— Один! — произнес я, обращаясь к остальным.
Честно говоря, я ожидал, что те испугаются, но просчитался. Нападение последовало столь стремительно, что я едва успел выхватить свое оружие. Восемь человек… Ну что же! Осанси, быть может, и позволил бы себя убить, но не Рат, кем бы он ни был.
Через минуту их осталось четверо. Я знал закон мести и не наносил смертельных ударов. Убийце пришлось бы иметь дело со всем родом, в то время как живой воин должен мстить за себя сам.
Зачерпнув песок носком сапога, я швырнул его в глаза очередному нападающему и очень удачно чиркнул его кончиком меча по ноге на полпальца ниже коленного щитка.
— Неплохо, неплохо! — раздался насмешливый голос.
Отскочив на всякий случай в сторону, я резко обернулся и сразу узнал это лицо, совершенно желтое от лихорадки, что лишь усиливало сходство с изображениями на монетах. Четверо дюжих рабов держали накрытый пестрым тентом паланкин, а вокруг толпились телохранители. Наместник решил подышать свежим воздухом.
Я поколебался, но увидев, что мои враги становятся на колени, счел возможным последовать их примеру.
— Подойди. Как твое имя, воин?
— Рат-Осанси.
— Осанси… — задумчиво повторил Наместник. Голос его вовсе не казался голосом больного. — И что же ты позабыл?
— Все, Наместник.
— Все… Но ты помнишь, как держать меч, и это главное. — Он усмехнулся. — Завтра я еду молиться в священную лощину и хочу видеть тебя в моей свите.
— Слушаюсь.
Наместник кивнул, и процессия двинулась дальше. Я оглянулся и с удовольствием констатировал, что мои обидчики куда-то исчезли.
x x x
Я открыл глаза. Стояла глубокая ночь, и когда я пошевельнулся, подо мною заскрипел иней. Где-то в отдалении кричала пустынная сова, и эхо неохотно повторяло ее вопли. Сон окончательно слетел с меня, я сел на повозке и осмотрелся. Все тихо и спокойно. И все-таки что-то ведь случилось, что-то такое, что заставило меня проснуться среди ночи. Невдалеке племя Тамриф жгло костры из сухого степного кустарника, и ветер доносил до меня вкусный запах жареного мяса. Но племя Медияк предпочитало спать, оно было не настолько богато, чтобы пировать по ночам. Да и в этом случае — кто пригласил бы к своему котлу Осанси?
Я пожал плечами и вновь прилег. В следующий миг меня сдавили сильные руки, а к лицу прижали тряпку с резко пахнущей жидкостью. Мне все-таки почти удалось освободиться — пинком я отшвырнул одного из нападающих и попытался было вскочить, но не смог. Свет костров вдруг померк, и во всем мире остались лишь волны запаха…
— …С пробуждением!
Я открыл глаза. Передо мною двигалось расплывчатое пятно. Затем мне в лицо плеснули водой, и пятно сфокусировалось в давешнего знакомого — воина, назвавшего меня Ратом. Я лежал на топчане, в средних размеров шатре.
— Как ты себя чувствуешь? — озабоченно спросил он.
Я попытался пошевелиться и обнаружил, что крепко связан.
— Прекрасно. Чем ты меня?
— Хлороформ, — улыбнулся он. — Всего лишь хлороформ.
Это слово мне ничего не говорило.
— И что дальше? — поинтересовался я.
— Гм… Рат, дружище… Мне нужен Олег.
— Олег, значит…
— Рат, — почти умоляюще произнес он, — я ведь тебя знаю, ты же идеалист. Ты не мог отдать Олега серым. Не мо-ог! Так отдай его мне!
Может быть, подумал я, Олег — это вовсе не человек, а скажем, имя самоцвета… Крупный алмаз… Хотя нет, он же, вроде, пленник…
— Зачем он тебе?
— Я говорил, — последовал ответ, и я увидел в глазах своего похитителя огонек безумия. — Это власть. Власть!
— Для кого?
— Пусть для Хамелеонов, все равно они не забудут того, кто им помог.
— Тебя, то есть?
— И тебя. Так где он?
— Не знаю.
С минуту мы молчали. Затем он вздохнул и произнес:
— Ты сам виноват…
Он извлек из-под моего ложа коробку с двумя гибкими отростками. Один из них он обернул вокруг моей шеи, другой примотал к безымянному пальцу левой руки.
— Нет?
— Нет.
