Зевс вновь усмехнулся, собрав под глазами лучики тоненьких морщинок.
— И она, конечно, согласилась?
Фетида кивнула головой, вызвав новую усмешку на лице Громовержца. Затем морщинки переползли из-под глаз на переносицу, губы вытянулись в тонкую холодную линию.
— На какие только жертвы не пойдешь, чтобы насолить ближнему! Предложить разделить ложе старой уродливой женщине, которая к тому же приходится тебе мачехой! Как они намерены разделаться со мной?
— Сегодня вечером они вчетвером явятся в твои покои, закуют тебя в цепи и заключат в Тартар. Наутро всем прочим будет объявлено о твоем отречении.
— Грамотно. Но шаблонно. Нет бы придумать что-нибудь новенькое. И вообще, по-моему, вошло в дурную традицию, что владыки отрекаются ночью. Спасибо тебе, Фетида, за доброе отношение к своему повелителю. Я не забуду этой твоей услуги. Возможно, случится так, что скоро мне придется расстаться с женой. Тогда супружеское ложе Зевса будет ждать тебя.
— О, Громовержец! — простонала Фетида, припадая к ногам грозного бога.
— Встань, — негромко велел Зевс. По его лицу проскользнула пренебрежительная гримаса. — Встань, а не то они могут догадаться, что ты предупредила меня.
— Прикажи немедленно заключить их в оковы! — пробормотала Фетида, не разжимая своих объятий. — Призови на помощь остальных богов.
— Нельзя. — Зевс провел рукой по ее шелковистым волосам. — У меня нет доказательств их измены.
Богиня подняла голову и удивленно посмотрела на него.
— А мои слова?
— Твои слова немногого стоят. — Заметив, что глаза Фетиды дрогнули, готовые наполниться слезами, Зевс поспешно добавил:
— Я лично верю тебе. Но кто еще поверит обвинению, выдвинутому младшей богиней против четырех великих богов. Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Да, — прошептала Фетида, прекрасно знавшая, что к словам младших богов на Олимпе почти не прислушиваются. — Но что же тогда делать?
— А ничего. Дождемся вечера. Ведь я знаю о их планах, а они не знают об этом. И значит сила на моей стороне.
Зевс поднял Фетиду с колен и ласково коснулся губами ее щеки. Богиня зарделась.
— Иди, — сказал Громовержец. — Завтра ты разделишь мое ложе. Завтра…
Он мягко отстранил Фетиду и, размахнувшись, швырнул копье в ненавистного человеко-зверя. Копье вонзилось точно в то место, где должно было медленно биться сердце…
Вечер был свеж. С морской равнины, покрытой белыми барашками волн, дул прохладный ветерок. Солнце раздумывало, как бы половчее нырнуть за ближайшую гору.
Фетида не солгала. Асклепий не ошибся. Они вошли в его покои вчетвером. Впереди выступала Афина, сжимавшая крепкой рукой копье. За ней шли Посейдон, вооруженный трезубцем, и Аполлон с известным всему свету золотым луком. Шествие замыкала Гера, позвякивавшая ждущими своего часа наручниками. Зевс сидел за столом и пил вино. При их появлении он поднял голову и старательно соорудил на лице удивленную мину.
— Что случилось, родственнички?
— Мы собираемся внести кое-какие изменения в установленный тобой порядок! — после некоторой заминки воскликнул Аполлон.
— О чем ты? — прикидываясь непонимающим, спросил Громовержец.
— Мы хотим поговорить с тобой, — сбавляя тон, сказал Аполлон.
В этот миг заговорила Афина.
— Кончай юлить! — сквозь зубы процедила она светозарному богу. Сделав шаг вперед, богиня провозгласила:
— Громовержец, ты низложен!
Зевс залюбовался ее сильным, похожим на отцовское, лицом. В это мгновение Афина была столь возбуждающе-великолепна, что ему захотелось взять ее, несмотря на то, что она приходится ему дочерью. Взять грубо и сзади. Не без труда подавив желание, он зевнул и сказал:
— Интересная новость. И кто же будет вместо меня?
— Верховным божеством будет Посейдон. Но его решения будут иметь силу лишь после того, как их одобрим мы трое.
— Интересная форма правления, — заметил Зевс. — Такого, по крайней мере, еще не было. А почему только трое? Может быть, лучше одобрять их всем вместе? Собраться Олимпийцам, лесным, морским, горным и хтоническим божествам. Сообща обсудить и принять решение. Так сказать коллегиально.
