В этот вечер улов был богатым: конец месяца, народ получал зарплаты…
Так что, когда вампиры появились в автосервисе, у них при себе была немалая сумма. Гена, как самый обаятельный из всей троицы, отправился договариваться с механиком.
* * *
«Вы бы поседели, узнав, кто ещё существует» — эти слова Ярослава Инга вспомнила ещё в прошлый раз, когда столкнулась с ведьмой. Теперь вот оборотень. Кто же ещё живет в этом городе, прикидываясь обычным человеком?
Однако эти мысли на её лице никак не отразились. В настоящий момент здесь сидел её пациент, нуждающийся в помощи. И это был один из тех немногих случаев, когда пациент не просто понимал, что ему нужна помощь психотерапевта, но ещё и понимал, в чем именно его проблемы. С такими работать, с одной стороны, легко, с другой — очень сложно. Люди, которые понимают, что с ними не так, часто подсознательно сопротивляются терапии неверием. Они либо настолько отчаялись, что уже не верят, что им можно помочь, либо хотят чудодейственной панацеи прямо сейчас и здесь.
Как Ольга.
И Валера.
Чтобы скоротать время до вечера, он согласился пойти в кабинет Инги. Но, едва переступив порог, чуть ли не к горлу приступил с требованием быстренько помочь ему наладить отношения с Татьяной — главным образом, воздействуя на Татьяну.
— Ваша самая большая проблема не в том, что вы оборотень, Валера, — сказала Инга, дослушав до конца гневную жеремиаду. — Она в том, что вы эгоцентрик.
— Неправда! — вскинулся Валера. — Я все для Тани сделаю! Она не хотела в деревне жить — я в город подался, с нуля дело начал, все для неё! А вы же знаете, нам в город лучше не соваться, тут ночные рулят — а я рискнул. Я кого угодно убить за неё смогу, и умру за неё, понятно?
— Но вы не попытались встать на её точку зрения. Не захотели обойтись с ней честно. Распорядились её телом так, словно оно ваше собственное…
— Так оно и есть моё, — немного удивленно сказал Валера. — Сказано же: и будут двое плоть едина.
Чувство, которое испытала Инга после этой реплики, исчерпывающе описывается словами «взять и уебать», но психотерапевт не может взять и это самое клиента, он должен быть спокоен и терпелив.
— Если её плоть — это ваша плоть, то, может быть, вы сами выносите и родите этого ребёнка? — сказала она. — Вас это, наверное, совершенно не затруднит.
— Вы надо мной поиздеваться решили? — наершился Валера.
— Нет. Я пытаюсь выполнить вашу просьбу: примирить вас с женой.
— А по-моему, вы меня пытаетесь воспитывать!
— А вам бы хотелось, чтоб я позвонила и начала воспитывать её?
— Да сделайте уже хоть что-нибудь! Вы же только сидите и разговариваете!
— Валера, я бы с удовольствием позвонила Тане и попыталась её уговорить. Да она и так готова вас принять — ей нужно только побыть одной и свыкнуться с мыслью, что ваш ребёнок унаследует ваше заболевание.
— Никакое это не заболевание, — буркнул Валера. — Мы ваще ничем не болеем, чтоб вы знали. Иммунитет железный.
— Хорошо, но какова вероятность?
— Пятьдесят на пятьдесят, — тихо ответил Валера, глядя на сложенные на коленях руки. — Если у Таньки в роду наших не было…
— Как вы вообще собирались это от неё скрывать? Вы же взрослый человек, должны понимать, что рано или поздно правда бы открылась.
— Так если бы она согласилась в Вовчугах жить, ей бы сразу… открыли. У нас там почти все такие, даже батюшка… свой, понимающий…
Деревня оборотней. Инга почувствовала легкий холодок под ложечкой. Она понимала, что это, скорее всего, безопасно: если бы оборотни не могли держать себя под контролем, деревня скоро прославилась бы самым неприятным образом. Но все равно как-то… немножко неуютней стало в мире.
— Так сложилось, что Таня не захотела жить в Вовчугах. И она уже сейчас начала замечать ваши отлучки и ложь. Допустим, она предпочла бы притвориться слепой и не расспрашивать вас. Но ни одна женщина не может быть настолько слепой, чтоб не заметить, как ребёнок превращается в волка!
— Ну так его ведь обратно уже не запихнешь, — все с той же простотой необыкновенной объяснил Валера. Снова захотелось взять и…
— Вы собирались поставить её перед фактом?
