Тьен покачал головой.
— Я нашел его для тебя. Чтобы ты чувствовал себя лучше.
— Я… — Обычный глупый камень. Но Кал вдруг ощутил, что действительно чувствует себя лучше. — Спасибо. Эй, ты знаешь что? Держу пари, парочка лургов прячется в тех камнях. Хочешь, мы вместе поищем?
— Да, да, да! — Тьен засмеялся и побежал к камням.
Кал шевельнулся, чтобы бежать за ним, но остановился, вспомнив когда-то сказанные отцом слова. Он накапал в руку немного воды из своей фляжки и сбрызнул коричневый куст рыкщетки. Там, куда попала вода, куст мгновенно стал зеленым, как если бы Кал брызнул краской. Растение не умерло, только высохло, ожидая прихода шторма. Кал смотрел, как клочки зеленого постепенно снова становятся коричневыми — растение впитывало воду.
— Каладин! — крикнул Тьен. Он часто использовал полное имя Кала. — Это он?
Кал побежал между валунов, положив камень в карман. И наткнулся на Ларал. Она стояла, глядя на запад, на отцовский особняк. Ее отец был лорд-мэром Хартстоуна. Кал обнаружил, что не может оторвать от нее глаз. Наверно, из-за замечательных двухцветных волос.
Она повернулась к Калу и нахмурилась.
— Мы собираемся поохотиться на лургов, — объяснил он, улыбаясь и кивая на Тьена. — Пошли с нами.
— Внезапно ты повеселел.
— Не знаю. Почувствовал себя лучше.
— Как это у него получается? Хотела бы я знать.
— У кого? И что?
— У твоего брата, — сказал Ларал, глядя на Тьена. — Он изменяет тебя.
Голова Тьена появилась из-за больших камней, он замахал руками, возбужденно подпрыгивая.
— Трудно быть мрачным, когда он носится поблизости, — сказал Кал. — Пошли. Ты хочешь посмотреть на лургов или нет?
— Давай, — вздохнула Ларал. Она протянула к нему руку.
— Это еще для чего? — спросил Кал, глядя на нее.
— Поможешь мне спуститься.
— Ларал, ты лучше лазаешь по скалам, чем я или Тьен. Тебе не нужна никакая помощь.
— Это вежливость, глупый, — сказала она, более настойчиво предлагая руку. Кал вздохнул и взял ее, а потом она спрыгнула вниз, не опираясь на нее и вообще без его помощи. В последнее время, подумал Кал, она ведет себя очень странно.
Оба присоединились к Тьену, который спрыгнул в дыру между двумя валунами. Мальчишка яростно тыкал пальцем. В трещине камня висело шелковистое белое образование. Крошечные нити сплелись вместе в шар размером с кулак Тьена.
— Я прав, а? — спросил Тьен. — Это он?
Кал поднял фляжку и брызнул на камень, прямо на белый шар. Поддельная дождевая вода растворила нити, и кокон растаял, открыв маленькое создание с гладкой коричнево-зеленой кожей. У лурга было шесть ног, которыми он цеплялся за камень, глаза находились на спине. Он подпрыгнул вверх, выискивая насекомых. Тьен засмеялся, глядя, как лург прыгает с камня на камень, прилипая к камням. Там, где он приземлялся, оставались пятна слизи.
Кал оперся о камень и посмотрел на брата, вспоминая время — не слишком далекое, — когда охота на лургов была намного более захватывающим занятием.
— Ну, — сказала Ларал, скрестив руки на груди. — Что ты собираешься делать, если отец попытается послать тебя в Харбрант?
— Не знаю, — сказал Кал. — Учиться на хирурга не берут до шестнадцатого Плача, так что у меня есть время подумать. — Самые лучшие хирурги и целители проходили обучение в Харбранте. Это знают все. Говорили, что в городе больше больниц, чем таверн.
— Звучит так, как если отец заставляет тебя делать то, что хочет он, а не ты, — подметила Ларал.
— Так поступают все, — смутился Кал, почесывая голову. — Другие мальчики не прочь стать фермерами, ведь их отцы фермеры, а Рал только что стал новым городским плотником, а ведь его отец тоже плотник. Почему я должен не хотеть стать хирургом?
— Просто… — Ларал выглядела сердитой. — Если ты пойдешь на войну и найдешь Клинок Осколков, ты сможешь стать светлоглазым… Я хотела сказать… О, бесполезно.
Она шагнула назад, еще сильнее сжав руки.
