— Спасибо тебе, бабушка.
— Ладно, спасибо после скажешь, а теперь слушай, что тебе накажу: будут золотое веретенце покупать — не продавай, а просись Финиста — ясна сокола повидать.
Поблагодарила Марьюшка бабу-ягу и пошла, а лес зашумел, загудел: поднялся свист, совы закружились, мыши из нор повылезли — да все на Марьюшку. И видит Марьюшка — бежит навстречу серый волк.
— Не горюй, — говорит он, — а садись на меня и не оглядывайся.
Села Марьюшка на серого волка, и только её и видели. Впереди степи широкие, луга бархатные, реки медовые, берега кисельные, горы в облака упираются. А Марьюшка скачет и скачет. И вот перед Марьюшкой хрустальный терем. Крыльцо резное, оконца узорчатые, а в оконце царица глядит.
— Ну, — говорит волк, — слезай, Марьюшка, иди и нанимайся в прислуги.
Слезла Марьюшка, узелок взяла, поблагодарила волка и пошла к хрустальному дворцу. Поклонилась Марьюшка царице и говорит:
— Не знаю, как вас звать, как величать, а не нужна ли вам будет работница?
Отвечает царица:
— Давно я ищу работницу, но такую, которая могла бы прясть, ткать, вышивать.
— Всё это я могу делать.
— Тогда проходи и садись за работу.
И стала Марьюшка работницей. День работает, а наступит ночь — возьмёт Марьюшка серебряное блюдечко золотое яичко и скажет:
— Катись, катись, золотое яичко, по серебряному блюдечку, покажи мне моего милого.
Покатится яичко по серебряному блюдечку, и предстанет Финист — ясный сокол. Смотрит на него Марьюшка и слезами заливается:
— Финист мой, Финист — ясный сокол, зачем ты меня оставил одну, горькую, о тебе плакать!
Подслушала царица её слова и говорит:
— Продай ты мне, Марьюшка, серебряное блюдечко и золотое яичко.
— Нет, — говорит Марьюшка, — они непродажные. Могу я тебе их отдать, если позволишь на Финиста — ясна сокола поглядеть.
Подумала царица, подумала.
— Ладно, — говорит, — так и быть. Ночью, как он уснёт, я тебе его покажу.
Наступила ночь, и идёт Марьюшка в спальню к Финисту — Ясну Соколу. Видит она — спит её сердечный друг сном непробудным. Смотрит Марьюшка не насмотрится, целует в уста сахарные, прижимает к груди белой, — спит не пробудится сердечный друг.
Наступило утро, а Марьюшка не добудилась милого…
Целый день работала Марьюшка, а вечером взяла серебряные пяльцы да золотую иголочку. Сидит вышивает, сама приговаривает:
— Вышивайся, вышивайся, узор, для Финиста — ясна сокола. Было бы чем ему по утрам вытираться.
Подслушала царица и говорит:
— Продай, Марьюшка, серебряные пяльцы, золотую иголочку.
— Я не продам, — говорит Марьюшка, — а так отдам, разреши только с Финистом — Ясным Соколом свидеться.
Подумала та, подумала.
— Ладно, — говорит, — так и быть, приходи ночью.
Наступает ночь. Входит Марьюшка в спаленку к Финисту — Ясну Соколу, а тот спит сном непробудным.
— Финист ты мой, Ясный Сокол, встань, пробудись!
Спит Финист — ясный сокол крепким сном. Будила его Марьюшка — не добудилась.
Наступает день. Сидит Марьюшка за работой, берёт в руки серебряное донце, золотое веретенце. А царица увидала: продай да продай!
— Продать не продам, а могу и так отдать, если позволишь с Финистом — Ясным Соколом хоть часок побыть.
— Ладно, — говорит та.
А сама думает: «Всё равно не разбудит».
Настала ночь. Входит Марьюшка в спальню к Финисту — Ясну Соколу, а тот спит сном непробудным.
— Финист ты мой — Ясный Сокол, встань, пробудись!
Спит Финист, не просыпается. Будила, будила — никак не может добудиться, а рассвет близко.
Заплакала Марьюшка:
— Любезный ты мой Финист — ясный сокол, встань, пробудись, на Марьюшку свою погляди, к сердцу своему её прижми!
Упала Марьюшкина слеза на голое плечо Финиста — ясна сокола и обожгла. Очнулся Финист — ясный сокол, осмотрелся и видит Марьюшку. Обнял её, поцеловал:
— Неужели это ты, Марьюшка! Трое башмаков износила, трое посохов железных изломала, трое колпаков железных поистрепала и меня нашла? Поедем же теперь на родину.