— Да вроде того.
— А если бы она забеременела от другого мужчины, а вас поставила перед фактом после рождения ребёнка?
— Да это же другое дело!
— Нет, не другое. Вы — не совсем тот мужчина, за которого она выходила замуж. Тот не был вервольфом.
— Как не был?
— Ну вот так: не был. Для неё вы были обычным парнем, она ничего не знала о втором вашем облике. Сейчас ей приоткрылась часть правды, но что будет, когда она узнает всю?
— Может, и не узнает.
— Валера, вы волк или страус? Знаете, что она вам скажет, когда вы помиритесь? Попросит во время приступов оставаться дома — что она вас, голым не видела? Возможно, принимать транквилизаторы. И под каким предлогом вы ей откажете? Вы должны сказать ей правду, сейчас, пока она внутренне готова принять её, даже самую страшную.
Валерий поднял голову, в его изжелта-зеленых глазах плеснулся страх:
— Да вы что… она ж уйдёт… испугается. Кто с оборотнем жить захочет… да и не поверит, наверное. А я потерять её не хочу.
— Может быть, вы недооцениваете её? Ведь она вас тоже любит — иначе бы не переживала так. И она знает, что вы её любите.
— А почему вы так думаете? — зыркнул исподлобья оборотень.
— Потому что ей даже в голову не пришло обвинить вас в супружеской измене, — улыбнулась Инга.
— Как это? Она же сказала, что я бабу завёл.
— Она сказала — «я уж думала». Женщины, которые точно уверены, что муж им изменяет, не говорят «я думала». Они обвиняют.
— Тогда… может быть, пусть она тоже к вам придёт? Ну, если вы будете при разговоре, она тогда поверит мне больше. Всё-таки вы врач.
— Что ж, — осторожно сказала Инга. — Это был бы наилучший вариант.
* * *
По дороге в автосервис Ярослав мрачно размышлял о двух насущных проблемах: сколько будет стоить починка фургона и имеет ли смысл оставаться в этом городе. Пусть Сиднева и сдерживает кровавая клятва, но пока он остаётся здесь — у вампира тысяча и одна возможность устроить провокацию. Да и какой смысл оставаться, если есть другие города, где у вампиров полностью развязаны руки.
То, что он увидел в автосервисе… Ну, могло быть хуже. Когда мастер назвал стоимость замены стекол и рихтовки кузова, Ярослав хотел было присвистнуть, но из-за разбитой губы вышло только сипение воздуха.
Он сказал, что заберёт вещи, мастер кивнул и вернулся к своим делам.
— Где деньги возьмешь? — спросила мама, когда он закрыл за собой измятую дверь фургона.
— В банке.
— Сколько их там осталось, в той банке?
— Долларов четыреста, — Ярослав сдвинул панель, достал из приваренного ящика сумку, проверил, все ли на месте. Дробовик «Байкал», коробка патронов — с освящённой солью, дробью обычной, дробью железной, дробью резиновой, дробью серебряной, дробью из глиняной крошки, пропитанной настоем аконита… Всё на месте. Ярослав закрыл сумку, поднял её на плечо, беззвучно застонав, выбрался из машины.
Предстояло ещё одно дело — покупка мобильника взамен разбитого вампирами. О кнопочном смартфоне, конечно, и мечтать теперь не придётся, но хоть что-то завести нужно, телефон — рабочий инструмент, как без него заказы принимать?
По счастью, магазинчик мобильников находился в двух шагах от трамвайной остановки. Ярослав приобрел с комиссионной витрины подержанную «Моторолу», вставил в неё сим-карту — и оживший аппаратик тут же пискнул, сообщая о пропущенных звонках. Три, последний от Инги, два — с незнакомого номера.
Ярослав, подумав, сунул телефон в карман. Ходить и говорить одновременно было задачей почти непосильной.
Квартирная хозяйка, пенсионерка-выпивоха, увидев квартиранта, ахнула и перекрестилась. Ярослав вяло поздоровался, добрался до своей комнаты, запихал сумку под кровать, а сам наконец-то лег. Боли стало немножко меньше, и это облегчение казалось почти блаженством. Вот только мобильник в кармане давит на бедро… Ярослав достал его, дотянулся с зарядником до розетки над кроватью, подключил мобилу и вновь открыл список звонков.
