Настоящей церемонии не получилось. Впрочем, солдат сжигают без фанфар.
— Он был всегда голодным, — сказала Лираз. — А еще он спал на посту, но его улыбка всегда спасала его от наказаний.
— Он мог разговорить кого угодно, — добавил Акива. — Ему выдавали все секреты.
— Только не ты, — укоризненно пробормотала Лираз.
— Он заслуживал настоящей жизни.
Его было легко представить в мирной жизни. Он умел радоваться.
— А как он хохотал! — продолжила Лираз. — Глядя на него, казалось, что смеяться — легко.
Смеяться и должно быть легко, но не для солдат императора — с черными руками и разбитыми душами. Акива взял сестру за руку. Она сжала его пальцы, будто рукоять меча, словно единственную защиту и опору. Стало больно, но эту боль можно было вынести.
Лираз изменилась, утратила свою резкость и воинственность. Пламя погребального костра озаряло скорбное лицо. Сестра выглядела юной и уязвимой. Незнакомой.
— Он погиб, защищая меня, — сказала она. — Если бы я пошла с Иаилом, Азаил остался бы в живых.
— Нет, он болтался бы на виселице. И умер бы с чувством вины, что не смог тебе помочь. Он предпочел иную смерть.
— Но если бы он прожил еще чуть-чуть… Он улетел бы вместе с нами. — Лираз отвела взгляд от пламени, охватившего тело их брата, и посмотрела Акиве в глаза. — Что это было?
«Почему ты не сделал это раньше?»
Призрачный вопрос повис в воздухе.
— Не знаю, — ответил Акива и уставился в пламя, пожиравшее останки.
Как он сотворил подобное? Почему его сила не проявилась, когда еще можно было спасти Азаила? Или Мадригал… Что высвободило его магические способности: годы служения и сосредоточения или внезапный прилив воспоминаний о матери?
— Как думаешь, Иаил жив? — спросила Лираз.
Акива не хотел думать об Иаиле, но избежать этого вопроса было невозможно.
— Наверное, — ответил он. — И если он жив…
— Я очень на это надеюсь, — спокойно, без злобы и ожесточения заметила сестра.
Иаил не заслуживал легкой смерти. Кроме того, если он выжил, нужно было срочно что-то предпринимать.
Акива огляделся: глинобитные стены, деревянная дверь, никакой стражи и изнуряющих хамс… Где Тьяго, почему он позволил ангелам отдохнуть и набраться сил?
И где Кэроу? С Тьяго? Подозрение ранило, как удар клинка. Ясно вспомнились чувства, промелькнувшие в их взгляде. Все, что Акива знал о Кэроу, теперь казалось ложным.
— Пора уходить, — сказал он, протягивая сестре руку.
Раньше Лираз закатила бы глаза и встала сама. Теперь она приняла помощь, но от костра не отходила.
— Не хочу его оставлять, — сказала она.
Дотащить тело в такую даль — и вернуться ни с чем? Акива заметил у двери кувшин.
— Там вода, — пояснила Лираз. — Ее принесла нага.
Вода оказалась вкусной, чистой. В опустевший кувшин ссыпали прах.
— Летим в пещеры? — спросила сестра. — Все наверняка решили, что мы погибли при взрыве.
Киринские пещеры… Когда-то там его ждала бы Мадригал, теперь — Незаконнорожденные братья и сестры. Будущее с ними казалось зыбким, призрачным. Акива собирался вернуться в Эрец и довести начатое до конца: прекратить войну и убийства, дать воюющим народам новую жизнь. Без Кэроу мечта представлялась сухой и бездушной, будто нескончаемая дорога в пустыне, уходящая к безжизненному горизонту.
— Сначала надо кое-что закончить, — ответил Акива.
— Надеюсь, с прощаниями это не связано.
Прощай… Невыносимое слово. На балу Воителя и потом, у храма, они шептали друг другу привет, как будто делились сокровенной тайной. Они боялись расставаний, и сейчас Акиве хотелось снова сказать Кэроу: «Привет».
— Прощаться — дурная примета, — напомнил он.
— Тогда не стоит испытывать судьбу, — тусклым голосом заметила Лираз.
Акива задержался не для прощаний. В комнате Кэроу были только она сама и Исса. Волка не оказалось, слава божественным звездам. Однако Кэроу взглянула на дверь и невольно напомнила, что Тьяго рядом. Еще один укол ревности.
