— Бедная моя. — Голос Иссы звучал нежно и мягко. Она осторожно сделала первый стежок. — Девочка моя, неудивительно, что тебе не спалось. Как жаль, у нас нет сонного отвара.
— Или реквиемного.
— Не говори так! — оборвала ее Исса. — Ты жива, и это главное. Пока ты жива, пока он… Пока ты жива, всегда есть надежда. — Исса вдохнула поглубже и предупредила: — Готова?
Кэроу поморщилась в ожидании боли.
— Прости… Вы с Ясри умерли от… — робко начала она.
— Да. Не переживай, это была легкая смерть. — Исса вздохнула. — Как бы мне хотелось, чтобы Ясри была с нами. Она бы нашла что тебе дать. Она всегда что-нибудь придумывала для Бримстоуна.
— Мы обязательно ее заберем.
Неизвестно когда, неизвестно как. Что там теперь? Тьяго сжег и храм, и рощу. Прошло восемнадцать лет; выросли ли новые деревья? Роща была древней. Вспомнилось, как начинало биться сердце, когда вдалеке появлялись серебристые кроны деревьев, залитые лунным светом. Мадригал подлетала ближе, ветви расступались — и сердце билось все чаще оттого, что сейчас она увидит Акиву. Она знала, что он ждет, что подхватит ее в воздухе, прижмет к себе, они будут лежать рядом, и он будет водить кончиками пальцев по ее векам, касаясь нежно, как мотыльки колибри, как осыпающиеся в темноте реквиемные лепестки.
Кэроу закрыла глаза, обняла себя за плечи и стиснула их изо всех сил. Боль. Тьяго — союзник, Акива — враг. Почему все так обернулось? Что делало другого врагом?
Нет. Некоторые вещи не забыть. Кэроу снова впилась пальцами в кровоподтеки, отгоняя воспоминания. Счет убитым на беспощадных руках — вот что делало другого врагом. Море пепла на месте городов — разве этого мало?
Исса закрепила шов и обрезала нитку. Кэроу поблагодарила ее и стала думать о том, что теперь будет.
Солнце взойдет; вечно прятаться в комнате не получится. Придется показаться всем на глаза. Быстрее бы прошли синяки. А может, их не заметят? Когда ее в последний раз видели без синяков? Знают ли в касбе, что произошло у ямы?
Не всё, в этом можно быть уверенной, и — о боги и звездная пыль! — пусть никто и никогда не узнает правды.
Новый звук…
— Кэроу, — раздался тихий шепот.
Совсем близко.
Она заморгала.
— Кто там? — резко спросила Исса.
Значит, не послышалось — кто-то снова прилетел к окну.
— Впусти меня.
Голос был тусклым, блеклым, в нем не было привычной глубины, но Кэроу сразу его узнала. Ее бросило в жар и холод.
«Зачем? Зачем он вернулся?»
Она резко встала, стул отлетел к стене.
Исса недоуменно посмотрела на нее.
— Дитя мое, кто это?
Кэроу не успела ответить. Незапертые ставни распахнулись. Исса вздрогнула, по блестящей змеиной чешуе прошла волна. Кэроу отпрянула, подальше от ночного гостя и его тепла. Материализуясь в воздухе, в оконный проем протиснулся Акива.
И рухнул на пол.
76
Мертвый груз
Он был не один. Кэроу почувствовала присутствие других еще до того, как чары невидимости полностью рассеялись. С ним были двое с Карлового моста. Кэроу сразу их узнала, хотя они очень изменились. Лираз, красавица сестра, раньше казалась жестокой и неумолимой, а сейчас ее опухшие глаза были исполнены горя, в них разверзлась бездна боли и отчаяния. У Акивы глаза налились кровью и горели тусклым багровым огнем. Он был таким же после казни Мадригал, когда она, в чужом теле, пришла вызволить его из темницы. Измученное, бескровное лицо, гримаса невыносимой боли. Что с ними случилось?
Однако больше всего изменился их брат. Он был… мертв.
Они уронили тело на пол. Лираз со стоном бросилась поднимать брата и, нежно положив его голову к себе на колени, затихла.
«Азаил. Его звали Азаил».
Он уже окоченел, крылья погасли, лицо стало восковым. Он умер давно.