Кал почесал голову. Она действительно вела себя весьма странно.
— Я не прочь пойти на войну, завоевать славу и все такое. И я бы хотел попутешествовать. Посмотреть, на что похожи другие страны.
Он слышал рассказы об экзотических животных, вроде огромных раков или поющих угрей. О Ралл Элориме, городе Теней, и Курте, городе Молний.
За последние несколько лет он посвятил уйму времени учебе. Мама Кала говорила, что ему надо разрешить побыть ребенком, а не готовиться к будущему. Лирин же утверждал, что для того, чтобы изучать хирургию в Харбранте, надо сдать очень тяжелые экзамены. Если Кал хочет стать хирургом, надо начинать учиться уже сейчас.
И все-таки, стать солдатом… Другие мальчики мечтали попасть в армию, сражаться под знаменем короля Гавилара. Говорили об окончательной войне с Джа Кеведом. Каково это, увидеть некоторых из легендарных героев? Сражаться вместе с кронпринцем Садеасом или Далинаром Терновником?
В конце концов лург сообразил, что его обманули. Он приклеился к камню и начал плести кокон. Кал поднял с земли маленький обветренный камень и положил руку на плечо Тьена, не давая ему мучить дальше усталую амфибию. Потом шагнул вперед и двумя пальцами подтолкнул лурга, заставив его залезть на камень, который тут же отдал Тьену. Мальчик с расширившимися глазами глядел на лурга, выплевывавшего из себя мокрый шелк и крошечными лапками сплетавшего из него кокон. Кокон был водонепроницаем изнутри и запечатан высохшей слизью, но дождь растворял его в доли секунды.
Кал улыбнулся, потом поднял фляжку и выпил. Холодная чистая вода, уже без крэма. От крэма — грязного коричневого вещества, выпадавшего вместе с дождем, — можно было заболеть. Все это знали, не только хирурги. Надо дать воде день отстояться, потом перелить свежую воду, собиравшуюся наверху, а крэм использовать в гончарном деле.
Наконец лург закончил кокон. Тьен немедленно потянулся за фляжкой.
Кал поднял фляжку повыше.
— Он устал, Тьен. И не сможет больше прыгать.
— А.
Кал опустил фляжку и потрепал брата по плечу.
— Я специально посадил его на камень, и ты можешь носить его с собой. И полить водой позже. — Он улыбнулся. — Или бросить через окно в ванну папы.
Тьен ухмыльнулся, представив себе картину. Кал взъерошил темные волосы брата.
— Пойдем, может быть, ты сумеешь найти еще один кокон. Если у тебя будет два, ты сможешь играть с одним и пустить в ванну другой.
Они аккуратно убрали камень, потом помчались к валунам. Несколько месяцев назад в этом месте сверхшторм расколол склон холма. Разбил на куски, как если бы какое-то огромное создание ударило по нему кулаком. Люди говорили, что здесь был дом высвободившейся твари. Они сжигали молитвы Всемогущему, а тайком шептались об опасных созданиях, движущихся в темноте в разгар шторма. Быть может, Несущие Пустоту или тени Падших Сияющих?
Ларал опять посмотрела в сторону особняка. И нервно пригладила платье — в последнее время она стала куда более аккуратной и старалась не пачкать одежду, как раньше.
— Ты все еще думаешь о войне? — спросил Кал.
— А? Да.
— Имеет смысл, — сказал он. Армия начала набирать людей всего несколько недель назад, и уже взяли несколько мальчиков постарше, хотя только после того, как лорд-мэр города, Уистиоу, дал разрешение. — Как ты считаешь, кто сломал эти камни во время сверхшторма?
— Не знаю.
Кал посмотрел на восток. Кто посылает шторма? Отец говорил, что ни один корабль еще не смог добраться до Источника Штормов и вернуться обратно. Мало кто вообще осмеливался уходить далеко от берега. Истории говорили, что оказаться в открытом море во время шторма означало верную смерть.
Он еще раз глотнул из фляжки, закрыл ее и убрал, на случай если Тьен найдет еще одного лурга. Вдали работали люди в широких штанах, зашнурованных рубашках и тяжелых сапогах. Сейчас как раз сезон червей, и один червь мог уничтожить целый полип с зерном. Он постепенно рос внутри, медленно поедая зерно. И когда осенью открывали полип, то находили большого жирного червя размером в два кулака. Так что каждую весну крестьяне тщательно осматривали каждый полип. Находя ход, они совали туда тростинку, конец которой смачивали в сахаре. Червяк прилипал к ней, его вытаскивали наружу и давили, а дыру заделывали крэмом.
