С милой грацией она поблагодарила Адама за помощь и добавила, что, раз его дядя тоже едет в Ливерпуль, она с удовольствием присоединится к ним.
— Раз вы остаетесь здесь, мистер Сэлтон, то наверняка захотите осмотреть «Рощу Дианы». Прошу вас, не стесняйтесь, захаживайте к нам запросто, как в «Лессер-хилл». У нас там прекрасные пейзажи, и, кроме того, есть многое, что может заинтересовать вас как человека, изучающего историю. Особенно историю Англии раннего периода.
Это, сердечное приглашение было произнесено столь ледяным официальным тоном, что слегка озадачило Адама. Мистер Сэлтон и сэр Натаниэль в том же тоне поблагодарили даму и выразили сожаление, что не смогут воспользоваться приглашением и составить ей компанию, так как по дороге у них есть еще дела. Адам мог поклясться, что леди Арабелла, хоть и выглядела расстроенной их отказом, в душе облегченно вздохнула. И поэтому, когда он снова сел в коляску и экипаж тронулся, он не особенно удивился словам сэра Натаниэля:
— Мне кажется, она была только рада, что мы не согласились. У нее свои планы; присутствие посторонних свидетелей им только мешает.
— Планы? Какие же? — машинально спросил Адам.
— Да они известны всему графству, мальчик мой. Касуолл безмерно богат. Когда она выходила замуж, ее муж тоже был богат, или, по меньшей мере, казался таковым. Но после его самоубийства вдруг выяснилось, что он оставил только долги, а поместье заложено до последней нитки. Единственное, что может ее теперь спасти, — это новое выгодное замужество. Выводы можете сделать и сами.
Адам промолчал, и все время, пока они ехали сквозь Великий Чеширский дол, пребывал в крайней задумчивости. Вспомнив все, что он успел увидеть и услышать по приезде в Англию, он пришел к некоторым выводам. Одним из них стало решение, что общаться с леди Арабеллой следует с крайней осторожностью и оглядкой. Ведь он и сам был очень богат. Причем даже его дядя не знал насколько и, крайне удивился бы, узнав истинное положение вещей.
Дальнейшая поездка прошла без особых приключений, и они прибыли в Ливерпуль как раз почти в то время, когда в порту пришвартовался «Вест Африкан». Все трое поднялись на борт, где состоялась церемония знакомства: сперва мистер Сэлтон представился мистеру Касуоллу сам, а затем представил сэра Натаниэля и Адама. Наследник «Кастра Регис» принял их весьма сердечно и выразил радость по поводу своего возвращения в родные пенаты. Адама почему-то удивило такое внезапное радушие, хотя выражение лица Касуолла не давало ни малейшего повода усомниться в его искренности. Молодой человек попытался понять причину смутно возникших сомнений, но в эту минуту появилась леди Арабелла, и все встало на свои места: оба Сэлтона и сэр Натаниэль были потрясены мгновенным изменением выражения лица их радушного хозяина. Теперь перед ним предстал типичный Касуолл — гордый, властный, эгоистичный и жестокий.
«Да поможет Господь тем, — словно пронеслось в головах у всех троих, — кто окажется на пути у этого человека!»
Но тут вошел африканец-слуга, и шок от внезапно озарившего их открытия слегка сгладился. Касуолл все еще казался дикарем, но дикарем цивилизованным. В нем все же чувствовалось облагораживающее влияние многовековой культуры, формирующее высшие качества души хотя бы в зачатке, в то время как лицо слуги — хозяин назвал его Уулангой — было лицом настоящего, не тронутого цивилизацией дикаря, унаследовавшего худшие черты бесконечных поколений диких детей джунглей и болот, выросших в темном язычестве, и последних в ряду тех, кто достоин носить имя человека.
Леди Арабелла и Ууланга вошли в каюту одновременно, и Адама поразило, какое впечатление они произвели друг на друга. Дама словно вовсе не заметила колоритную фигуру дикаря, что показалось Адаму довольно странным, тогда как негр повел себя так, что это не могло не привлечь ее внимания: он воззрился на нее с восторгом фанатика, встретившего свое божество во плоти, а затем, воздев руки, опустился перед ней на колени и замер, уткнувшись лбом в пол. Лишь когда леди Арабелла сделала шаг навстречу Касуоллу, негр поднялся и застыл в приличествующей вышколенному слуге позе.