Стали они домой собираться, а царица увидела и приказала в трубы трубить, об измене своего мужа оповестить.
Собрались князья да купцы, стали совет держать, как Финиста — ясна сокола наказать.
Тогда Финист — ясный сокол говорит:
— Которая, по-вашему, настоящая жена: та ли, что крепко любит, или та, что продаёт да обманывает?
Согласились все, что жена Финиста — ясна сокола — Марьюшка.
И стали они жить-поживать да добра наживать. Поехали в своё государство, пир собрали, в трубы затрубили, в пушки запалили, и был пир такой, что и теперь помнят.
Глава 4
О сказке «Финист — Ясный Сокол»
А теперь перед нами уже не «Сказ о Ясном Соколе», а сказка «Финист — ясный сокол». Даже в самом названии сказки уже заложено серьёзное ИСКАЖЕНИЕ! Финист — это не имя человека, а название чертога-созвездия!
Таким образом, уже с самого начала в сказке даётся ложный настрой. Ясный Сокол из образа птицы-воина, инкарнации Волха — Бога Войны, спасителя Земли русской, с которым связывают возрождение Руси после ига Тёмных Сил, оказался Финистом! В таком варианте Ясный Сокол превратился лишь в своеобразную прибаутку, эпитет, типа «красная девица» и т. д.
Но это ещё не всё, это только «цветочки», это только начало искажения Сказа о Ясном Соколе, а «ягодки» этого искажения будут «вызревать» и проявляться по мере анализа текста сказки и сравнении оного с анализом Сказа! Трансформация Сказа через призму христианской цензуры в сказку проведена была, скорее всего, в несколько этапов, с каждым из которых в сказке всё меньше и меньше оставалось от Сказа.
И делалось это весьма искусно, из столетия в столетие, да так, что русский народ даже не заметил, что остался у «разбитого корыта» вместо реального описания событий, как и старушка из известной сказки А.С. Пушкина «О старике и золотой рыбке»! Только в сказке А.С. Пушкина старуха получила своё «разбитое корыто» по заслугам, а в сказке «Финист — ясный сокол» русскому народу «разбитое корыто» подсунули преднамеренно, чтобы скрыть от него ПРАВДУ о его великом прошлом…
4.1. Комментарии к сказке «Финист — Ясный Сокол»
А теперь обратимся к тексту самой сказки:
«Жил да был крестьянин. Умерла у него жена, осталось три дочки. Хотел старик нанять работницу — в хозяйстве помогать. Но меньшая дочь, Марьюшка, сказала:
— Не надо, батюшка, нанимать работницу, сама я буду хозяйство вести.
Ладно. Стала дочка Марьюшка хозяйство вести. Всё-то она умеет, всё-то у неё ладится. Любил отец Марьюшку: рад был, что такая умная да работящая дочка растёт. Из себя-то Марьюшка красавица писаная. А сёстры её завидущие да жаднющие, из себя-то они некрасивые, а модницы-перемодницы — весь день сидят да белятся, да румянятся, да в обновки наряжаются, платья им — не платья, сапожки — не сапожки, платок — не платок…»
Орач-труженник Любомир Ведаславович превратился в безымянного крестьянина! Исчезло полностью описание жизни семьи земледельца, то, что у него с женой Младой Зареславной было девять сыновей и три дочери. Выброшен и уклад жизни, обычаи, всё, что связано с ведическими традициями русского народа. После смерти жены крестьянин хочет взять в дом работницу со стороны, а ведь в Сказе говорится только о желании жениться вновь на вдове-бобылке. В ведические времена наёмных работников НЕ БЫЛО ВООБЩЕ, в хозяйстве трудились только члены одной семьи. Настенька из Сказа превратилась в Марьюшку в сказке. В Сказе все ТРИ ДОЧЕРИ Любомира Ведаславовича были на диво красивы и КРАСОТОЙ РАВНЫЕ, а НРАВОМ — РАЗНЫЕ, старшие сёстры Настеньки были избалованными воспитанием своей матери и завистливыми, а в сказке — старшие сёстры Марьюшки — некрасивые и жаднючие, завистливые… Но вернёмся к тексту сказки:
«… Поехал отец на базар и спрашивает дочек:
— Что вам, дочки, купить, чем порадовать?
И говорят старшая и средняя дочки:
— Купи по полушалку, да такому, чтоб цветы покрупнее, золотом расписанные.
А Марьюшка стоит да молчит. Спрашивает ее отец:
— А что тебе, доченька, купить?
— Купи мне, батюшка, перышко Финиста — ясна сокола.