Требовалось несколько недель, чтобы обработать все поле, и фермеры обычно приходили на свои холмы три-четыре раза, заодно удобряя землю. Кал сотни раз слышал, как описывали процесс. Нельзя жить в городке вроде Хартстоуна и избежать того, чтобы тебе все уши прожужжали про червей.
Странно, но он заметил группу мальчиков постарше, собравшихся у подножия одного из холмов. Он, конечно, знал всех. Джост и Джест, братья. Морд, Тифт, Хав и другие. У каждого было солидное темноглазое имя. Не то что имя Каладин. Совсем не такое.
— Почему они не работают?
— Не знаю, — ответила Ларал, только сейчас заметившая их. — Идем посмотрим.
И она побежала вниз прежде, чем Кал успел возразить.
Он почесал голову и крикнул Тьену:
— Мы будем внизу, вон там.
Голова Тьена высунулась из-за валунов, он энергично кивнул и продолжил поиски. Кал соскользнул с валуна и пошел за Ларал вниз по склону. Она уже присоединилась к мальчикам, и они смущенно глядели на нее. Она проводила с ними не так много времени, не то что с Калом и Тьеном. Лирин дружил с отцом Ларал, насколько темноглазый может дружить со светлоглазым.
Не говоря ни слова, Ларал уселась на ближайший камень и стала ждать. Подошел Кал. Почему она захотела спуститься, но не хочет говорить с другими мальчиками?
— Привет, Джост, — сказал Кал.
Джост был самый старший из всех, ему уже исполнилось четырнадцать, почти взрослый, даже на вид. Широкая грудь, толстые и сильные ноги, как у отца. В руке он держал палку, обструганную так, что отдаленно напоминала дубину.
— Почему ты не собираешь червей?
И тут же Кал сообразил, что сказал не то. Некоторые из мальчиков помрачнели. Их больно ранило то, что Кал никогда не работал на холмах. Он протестовал — он проводил час за часом, запоминая названия костей, мышц и лекарств, — но его никто не слушал. Они видели только мальчика, который прохлаждается в тени, пока они жарятся на солнце.
— Старик Тарн нашел несколько полипов, которые растут неправильно, — наконец сказал Джост, бросив взгляд на Ларал. — И нас отпустили, а они остались обсуждать, надо ли сажать новые или дать старым вырасти и посмотреть, что будет.
Кал кивнул, чувствуя себя неудобно. Все девять мальчиков были покрыты потом, колени штанов запачканы крэмом и истерты камнями. А он был чистым и носил замечательные штаны, которые мать купила несколько недель назад.
Отец отпустил Кала на день, пока сам занимался неизвестно чем в особняке лорд-мэра. Вечером Кал должен будет отработать за перерыв и до ночи изучать Штормсвет, но бессмысленно рассказывать об этом.
— И о чем вы говорили? — спросил Кал.
Вместо ответа Наджет — самый высокий из всех, с темными волосами, — сказал:
— Кал, ты знаешь всякую всячину, верно? О мире и все такое?
— Да, — сказал Кал, почесывая голову. — Кое-что.
— Ты слышал о том, что темноглазые могут стать светлоглазыми? — спросил Наджет.
— Точно, — ответил Кал. — Иногда такое происходит, так сказал отец. Богатые темноглазые торговцы женятся на светлоглазых, конечно не самых благородных, и присоединяются к их семье. Их дети могут родиться светлоглазыми.
— Нет, не то, — сказал Хав, мальчик с низкими бровями и вечной усмешкой на лице. — Ты знаешь. Настоящие темноглазые. Как мы.
Не как ты, вот что он имел в виду. Семья Кала, единственная в городе, имела второй нан. Все остальные были четвертого или пятого, и ранг Кала заставлял их чувствовать себя неудобно. Странная профессия отца еще ухудшала дело.
И заставляла Кала чувствовать себя не в своей тарелке.
— Сам знаешь, как это может произойти, — сказал Кал. — Спроси Ларал. Она только что говорила об этом. Если солдат завоюет в бою Клинок Осколков, его глаза могут стать светлыми.
— Это правда, — сказала Ларал. Все это знают. Даже раб может стать светлоглазым, если добудет Клинок Осколков.