Кэроу трясло от озноба и жара, она не могла сдвинуться с места, недоумевая, зачем они прилетели. Исса приблизилась к Азаилу и коснулась его лба. Кэроу продолжала смотреть как будто издалека: вернулось давнее ощущение нереальности происходящего, словно ее жизнь — игра теней на стене. Лираз умоляюще схватила Иссу за руку. Змеи замерли, готовые напасть в любой момент.
— Прошу вас, спасите его, — прошептала Лираз, безумно заглядывая в глаза Иссе и Кэроу.
Слова, не задевая сознания, парили в воздухе. Кэроу посмотрела на Акиву. Он глядел на нее и, казалось, касался взглядом. Кэроу невольно отступила. Он смотрел с мольбой, его лицо было почти таким же серым, как у брата… которого положили там, где Кэроу обычно создавала тела. Место для воскрешения. Все взгляды были обращены к ней.
«Спасти его?»
Они пришли за помощью? После того как они сожгли порталы Бримстоуна — и самого Бримстоуна, — после того как истребили ее народ, они просят воскресить им брата?
Похоже, они прилетели издалека. Их била дрожь. Акива стоял прислонившись к стене и безвольно опустив руки. Даже во время их первой встречи у Булфинча в истекающем кровью ангеле оставалось больше жизни, чем сейчас.
— Что с тобой случилось? — еле слышно спросил он, в ужасе глядя на ее щеку, губу, разорванное и зашитое ухо.
Кэроу сжалась и закрыла ухо прядью волос.
— Кто это сделал? — Несмотря на слабость, Акива вспыхнул от ненависти. — Он?! Волк?
Глядя на его разгневанное лицо, Кэроу вспоминала, как однажды Акива окутал ее живой шалью, как нежно трепетали у плеч крылышки мотыльков колибри. Давным-давно Тьяго разорвал на ней платье, а Акива призвал ей на плечи мириады звезд, порхавших вокруг праздничных фонарей.
Той ночью она сделала выбор, и выбор был верным.
Тогда был верным.
С тех пор многое изменилось.
Слишком многое.
Кэроу не ответила, мучаясь оттого, что всем видны ее слабость и уязвимость, жалея, что не закрыла чем-нибудь руки, что не успела все залатать. Подумаешь, боль. Нельзя проявлять слабость, только не сейчас. Кэроу приблизилась к Азаилу. Акива принес ей тело брата? Что ж, а еще он принес ей Иссу. Спас Зири. Нельзя забывать об этом. Она медленно опустилась на колени — все болело, — удивляясь, зачем они принесли тело.
Тела — мертвый груз, тела бренны… Но одно дело — знать, что бесполезно забирать тело, а другое — бросить убитого товарища. Кэроу прекрасно понимала их чувства. Тела делают нас настоящими. У души нет глаз, у души нет рук. Она не видит, она ничего не может сделать. Кэроу сцепила пальцы, чтобы унять дрожь.
Рана зияла в левом боку. Удар в сердце. Смерть наступила быстро.
— Умоляю, — повторила Лираз. — Спаси его. Я все отдам. Назови свою цену.
Кэроу посмотрела на нее, но не обнаружила ни следа жестокости и высокомерия — только боль.
— Платы не нужно, — ответила Кэроу и перевела взгляд на Акиву, словно говоря: «Свою цену ты заплатил сполна».
— Ты спасешь его? — радостно воскликнула Лираз.
Кэроу знала, вся надежда на нее. А они бы убили ее за то, что у нее на ладонях хамсы. Ирония судьбы… Руки ангелов — слишком черные — резали глаз, но сестра так нежно обнимала брата, гладила по щеке… Нельзя сочувствовать врагам, но Кэроу ничего не могла с собой поделать. Кто здесь неповинен в убийствах? Только не она. «О, Эллаи, мои руки никогда больше не будут чистыми», — подумала она, и вдруг пришло озарение. От неожиданности Кэроу стиснула руки, так что заныли волдыри на ладонях. Она спасет его — и очистится! Искупит свою вину — за яму, за новую могилу… за ложь, в которую превратилась ее жизнь… Кэроу очень хотела спасти Азаила, поставить первую метку милосердия на своих залитых кровью руках.
— Я не смогу оставить ему это тело, — сказала она. — Слишком поздно. И вряд ли он будет внешне похож на себя прежнего.
Бримстоун, может, и придумал бы, как сделать эти огненные крылья, но ей это не по силам.
— Он больше не будет серафимом, — предупредила Кэроу и посмотрела в измученные, отчаянные глаза Акивы.
