Принятый с поверхности планеты дикий хаос сигналов встревожил всех.
На столе перед капитаном лежал тонкий прозрачный лист, покрытый беспорядочными штрихами. Глядя на эти штрихи, капитан мысленно снова услышал дикую пляску сигналов. В раздумье потер лоб карандашом.
Вошел Гайденбург, попыхивая трубкой, сел к столу.
– Итак, мы наконец знаем, что мы ничего не знаем. Но ведь месяц назад мы не знали и этого, – ~ сказал он.
– Утешать себя можно разными способами, – не глядя на него, ответил капитан.
– Весь экипаж корабля, все лаборатории выверяют тысячи и тысячи возможных вариантов.
– А это как раз может быть невозможный вариант. Что тогда?
– Тогда придется отправить на планету отряд исследователей.
– В неизвестность? Сегодня вы шутите хуже чем обычно.
– Я не шучу. Я готов спуститься на планету.
Капитан бросил на стол карандаш.
– Готовы ли к пуску роботы-телепередатчики? – спросил он.
– Почти. Скоро сообщат.
– Фред, как по-вашему, что на Тролле? – глядя в глаза физику, неожиданно спросил капитан.
Гайденбург задымил трубкой.
– Астрономы утверждают, что звезда Троллы за последнюю тысячу лет стала в десять раз активнее. В дальнейшем активность ее будет расти. Мне кажется, в этом надо искать причину происшедших на планете событий. Вы посмотрите, – горячо говорил физик, – какие протуберанцы выбрасывает эта звезда, какая лучевая энергия обрушивается ежесекундно на поверхность Троллы. А люди ее, если они были, тысячелетиями жили в рассеянном полусвете. Им, видимо, всегда не хватало солнца. Их организм привык к холоду, глаза привыкли к полумраку. И вот теперь там на полюсах температура Земного экватора. Я думаю, люди Троллы, чтобы спасти будущие поколения, покинули планету.
– Все человечество никогда не покинет своей планеты. Они могли отправить молодежь, но сами должны были остаться, чтобы продолжать борьбу.
В передатчике зазвучал голос главного радиоинженера:
– Первый робот-передатчик к полету на планету готов.
– Пускайте, – ответил капитан.
На экране было видно, как небольшая ракета отделилась от корабля и, опережая его, унеслась во тьму. Потом возникла сферическая масса – поверхность планеты. Ракета промчалась сквозь ночь и вышла на освещенную сторону Троллы. Круто пошла вниз. У самой поверхности изменила направление полета, пошла по касательной и наконец слилась с непроницаемой массой.
– Все, – сказал Гайденбург. – Сейчас увидим Троллу.
Он вместе с капитаном подошел к экрану.
На экране заплясали блестки и молнии. Они быстро растаяли, и возникло причудливое видение. Из стального цвета травы круто вверх поднимался гигантский фиолетовый серп, весь увешанный серыми клочьями тонкой бахромы. Телепередатчик двинулся вперед. Внезапно экран что-то заслонило. Телепередатчик не слушался управления.
Спустя несколько минут экран очистился. На миг возникли букеты густых смерчей, сквозь них проступили контуры песчаной косы, даже скорее стеклянной, ослепительно блестящей.
– Черт знает что, – пробормотал физик. Экран погас.
– Кто-то выключил передатчик, – Гайденбург встревоженно посмотрел на капитана.
– Сбросить второй, – распорядился капитан.
Второй телепередатчик вырвал на мгновение склоны мрачного каменного каньона, и сразу все оборвалось. Экран погас.
Старые астронавигаторы перетянулись. За непонятным крылась опасность зловещего чужого мира.
По просьбе капитана собрался главный Совет корабля. В него входило пятьдесят ученых различных специальностей.
– Закончено общее изучение материалов, которые мы имели возможность получить, – говорил математик Чарли Колин. – Однако мы по-прежнему не знаем, что там, – он показал пальцем вниз. Жест был условный, так как отсеки корабля, где работали люди, непрерывно вращались, создавая тяготение. – Телепередатчики по неизвестной причине не. сработали. На планете бесспорно действует радиостанция. Но передаваемые ею сигналы так же беспорядочны, как пламя в печи, как порывы ветра. Это дает основание думать, что радиосигналы принадлежат не людям. Людей на планете нет.
