Мэг Кэбот
Мэри
Музыка стучит в унисон с моим сердцем. В груди отдаются басы: бум, бум. В зале почти ничего не видно: мешают извивающиеся тела, дымка от сухого льда и мерцающая светомузыка на потолке в индустриальном стиле.
Но все равно я знаю, что он здесь. Я его чувствую.
И спасибо трущимся друг о друга фигурам. Они скрывают меня от его взгляда и от его чутья. Иначе он бы почувствовал мое приближение. Такие, как он, издалека замечают страх.
Да я, в общем-то, и не боюсь.
Разве что только чуть-чуть.
У меня с собой арбалет «Экскалибур Виксен», скорость — 285 футов[1] в секунду, а в нем уже заряжена двадцатидюймовая стрела «Истон XX75» (золотой наконечник заменен на осиновый). Чтобы выпустить ее, достаточно лишь легкого движения пальца.
Он и не поймет, что его убило.
Надеюсь, и она тоже.
Главное не промахнуться и покончить с ним одним выстрелом, что непросто в такой толпе. Второго шанса у меня не будет. Либо я его… либо он меня.
— Всегда целься в грудь, — учила меня мама. — Она — самая большая часть тела и не попасть в нее практически невозможно. Конечно, ты скорее убьешь, чем ранишь, ведь грудь — не бедро и не рука, но иначе зачем стрелять? Ведь главное — избавиться от них.
Для этого я сегодня и пришла. Избавиться от него.
Если Лила узнает, что на самом деле произошло и кто его убил, она, разумеется, меня возненавидит.
А чего она хотела? Чтобы я спокойно смотрела, как лучшая подруга рушит свою жизнь?
— Я познакомилась с таким потрясающим парнем! — выдала сегодня Лила, стоя за обедом в очереди к салатной стойке. — Боже, Мэри, он — красавчик! Его зовут Себастьян. Никогда не видела таких голубых глаз!
Многие не понимают, что, несмотря на вульгарный вид (будем уж называть вещи своими именами), Лила — верный друг. В отличие от остальных девчонок в «Сент-Илигиус» она никогда не презирала меня за то, что мой отец не генеральный директор и не пластический хирург.
Вообще-то, обычно я пропускаю мимо ушей три четверти ее болтовни, поскольку мне не интересно, сколько она заплатила за сумочку от «Прада» на сезонной распродаже в «Саксе» и какую татуировку сделает на пояснице, когда в следующий раз поедет на курорт в Мексику.
Но тут я насторожилась.
— Лила, а как же Тед?
С тех пор как год назад Тед наконец-то набрался мужества и пригласил мою подругу на свидание, она только о нем и говорила. Ну, не считая, конечно, распродаж «Прада» и татуировок.
— У нас все кончено, — сообщила Лила, потянувшись за щипцами для салата. — Себастьян пригласил меня сегодня в клуб, в «Свиг». Он сказал, что сможет нас провести — он в списке VIP.
Я была поражена, но вовсе не потому, что какой-то парень заявил, что он — VIP новейшего и эксклюзивного клуба Нижнего Манхэттена. Лила ведь очень красивая, и неудивительно, что именно ее пригласил незнакомец, значащийся в самом популярном списке города.
Меня поразили ее слова про Теда. Лила его боготворит! Они — типичная идеальная школьная парочка. Она — красотка, он — спортсмен… Их союз как будто от Бога.
Поэтому до меня никак не доходили ее слова о расставании.
— Лила, ты что? Как это все кончено? — спросила я. — Да вы же всю жизнь встречаетесь! — Ну, не всю, конечно, а с тех пор, как я приехала в подготовительную школу[2] «Сент-Илигиус» в сентябре. Тогда, кроме Лилы, никто из девочек не захотел со мной разговаривать (правда, и сейчас ничего не изменилось). — А в эти выходные бал!
— Знаю, — счастливо вздохнула Лила. — Я приду с Себастьяном.
— С Себ…
И тут до меня дошло. Наконец-то.
— Лила, — сказал я, — взгляни на меня.
Подруга опустила глаза — я маленькая, зато шустрая, как любила говорить мама. Как же я сразу не заметила? Затуманенный, тусклый взгляд, мягкие губы… за много лет я тщательно изучила все признаки.
Не может быть! Неужели он добрался до моей лучшей подруги? До моей единственной подруги!
Так. И что теперь? Не вмешиваться, и пусть он делает с ней, что хочет?
Ну уж нет!
Думаете, хоть кто-нибудь обратил внимание на девочку с арбалетом на танцполе модного клуба? Нет, ведь это же Манхэттен. Кроме того, все развлекались, и до меня никому дела не было. Даже…
Боже мой, это он! Собственной персоной! Неужели?
То есть не он, конечно, а его сын.
А он красивее, чем я думала. Золотистые волосы, голубые глаза, губы, как у кинозвезды, широченные плечи. И какой высокий! Хотя по сравнению со мной большинство парней кажутся высокими.
Если он такой же, как отец, тогда я все понимаю… наконец-то.
Может быть. Правда, не…
Боже! Он почуял мой взгляд. Он поворачивается!
Сейчас или никогда! Я поднимаю арбалет.
Прощай, Себастьян Дрейк. Прощай навсегда!
Я навожу прицел на белый треугольник его рубашки, но тут случается невозможное. На месте, в которое я целюсь, неожиданно появляется темно-красное пятно.
Но я не нажимала на курок!
И у таких, как он, не идет кровь!
— Себастьян, что случилось? — подлетает к нему Лила.
— Вот черт! Кто-то, — Себастьян отрывается от багрового пятна на рубашке и потрясенно глядит на Лилу, — выстрелил в меня.