Немного подумав, вызвал сначала незнакомый номер.
— Алло, — сказал незнакомый мужской голос.
— Добрый день. Вы звонили на этот номер, у меня не было возможности ответить. Сейчас я к вашим услугам.
— Не знаю, — пробормотали на другом конце. — Ничего я не звонил. Номером ошибся, наверное…
— Да, возможно, — Ярослав хотел было прервать вызов, но тут в трубке взревели:
— Или это ты, Славка? Тёзка?
При слове «тёзка» в голове наконец-то включилось. Другой Ярослав, сантехник, спасенный от вампиров.
— Да, я.
— Тю на тебя! «К вашим услугам», как скажешь тоже. Я чего звонил. Я тебе вроде как торчу за спасение…
— Ерунда.
— Та никакая не ерунда. Слухай, в нашем ЖЭКе вакансия электрика открылась. Платят, конечно, слёзы, но и делать ничего, в общем, не надо, так, раз в месяц проверить будку, и если где что — на вызовы отвечать. Ты как?
Ярослав закрыл глаза. Вакансия в ЖЭКе — это манна небесная. Особенно сейчас, когда так нужны деньги.
— Я с большим интересом, — признался он. — Только… у меня регистрации нет.
— Говно вопрос, сделаем. Выручай!
— Тебе нужно, чтобы я прямо сегодня подъехал?
Все мышцы и кости обиженно взвыли.
— Ну, можно завтра.
Мышцы и кости испустили вздох облегчения.
— Давай завтра. Куда и во сколько?..
Они договорились о встрече и попрощались. В списке неотвеченных звонков остался номер Инги. Ярослав набрал его и услышал, что абонент недоступен и попробуйте оставить голосовое сообщение. То ли Инга Александровна отключила аппарат, ведя клиента, то ли он просто разрядился. Ярослав не стал оставлять голосовое сообщение. Если ей очень надо, перезвонит. Он устроил телефон в изголовье и постарался принять на продавленной панцирной кровати хоть сколько-нибудь приемлемую для тела позу. Раздеваться не было сил.
— В банке не четыреста, а триста двадцать баксов, — сказала, проявляясь из воздуха, Ольга.
— Мне вроде как работу предложили.
— Я слышала, — Ольга снова исчезла и материализовалась на спинке кровати. — Значит, не уедешь? Ну и молодец. Посылай их всех в жопу, клыкастых.
— Ах ты чёрт, — Ярослав вспомнил увещевания Ивана. Послать его было, конечно, соблазнительно — но в его словах имелось рациональное зерно. И ведь он ещё не говорил с тем начальником ЖЭКа и не знает, что там за условия… — Ладно, завтра посмотрим, как оно там. Утро вечера мудренее.
До утра и даже до вечера было ещё семь верст пехом. Ярослав заставил себя подняться, раскупорил и выпил купленную по дороге банку кефира, навестил туалет, разделся, разбинтовался, выпил аспирина, лег в постель и вырубился.
* * *
Закат она почуяла ещё во сне. Это было похоже на запах утреннего кофе, доносящийся сквозь дрёму… только никакого кофе не было, и утра тоже. Лидия открыла глаза: на потолке угасала алая полоса солнечного света, пробившаяся сквозь щель в шторах. Несколько секунд — и погасла. Лидия поднесла руку к горлу — жест, внезапно ставший навязчивым. Отдернула, села на постели, чувствуя ломоту во всём теле.
Ощущения были похожи на те, что она испытывала раньше, отбирая тела у своих дочерей. Поначалу они все плохо слушались, было больно и трудно — но потом, со временем, новая шкурка прирастала как родная. Лидия взяла с прикроватной тумбочки зеркало, посмотрела — и рассмеялась: ну да, конечно. Зеркала теперь отражали не видимость, но суть: древнюю мерзкую старуху. Жанна уверяла, что стороннему глазу она видится такой, какой была в последний день жизни: хорошо сохранившейся, выглядящей на сорок с небольшим… но всё же старухой. Обманул проклятый упырь. Обвесил, как последнего простофилю на рынке. Да, бессмертие — это хорошо. Но красота, но молодость — это так и осталось мечтой.
Лидия встала с постели и побрела на кухню — хотелось есть. Или пить? Смешанное чувство голода и жажды. Открыла холодильник и поморщилась, когда по глазам резанул включившийся в нём свет. Поморгала, привыкая. Потом вынула из холодильника пакет с кровью, вскрыла и присосалась к нему. Холодная кровь вызывала омерзение, но голод-жажда притупилась.
