда немцы разбомбили санитарный поезд с ранеными…

— Марк, все это потрясающе интересно, — нетерпеливо сказала я. — Но меня волнует другое. Нефрит Желаний. Вот этот удивительный кулон.

И я указала на злосчастную коробочку. Теперь, когда я знала часть истории этого кулона, он мне нравился все меньше и меньше.

— Кулон передавался по наследству; это была единственная драгоценность, которую не продавали и не закладывали в ломбарде даже в самые тяжёлые и голодные годы. Прапрабабка Лин передала его своей дочери, та — своей, но у бабушки родился сын, то есть мой отец, поэтому традиция передачи кулона от женщины к женщине в нашей семье прервалась. Бабушка просто рассказала отцу историю кулона, указав на то, что это особо ценная семейная реликвия, но отец, конечно, не поверил тому, что в украшении заключена сила, исполняющая любые желания. Он сам, передавая мне этот кулон, рассказывал его историю как забавную сказку. Я в детстве очень часто загадывал желания кулону, и ни одно не исполнялось.

— Это и понятно, — не удержалась я.

— Что понятно? — спросил Марк.

— То, что ваши желания не исполнялись. Неужели вы так ничего и не поняли. Хотя это и неудивительно с вашим-то знанием китайской истории и мифологии… Вы знаете, что такое жуй?

— Мм…

— Жуй — «исполнение желаний» — это жезл, изогнутый волнообразно и с головкой, которая напоминает древесный гриб или облако. Жезл считался украшением, которое приносит удачу и исполняет желания. Он олицетворял также мужское начало, потому его чаще всего дарили мужчинам для укрепления их силы ян. Только в руках мужчины жезл жуй мог творить волшебство и действительно исполнять желания, Но я никогда не слышала, что в Китае существовали жуй для женщин…

— Ничего не понимаю.

— Ваш кулон — это жуй для женщин, Марк! Он исполняет только женские желания, понимаете, откликается только на тепло женского тела! Помните, вы рассказывали, как императрица Цыси приказала вашей прапрабабке прижать кулон к голому телу!

— Да. И что дальше?

Я разогналась было, окрылённая этим своим открытием, но тут притормозила:

— Что значит «дальше»? Мы совершили открытие, которое потрясёт всех китаеведов мира — обнаружили вариант жуй для женщин! Причём действующий вариант!

— Это просто кулон.

— Это не просто кулон. Это кулон-жуи, Нефрит Желаний! Это потрясающе, вот только…

Тут я очень вовремя вспомнила о том, что этот самый кулон-жуи чуть не уничтожил меня. Совсем недавно. Вспомнила своё ощущение, что от этого кулона исходит величайшее зло. Вспомнила о Соне, попавшей в больницу, едва этот кулон появился в доме. Как все увязать между собой? Я чувствовала себя автором романа, который запутался в хитросплетениях собственного сюжета и теперь не знает, как из них достойно выпутаться и выйти на финал.

— Что «только»? — меж тем терзал меня Марк. — Что вы хотите сказать, Нила?

— Я хочу сказать вот что: если этот кулон предназначен для женщин, почему Соне и мне он принёс зло? В чем дело?

— Вы меня спрашиваете?! — изумился Марк. — Я до последнего дня не подозревал, что в этом кулоне действительно есть хоть какая-то сила. Я все семейные предания о нем почитал пустыми фантазиями.

— Какие предания, Марк?

— Ну, допустим, такие, что этот кулон помогает отыскивать потерянное, помогает найти жениха, устранить соперницу, если таковая имеется… Обычные женские байки.

— Не обычные, если хоть одна из этих «баек» сбывалась в реальности. Впрочем, пока я все равно ничего не могу ни понять, ни сделать. Уносите этот кулон, Марк, чтобы он ещё чего-нибудь не натворил. А я вызову такси и поеду в кардиоклинику, хочу узнать, как там за Соней ухаживают.

— Но они, кажется, сказали, что к ней ещё не пускают посетителей… А то бы я с вами…

— Вот вас ещё не хватало! С вашим кулоном, который по энергетической мощи равен ядерной бомбе! Извините, Марк, я не хотела вас обидеть, просто все произошедшие события вывели меня из равновесия. Я просто заеду в клинику, оплачу Сонино пребывание там (они ведь наверняка этого ждут) и попрошу дежурную медсестру отнести к Соне в палату кое-какие вещи. Сейчас переоденусь в костюм поприличнее и соберу пакет.

Помимо Сониных вещей я положила в пакет кое-что от себя, а именно:

— небольшую, с детскую ладошку, фигурку черепахи — снизу черно-лакированную, а сверху покрытую позолотой. Я настоятельно попрошу ухаживающую за Соней медсестру поставить эту черепашку в изголовье Сониной постели. Это очень важно — ведь именно чёрная черепаха символизирует основу всякой жизни: здоровье и долголетие;

— две фигурки собачек-фу, резных, из кости. Собачки-фу были раскрашены в алый и золотой цвета, их нужно поставить по обе стороны от входной двери в палату. Они станут отгонять от Сонечки людей со злыми намерениями. Надеюсь, медсестра выполнит мою просьбу и поставит собачек, и также надеюсь, что никто этих собачек не стащит, все-таки это не какая-то убогая больница, а платная клиника;

— трех кукол, которых Соня купила в Пекине, — тех самых звёздных старцев. Судя по тому, что куклы стояли на почётном месте в Сониной спальне, она их очень любила. А значит, звёздные старцы вкупе с собачками и черепахой должны окружить больную Соню целительной энергией;

— и наконец, небольшую хрустальную пирамидку с излучающими мягкий свет гранями. На одной из граней пирамидки выгравирован иероглиф «долголетие». Эту пирамидку я попрошу поставить на подоконнике Сониной палаты — чтобы потоки энергии, проходящей сквозь окно, были исключительно позитивными и помогали Соне скорее выздороветь.