— Кончай трепаться! — велела Афина.
— Ну зачем же ты так, дочка! — укоризненно произнес Зевс. — А что будет со мной?
— Для тебя подготовлена удобная камера рядом с титанами. Будете перестукиваться, справляясь о здоровье друг друга.
Аполлон льстиво хихикнул, Посейдон и Гера торжествующе улыбнулись. Улыбка победителей…
— Неплохо задумано. А если Аид откажется охранять меня?
— Не откажется. За это мы отдадим ему Афродиту.
— Тогда точно не откажется, — согласился Зевс. Он потянулся к стоящему на столе кратеру и налил вина. — Выходит, Посейдон будет развлекаться тем, что сидит на троне, Гера и Аполлон займутся блудом, а моя любимая дочь будет править?
Посейдон, Гера и Аполлон, как по команде, уставились на Афину.
— Не слушайте его! — закричала богиня мудрости, белея от гнева. — Разве вы не понимаете, что он хочет поссорить нас!
Но заговорщики взирали на нее с явным подозрением, и Зевс поспешил полностью овладеть инициативой.
— А вы как думали? Чтобы сидеть на троне, нужны ум, сила и твердость. Посейдон силен, но глуп и слабохарактерен. Моя обожаемая супруга очень неглупа, но в ней нет должной твердости и она не пользуется авторитетом. Аполлон легко расправится с недовольными, но он легкомысленен и непостоянен. Ни у кого из вас троих нет качества настоящего правителя. Ни один из вас не продержится на троне и несколько дней. А вот Афина рождена править. Из нее выйдет прекрасный тиран, я бы даже сказал идеальный! Мне далеко до нее, я слишком добр с вами. Я усмирял вас уговорами, она пустит в ход острую бронзу. Хорошо, будь по-вашему. Я уйду, и да здравствует королева!
Речь Громовержца произвела должное впечатление. Посейдон замахнулся на Афину трезубцем.
— Ах ты, сука! Ты подбила нас на это дело, чтобы завладеть властью!
— Кретин! — закричала в ответ богиня. — Старик нарочно говорит все это. Наденьте на него оковы, и дело с концом!
— Чтобы ты завтра бросила в Тартар и нас! Ну нет, в этом деле я тебе не помощник! Брат, прости меня!
— Предатель!
— Но не дурак! — отрезал бог моря.
Афина замахнулась на своего дядю копьем, но тот без особого труда парировал этот удар трезубцем и бросился к Зевсу. Через мгновение он стоял около владыки Олимпа, готовый защитить его.
Подобный поворот событий смутил заговорщиков. Гера и Аполлон ничего не имели против того, чтобы правила Афина, их интересы лежали несколько в иной области. Кроме того, они полагали — наивно полагали! — что в любой момент могут объединиться и одолеть совоокую деву, если она зарвется.
Но теперь опасная игра оборачивалась не в их пользу. Первой это поняла хитрая Гера. Швырнув оковы, она упала в ноги Зевсу и взмолилась.
— Прости меня, Громовержец! Клянусь, я больше никогда не предприму против тебя ничего подобного!
Зевс был склонен прощать и миловать.
— Хорошо, — легко согласился он. — Я прощаю тебя. Но запомни, еще одна подобная выходка, и я подвешу тебя между небом и землей. На этот раз навечно!
— Клянусь! — взвыла Гера, старательно выдавливая из-под ресниц слезы.
— Встань по левую сторону от меня! — велел Зевс.
Богиня повиновалась.
Все это время Аполлон пребывал в нерешительности. Но тот факт, что Громовержец простил Геру, которая, как супруга, была по его мнению виновата более других, развеял сомнения Аполлона. Он опустил лук и воскликнул:
— Отец! Прошу тебя быть снисходительным ко мне. Ты как всегда прав: я слишком медленно соображаю и сестра смутила меня своими речами. Я слаб, я поддался на ее уговоры. Будь милостив ко мне, отец!
— Хоть твоя вина и велика, но я прощаю тебя. Приблизься к моим стопам.
В своем стремлении изобразить раскаяние Аполлон явно переусердствовал. Он подполз к трону на коленях и поцеловал ногу Зевса. После этого он встал рядом с Посейдоном и направил свой лук на Афину.