Все это Адам отметил про себя, не прерывая беседы со своим секретарем Девенпортом, следовавшем в эскорте мистера Сэлтона на пони. Но тут в их разговор вмешался сэр Ричард:
— Думаю, нам пора откланяться. У меня в Ливерпуле есть еще кое-какие Дела, а мистеру Касуоллу, и леди Арабелле, по-видимому не терпится поскорее отправиться в «Кастра Регис».
— У меня тоже есть кое-какие дела, сэр, — ответил Адам. — Мне нужно разыскать адрес Росса, торговца животными. Я хочу завести себе маленького друга, если вы, конечно, не возражаете. Я говорю о совсем небольшом зверьке. Он не доставит вам никаких хлопот.
— О чем речь, мальчик мой? Что это за зверек?
— Мангуст.
— Мангуст! Да на что он тебе?!
— Чтобы убивать змей.
— Согласен! — Похоже, старый джентльмен помнил о происшествии у древней могилы, и дальнейшие объяснения ему уже не потребовались.
Когда Адам нашел Росса и изложил ему свою просьбу, тот поинтересовался:
— Вам нужно животное со специальными навыками, или же сгодится обычный мангуст?
— Разумеется, мне нужен лучший. Что же касается специальных навыков.… Это не обязательно. Меня устроит обычный здоровый мангуст.
Могу предложить несколько на выбор. Я спросил только потому, что как раз на днях получил из Непала отлично выдрессированный экземпляр. В его документах говорится, что он убил королевскую кобру в садах раджи. Правда, я сомневаюсь, что в наших северных широтах найдутся столь опасные твари, хотя обычных змей предостаточно.
Когда Адам вернулся в коляску, бережно неся ящик со зверьком, сэр Натаниэль полюбопытствовал:
— Что это там у вас?
— Мангуст.
— Зачем он вам?
— Чтобы убивать змей!
— А-а! Да, я слышал, как леди Арабелла приглашала вас в «Рощу Дианы», — рассмеялся де Салис.
— При чем тут ее приглашение?
— Насколько мне известно, пока ни при чем. Но поживем — увидим.
Так как Адам счел нужным промолчать, сэр Натаниэль спросил:
— А не известно ли вам случайно, что в древности эта роща имела и второе название?
— Нет, сэр.
— Она называлась.… Впрочем, это тема для долгого разговора. Думаю, имеет смысл отложить его до той поры, когда у нас появится время для подобных бесед. Успеем еще наговориться!
— Как скажете, сэр.
И хотя Адама распирало любопытство, он решил не торопить события. Всему свое время.
Узнав, что мистер Касуолл предпочел переночевать в Ливерпуле, хозяин «Лессер-хилл» и его гости отправились домой.
На следующий день им предстояло посетить «Кастра Регис», и Адам на время выкинул из головы «Рощу Дианы» и все сопутствующие ей тайны.
Прием в честь приезда хозяина замка был в разгаре. В холле толпились гости, а для особо важных персон отвели именные места. Адам искал взглядом Арабеллу, но в пестрой сумятице приглашенных всех возрастов и рангов углядеть ее ему пока не удавалось. Радостные возгласы у входа привлекли его внимание к въезжавшему во двор старинному экипажу — это прибыл долгожданный Эдгар Касуолл. А рядом с ним восседала леди Арабелла — в том же платье, что и накануне. Едва карета остановилась у подножия гигантской лестницы, хозяин замка выпрыгнул из нее и почтительно подал своей спутнице руку.
И всем сразу стало ясно, кто на этом празднике самый важный и уважаемый гость. Места для почетных гостей на помосте в глубине зала быстро заполнились, но арендаторы и прочие гости рангом пониже все еще пытались отыскать места, откуда было лучше видно. Порядок проведения праздника был заранее составлен специальным комитетом. Вначале прозвучало несколько приветственных речей (к счастью, не очень длинных), а затем, до начала угощения, гостей на время предоставили самих себе. Касуолл спустился к гостям и начал знакомство, переходя от группы к группе. Он блистал манерами и прекрасно играл роль гостеприимного хозяина. Остальные важные персоны последовали его примеру и, спустившись с помоста, также смешались с толпой. Тут и там завязывалась непринужденная беседа, послышался смех, и вскоре прием принял легкий Салонный характер.
