– Не все боятся дурных примет, – прошептал паутинник. – Подите прочь.
– Здесь неуютно, – сказал Марат Чис-Гирей.
– Еще бы, – согласился я. – После визита того незнакомца нашего паутинника трясет, как в лихорадке. Неудивительно, что здесь неуютно.
– Зачем он приходил? – спросил Марат. Паутинник решительно замотал тем, что было у него вместо головы – плоским обрубком лица.
– Подите прочь, – повторил он.
– Он прав, – согласился я. – Скоро здесь будет слишком пыльно. Слышите? В Скаргионе ребята быстро все делают.
Через нетолстые стены в темную комнату проник шум работающих моторов.
– Что это? – спросил паутинник.
– Это сносят твою улицу, – пояснил я. – А я еще не видел ни одного паутинника, который существовал бы без старого дома. Так что мы пошли – не люблю находиться в доме, когда его сносят.
– Так нельзя, – глухо прошелестел паутинник. – Нельзя причинять мне вред.
– Никто и не собирается. Мы просто снесем дом, а тебя никто и пальцем не тронет. – остановился на полдороге. – Ну конечно, у тебя еще есть немного времени, пока они не перешли к твоему дому. Но раз тебе нечего нам рассказать – даже не знаю, чем ты займешь это время.
Серые нити, покрытые пылью, безвольно опустились.
– Ладно, я все скажу, – ответил паутинник. – Тем более что вас это не порадует.
– Ну ладно. – Я вынул мобильный телефон. – Прервитесь пока, ребята.
– То, что приходило ко мне, – сказал паутинник, понижая голос, – приходило после того, как ушел вампир Иоахим… это страшное существо.
– Великая дрема, – бросила Франсуаз.
– И оно… – Тут серая тварь оборотила свое подобие лица к Марату. – Оно оставило послание – для вас.
– Для меня?
– И ты не хотел его передавать, даже несмотря на то, что до смерти боишься? – восхитилась Франсуаз. – Видала я пакостников, но таких, как ты, – в первый раз.
– Что он сказал? – грозно потребовал Марат.
– Он говорил о каких-то ваших друзьях. – Паутинник закашлялся. – Соратниках, которые хранят остальные кольца.
Марат шагнул вперед:
– Что с моими друзьями?
Паутинник хитро улыбнулся и зарыл лицо в клочья паутины.
– Вы больше никогда их не увидите.
15
– Иоахиму Владеку нужно не какое-то конкретное кольцо Зари, – сказал асгардец, складывая руки на груди. – Для его Цели подойдет любое.
– Он пакует вещи. – Франсуаз поставила на стол пластиковый стакан с молочным коктейлем.
Высокая фигура склонилась над раскрытым чемоданом.
– У него их не так-то уж много, – заметил я. – И он еще не заказал авиабилет.
– Вы уверены, что он не заметит камеру? – озабоченно поинтересовался наш гость. – Владек – хитрый лис.
Франсуаз усмехнулась:
– Разве только мы освятим камеру в соборе Святого Петра. Пока наш вурдалак не чувствует чего-то астрального, он уверен, что он здесь самый крутой.
Марат неодобрительно покачал головой, ибо ему не нравилась чрезмерная самоуверенность.
К Франсуаз надо долго привыкать.
Иоахим закрыл крышку чемодана. Он чего-то ждал. Человек на его месте подошел бы к окну, но вампир инстинктивно избегал прямых солнечных лучей. Хотя в Скаргионе их и мало.
– Я предупредил своих товарищей о том, что им может угрожать опасность, – произнес Марат. – И все равно я обеспокоен. Мне необходимо встретиться с ними и поговорить.
– Тише, – приказала Франсуаз, хотя Иоахим Владек никак не мог нас услышать, даже если б мы кричали во всю глотку. – С ним что-то происходит.
Вампир перестал ходить по гостиничному номеру. Его тело выпрямилось, плечи безвольно поникли.
– Может быть, ему стало плохо от здешней кухни? – предположил я. – Мне тоже не понравилась рыба.
– Это телепатический контакт, – сказала Франсуаз. Ее серые глаза буравили поверхность экрана.
– Можешь прочесть?
– Не могу.
Эти слова девушка пропихнула сквозь стиснутые зубы с таким кротким выражением, что, если бы монитор мог чувствовать человеческие эмоции, то наверняка бы лопнул.