– Есть!
Все вздрогнули и обернулись на голос. У стены стояла Аэла, пилот грузовой ракеты. Ее огромные серо-голубые глаза сухо блестели. Пальцы нервно теребили проводки на серебряной блузе.
– У вас есть доказательства? – в упор глядя на нее, спросил математик.
– Нет. Но я… мне показалось… Я думаю, что не имею права не сообщить Совету, что… – она замолчала.
– Что с вами, Аэла? – Гайденбург встал с места, седой, плотный и, как всегда, немного хмурый.
– Я не знаю, как вам сказать. Эго ни на что не похоже. Когда я осматривала двигатель своей ракеты, я почувствовала, что меня кто-то зовет на Троллу.
К Аэле медленно подошла Рора.
– Тебя или нас?
– Меня.
Рора оглянулась. Члены Совета испытующе смотрели на них обеих.
– Ты думаешь, что с тобой кто-то пытался установить радиосвязь?
– Да.
– Тебя звали или пытались что-то сообщить?
– Я поняла, что там меня ждут.
– Аэла, ты почти все годы полета спала в анабиозе. Ты, может быть, совершенно здорова, но…
– Нет-нет, – снова поспешно возразила Аэла. – Это повторялось несколько раз. Меня кто-то ждет на Тролле.
Все члены Совета долго молчали. Но вот тонкие губы Чарльза Колина тронула едва уловимая улыбка.
– Это уже из области космических миражей.
– Нет, – горячо заговорила Рора. – Вы, видимо, уже забыли, что Аэла включена в состав экспедиции “Геоса” потому, что она обладает совершенно исключительной телепатической одаренностью. Это обстоятельство необходимо принять во внимание. Профессор Росс доказал, что до сих пор не разгаданное свойство человеческой природы – способность к биологической радиосвязи – развивается и со временем будет величайшим достижением человечества.
– Рора, – ласково и укоризненно прервал ее Гайденбург.
– Извините, – Рора смущенно умолкла.
– Как бы там ни было, – сказал Чарли, – на Троллу необходимо отправить ракету. Об этом чрезвычайно важном и опасном деле нам и придется поговорить.
Главный Совет корабля решил послать на Троллу четверых: физика Гайденбурга, биолога Рору, математика Чарльза Колина и пилота Аэлу.
Из кормового отсека четверо астронавтов вошли в атомолет-ракету, приспособленную для движения по грунту.
Катапульта корабля выбросила ракету в пустоту. Атомолет волчком завертелся в пространстве.
Аэла включила двигатель. Астронавтов прижало к сиденьям.
Одинаковы были бездонное небо и черные расширенные глаза Роры. Она не в силах была преодолеть леденящего ужаса от зрелища бездны. С Земли, с далекой родной Земли, небо казалось ласковым и теплым. А здесь звезды горели неистово и угрюмо. И от их злобного света еще холоднее казался черный океан бесконечности.
На пульте вспыхнули сигнальные лампы. Гайденбург начал прощупывать поверхность Троллы мощным лучом субмиллиметровых радиоволн. Атомолет виток за витком опоясывал планету, гася скорость и равномерно снижаясь.
Вот по корпусу ракеты потекли цветные струи огня – оранжевые, фиолетовые, зеленые. На лицах сидящих в кабине возникли необычайные переливы света.
Гайденбург взглянул на Рору и сказал:
– Атмосфера.
Оставляя хвост огня, атомолет мчался над Троллой. Он уже снизился настолько, что с помощью телескопа можно было видеть все, что происходило на поверхности планеты.
Внизу плыли материки и странно ровные пустыни, лишенные растительности острова, необычайного огненного цвета леса, плоскогорья. Ничто живое не появлялось в объективе телескопа.
– Не понимаю, откуда могли возникнуть радиосигналы, – сказал Гайденбург.
– А может быть, здешние обитатели живут в воде? Может быть, их развитие шло совсем другим путем? – вопросительно посмотрел математик на Рору.
– Нет, вода слишком однородная среда, Чарли. В воде жизнь может существовать без значительных изменений сотнями миллионов лет.
– Но что же тогда?
– Возможно, мы их просто не видим, – сказала Рора.