— Что ты тут делаешь? — испуганно спросила Кэроу и покраснела. Ее павлиньи синие волосы были аккуратно заплетены, коса покоилась на плече. Синяки на руках скрывала рубаха, ссадина на щеке немного прошла. Казалось, гнев тоже прошел. — Ты должен был сбежать.
«Должен был сбежать?»
Акива не очень удивился ее словам. Дверь амбара оказалась не заперта, охраны тоже не было.
— Мы уже улетаем. Зашел кое-что тебе сказать. — Акива умолк, видя, что Кэроу стало неловко.
Чего она боится? Что он пришел с заверениями в любви? Акива покачал головой. Эти дни в прошлом, ей больше нечего бояться, кроме очередного невыносимого выбора.
— Я собираюсь запечатать порталы, — твердо заявил он.
— Что? — изумленно выдохнула Кэроу.
— Прости, но тебе придется выбрать, где остаться.
В Эреце или человеческом мире?
«От какой из своих жизней ты откажешься?»
— Запечатать порталы? — воскликнула Кэроу. — Не смей. Мне очень нужен этот портал. Нам нужен. — Ошеломление сменилось гневом и паникой. — Вам мало разрушений? Зачем вам это?
— Иначе наши миры не спасти, — вмешалась Лираз.
— О чем вы?!
— О человеческом оружии, — ответил Акива. — Если Иаил остался в живых, то он явится сюда за оружием. И приведет Доминион.
Кэроу удивленно распахнула глаза.
— Откуда он знает о человеческом оружии? — гневно спросила она. — Это ты ему рассказал?
И снова кинжал в живот, но Акиве не хотелось оправдываться и ставить под удар ее.
— Разгут, — неохотно пояснил он.
Взгляд Кэроу застыл, кровь отхлынула от лица.
— Дитя мое, это не твоя вина, — прошептала Исса.
— Нет, это все из-за меня, — простонала Кэроу.
— Я тоже виноват, ведь это я нашел портал для Империи, — возразил Акива.
Серафимы давно не имели доступа в человеческий мир, но Акива обнаружил портал в Средней Азии, над Узбекистаном. Разгут знал еще об одном.
— Иаил собирается устроить торжественную процессию, спуститься к людям с неба в сиянии славы. Неизвестно, каким порталом он для этого воспользуется.
— А казалось, хуже не станет, — сказала Кэроу, горестно рассмеявшись.
Ему хотелось обнять ее, прижать к себе, пообещать, что все будет хорошо… Обещать было нечего, и касаться ее тоже было нельзя.
— Порталы необходимо запечатать. Пора решать…
— Что? В каком мире остаться? — Кэроу возмущенно уставилась на Акиву. — Ты еще спрашиваешь?!
Кэроу выберет Эрец. Акива это чувствовал, иначе бы никакая сила — и даже угроза их мирам и чужим жизням — не заставила бы его замуровать себя в мире, где нет ее.
— Кэроу, у тебя здесь своя жизнь, а пути назад, может, никогда не будет.
— Пути назад? — Кэроу по-птичьи склонила голову набок: любимый жест Мадригал.
Избитая, измученная, она стояла перед ним, призывая мужество, как магию. Заплетенные волосы открывали изящный изгиб шеи. Внутренний свет наполнял тонкие черты лица. Пламя свечей отражалось в сверкающих темных глазах. В каком бы теле ни скрывалась ее душа, Кэроу принадлежала только одному миру — Эрецу, ужасающе прекрасному, неизведанному и необузданному, родине зверей и ангелов, буреловов и морских змеев, — загадочному миру, историю которого еще только предстояло написать.
— Я химера. Моя жизнь — там, — заявила Кэроу. В ее голосе смешалось шипение змей, рычание тигра и скрежет клинка.
По жилам Акивы волнами прошел трепетный жар любви, леденящий холод страха, окрыляющий прилив силы и надежды. Надежда. Воистину надежда неистребима, она ждет своего часа годами, как пустынный жук-щитник. Акива воспрянул духом.
«Пока жив, остается шанс…»
Что ж, они с Кэроу живы и будут в одном мире — самое шаткое и хрупкое основание для надежды.