Мальчики кивнули. У всех них были коричневые, черные и другие темные цвета глаз. Завоевать Клинок Осколков — одна из основных причин, из-за которых люди шли на войну. В королевствах Ворин у каждого был шанс подняться. Фундаментальный догмат их общества, как говорил отец.
— Да, — нетерпеливо сказал Наджет. — Но ты когда-нибудь слышал, что это произошло? Не в сказках, я хочу сказать. На самом деле?
— Конечно, — сказал Кал. — Должно происходить. Иначе зачем люди идут на войну?
— А затем, что мы готовим людей, которые будут сражаться за Залы Спокойствия. Мы, того, посылаем солдат Герольдам. Арденты всегда только и говорят об этом.
— И вечно талдычат, как хорошо быть фермерами, — сказал Хав. — Типа того, что фермерство на почетном втором месте и всякое такое.
— Эй, — сказал Тифт. — Мой па фермер, и хороший. Это благородное Призвание! И твои предки фермеры.
— Да, замечательно, — сказал Джост. — Но мы-то толкуем о другом. О Носителях Осколков. Дескать, пойдешь на войну — сможешь добыть Клинок и стать светлоглазым. Мой па должен был добыть Клинок. Но он достался человеку, который был с ним, пока па валялся в отключке. Сказал офицеру, что именно он убил Носителя Осколков и получил Клинок, а па…
Его прервал звонкий смех Ларал. Кал нахмурился. Обычно она смеялась совсем по-другому, не так презрительно.
— Джост, ты хочешь сказать, что твой отец добыл Клинок Осколков? — сказала она.
— Нет. Его увели у него из рук, — сказал более взрослый мальчик.
— Твой отец сражался в этих ничтожных стычках на севере, верно? — сказала Ларал. — Расскажи им, Каладин.
— Она права, Джост. Там не было Носителей Осколков — только бандиты из Реши, которые хотели пограбить, думая, что после смерти старого короля у нас нет порядка. У них в жизни не бывало Клинков Осколков. И если твой отец видел его, у него что-то с памятью.
— С памятью? — угрожающе переспросил Джост.
— Э, точно, — быстро сказал Кал. — Я не говорю, что он врет, Джост. Быть может, у него галлюцинации, вызванные травмой, или еще что-то в этом роде.
Мальчики замолчали и посмотрели на Кала. Один почесал голову.
Джост сплюнул. Он, казалось, краем глаза смотрел на Ларал. А она поглядела на Кала и улыбнулась ему.
— Тебе нравится заставить человека почувствовать себя идиотом, а, Кал? — сказал Джост.
— Что? Нет, я…
— Ты хочешь сказать, что мой отец походит на идиота, — сказал Джост, покраснев. — И я тоже. Ну, кое-кто из нас не лежит весь день в холодке и жрет фрукты. Мы должны работать.
— Я не…
Джост бросил свою дубину Калу. Тот неловко поймал. Сам Джост взял вторую, у брата.
— Ты оскорбил моего па и должен драться. Это честь. У тебя есть честь, лордишка?
— Я никакой не лордишка, — сплюнул Кал. — Отец Штормов, Джост, я только на пару нанов выше тебя.
Услышав о нанах, Джост окончательно разозлился и поднял дубину.
— Ты собираешься драться или нет? — В лужах у его ног появились блестяще-красные спрены гнева.
Кал знал, что движет Джостом. Обычно мальчики не задирались, доказывая, что они лучше его. Отец как-то сказал, что таким образом они выдают свою неуверенность. Он бы посоветовал Калу бросить дубину и уйти.
Но здесь сидела Ларал, улыбаясь ему. И люди не становятся героями, сбегая от опасности.
— Хорошо. Сам напросился. — Кал тоже поднял дубинку, держа ее обеими руками.
Джост ударил немедленно, даже быстрее, чем ожидал Кал. Другие мальчики глядели на них со смесью потрясения, изумления и радости. Кал едва успел подставить дубину. Куски дерева столкнулись, руки Кала затряслись от силы удара.
Кал потерял равновесие. Джост быстро шагнул в сторону и ударил дубинкой вниз. Кал вскрикнул, когда резкая боль обожгла ногу, выпустил дубинку из левой руки и согнулся.
Джост замахнулся и ударил Кала в бок. Кал тяжело вздохнул, упал на колени и схватился за бок, его дубинка покатилась по камням. Потом с трудом выдохнул, корчась от боли. Маленькие веретенообразные спрены боли — по форме похожие на сверкающие бледно-оранжевые стрелки, как вытянутые мышцы или сухожилия, — поползли из камней вокруг него.