– То есть как это? – спросила Аэла.
– Как мы не всё слышим, так и не всё видим. У зрения, как и у слуха, свой ограниченный диапазон.
– Люди! – вдруг закричал Чарли, глядевший на экран телескопа.
Аэла развернула атомолет и повела его на посадку. Над нитями рек, лесами несся могучий гром, сотрясая воздух. Далеко вперед били струи атомного пламени.
Атомолет промчался сквозь лес, оставляя широкую полосу поваленных и сожженных деревьев.
Резкий толчок бросил всех вперед. Аэла с ходу остановила атомолет, едва не врезавшись в толпу человекоподобных существ, внезапно появившихся на пути атомолета.
Существа были в зеркальных одеждах, отражавших свет. Ростом они немного уступали людям. Их глаза невозможно было видеть за огромными защитными очками. Снежно-белые волосы охватывали черные обручи. Такие обручи были на всех, – на мужчинах, на женщинах и на детях. Существа не проявляли ни малейшего страха перед атомолетом.
Астронавты вышли. Их окружила сверкающая толпа зеркальных людей. Рора протянула к ним руки. Те в ответ начали тихо покачиваться. Это были необычайно гибкие и стройные существа.
Астронавты пристально вглядывались в незнакомые лица. Губы жителей Троллы были нежны и мягки, в их очертаниях полностью отсутствовала воля. И главное – невозможно было отличить одно из этих существ от другого.
– Странно, все на одно лицо, – сказала Рора.
Чарли вынес из атомолета небольшой ящичек, открыл его и с помощью треугольников, углов и различных геометрических фигур тщетно пытался завязать с зеркальными людьми разговор на простейшем математическом языке.
Внезапно, как будто ветер тревоги прошел в толпе зеркальных людей, они один за другим стали уходить в глубину красных зарослей к озеру. Красная листва, отражаясь в их зеркальной одежде, казалась бегущим пламенем. Они уходили, но на их лицах не было и тени страха.
Зеркальных существ становилось все меньше и меньше. Только несколько человек осталось перед астронавтами. Снова как будто порыв тревожного ветра прошел в редкой толпе оставшихся.
Вдруг вдали над плоскогорьем возник темный смерч. Будто черный джин поднялся над чужим миром. Смерч поднимался, рос, тянулся к сиреневому небу. Астронавты смотрели на него, точно завороженные.
– В атомолет! – крикнул Гайденбург.
Когда закрылся тяжелый люк, он спросил у Роры:
– Что, по-вашему, все это значит?
– Не знаю. – Она смотрела на него расширенными глазами.
– А эти?
– Судя по строению черепа, это были чрезвычайно высокоразвитые интеллектуальные существа.
– Смотрите! – вскрикнула Аэла, указывая в иллюминатор.
Один из зеркальных людей отделился от толпы и направился прочь от озера в стеклянную пустыню, туда, где кружился чёрный смерч… Вот человек остановился, протянул к оставшимся руки, затем побежал вперед, путаясь в зеркальном плаще. На ходу он сорвал со своей головы черный обруч. Снежные волосы рассыпались.
Дальше произошло непонятное. Существо, точно слепое, закружилось на месте, беспорядочно размахивая руками. Оно на каждом шагу спотыкалось и падало. На лице его возникали и исчезали гримасы невыразимого ужаса. Казалось, оно мгновенно ослепло.
– Фред, разрешите мне выйти, – попросила Рора. – Это необходимо. Я биолог. Я должна понять, что все это значит.
– Нет!
Гайденбург схватил ее за руку. Стиснув зубы, он всматривался в экран локатора. Там возникло какое-то мутно-серое пятно.
Зеркальный человек метался, точно безумный, белые волосы развевались на горячем ветру. И вдруг его не стало. Черный смерч увлек его.
Зеркальные люди исчезли в свинцовых водах залива.
– Рора, ты в состоянии всему этому дать хоть какое-нибудь объяснение? – разворачивая атомолет, спросила Аэла.
– Нет. Это противоречит не только всем законам биологии, но и здравому смыслу.