— Предатели! — воскликнула богиня. Глаза ее чудно сверкали. — Вы отступились от своих клятв. Так пусть же проклятье падет на ваши головы!
— Я освобождаю их от данных ими клятв, — заметил Зевс, после чего поинтересовался:
— Ты ничего не хочешь мне сказать?
Афина ответила ему гневным взглядом. Грудь, прикрытая меднокованным доспехом, бурно вздымалась. Она была столь прекрасна, что Зевс вновь захотел ее.
— Я не собираюсь каяться подобно этим подонкам!
— Но-но! — воскликнул Аполлон, натягивая тетиву. Зевс остановил его движением руки.
— А я и не заставляю тебя каяться. Достаточно твоего признания и извинений. Все это затеяла ты, не так ли?
— Да, — призналась совоокая дева.
— Ты хотела занять мое место?
— Да. — Афина попыталась смягчить ярость в глазах. Однако Зевсу хотелось, чтобы она оставалась столь же великолепно гневной, как и прежде. Поэтому он стал говорить намеренно грубо.
— Значит ты, шлюха, хотела завладеть моим троном?
Глаза Афины сверкнули.
— Не смей меня так называть!
— Ты — шлюха! — сладко повторил Зевс.
Афина замахнулась копьем. Аполлон и Посейдон, не сговариваясь, шагнули вперед, загораживая Зевса.
— Не надо, друзья. Она не осмелится.
Зевс поднялся и, отодвинув Олимпийцев в стороны, встал между ними. Сверля Афину взглядом он приказал:
— На колени!
Властолюбивая богиня гордо вскинула голову.
— Помогите ей! — велел Громовержец.
Раскаявшиеся заговорщики словно ожидали этого приказа. Сорвавшись с места, они набросились на Афину. Гера ловко защелкнула на руках бунтовщицы наручники, Посейдон и Аполлон пригнули ее к земле, насильно поставив на колени. Афина отчаянно сопротивлялась, Зевс сладострастно разглядывал ее напрягшиеся бедра, виднеющиеся из-под короткого хитона.
— Хорошо. — Зевс пригладил бороду, глаза его были масляны. — Теперь оставьте меня наедине с непокорной дочерью. Бриарей проводит вас.
Боги недоуменно переглянулись. В этот миг из находившейся по соседству опочивальни Зевса появился Бриарей — многорукий гигант, плод плазмогенетической мутации. Необоримой силы и свирепости, он был по-собачьи предан своему хозяину Зевсу. Не было на земле существа, способного одолеть Бриарея.
Увидев ухмыляющегося монстра, который хотя и не отличался особой остротой ума, но прекрасно понял суть происходящего и был в восторге от действий хозяина, Гера, Аполлон и Посейдон заискивающе посмотрели на Зевса. Громовержец мог рассчитывать, что они оценили его великодушие.
Отпустив Афину, они низко поклонились и, сопровождаемые Бриареем, вышли вон. Громовержец подошел к коленопреклоненной богине.
— А теперь поговорим, шлюха!
Гневно нахмурив брови, Афина начала подниматься.
— Мне не о чем с тобой говорить! — В ее голосе звучала восхитительно возбуждающая ярость.
— Есть о чем, — процедил Зевс.
Он навалился на богиню и овладел ею так, как хотел — сзади и грубо. Она поначалу противилась, но затем покорилась его воле, хотя и не сдалась окончательно. Ее упругое мускулистое тело дышало яростной силой, бедра пружинисто отвечали на каждое движение мужчины.
— Сними оковы, — попросила она, когда Зевс разжал свои объятия.
— Ты не будешь больше делать глупости?
— Нет, — пробормотала Афина, движением тела оправляя задравшуюся тунику.
Зевс освободил ее руки и помог подняться. Афина выглядела поблекшей, ярость ее поугасла.
— Мне понравилось, — внезапно призналась она.
— Я знал, что так случится. Сильному иногда хочется быть слабым, охотнику — жертвой, мужчине — женщиной. Выпьешь вина?
Богиня кивнула. Они выпили по чаше доброго фалернского, доставленного Посейдоном с потопленного бурей корабля.
— Как ты узнал о нашем замысле? — спросила Афина. — Я поняла это сразу, как только увидела Бриарея.
Громовержец не стал темнить. Это было не в его интересах. Афина была нужна ему не как враг, а как надежный союзник, и ее надлежало сделать таковым.