– Может, стоило освятить камеру? – произнес я как бы в раздумье.
Владек часто-часто задышал и стал похож на ныряльщика за жемчугом, который сейчас опустится на морское дно.
– Контакт очень сильный… – Я склонился над монитором.
Франсуаз издала короткий горловой звук, и я не стал продолжать фразу словами: «Странно, что ты не можешь его расслышать».
Бледные веки Иоахима Владека мелко подрагивали, из правого глаза сочилась струйка крови.
Франсуаз отодвинула кресло от монитора и заложила ногу за ногу, вращая карандаш в сильных пальцах.
– Уверена, в этом нет ничего важного, – сказала она. – Сейчас, с помощью своих агентов, Иоахим Владек разыскивает одно из колец Зари. Потом он попытается выкрасть его, и таким образом мы узнаем, что он собрался делать.
Шея Иоахима Владека ослабла. Голова вампира упала, челюсти разжались. Его худое тело сотряслось от сильного удара изнутри, и облако серого пепла вырвалось изо рта вампира.
– Слишком сильный для него сигнал, – сказал Марат Чис-Гирей.
Иоахим Владек складывался втрое, словно в его позвоночник кто-то вставил два гибких шарнира. Его тело более не выдерживало напряжения астрального зова.
Владек раскрыл глаза – в них больше не было крови. Оба глазных яблока были залиты белой непрозрачной жидкостью, которая бурлила и пенилась, стекая по щекам.
– Нехорошо тебе, бедняжка, – пробормотала Франсуаз, с холодным любопытством следя за происходящим.
– Кто же это так сильно кричит в трубку на другом конце? – спросил я.
Иоахим Владек был готов рухнуть на колени, но у него не хватило сил даже на это. Он упал плашмя, и его скрюченные пальцы крепко вцепились в жесткую поверхность ковра.
Франсуаз встала, взгляд ее серых глаз оторвался от поверхности монитора. Теперь он был направлен вдаль – туда, где за рядом низеньких домиков корчился в здании гостиницы Иоахим Владек.
– Мы должны ему помочь, – сказала девушка.
– Как? – спросил Марат Чис-Гирей.
– Мы переключим часть астрального сигнала на себя. Это снимет с Владека лишнее напряжение, а мы сможем расслышать хотя бы обрывки их разговора.
– Вот уж не думал, что тебе захочется снимать с него напряжение, – заметил я.
Франсуаз направилась к окну, по пути наступив мне каблуком на ногу.
– Ладно, господин Марат, – произнесла она, потягиваясь и расправляя плечи. – Теперь не мешайте.
Марат Чис-Гирей, который был настолько же далек от мысли мешать девушке, как и от намерения прямо сейчас сигануть в окошко, оторопело застыл у монитора.
Франсуаз сделала глубокий вдох, расстегнула верхнюю пуговичку блузки.
– Иоахиму очень плохо, – произнесла она, медленно отклоняя голову назад и полузакрыв глаза. – Но он хочет продолжать разговор.
– Это мы и так знаем, – нетерпеливо сказал я. – Дальше.
Франсуаз вздрогнула всем телом, и языки огненного пламени широкой полосой лизнули стены.
– Не мешай, – приказала Франсуаз. – Сигнал очень сильный, и мне неприятно подключаться к нему.
Тело Иоахима Владека, размазанное по полу, перестало биться. Его кадык дергался, он жадно заглатывал воздух.
– Теперь тебе станет полегче, – пробормотала девушка. Сухой голос вампира раздался из центра комнаты, прерываемый треском и шипением электрических искр.
– Где оно? – спросил Иоахим.
Франсуаз пробормотала несколько слов, очевидно, на каком-то незнакомом мне языке, хотя по странной случайности походили они на эльфийские ругательства.
Девушка сжала губы и напряглась.
Яркий свет вспыхнул в центре комнаты – там, откуда только что раздавался голос вампира. Франсуаз тихо засмеялась.
Нечто большое и бесформенное колебалось перед нашими глазами. Оно походило на клуб дыма, застывший в остановившемся времени.
– Я покажу тебе, вампир, – отвечало нечто. – Следуй за мной.
Видение вспыхнуло и исчезло.
Франсуаз уселась на край стола и отбросила прядь волос с вспотевшего лба. Я протянул ей носовой платок, чтобы вытереть лицо.