Наверное, с точки зрения обычного человека все вышеперечисленное звучит как эзотерический бред? Да? Ну и пожалуйста. Продолжайте источать яд скептицизма и клясть судьбу за неудачи, вместо того чтобы взять судьбу в свои руки и однажды поверить. Вера — категория не только и не столько религиозная, это категория жизни. Если ты веришь, что в твоей жизни все плохо, все будет плохо. А если ты веришь, что кусочек алой ткани с начертанным на нем золотой краской иероглифом пошлёт тебе удачу — удача придёт.

…Закончив собирать Сонину сумку, я выразительно посмотрела на Марка:

— Вызовите мне такси, пожалуйста.

— Зачем такси? — удивился Марк. — Я на машине. Я довезу.

— Вы пили коньяк.

— Это ничего, все уже выветрилось.

— Я вам не доверяю.

— Бросьте, Нила, нам сейчас надо держаться имеете. Я тоже обладаю какой-никакой интуицией и почему-то это чувствую.

— Надеюсь, это не повод испытать на прочность моё целомудрие?

— Никоим образом. Все, что связано с вашим целомудрием, для меня свято и неприкосновенно. Но я хотел бы с вами подружиться.

— Зачем?

— Чтобы больше узнать о фэн-шуй.

— Для вас ведь это не более чем байки.

— После того что я видел… нет, пожалуй, уже не байки. К тому же я чувствую себя виноватым перед Соней за кулон и хочу загладить вину посильным вкладом в дело её исцеления.

— Как витиевато… Это машина, что ли, вклад?

— А хотя бы. Я бы ещё апельсинов купил с бананами, но ей ведь их ещё нельзя…

— Уговорили. Едем на вашей машине. Но если вы устроите аварию…

— Я никогда себе этого не прощу. Едемте, Нила.

«Кардиосфера» оказалась роскошным современным зданием сплошь из стекла и металлопластика. Этакий храм медицины и здравоохранения. Жаль только, что попадают в сей храм те, у кого есть возможность выложить за курс лечения солидную даже по европейским меркам сумму.

Мы с Марком (однако! Как быстро я привыкла к мысли, что «мы с Марком»!) оставили машину на стоянке и вошли в полукруглый белоснежно-матовый холл, блестящий и сверкающий словно внутренность ёлочной игрушки. За серебристой стойкой, отгораживающей посетителей от персонала, сидело небесной красоты создание в светло-голубом форменном халатике и форменной же шапочке. Небесное создание, хмуря очаровательные бровки, говорило по внутреннему телефону:

— Почему пятая палата не явилась сегодня на тренинг? Что значит «не было настроения»? Тренинг — обязательное реабилитационное мероприятие! Инна Петровна, вы будете отвечать перед лечащим врачом пятой палаты за то, что больные проигнорировали данные им врачом рекомендации!

Учинив разнос, небесное создание положило трубку и с профессионально-вежливым выражением лица уставилось на нас с Марком.

— Здравствуйте. Чем могу быть вам полезна? — нейтральным голосом осведомилось небесное создание, поочерёдно обозрев меня и Марка (и могу поклясться, что Марку наконец стало слегка стыдно за свой затрапезный вид!).

— Здесь находится на лечении моя подруга, Софья Вязова, — сказала я. — Она пока в реанимационной палате, но мне хотелось бы…

— В реанимационную палату посетители не допускаются, — мягко, но настойчиво отчеканила девушка в небесном халатике.

— Да, да, я знаю, мне сказали, — торопливо заговорила я. Почему-то ужасно хотелось оправдаться и убедить сидящее передо мной небесное создание в том, что я не лелею преступных мыслей о нарушении местного режима. — Я просто хотела бы передать её вещи. Ведь это возможно?

— Вещи? Да, это вполне возможно.

— А ещё мне хотелось бы поговорить с лечащим врачом моей подруги. Оперировал её доктор Гостьин…

— Доктор Гостьин с сегодняшнего дня в отпуске. Но вы не волнуйтесь, сейчас я проверю по базе данных, кто назначен лечащим врачом вашей подруги.

Девушка склонила очи к монитору, постучала по клавиатуре и сообщила:

— Вот, пожалуйста, лечащий врач Софьи Вязовой — Вера Васильевна Саблина.

— Могу ли я сейчас встретиться с доктором Саблнной? Мне хотелось бы узнать о состоянии здоровья моей подруги, и ещё… Как я понимаю, лечение и пребывание в вашей клинике платное. Я хотела бы оплатить за подругу…

— О, вы так любезны, — улыбнулось небесное создание. — Вообще-то все расчёты в нашей клинике производятся по завершении лечения, но если вы хотите прямо сейчас…

— Да, я хочу прямо сейчас. Так я буду чувствовать себя более уверенно. Сколько я должна?

Назад Дальше