— Фетида случайно подслушала разговор Аполлона и Геры.
— Трепачи! Как я только могла связаться с таким отребьем! — Богиня внимательно взглянула на своего отца. — Завтра разговоры об этом пойдут по Олимпу и дальше.
— Нет, все будет тихо. Вы будете молчать, это в ваших интересах. Бриарей сейчас же отправится обратно в Тартар, к тому же он не большой любитель поговорить.
— А Фетида?
— Эту глупышку я сошлю к людям и выдам замуж за смертного.
— Разумно! — похвалила Афина. — Незачем выносить сор из избы.
— Незачем, — согласился Зевс и погладил свою многомудрую дочь по покрытому испариной бедру. — Надо как-нибудь повторить это.
— Не выйдет! Ты должен помнить, что я — богиня-девственница!
— Я помню. — Громовержец усмехнулся. — Вот еще что, передай Аполлону, что Асклепий знал о заговоре и пытался предупредить меня. Пусть заткнет своему сыну глотку.
— Хорошо. У него сегодня паршивое настроение и всегда острые стрелы. А все же жаль, что мой план не удался. Он был неплох!
— Жаль…
И оба — отец и дочь — рассмеялись.
9. Олимп. Фессалия — 2
Он проник в опочивальню уже на рассвете. Точно в соответствии со своими привычками. Но тот, к кому он пришел, был готов к подобным визитам. Он заблаговременно оставил свое ложе и, подкравшись к нежданному гостю, хлопнул его по плечу.
Гость неторопливо обернулся. Его лицо было скрыто белой маской, а под свободными одеждами явно проступали жесткие углы брони.
— Ты чутко спишь, бог эллинов!
— Стараюсь не попасться врасплох, о солнечноликий Ахурамазда!
Они обнялись. Больше по привычке, чем от сердца.
— Ну, здравствуй, отец.
— Здравствуй, сын.
Ахурамазда посмотрел в глаза Громовержцу. Тот ответил улыбкой. Но гость с Востока знал, что улыбается лишь маска, искусно, до мельчайших подробностей имитирующая человеческое лицо. Тот, кто стоял против него, не любил улыбаться.
Эта маска представляла собой лицо сорокалетнего мужчины, красивого, уверенного в себе, умудренного опытом. У него были прямой нос и окладистая, в меру длинная борода. О глазах сказать что-либо определенное было невозможно, но сейчас они казались черными.
В этом миру его знали как Зевса, бога сияющего неба. Иногда его называли Громовержцем. Иногда Кронидом или Кронионом по имени свергнутого и заточенного в мрачном Тартаре отца.
А раньше его звали иначе. Он, как и его гость, сменил множество имен и еще больше обликов. Он и сам не помнил точно — сколько.
— Я пришел к тебе… — начал было Ахурамазда, но Громовержец перебил его.
— Не здесь. — Он указал рукой на ложе, на котором разметалась во сне обнаженная хрупкая девушка. — Пойдем в мой кабинет.
Гость не возражал, и они перешли в соседнее помещение. Ахурамазда немедленно устроился в одном из золоченых кресел, Зевс сделал несколько пассов руками, словно разгребая воздух в разные стороны, затем сел напротив.
— Теперь можешь говорить спокойно.
— Как обстоят наши дела?
— В целом нормально, но не совсем так, как бы хотелось. Многие города склонны покориться без боя. Очень помогает пифия, которая дает благожелательные для нас пророчества…
Ахурамазда нетерпеливо махнул рукой.
— Знаю.
— Твоих рук дело? — удивленно спросил Зевс.
— Да, я побывал в Дельфах со своими людьми.
— Ловко! — На лице Зевса была улыбка, но Ахурамазда почувствовал, что его собеседник недоволен. — Мог бы зайти ко мне в гости.
— Я спешил.
Зевс недоверчиво хмыкнул, но ничего не сказал. Ибо с его гостем не то, чтоб говорить, но даже думать было небезопасно. Какое-то время он собирался с мыслями, а затем продолжил свой рассказ.
— Но Аттика, Пелопоннес и некоторые западные области думают защищаться.
— Наш друг никак не образумится?
Зевс покачал головой.
— Никак. И не только он. Но его роль, пожалуй, самая значительная.
— Ну что же, придется подобрать ему сосну повыше. Достаточно попортил крови, — процедил Ахурамазда.