– Что это было? – спросил Марат Чис-Гирей.
Я не стал ничего говорить, чтобы у Марата не сложилось ошибочное впечатление, будто мне известен ответ на его вопрос.
– Это неприятности, – ответила Франсуаз.
16
Наконец я не выдержал.
– Ну что ты услышала, Френки? – спросил я. – Почему у Иоахима едва не перегорели пробки?
Франсуаз попыталась тряхнуть волосами, как она делает обычно, и застонала от боли.
– Он сделал то, что запрещено и демонам, и вампирам, – сказала моя партнерша. – Обратился за помощью к Великой дреме. Хочет узнать, кто еще собрался половить рыбку в мутной воде, воспользоваться пророчеством.
– И?
– Дрема всегда готова помочь, если ей это ничего не стоит, а потом можно будет поживиться. Она рассказала ему про Карго и Тадеуша.
– Значит, теперь наш Иоахим припустит бегом, чтобы не опоздать к раздаче?
– Нет. Он еще слишком слаб. В этой хибаре вампир спрятал свои амулеты. Они в сотни раз слабее, чем кольца Зари, но это кое-что. Иоахим не уйдет отсюда, пока не заполучит их.
Девушка стояла у покосившегося здания и раздраженно постукивала по стене кончиком сапожка.
– Как тебе это нравится, Майкл? – заговорила она. – Старикан-вампир зарыл здесь ночные тапочки, а теперь достать не может. А мы? Вместо того чтобы дать ему пинка, обязаны расстараться, да и найти ему все вещи. Я не для того училась владеть оружием.
Небо здесь вечерами бывает бледновато-розовым; когда приближается закат, над твоей головой разливаются алые волны. Они дрожат в предвечернем полумраке, и…
– Майкл, ты меня не слушаешь.
– Да, милая, ты совершенно права. – Я отвел взгляд от небосклона. – Ты действительно мало училась владеть оружием. Посоветовать тебе курсы?
Франсуаз пробурчала что-то о некоем эльфе, которого давно было пора проучить. Вполне разборчиво прозвучали слова «кнут», «ремень» и «бамбуковая палка». Я как раз собирался спросить, идет ли речь о ком-нибудь из наших общих знакомых или я его не знаю, но в этот момент на дороге появился Марат Чис-Гирей.
Он шел, поминутно поворачивая голову – так, что шея его давно должна была перетереться и лопнуть, – и одарял улыбками проходящих девушек.
Те шарахались в сторону, и я удивился, как это еще никто не вызвал полицию.
– Простите меня, друзья мои! – сказал Чис-Гирей. – Но срочные дела требуют моего присутствия. Как сказал поэт, мне срок пришел покинуть поле брани, чтоб меч свой обнажить в другом краю. Другими словами, меня вызывают в Асгард. – Он посерьезнел. – Кольцо Зари в безопасности, и я должен благодарить за это вас. Однако на моей родине неспокойно. Я – всего лишь простой поэт, все, что я могу, – это говорить правду и тем самым наживать себе врагов… И все же сейчас я не могу забыть про свою страну. Я должен ехать.
– Конечно, Марат, – ответил я. – Вы не должны колебаться. К тому же здесь все уже почти закончено. Мы с Франсуаз прекрасно справимся сами.
Чис-Гирей просиял, и из его уст зафонтанировала новая поэма. После этого он облобызал – если не сказать «облизал» – руку моей партнерше и вновь зашагал по улице, разбрасывая по сторонам приветливые улыбки и пугая проходящих девушек.
Подойдя к перекрестку, когда от нас его отделяла чуть ли не четверть мили, он громогласно изрек:
– Если я потребуюсь, только дайте знать!
Я мило улыбнулся и помахал ему рукой.
– Можешь не беспокоиться, не потребуешься, – сказала Франсуаз. – Майкл. Дай платок. Он мне всю руку засоплял. Мне приходилось дотрагиваться до болотной кикиморы – и та была чище.
Я провожал Чис-Гирея взглядом, пока не поймал себя на этом, и тут же повернулся в другую сторону.
Мы же не поезд провожали в конце концов.
Да и не стоило показывать, что я так же рад отделаться от нашего спутника, как и она. Если Франсуаз догадается о моих чувствах, весь воспитательный процесс будет сорван.
Я ведь обещал ее тетушкам, что научу ее вести себя в большом городе.