Глаза Адама внешне рассеянно перебегали с одного гостя на другого, но внутренне он машинально отмечал для себя все, что могло вызвать его интерес в будущем. Он был еще молодым, и к тому же приехавшим издалека иностранцем, и потому все здесь было для него непривычным и удивительным: и мужчины, и женщины. Особенно последние, если они выглядели молодо и привлекательно. А в толпе гостей порхало немало прелестных девушек, и Адам, отлично одетый и обладавший довольно красивым лицом, немедленно стал мишенью для интригующих взглядов. Это его, однако, нисколько не смутило, и он пока не спешил завязывать новые знакомства. Но тут в поле его зрения попала небольшая группка из трех человек (судя по одежде и украшениям, они принадлежали к арендаторам): крепкий жилистый старик и две девушки — одной было около двадцати, а второй и того меньше. Едва Адам встретился глазами с той, что помладше, между ними словно проскочил электрический разряд — та божественная искра, что порождает мгновенное узнавание и полное принятие друг друга. Короче, то, что люди называют любовью.
Оба старика заметили этот обмен взглядами и поспешили рассказать молодому человеку о девушке, столь привлекшей его внимание. При этом оба старались быть предельно щепетильными, чтобы не задеть его чувств.
Ты заметил эту только что прошедшую троицу? Джентльмена зовут Майкл Уэтфорд, он один из арендаторов мистера Касуолла. Он живет на ферме «Мерси», которую тебе сегодня показывал сэр Натаниэль. Девушки приходятся ему внучками. Старшая — Лилла — единственная дочь его старшего сына, который умер, когда ей едва исполнился год. А его жена умерла в тот же день. Она славная девушка, и ее достоинства не уступают ее весьма привлекательной внешности. А вторая — дочь младшего сына Уэтфорда. В двадцать лет парень завербовался в солдаты и был отправлен с полком на континент. Хоть он и любил отца, но писать был не мастак: прислал всего пару писем. А затем пришло извещение от его полковника, что он геройски погиб в Бирме. Также полковник писал, что Уэтфорд женился и что у него осталась годовалая дочь. Старик забрал девочку к себе и стал растить вместе с Лиллой. Единственное, что ему удалось узнать о малютке и первом годе ее жизни, было то, что ее зовут Мими. Девочки быстро подружились, и по сей день их сестринская любовь не знает границ. И это несмотря на то, что они настолько разные! Лилла — блондинка, типичный отпрыск древних саксов; а Мими несет в себе черты расы ее матери. Лилла кротка, как голубка, а черные глаза Мими вечно полыхают неспокойным огнем. Однако единственное, что может всерьез рассердить ее, это когда ей покажется, что кто-то обижает Лиллу. Тогда она встает на ее защиту с мужественной яростью птички, грудью защищающей своих птенцов.
Глава V
БЕЛЫЙ ЧЕРВЬ
Сэлтон-старший представил Адаму мистера Уэтфорда и его внучек и предложил им прогуляться вместе. Как выяснилось, все ближайшие соседи «Лессер-хилл» уже знали об Адаме абсолютно все: степень его родства с хозяином, причины его прибытия в Англию и даже… его дальнейшие планы. Поэтому в том, что обе девушки могли иметь на него виды, не было ничего удивительного. В подобных сельских уголках приличные женихи на вес золота, а этот молодой человек не только отвечал всем необходимым для жениха качествам, но и принадлежал к классу, не особо строго относящемуся к нарушению кастовых границ. Как только было замечено, что он предпочитает общество Мими Уэтфорд, остальные слегка поотстали, чтобы не мешать намечающемуся роману. Когда гонги позвали к началу пиршества, Адам проводил свою даму в палатку, где занял места ее дедушка. Мистер Сэлтон и сэр Натаниэль, заметив, что молодой человек пренебрег своим именным местом за столом на помосте, прекрасно поняли причину и по молчаливому соглашению не стали заострять внимание других гостей на его отсутствии.