Скрипнула входная дверь и в квартиру вошла её «наседка» — Жанна, вампирка, приставленная к Лидии Сильвестром. За ней, как привязанный, вошел молодой парень с пустыми глазами.
— Проснулась, Лидуся? — развязно спросила Жанна, запирая дверь. — Ужинать пора.
Лидию передернуло от её покровительственного тона, но она понимала: надо помалкивать и слушаться. Таков приказ Сильвестра. Ведьму страшно бесило, что она не может ослушаться мастера, не может противостоять его воле — но с другой стороны, такой была цена бессмертия, и она добровольно согласилась её заплатить.
«Потом, когда-нибудь… когда-нибудь я стану свободной» — отметила для себя Лидия и поймала себя на том, что облизывает губы, глядя на шею жертвы. Ей безумно хотелось разорвать клыками кожу и вены, высосать жизнь до капли… и в то же время нечто невероятно сильное запрещало ей это.
— Эй-эй, поспокойнее, нетерпеливая какая, — Жанна загородила мужчину. — Кусать — последнее дело. Смотри и учись.
Жанна усадила послушную жертву на стул, вынула из сумочки упаковку с одноразовым большим шприцем и жгут. Перетянула руку мужчины, набрала крови и слила в стакан. Повторила процедуру, между делом объясняя:
— Мы же не варвары, мы цивилизованные вампиры. Зубами рвать — это неэстетично и непрактично. Много крови мимо льется, и жертва после этого не жилец. И вообще, всю кровь высасывать — дурной тон и несусветная глупость. Запомни: кто оставляет трупы, долго не живет.
Лидия схватила стакан и жадно, смакуя, выпила свежую, горячую кровь. Это было совсем не то, что холодные консервы! Ожидая следующую порцию, спросила:
— Почему? Кто нам может угрожать?
— А подумай сама, Лидок. Труп — это уголовщина. Это след. И по этому следу жадного вампира могут выследить, во-первых, охотники, во-вторых, местный гранд-мастер, которому совсем не нужны проблемы на его территории, ну и не стоит забывать про полицию. Что удивляешься? Ты не поверишь, какими настырными могут быть менты. Не так давно одного нашего именно менты накрыли. Перед самым рассветом. И, судя по всему, они знали что-то. Потому что пристрелили и выволокли на солнце. И оставили на полчаса.
— А этого достаточно?
— Более чем, — поморщилась Жанна, явно вспомнив что-то из собственного прошлого. — Допивай, и я его уведу. Да, и главное — у Сильвестра договор с охотником, и по договору никого убивать нельзя.
Лидия, облизнув губы, приняла следующую порцию:
— Сколько мне тут ещё сидеть безвылазно?
— Как Сильвестр скажет, — Жанна зализала мужчине след от укола и поправила на нем одежду. — Думаешь, мне самой охота с тобой возиться?
— А что так? Наказание отбываешь? — прищурилась ведьма. Жанна вздрогнула, поймав её взгляд. Кивнула:
— Угу. Обратила одного шалопая на свою голову… без разрешения. Ладно, мы пошли. Давай, солнышко, идем на улицу, прогуляемся…
* * *
У Инги в этот день, так уж сложилось, кроме Валерия был всего один клиент — Сильвестр. И в свете вчерашнего она собиралась не ударить в грязь лицом. Ситуация между ними уже дважды складывалась весьма нетерапевтическая — на прошлой неделе она спасла ему жизнь (между делом избив разводным ключом), на этой неделе — он ей. Это уже опасно близко к установлению личностных отношений, и любому другому Инга порекомендовала бы сменить терапевта. Но сейчас она знала, что такое Сильвестр, и понимала, что вряд ли он согласится. И даже если согласится — выйдет большой откат назад из-за того, что он не сможет говорить правду.
— Итак, — она улыбнулась сидящему в кресле вампиру, — наша песня хороша, начинай сначала. Что из рассказанного вами о детстве и юности — правда?
— Да в принципе, все, — Сиднев улыбнулся и развел руками. — С поправкой на ветер. Безотцовщина, мама с пожизненным перепугом из-за моей незаконнорожденности, надрывающаяся на трех работах, — всё правда. Немного адаптированная к реалиям семидесятых годов прошлого века, но правда.