Акива объяснил, что сначала уничтожит портал у Самарканда, а потом вернется к Атласским горам. Ему очень хотелось узнать, куда отправятся повстанцы. Улетев отсюда, он снова потеряет Кэроу, надолго или навсегда… кто знает.
— Сколько времени вам понадобится на сборы? — спросил Акива, чувствуя комок в горле.
Взгляд Кэроу снова метнулся к двери, и Акиву бросило в жар. Как только ангелы улетят, она пойдет к Волку, они вместе станут решать, что делать дальше; куда бы ни полетели повстанцы, Кэроу везде будет с Тьяго, и никогда — с Акивой. Его охватила неудержимая ревность.
— После всего, что он с тобой сделал…
Кэроу отпрянула и замотала головой, запрещая ему приближаться, спрашивать, думать.
— Не смей, — яростно прошептала она, сверкая глазами, в которых стояли слезы и отчаяние. — Не суди.
По старой привычке Кэроу потянулась к ямке у ключиц, где когда-то висела на шнурке счастливая косточка. В первое утро, когда было пора расставаться, они разломили амулет и загадали желание. Это превратилось в ритуал — они касались счастливой косточки при каждой встрече. Со временем их желания расцвели в огромную прекрасную мечту об обновлении мира, но первое желание было совсем простым: оба загадали, чтобы снова встретиться.
— Прощай, — сказала она, резко опустив руку.
Разорвалась последняя связующая нить… «Пока жив, остается шанс…» Какой шанс?! Шанс, что все станет лучше? Как он обещал Лираз во время южных рейдов?
Акива набросил чары невидимости на себя и сестру и вылетел в ночь.
«Все станет хуже.
Всегда все становится хуже».
84
Апокалипсис
Присутствие Акивы всегда дарило тепло, а уход повергал в холод. Кэроу застыла у окна, ощущая невыносимую тоску… и злость. Кэроу по-детски злилась на Акиву, ей хотелось броситься на него с кулаками, обнять его из последних сил, вжимаясь в его тело в поисках тепла и защиты.
Кэроу понимала, что с каждым ударом крыла пропасть между ними увеличивалась, и еле сдерживала рыдания. Исса обняла ее за плечи.
«Ищи тепло и защиту внутри себя», — подумала Кэроу, отстраняясь. От предстоящего не спасут никакие двери и засовы, и крошечный нож в голенище ботинка вряд ли поможет. Не стоит рассчитывать и на других, даже на Акиву. Нужно все выдержать самой, отыскать в себе силы.
«Будь той, кем считал тебя Бримстоун, — приказывала себе Кэроу, надеясь вызвать прилив уверенности из какого-нибудь неизвестного ей источника глубоко внутри себя. — Будь той, кто нужен захороненным душам и всем живым тоже».
— Милая моя девочка, — вздохнула Исса. — Знаешь, в этом нет ничего страшного.
— Ничего страшного? — Кэроу ошарашенно уставилась на нее. В чем нет ничего страшного: в контрабанде человеческого оружия в Эрец, в явлении серафимов народу здесь? Играя на человеческой вере, ангелы получат доступ к оружию массового поражения и превратят оба мира в сущий ад… Что она наделала?! Почему пустила это мерзкое существо в Эрец, зная, как отравлена его душа и какими страшными знаниями оно обладает? Зачем она с ним связалась? Надо было прикончить его сразу. Допущенные ею ошибки ставили под угрозу существование двух миров!
Ничего страшного?!
— Ты любишь его, — сказала Исса, и Кэроу вздрогнула от неожиданности.
— Нет… — запротестовала она, привычно стыдясь своих чувств.
— Дитя мое, неужели ты думаешь, что я совсем тебя не знаю? Я не обещаю вам легкой жизни. Прекрати наказывать себя за то, что любишь его. Ты всегда чувствовала, что за ним — правда, твое сердце не ошибалось. Твое сердце — твоя сила. Умоляю, не стыдись своих чувств.
Кэроу заморгала, смахивая навернувшиеся слезы, — и ей было больно как никогда. Неужели Исса не видит, что это невозможно… Зачем так мучить, зачем говорить об этом, будто все возможно? Этим мечтам никогда не осуществиться.
Кэроу замкнулась, пряча свою боль. «Будь как кошка», — вспомнила она свое давнее желание и рисунок из потерянного альбома. Кошка, взирающая сверху вниз с высокой стены загадочным бесстрастным взглядом. Она не даст себя погладить, ей никто не нужен, даже Акива.