Что-то сухо щелкнуло, и в тот же миг чудовищная боль выгнула меня дугой. Секунд через пять я потерял сознание…
Не знаю, сколько я пробыл без памяти. Все тело ломило, рот был полон крошкой отколотой от зубов эмали. Сильно пахло горелым.
Мой мучитель поднял коробку так, чтобы я мог видеть лежащую на ней руку.
Коробка дернулась, и один из отростков повис, перерезанный пополам.
— Зря ты так, Одорф! — произнес звонкий детский голосок.
Одорф?
Одорф вскочил на ноги озираясь. С трудом повернув голову, я увидел, что в дальней стене шатра появился аккуратный треугольный проход, и в нем стоит мальчишка-провокатор из племени Нелем, поигрывая тонким клинком.
Самое удивительное, что грозному воину стало страшно. Я отчетливо видел, как дрожала его рука, сжимавшая меч, и как выступили у него на лбу бисеринки пота.
— Итак? — с усмешкой спросил мальчишка и пошел вперед.
В ответ Одорф взревел и ринулся в атаку. Его маленький противник легко отступил на шаг, взмахнул клинком и… исчез. Я даже не сразу понял, что произошло. Отступив, мальчишка разрубил стенку шатра у себя за спиной и выскочил в разрез, так что меч Одорфа врубился в сшитый из шкур полог — и ничего больше…
Не успел он обернуться, как мальчишка возник вновь и быстро, я бы сказал, невероятно быстро, освободил меня от веревок. Я откатился за топчан и с трудом, но все же поднялся на ноги. В голове стоял грохот, почище чем вчера на церемонии.
Мгновение, поколебавшись, мальчишка бросил мне свое оружие. Я поймал его на лету. Одорф замер в нерешительности, и я использовал это время, чтобы размять затекшие суставы.
— Не советую, Одорф, — все так же насмешливо сказал мальчишка, и воин, вняв его совету, пятясь, покинул шатер, бросив мне на прощание полный угрозы взгляд.
— Здравствуй, Рат! — Мальчишка подошел ко мне и протянул руку.
Я осторожно ее пожал.
— Здравствуй…
— Лин. Меня зовут Лин. — Мальчишка забрал у меня свое оружие, и повесил его на пояс. — Я все знаю — о том, что ты забыл. Я расспрашивал Медияк. — Он усмехнулся. — А я вот оруженосец внука вождя Нолем. Ничего совпадение? — Он сбросил на пол пыточную коробку. — Садись. А ты меня совсем не помнишь?
— Нет, — ответил я, после чего счел нужным добавить: — Ты великолепно владеешь оружием.
Мальчишка странно посмотрел на меня.
— Я отказался от Силы, а не от умения.
— Могу я, наконец, узнать, что происходит? — поинтересовался я. — И кстати — не покинуть ли нам это место? Если Одорф вернется…
— Вряд ли. Он же не знает, что я уже не Воин. Ладно, слушай.
Он рассказал мне о Центральном мире и граничных мирах, кланах и торговцах, и о многом другом. Честно говоря, я ему не поверил — все это звучало как сказка, не более.
— Так значит, ты утверждаешь, что я торговец? Не воин, а всего лишь проводник караванов?
— Не так. Торговец между мирами — это и воин, и проводник. И еще многое сверх того. Ты действительно все забыл, Рат.
— Кто такой Одорф?
— Твой товарищ. Тоже торговец. Он решил договориться с Хамелеонами и передать им Олега.
— Кто такой этот Олег, что из-за него столько шума? Вождь? Князь?
— Олег был моим пленником, я захватил его в запретном мире. Это ключ к власти над миром. Над мирами. В общем, над всем. Потом… Ну, когда я встретил ваш караван… Тапис — это был твой начальник — так вот, он организовал события так, чтобы меня постепенно, ну… отодвинуть. А тебя, наоборот, приблизить к Олегу. Правда, я и сам не очень сопротивлялся. Мне показалось, что Хамелеоны, клан, который меня послал… В общем, что они неправы.
— А потом?
— Одорф организовал нападение на караван. Вас с Олегом захватили… Ну и меня. Одорф уже почти достиг своей цели, но Хамелеоны, вместо того, чтобы вести с ним переговоры, просто пришли в лагерь, чтобы забрать пленника силой. Мне приказали вас убить, я отказался. — Мальчишка улыбнулся. — Снял с себя Силу и ушел.
— А дальше? — спросил я после паузы.