— Не важно, — ответил он. — Пусть он будет самим собой, все остальное не важно.
«Да, — мысленно согласилась Кэроу, пытаясь найти в себе ту же убежденность. — Важна лишь душа, а плоть — бренная оболочка».
— Хорошо, — сказала она. — Давайте кадильницу.
В наступившей тишине можно было утонуть.
«Нет. Нет!»
Глядя на безжизненные голубые глаза, на улыбчивые губы, Кэроу застыла, не в силах вынести горя. Если слезы хлынут, им не будет конца. Столько всего произошло. Кусая губы и превращаясь в камень, Кэроу боялась увидеть крушение надежд ангелов.
— У нас… у нас не было кадильницы, — прошептала Лираз. — Мы принесли его. К тебе.
— Прошел всего день, — сипло произнес Акива. — Кэроу…
Как будто от нее что-то зависело.
Они не понимали. Откуда им знать? Она никогда не рассказывала Акиве, как легко разрывается связь души и тела после смерти. В ауре погибшего ангела — солдата, убийцы, любимого брата — не осталось ни света, ни смеха, ни малейшего признака присутствия.
Кэроу заставила себя посмотреть Акиве и Лираз в глаза. Она надеялась, что они увидят ее скорбь.
И поймут, что души Азаила уже нет.
Он ушел навсегда.
77
Выжил
Горестный взгляд Кэроу сказал все.
— Нет! — одними губами прокричала Лираз и бросилась на Кэроу.
Акива был слишком слаб, чтобы остановить сестру. Впрочем, у нее тоже не оставалось сил: ослабленная хамсами, Лираз проделала весь путь с Азаилом на руках. Ради чего? Все напрасно. Оседая на пол, Акива ощутил, как вокруг смыкается мрак.
Что произошло в Башне Завоеваний?
Акива помнил гул в голове, сгустившийся воздух, гнет, звон… Они с Лираз подхватили тело Азаила, и взрыв унес их далеко — ни один осколок стекла не задел их.
Они приземлились передохнуть в поле, сжимая бесчувственное тело брата. Азаил погиб. Но разве смерть — это конец? Акива вспомнил о Кэроу. Конечно, о ком еще? «Надежда, — твердил он себе, стоя на коленях, ослабленный, оглушенный, — ее имя значит — надежда».
Однако не на языке серафимов — и не для них.
Кэроу попятилась, споткнулась о лежащий стул и застонала.
— Ты лжешь! — закричала Лираз.
Закричала.
Акива продирался сквозь темноту. Женщина-змея подхватила Кэроу в объятия. «Это Исса из альбомов Кэроу, — подумал он. — Наверное, это она была в кадильнице». Кадильница… Почему у них не было кадильницы?! А может, душу Азаила оторвало взрывом? Может, его уже не было, когда они опустились на поле… Может, им в любом случае не удалось бы его спасти? Теперь это не важно. Азаила нет.
— Спаси его! — захлебывалась криком сестра — хрипло, отчаянно, горько. И очень громко.
Исса оттолкнула Лираз от Кэроу. Змеи сердито шипели. Акива обнял сестру, и она разрыдалась.
— Нет, только не он! Не может быть, — всхлипывая, повторяла Лираз. Она плакала впервые в жизни. Акива рыдал вместе с ней.
Исса осторожно уложила Кэроу на кровать.
От Акивы не ускользнула осторожность движений Кэроу, порезы и ссадины, горечь во взгляде… Его снова обступила темнота. Сердце ныло. Слышались надрывные рыдания сестры… Вспомнился ленивый добродушный голос брата:
«Урна для Акив полная… Придется тебе выжить».
Он выжил. Другие гибнут, а он живет. Как он устал. Вот бы закрыть глаза…
В дверь постучали.
— Кэроу? Что происходит? — спросил гортанный женский голос.
Сквозь боль во взгляде Кэроу проступили ужас и отчаяние. Она вытерла слезы и стала осторожно подниматься с кровати. Ей было очень больно. Что он с ней сделал? Животное! Казалось, она хочет о чем-то предупредить, но не успела: дверь распахнулась.
Лираз нежно коснулась похолодевшей руки Азаила. Бледное, измученное лицо сестры стало мертвенно-спокойным. Она приготовилась к смерти.
Слабость, темнота накатывали волнами, ощущение бессилия тянуло на дно, но Акива не поддавался. Он не хотел умирать. Он хотел жить, воплотить свои планы, изменить мир… Вместе с Кэроу.