– Итак, – Франсуаз врезала носком сапожка по стене так сильно, что доска провалилась, поднимая облако трухлявой пыли, – особого выбора у нас нет, и не стоит тянуть кота за…
– Френки, – строго напомнил я.
– Ладно, решим, что этого кота кастрировали в прошлый раз, и не станем тянуть его за хвост. Ты согласен – я про мое предложение, а не выражение?
– Конечно.
– Тогда свяжись со своим другом, трехголовым крыланом. Паутинника можно убить только одним способом. Нужен древний палаш, выдержанный в крови людей-деревьев, с рукояткой из кости бешеного мамонта. Это редкая штука, но трехтыквенный продает старинное оружие, у него должно быть. Пусть пришлет как можно быстрее, с виверной или даже с пегасом. Я все оплачу. Снесу голову поганцу, и забудем об этом.
Я не без удивления взглянул на демонессу:
– Френки! Откуда столько жестокости? Мы вполне можем решить дело миром.
– Как еще? Может, мне с ним переспать?
– Ты меня шокируешь. Ты знаешь, кто такой паутинник?
– Парень, который скоро окажется без головы… И без других частей тела тоже.
– Нет. Паутинник – человек, которого наказали Великие Небеса. Когда-то он совершил ошибку – не по оплошности, не по незнанию, а оттого, что поддался гневу. За этот промах пришлось заплатить другим людям – тем, которые просто оказались поблизости и не имели ничего общего с происходящим. И вот с тех пор паутинник обречен жить так, как живет сейчас.
– Скоро я его избавлю, – пообещала Франсуаз. – От жизни.
– Это необязательно. Ты сама видела, как раскачивается маятник судьбы. Это означает, что мироздания начинают смещаться. В такие мгновения открываются необычные возможности. Мы можем вернуться в прошлое и сделать так, чтобы этот человек принял правильное решение и не стал паутинником. Тогда, после нашего возвращения, его уже здесь просто не будет. И тебе не придется никого убивать.
– А мы можем вернуться в собственное прошлое и исправить свои ошибки?
– Нет. Это было бы слишком просто. Другое дело – паутинник, которого наказали небеса. Его судьбу мы в силах исправить. Все остальное – нет.
– Чертовы правила… Но послушай, Майкл. Если, когда мы вернемся, паутинника здесь не будет, значит, Иоахим попросту сможет забрать свои пожитки и смыться. И в исправленном варианте событий это произойдет еще вчера. Я не мастерица по временным парадоксам, но это выглядит так: он смоется, а нам останется только локти кусать.
– Я не сказал, что мой план идеален. Но это все же лучше, чем убивать паутинника, – ты не находишь?
Франсуаз хмыкнула:
– Убить было бы интереснее. Что нам надо сделать?
– Просто шагни вперед.
17
– Не присоединиться ли нам к каравану? – спросил я.
День клонился к вечеру. Две луны, одна за другой, поднимались из-за гор.
Казалось, на тысячи верст вокруг рассыпано золото. Мы находились в центре пустыни Великанов, и сумеречные тени ложились на остывающий песок.
– Я знаю, куда ехать, – сказала Франсуаз, упрямо подняв подбородок.
Девушка сидела на великолепном скакуне, каштановые волосы рассыпались по ее плечам.
– Если бы знала, – задумчиво ответил я, – мы бы уже были там.
Мой верховой дракон хлопнул когтистыми крыльями, недовольный остановкой.
– Я обещала, что приведу тебя к развалинам храма. И я это сделаю.
Франсуаз окинула горизонт взглядом, но далекие горы по-прежнему оставались единственным нашим ориентиром. Наверное, она ругала про себя руины храма, которые специально исчезли, чтобы поставить ее в неловкое положение.
– Если мы не прибудем к руинам вовремя, – произнес я, – пустынные призраки не получат свои приглашения и не попадут на маскарад привидений. Мы не имеем права их подвести. Уверен, караванщик знает эти места. – Я направил своего дракона вперед.
– Я сама их знаю, – возразила Франсуаз, но все же последовала за мной.
Двенадцать повозок, тяжело груженных товаром, стояли лагерем среди барханов. В каждую арбу была впряжена толстая ездовая ящерица. Купец в богатых одеждах расхаживал вразвалку между повозками, что-то втолковывая помощникам.