— Все. Дальше я тебя уже не видел. Хамелеонами я был сыт по горло, так что решил поглядеть на другие кланы. — Он вдруг встрепенулся. — Да! Ты же не знаешь! Это мир черного клана!
— Клана Тьмы?!
— Да! Советники Наместника — их посланники из Центрального.
— Но зачем?
— Я знаю очень мало, — грустно признался Лин. — Могу предположить…
— Ну-ну?
— Клан Тьмы хочет обойтись без этого Олега. Понимаешь, миром правит Хранитель.
— Этим миром правит Наместник, — возразил я.
— Что такое этот мир? — презрительно усмехнулся Лин. — Да и тут всем руководят люди Тьмы. А Хранитель правит Центральным миром.
— Ты говорил, что это закон природы…
— Какая разница? Пусть будет закон. Но в Черной Зоне или в этой… стране черного дыма находится ключ к его гибели.
— Так…
— В Черную зону мог пройти Олег… Но его, похоже, потеряли. Остается ввести туда столько народу разом, чтобы она уже не могла их убивать.
— Что?! — Я так и подскочил. — Вся армия Посланника?..
— Идет на убой, — бесстрастно подтвердил мальчишка.
Он хотел сказать что-то еще, но тут до нас донесся звон многочисленных гонгов, призывающих к утренней молитве — процедуре, пропускать которую было смертельно опасно.
— Мы еще встретимся.
— Постой! Скажи еще, зачем ты меня столкнул с этими бандитами, вчера?
— За тобой следили, — безмятежно отозвался Лин. — А намеков ты не понимал. Я и решил… отложить разговор.
— Путь Посланника прям и светел!
«…И ведет прямиком в ад», — закончил я мысленно и ткнулся головой в песок. Рассказ Лина по-прежнему воспринимался мною именно как рассказ, а не как пережитые события. Я ничего не помнил, и это было проблемой.
— Сила Посланника и величие его дела в единственности светлого пути, но и в вере наших сердец. О небо, дай нам силу противостоять мечам врагов и кинжалам сомнений…
Когда Лин уходил, Олег все еще был со мной. Человек, способный уничтожить мир. Почему я не убил его? Или убил? И если не убил, то где он сейчас? Это было второй проблемой.
И наконец, третье. Кто и зачем лишил меня памяти? На этот вопрос я, кажется, мог ответить. Допустим, я здесь не случайно, и мой путь также лежит в страну… тьфу, черт! Черную Зону. Тогда мне нужно быть одним из многих и ничем не выделяться. Знай я вчера то, что знаю сегодня, не пройти бы мне Испытания. Если, добавил я мысленно, Лин меня не обманывает.
Молитва закончилась, и мы с криком вскочили на ноги. Дюны содрогнулись.
Я улегся было на песок, рассчитывая погреться в лучах утреннего солнышка, но, по счастью, вовремя вспомнил о приглашении Наместника. Столько событий… Тут забудешь и свое имя — если еще не забыл… Я очень торопился и все же едва не опоздал.
Понятия не имею, почему долина, откуда берет начало один из ключей, питающих Нуа, стала священной. К Посланнику и его делам это не имеет никакого отношения, больные и увечные сползались сюда задолго до его рождения. Впрочем, становление новой веры не только не помешало, но даже, пожалуй, помогло славе этого места. И вот теперь туда отправлялся Наместник в сопровождении лишь трех телохранителей. Четвертым был я — без сомнения, великая честь и великие перспективы.
Глядя на желто-коричневое лицо в паланкине — ах да, я забыл четверых рабов-носильщиков, естественно, они тоже шли с нами, — так вот, я подумал, что вести армию навстречу смерти — дело молодого, а не старика. А значит, старик останется здесь, в стране без воинов… Не часть ли это его интриги? Отделаться одним махом от всех карьеристов, пенсионеров, аристократов…
Провожаемые огромной толпой, мы дошли до лощины, где провожатые отстали. Здесь все было иным, не похожим на то, что я видел в пустыне. Зеленели кусты, росла трава, а впереди слышалось журчанье вод. Воздух был чист и прохладен.
Мы приблизились к источнику и остановились. Рабы осторожно опустили паланкин на землю, но наместник не спешил выходить. Чего-то он ждал…
Стрела возникла неожиданно. Я и не предполагал в себе таких способностей, а может, здесь сыграло роль то напряженное состояние, в котором я находился со вчерашнего вечера. Меня словно что-то дернуло…
Так или иначе, но я успел уклониться. Телохранители не успели. Рабы были не в счет, они попадали на землю лицом вниз, так что с мечом остался я один.