Атомолет медленно двигался вдоль суровых гор, огненных лесов, слепяще-белых пустынь, усыпанных не то дробленым стеклом, не то измельченной пластмассой, странных тусклых озер. И везде, где поблизости была вода, из нее то появлялись, то исчезали человекоподобные существа. Они рылись в земле, отыскивая корнеплоды, безо всякого любопытства смотрели вслед атомолету и снова наклонялись к земле.
Но астронавты знали: в любую минуту над стеклянной пустыней может подняться странный исполинский смерч.
Чарли о чем-то мучительно размышлял, сидя у программного устройства мозга атомолета.
– Что же все-таки пролетело над нами? – нахмурился Фред.
– Только неуловимо быстрое движение может вызвать такое волнение воздуха, – заметила Рора. – Здесь обитают существа, жизненные процессы у которых протекают во многократ быстрее, чем у нас. Они проносятся с такой скоростью, что для нас невидимы, как невидимой становится быстро колеблющаяся струна.
– По-моему, чепуха, – усмехнулся Чарли, Рора резко повернулась к нему.
– То есть?
– Вот, – Чарли разгладил длинными пальцами тонкую пластинку. – Вот эти расчеты полностью зачеркивают все, что вы предположили.
– И что же утверждают ваши расчеты?
– Ничего.
– Да…
– Во всяком случае не скажешь, что это чепуха.
Аэла молчала, пристально рассматривая открывающийся впереди спуск среди скал. Там летали какие-то ленивые тени, вяло трепетали в раскаленном воздухе.
Атомолет скрежетал, сползая все ниже с плоскогорья по стекловидным плитам. Тут и там окостенело стояли полупрозрачные кристаллические кустарники. Они при малейшем прикосновении сыпались со звонким стуком и дробились на неровные куски.
Аэла жестким взглядом всматривалась в белесую даль. Вдруг она снова почувствовала, что ее зовет знакомый голос. Он пробивался в ее сознание, как слабый луч сквозь глухую мглу. Аэла в тревоге посмотрела на своих спутников. Они молчали. У всех были необычайно обостренные черты лица. Глаза смотрели немо и отрешенно.
– Посмотрите! – вскрикнула Аэла, показывая на экран радиолокатора. Казалось, там вибрировал горячий воздух. Колебания бесцветных волн становились все более размашистыми и медленно смещались к центру экрана. Кто-то посылал атомолету мощные радиосигналы.
Атомолет повернул в глубину каменного каньона. Словно стены, поднимались к небу черные скалы. По ним метались странные тени в полосах оранжевого огня. А в глубине каньона, откуда были посланы радиосигналы, клубились серебристые облака.
На экране возникли знакомые мутные пятна. Их было столько, что экран стал пестрым. Пятна быстро перемещались к центру.
Астронавты переглянулись.
И вот в радиоактивном тумане возникли размытые контуры одного из существ. Сначала оно напоминало короткую летящую стрелу чудовищных размеров. Потом, приблизившись к атомолету, стало выпускать подобие корней.
Люди увидели немногое, но аппарат сверхскоростной съемки зафиксировал странное порождение чужого мира. Из дрожащей тьмы смотрели огромные, как блюдца, глаза.
Аэла почувствовала, что теряет сознание. Машина, потеряв управление, шла вперед, в светлый мрак гигантского туннеля.
С людьми творилось что-то непонятное. У Роры стучали зубы, ее бил озноб. Чарли, весь скрючившись, неподвижно застыл на сиденье. Гайденбург усилием воли старался вырваться из небытия. А атомолет все шел и шел в молочно-серую тьму.
Скат становился все круче.
Рору тошнило. Губы ее побелели, искривились в болезненной гримасе. Аэла видела ее в овальном зеркале, но не могла ей помочь, не могла оторвать рук от штурвала.
И вдруг позади них своды с треском сошлись, точно гранитные челюсти. Выхода назад не было. Впереди свисали вниз яркие сталактиты.
Аэла сначала почувствовала свои пальцы. С них медленно скатывалось оцепенение. Потом до ее слуха донесся голос Гайденбурга. Он дотянулся до радиопередатчика и хрипло кричал:
“Геос”, “Геос”, мы попали в западню! Немедленно уходите прочь от этой планеты!”
В ответ не донеслось даже обычного треска. Радиоволны гасли, не достигая цели. Экипаж звездолета не слышал Гайденбурга.