Приезжает отец, привозит дочкам полушалки, а перышка не нашёл…»
В сказке торжище уже превратилось в базар. Когда старшие дочери просят отца привести им подарки с базара, то некоторые фразы дословно совпадают с аналогичными фразами из Сказа: «…Старшая дочь Забава говорит отцу:
— Привези мне, батюшка, ПОЛУШАЛОК, ДА ЧТОБ ЦВЕТЫ НА НЁМ БОЛЬШИЕ БЫЛИ И ЗОЛОТОМ РАСПИСАННЫЕ…». Всё это говорит о том, что составители СКАЗКИ ЯВНО ИСПОЛЬЗОВАЛИ СКАЗ, КАК СВОЙ ИСТОЧНИК, КОТОРЫЙ ПРОПУСТИЛИ ЧЕРЕЗ СВОЮ ЦЕНЗУРУ! Так что «родство» Сказа и сказки — вне всяких сомнений! Но во что превратили Сказ, пропустив через церковную и светскую цензуру? Давайте сравним: когда дело в сказке доходит до Марьюшки, она просит отца привезти пёрышко Финиста — ясна сокола, а в Сказе Настенька просит своего батюшку привезти ей пёрышко Ясного Сокола из ЧЕРТОГА ФИНИСТА! В принципиальных вопросах тексты Сказа и сказки разительно отличаются друг от друга! И, как нетрудно догадаться, эти принципиальные различия присутствуют в том, что касается ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ВАЖНОЙ ИНФОРМАЦИИ, СООБЩАЮЩЕЙ О ЗВЁЗДНОМ ПРОШЛОМ РУСОВ. Ну не должно быть у русского народа ВЕЛИКОГО ПРОШЛОГО, ТЕМ БОЛЕЕ, ЗВЁЗДНОГО, а тут в Сказе оно ЕСТЬ! Значит, в сказке НИЧЕГО НЕ ДОЛЖНО ДАЖЕ НАПОМИНАТЬ ОБ ЭТОМ, иначе не пройдёт версия о «диких славянах», которые к Х веку н. э. жили в землянках и даже своего государства не имели…
А теперь обратимся вновь к тексту сказки:
«…Поехал отец в другой раз на базар.
— Ну, — говорит, — дочки, заказывайте подарки.
Обрадовались старшая и средняя дочки:
— Купи нам по сапожкам с серебряными подковками.
А Марьюшка опять заказывает:
— Купи мне, батюшка, перышко Финиста — ясна сокола.
Ходил отец весь день, сапожки купил, а пёрышка не нашёл. Приехал без пёрышка.
Ладно. Поехал старик в третий раз на базар, а старшая и средняя дочки говорят:
— Купи нам по платью.
А Марьюшка опять просит:
— Батюшка, купи пёрышко Финиста — ясна сокола.
Ходил отец весь день, а пёрышка не нашёл. Выехал из города, а навстречу старенький старичок:
— Здорово, дедушка!
— Здравствуй, милый! Куда путь-дорогу держишь?
— К себе, дедушка, в деревню. Да вот горе у меня: меньшая дочка наказывала купить пёрышко Финиста — ясна сокола, а я не нашёл.
— Есть у меня такое пёрышко, да оно заветное; но для доброго человека, куда ни шло, отдам.
Вынул дедушка пёрышко и подаёт, а оно самое обыкновенное. Едет крестьянин и думает: «Что в нём Марьюшка нашла хорошего?» Привёз старик подарки дочкам, старшая и средняя наряжаются да над Марьюшкой смеются:
— Как была ты дурочка, так и есть. Нацепи своё пёрышко в волоса да красуйся!
Промолчала Марьюшка, отошла в сторону, а когда все спать полегли, бросила Марьюшка пёрышко на пол и проговорила:
— Любезный Финист — ясный сокол, явись ко мне, жданный мой жених!