Из кустов, со всех четырех сторон, вышли, не торопясь, десять человек в полном боевом облачении и двое без такового. Двое — принц и Одорф.
— Здравствуй, сын! — спокойно произнес Наместник. — Что привело тебя, в это… святое место? — Он явно издевался.
— Ты шутишь?! — Принц нервно сжал рукоять меча. — Ты, которому я сохранил жизнь…
— Знаю, — перебил его Наместник, — черный советник так мне и сказал: сохранит жизнь, чтобы плюнуть в лицо. Потом, сказал, убьет. Правильно?
— Ты слишком долго жил, — процедил принц сквозь зубы. — Пора бы и уступить дорогу!
— Тебе?! — презрительно протянул Наместник. — Но что ты сделал в жизни? Кто ты такой?
— Что я сделал?! — Принц шагнул вперед и взмахнул мечом, совершенно забыв о моем существовании. Я подставил ему ножку. В тот же миг в воздухе возникли светящиеся нити. Воины принца — и Одорф вместе с ними — в мгновение ока превратились в пылающие факелы. Не прошло и секунды, как все было кончено.
Из кустов же появились новые действующие лица — три черных советника, тщедушные с виду, закутанные в черные одежды с капюшонами. В руках у них были неизвестные мне предметы, видимо, оружие. Версия Лина получала, таким образом, неожиданное подтверждение, ибо, насколько я знал, для совершения чудес механические приспособления не требовались. Я отобрал у принца меч и помог ему подняться.
— Хорошо… Рат! — Наместник вспомнил мое имя. — Я не забуду твоей верности… Ну, сынок? — обратился он к принцу. — Что, говоришь, ты сделал в жизни?
Не дождавшись ответа, Наместник продолжил:
— Три месяца — целых три! — я стою в этой пустыне, в двух шагах от ада, и не трогаюсь с места. — Зачем? Мои воины ропщут, говорят даже, что старик БОИТСЯ!!! Чего я жду? Может быть, я жду, что мой сын докажет наконец, что он мужчина?
Принц резко вскинул голову.
— Я…
— Ты мальчишка! — загремел наместник. — Ты сопляк! Ты ждал, три месяца ждал моей смерти, пока не решился наконец поторопить ее!
«Вот как! — подумал я. — Ну и нравы у божьих наместников!»
— Но, — продолжал Наместник поспокойнее, — ты все-таки попытался, решился на этот шаг, откуда следует, что ты — настоящий мужчина. Это хорошо. Мне нужен был мужчина, а не сопляк. Я стар. Стар и не смогу повести войско на штурм. — Он поднял голову, и в старческих глазах полыхнуло такое пламя, что принц вздрогнул. — Ты сделаешь это! Ты поведешь войско и увековечишь свое имя. А уж когда вернешься… Что ж! Ты будешь наместником, а я — не более, чем твоим отцом.
В таком духе Наместник проповедовал еще минут двадцать, а потом неожиданно повернулся ко мне.
— Ну а ты, Рат? — поинтересовался он. — Ты мечтаешь о славе?
— Да, повелитель.
— Ты пойдешь с ним.
— Повинуюсь. — А что еще я мог сказать?..
Верблюд подо мной постоянно перебирал ногами, похожими на мохнатые, в узлах, канаты. Чем бы ни занимался этот самый Рат в своей прошлой жизни, но на верблюдах он ездить не умел. Хорошо, что я догадался вчера попросить Аши дать мне урок… Только бы не пришлось пускать вскачь эту скотину! До земли было метра три, а волны смрада, поднимающиеся с горячей спины животного, приводили меня в отчаяние.
Зато на мне были доспехи одного из покойных телохранителей наместника, а верблюда, прослышав о моей бедности, презентовал мне лично принц. Он теперь гарцевал на своей верблюдице — немыслимо белой, с длинной тонкой шерстью.
По какому-то незамеченному мною сигналу загремели барабаны, мохнатая бестия подо мной заколыхалась, и я на время выключился из окружающего, пытаясь удержать верблюда на месте. Подозреваю, что главным раздражающим фактором для него являлась верблюдица принца. В этом случае щедрость его подарка была вполне объяснима. Маленькая месть за вчерашнюю подножку… Я представил себе, чем это может кончиться, и едва не расхохотался. Тут барабаны стали бить реже, и мы тронулись в путь.