Леди Арабелла восседала по правую руку Эдгара Касуолла. Она, вне всяких сомнений, была женщиной незаурядной и очень эффектной, поэтому то, что она с первого взгляда покорила наследника замка, ни у кого не вызвало удивления. Естественно, об этом не было сказано вслух ни слова, но нужны ли слова, когда столько можно выразить многозначительными кивками или улыбками? Так как место хозяйки «Кастра Регис» пока пустовало, мысль о том, что одна из присутствующих здесь вполне может его занять, волновала многие украшенные перьями и драгоценностями головки. Однако, несмотря на весь блеск и очарование леди Арабеллы, ей негласно отводили роль лишь второй претендентки; первой же, по общему мнению, была Лилла Уэтфорд. Между женщинами имелась огромная разница как в типах красоты, так и в сословном отношении; Арабелла была типичной аристократкой, а Лилла — дочерью человека из среднего класса.
Когда начали сгущаться сумерки, мистер Сэлтон и сэр Натаниэль отправились домой пешком (коляску они отослали еще днем), не дожидаясь Адама. Однако тот вернулся в «Лессер-хилл» гораздо скорее, чем они ожидали. И, судя по его виду, был чем-то расстроен. Старики предпочли воздержаться от комментариев. Они выкурили по сигаре, болтая о пустяках, а затем, так как наступало обеденное время, разошлись по своим комнатам, чтобы переодеться.
Адам спустился в столовую в прежнем состоянии: он был рассеян и задумчив. Дядюшка впервые увидел его таким, но, имея большой жизненный опыт, решил ни о чем не спрашивать, надеясь, что в свое время все объяснится. И ему не пришлось долго ждать: взволнованный Адам, уже несколько раз порывавшийся встать из-за стола, но потом вновь садившийся, наконец взорвался:
— Он, верно, считает себя пупом земли! Похоже, он думает, что, стоит ему уронить платок, как любая дама принесет его в зубах, как верная собачонка!
Уже сам этот взрыв говорил о многом: столь воспитанного молодого человека могло взбесить лишь одно — чье-то поведение, которое он посчитал неприличным. Сэр Натаниэль, как старый дипломат, неплохо разбиравшийся в подобных вещах, как бы невзначай заметил:
— Он приударил за Лиллой?
— Да! И времени даром не терял. Как только их познакомили, он сразу принялся расточать любезности и нашептывать комплименты ее красоте. И, даже не дав ей опомниться, напросился завтра на чай на ферму «Мерси». Самодовольный индюк! Он что, не видит, что эта девушка не для него?! Да их рядом представить невозможно: голубка и коршун!
Сэр Натаниэль и мистер Сэлтоном обменялись многозначительными взглядами.
— Расскажите подробнее, Адам. До обеда еще есть несколько минут, и нам не хотелось бы потерять аппетит, тщетно пытаясь разгадать, что же там произошло.
— Да, в общем-то, не о чем и рассказывать, сэр, это-то и есть худшее. Я вынужден признать, что он не произнес и единого слова, за которое его можно было бы осудить. Он был безупречно вежлив и в то же время вел себя так, что сразу было видно: вот хозяин замка, а вот дочь его вассала.… Ну.… Не знаю, не могу понять, что в этом было такого.… Но почему-то меня это взбесило.
— А при чем тут коршун и голубка? — Тон сэра Натаниэля был мягким и сочувствующим. В его голосе не было и намека на любопытство, однако, он как бы подталкивал Адама к дальнейшей откровенности.
— Я теряюсь… Мне трудно объяснить. Но он действительно выглядел рядом с ней коршуном, а она была похожа на голубку.… И сейчас мне кажется, что такова и есть внутренняя сущность обоих.
— Ах, даже так! — слегка приободрил его сэр Натаниэль, и Адам продолжил.
— Да еще этот его «романский гипнотизирующий взгляд»! Мне показалось, что она в опасности.… И… и захотелось ее защитить.
— Ну, опасность для нее представляет любой молодой человек. Как я заметил, и вы провожали ее отнюдь не невинными взглядами.
— Надеюсь, и ты и он сумеете впредь держать себя в руках, вмешался мистер Сэлтон. — Ты прекрасно понимаешь, Адам, что просто немыслимо начинать ваше прибытие сюда с ссоры. Мы должны помнить о чувствах и благополучии наших соседей. Разве я неправ? Надеюсь, что не подведу вас, сэр. Клянусь, чтобы ни случилось, я стану полностью подчиняться вашим требованиям — как в этом случае, так и во всем остальном.