И явился ей молодец красоты неописанной. К утру молодец ударился об пол и сделался соколом. Отворила ему Марьюшка окно, и улетел сокол к синему небу…»
Снова наблюдается та же картина: сказка почти полностью соответствует тексту Сказа во всём, что касается бытовых мелочей, но, как только повествование сказки затрагивает «острые моменты», её содержание «вдруг» становится совершенно другим! Исчезают многие подробности быта и традиций ведического прошлого. Древний волхв превратился в просто старичка, а весь рассказ Древнего Волхва о своём сыне — Ясном Соколе — и о том, что он просил отдать его пёрышко той красной девице, которая об оном спросит, а, также, и то, что Ясный Сокол находится в чертоге Финиста… всё это при «трансформации» Сказа в сказку «почему-то» исчезает! Резко меняется в сказке и то, как старшие сёстры реагируют на пёрышко Ясного Сокола. В сказке они обзывают младшую сестру ДУРОЙ. А это говорит о том, что, когда записывали сказку, уже было искажено значение слова ДУРА! Согласно понятиям наших предков, ДУРА — это ЖЕНА УРА или ДУША УРА! Кроме того, в Сказе Настенька НЕ ЗНАЕТ, в чём тайна пёрышка Ясного Сокола, и, только случайно уронив его на пол, узнаёт секрет пёрышка. А в сказке Марьюшка, оставшись одна, бросает пёрышко на пол и требует появления любезного жениха. В Сказе показаны прекрасные взаимоотношения между Настенькой и Ясным Соколом, а в сказке — ни о каком духовном общении между Марьюшкой и Финистом и слова нет:
«…Три дня Марьюшка привечала к себе молодца; днём он летает соколом по синему поднебесью, а к ночи прилетает к Марьюшке и делается добрым молодцем. На четвёртый день сёстры злые заметили — наговорили отцу на сестру.
— Милые дочки, — говорит отец, — смотрите лучше за собой!
«Ладно, — думают сёстры, — посмотрим, как будет дальше».
Натыкали они в раму острых ножей, а сами притаились, смотрят. Вот летит ясный сокол. Долетел до окна и не может попасть в комнату Марьюшки. Бился, бился, всю грудь изрезал, а Марьюшка спит и не слышит. И сказал тогда сокол:
— Кому я нужен, тот меня найдёт. Но это будет нелегко. Тогда меня найдёшь, когда трое башмаков железных износишь, трое посохов железных изломаешь, трое колпаков железных порвёшь.
Услышала это Марьюшка, вскочила с кровати, посмотрела в окно, а сокола нет, и только кровавый след на окне остался. Заплакала Марьюшка горькими слезами — смыла слёзками кровавый след, и стала ещё краше…»
Когда читаешь сказку, то создаётся впечатление, что читаешь КОНСПЕКТ СКАЗА, притом, очень краткий, не очень-то умелый и весьма специфический — из Сказа убирается всё, что связано с ведическим наследием наших предков, с галактическим прошлым нашей цивилизации. Финист сообщает Марьюшке о том, что для того, чтобы найти его, нужно СНОСИТЬ ТРИ ПАРЫ ЖЕЛЕЗНЫХ БАШМАКОВ, ТРОЕ ПОСОХОВ ЖЕЛЕЗНЫХ ИЗЛОМАТЬ И ТРИ КОЛПАКА ЖЕЛЕЗНЫХ ПОРВАТЬ! В Сказе же говорится о том, что найти Ясного Сокола можно в Чертоге Финиста, а для этого нужно СЕМЬ ПАР ЖЕЛЕЗНЫХ САПОГ СНОСИТЬ И ИЗГЛОДАТЬ СЕМЬ ХЛЕБОВ ЖЕЛЕЗНЫХ!
Таким образом, сказку значительно сократили по сравнению со Сказом. Да это и понятно! Тем, кто превращал Сказ в сказку, нечем было заменить путешествия Настеньки с одной планеты-земли на другую, особенно если учесть, что таких межзвёздных перелётов было СЕМЬ! Не нашлось у них и многого другого, но об этом скажем позже. Но даже здесь у них промашка вышла!
В сказке Марьюшка должна сносить три пары железных башмаков и изломать три железных посоха, но ведь железные башмаки и железные посохи — предметы одного порядка, связанные с движением! Это сродни понятию масло — масляное. А вот при чём тут железные колпаки, да которые ещё необходимо порвать — совсем не понятно! Если в Сказе образ железных сапог и железного хлеба имеет смысл, то железные колпаки — «ни к селу, ни к городу»! Может быть, всё это очень сложно для понимания и не дано таким людям, как я? Такое вполне может быть, но, может, в сказке есть хоть что-нибудь, что позволит это понять? Остаётся только следовать далее за текстом:
«…Пошла она к отцу и проговорила:
— Не брани меня, батюшка, отпусти в путь-дорогу дальнюю. Жива буду — свидимся, умру — так, знать, на роду написано.
Жалко было отцу отпускать любимую дочку, но отпустил.
Заказала Марьюшка трое башмаков железных, трое посохов железных, трое колпаков железных и отправилась в путь-дорогу дальнюю, искать желанного Финиста — ясна сокола. Шла она чистым полем, шла тёмным лесом, высокими горами. Птички весёлыми песнями ей сердце радовали, ручейки лицо белое умывали, леса тёмные привечали. И никто не мог Марьюшку тронуть; волки серые, медведи, лисицы — все звери к ней сбегались. Износила она башмаки железные, посох железный изломала и колпак железный порвала.