А случится иное.
Первой вошла волчица из свиты Тьяго. При виде ангелов она оскалила клыки и приготовилась к прыжку. На пороге стоял Белый Волк. Его лицо покрывали глубокие царапины, подтверждая худшие опасения Акивы.
78
Ангел и Волк
— Кэроу, у тебя гости? — с насмешливым презрением осведомился Тьяго. — Не знал, что ты устраиваешь вечеринку.
Как мерзко было снова слышать этот голос. Кэроу не могла заставить себя посмотреть на вошедшего. Она вернула жизнь в эти блеклые глаза и когтистые лапы. За что? Почему? К горлу подступила тошнота, как тогда, у ямы.
— Я и сама не знала.
«Иначе было нельзя», — говорила она себе, но дрожь не унималась.
У дверей стояли Ниск и Лиссет. Она никогда не забудет и не простит их равнодушных лиц, когда она, ковыляя, вернулась в касбу вслед за Тьяго.
Белый Волк вошел в комнату. Когти царапали глинобитный пол, острый мускусный запах въедался в ноздри. Кэроу избегала смотреть в его сторону. Размытое белое пятно оказалось рядом с ней. Как будто они заодно.
Только они и были теперь заодно.
Кэроу сделала свой выбор — оправдывая надежды Бримстоуна, оправдывая свое имя. Соплеменников не возродить без Тьяго: химеры повиновались ему. Иного выхода не оставалось. Стоя рядом с Волком, Кэроу ощущала презрение, отвращение и неверие во взгляде Акивы: что она делает бок о бок с этим чудовищем?
«Я тоже чудовище, ты не забыл? — думала она. — Я — химера, ради своего народа я пойду на все».
Кэроу смотрела с вызовом, но бравада давалась с трудом. Огненный взгляд Акивы плавил воздух между ними. Она сгорала от стыда. Ангел и Волк в одной комнате. Похоже, все к тому и шло. Теперь это случилось: Акива, убитый горем, бескровный, с красными глазами, и она — рядом с Волком. Кэроу и Тьяго встречают гостей, как хозяин и хозяйка замка.
«Все не так, как тебе кажется. Все гораздо хуже».
Акива не услышит от нее ни оправданий, ни извинений. Кэроу с усилием повернулась к Тьяго и взглянула на него — впервые после возвращения в касбу. По сравнению с тем, что им предстояло, взгляд — ерунда.
Волк оставался Волком: властный, умопомрачительно красивый — лучшее творение Бримстоуна. Увы, безупречным он больше не был: рукава закатаны, мундир измят, волосы растрепаны и небрежно стянуты в узел, так, что отдельные пряди висели по бокам — видно, Шеста больше его не причесывала. Прекрасное ненавистное лицо еще хранило следы ее ногтей, но рана под подбородком исчезла. Залатать этот разрез было намного легче, чем увечья Зири на руках и лице: всего несколько слоев ткани, аккуратные края, боли хватило с лихвой. Лучше убийства не придумаешь, даже если захочешь.
Тяжелее всего было смотреть в невыносимо холодные, бесцветные глаза.
«Тело бренно».
Рыдания сдавили горло. Кэроу ничего не могла с собой поделать. Обняв себя, она попыталась найти слова, чтобы как-то объяснить присутствие ангелов.
Спокойствие Волка скоро покажется подозрительным.
Если бы Лираз не закричала, Кэроу помогла бы ангелам скрыться и перебила бы их запах ладаном. Она в долгу перед Акивой. Никто бы даже не узнал. Теперь слишком поздно. Тьяго придется что-то с ними сделать… Он пребывал в еще большем замешательстве, чем Кэроу.
На присутствие любовника Мадригал Белый Волк реагировал предсказуемо: издевался, пытал, наказывал соперника — не за то, что он серафим, а за то, что Мадригал предпочла его. Все знали, с какой радостью Волк завершил бы начатое, но, вместо того чтобы радостно упиваться местью, он молчал.
Потому что он не был Белым Волком.
79
Все кончено
— Надо же, убитый ангел! — произнес Тьяго, разглядывая мертвое тело на полу.
Акива молчал.
— Решили воспользоваться услугами нашей воскресительницы? — Тьяго посмотрел на Кэроу и снова повернулся к ангелам. — К сожалению, мы не обслуживаем серафимов. Может быть, вы и сами заметили, что мы с вами находимся в состоянии войны.