— Не важно, — ответила она. — Он улетел, нам тоже пора. Нужно предупредить остальных.
Кэроу окинула комнату взглядом: зубы, инструменты, кадильницы — все это нужно забрать. Стол, кровать, дверь придется оставить, а жаль. В ущельях и шахтах Эреца у повстанцев такой роскоши не будет. Стало очень страшно, словно Кэроу выставили за порог, во мрак и неизвестность.
— Исса, куда мы теперь? — с дрожью в голосе спросила она.
Темны, неисповедимы пути судьбы. Позже Кэроу задумывалась, куда бы направились повстанцы, как бы все сложилось — иначе, неизвестно как…
Если бы Доминион не прибыл раньше.
Химеры стояли во дворе, готовые к отлету, когда в отдалении послышался звук, такой обыденный в любом другом месте Земли, но совершенно неуместный в пустынной тишине: настойчивый, беспрерывный гудок и хруст щебня под шинами автомобиля, несущегося по неровной местности. Химеры взлетели повыше, чтобы посмотреть, что происходит.
Сердце Кэроу замерло. Из пассажирского окна грузовика кто-то махал руками и что-то кричал.
Зузана.
Грузовик забуксовал и остановился. Зузана выскочила и побежала к касбе.
Кэроу с ужасом догадалась, что произошло.
— Ангелы! Ангелы! Ангелы! — вопила подруга, задыхаясь. Ее лицо было бледным и испуганным. — Их сотни. Сотни. У нас. Все. Сходят. С ума.
Мик догнал подругу и встал рядом.
Химеры лавиной подлетели к ним.
Зузана, увидев что-то за спиной подруги, изумленно разинула рот.
Жар.
Кэроу обернулась — перед ней стоял Акива. Мир расплывался перед глазами, она видела только прекрасное лицо, полное раскаяния.
— Мы опоздали, — сказала она, пытаясь объять умом эту новость.
Человеческий мир больше никогда не станет прежним.
Химеры замерли в напряжении, готовые броситься на ангелов по знаку своего генерала, но знака не было. Легендарная, совершенная красота серафимов резко контрастировала с чудовищной внешностью «тварей». Кэроу, глядя на свои творения человеческими глазами, поняла, что произойдет, если химеры выступят против Доминиона. Явление серафимов сочтут благой вестью. А за кого примут химер? За демонов, чудищ, исчадий ада…
Апокалипсис.
— Нет, это только начало, — сказал Акива.
Он положил руку на сердце. Кэроу знала, что сейчас он обращался только к ней. Сердце разгорелось, как будто Акива касался ее груди.
— Идемте с нами, — предложил он Тьяго, стоявшему рядом с Кэроу. Огненные глаза вспыхнули. — Вместе мы сможем их победить. У меня тоже есть войско.
Эпилог
Киринские пещеры. Только разветвленные коридоры помогают сохранить перемирие между двумя армиями: они никогда не встречаются.
Незаконнорожденные даже сквозь толщу камня чувствуют тошнотворное действие хамс: фантомы, разъяренные черной летописью убийств на пальцах врагов, дают выход своей ненависти, прижимая хамсы к стенам пещер. Обе стороны только и мечтают о том, чтобы поотрубать врагам руки и выбросить их в пропасть.
Акива уговаривает братьев и сестер, что магия глаз дьявола не проникает сквозь камень, но серафимы не хотят признавать очевидное. Он все время вспоминает про Азаила.
— Он бы уже давно усадил всех играть в кости, — жалуется Акива.
— Ничего, музыка помогает, — отвечает Лираз.
Она говорит не о музыке пещер — флейты ветра нагоняют тоску и ужас на обе армии, хотя это у них общее. Незаконнорожденным снится страна призраков, химерам — могила, в которой погребены души их близких. Тоскливые звуки успокаивают только Кэроу: это музыка ее детства, ее колыбельная. Сон ее глубок и крепок.
Под сводами самой большой пещеры, где обе армии собрались накануне битвы, звучит скрипичная соната, мелодия из другого мира. Все слушают молча.
Общий враг. Общая цель.
Так утверждают командиры. Многие бойцы считают, что это временно. Кэроу, Волк, Акива и даже Лираз надеются, что вековая ненависть успеет раствориться за то время, пока у химер и серафимов есть общий враг.