Точно. Кто-то в него выстрелил.
Но не я.
Кто же? И почему у него идет кровь?
Это невозможно!
Прячусь за ближайшую колонну и растерянно прижимаю арбалет к груди. Нужно сосредоточиться и решить, что делать дальше. Этого не может быть! Я не могла ошибиться. Я провела исследование. И все стало ясно: почему он на Манхэттене, почему охотится именно на мою лучшую подругу, почему у Лилы затуманенный взгляд… все!
Неясно лишь, что же случилось сейчас.
Остается лишь молча за ним наблюдать. У меня была прекрасная возможность для выстрела, но я ее упустила.
А нужно ли было стрелять? Если идет кровь, значит, он — человек.
Правда, если он — человек, и ему выстрелили в грудь, почему он до сих пор стоит?
О господи! Случилось самое страшное. Он меня заметил! Осмотрел взглядом рептилии. И что дальше? Теперь он будет охотиться на меня? А ведь я сама виновата! Говорила мама, охотник никогда не работает в одиночку. А я не послушалась! О чем только думала?
На самом деле, ни о чем. Мной управляли чувства. Не могла я допустить, чтобы с Лилой произошло то же, что и с мамой.
Теперь расплачиваюсь за свой поступок.
Как мама.
Я сжимаюсь от ужаса, представив, как в четыре утра отцу позвонят в дверь полицейские и попросят прийти в морг на опознание тела его дочери. У меня будет дырка в горле, и неизвестно, какие еще зверства сотворит Себастьян. Надо было остаться дома и писать сочинение, которое задала миссис Грегори к уроку истории (тема: «Движение за введение „сухого закона“ в довоенных США», две тысячи слов через двойной пробел, срок сдачи — понедельник).
Тут музыка меняется.
— Куда ты? — визжит Лила.
Боже, он приближается!
И оповещает меня об этом! Он играет со мной, как его отец с моей матерью до того, как… в общем, до того как совершил тот поступок.
Вдруг раздается странный звук — вжик.
— Черт! — снова восклицает Себастьян.
ДА ЧТО ЖЕ ТАКОЕ ТВОРИТСЯ?
— Себастьян, — удивленно говорит Лила, — кто-то выстрелил в тебя кетчупом.
Что?! Кетчупом???
Я осторожно выглядываю из-за колонны и вижу его.
Не Себастьяна, а того, кто в него выстрелил.
Нет, не может быть!
А он-то тут что делает???
Адам
Во всем виноват Тед. Это он решил их преследовать.
Я только спросил:
— Зачем?
— Потому что от этого парня одни неприятности, — ответил Тед.
А он-то откуда знает? Вчера вечером Дрейк каким-то загадочным образом очутился у дома Лилы на Парк-авеню. Со своим соперником Тед даже не знаком. И что ему может быть про него известно? Думаю, ничего.
Я поделился своими соображениями с Тедом, на что он ответил:
— Дружище, ты хоть видел, как он выглядит?
Да уж, в точку. Такое впечатление, что Дрейк сошел со страниц каталога модной одежды. Слишком уж идеален, ему и правда нельзя доверять.
И все же от преследований я не в восторге. Нехорошо как-то. Хотя, по словам Теда, он всего лишь хочет убедиться, что с Лилой ничего не случится. Она — девушка Теда, точнее, стараниями Дрейка, бывшая девушка.
Правда, умом она никогда не блистала.
Но преследовать ее на свидании, по-моему, еще бессмысленнее, чем писать сочинение из двух тысяч слов через двойной интервал к уроку истории миссис Грегори в понедельник.
Когда Тед собрался уходить, он попросил меня принести «беретту» девятимиллиметрового калибра.
Хотя пистолет на самом деле водяной, выглядит он как настоящий, а такие игрушки запрещены на Манхэттене.
Поэтому «береттой» пользовался я не так уж и часто. И Тед это знал.
И твердил, как же будет весело, если мы обольем Дрейка. Знал, что я не смогу устоять.
Но до кетчупа я сам додумался.
Понимаю, детский сад.
Но чем еще заниматься в пятницу вечером? Не писать же сочинение по истории США!
И я сказал Теду, что план просто супер. Но есть одно условие: стреляю я. Теда такой расклад вполне устроил.
— Мне только нужно понять, — покачал он головой.
— Понять что?
— Что есть у Себастьяна, чего нет у меня.
Я мог бы ему объяснить. Да достаточно просто взглянуть на Дрейка, чтобы понять, чего не хватает симпатяге Теду: элитных и модных шмоток.
Но, разумеется, я промолчал. Потому что переживал мой друг очень сильно. И неудивительно. Лила же девчонка непростая… Огромные карие глаза, ну, и другие части тела тоже не маленькие…
Вдаваться в подробности не стану, а то моя сестра и так говорит, что мне пора перестать расценивать женщин как сексуальные объекты, а относиться к ним, как к будущим партнершам в неизбежной борьбе за выживание в постапокалиптической Америке (Вероника пишет на эту тему диплом, поскольку считает, что в следующем десятилетии будет конец света из-за нынешнего уровня религиозного фанатизма и небрежного обращения с природой, наблюдавшихся еще в Риме и других ныне не существующих цивилизациях).
Дядя Теда поставляет в «Свиг» алкогольные напитки, поэтому пропустили нас без проблем и даже не заставили проходить через металлоискатели. Вот так вот мы очутились в клубе и обстреляли Себастьяна Дрейка кетчупом из водяного пистолета «беретта» девятимиллиметрового калибра. Знаю, надо было остаться дома и писать сочинение для миссис Грегори, но как же жить без развлечений?
А повеселились мы здорово. Глядя, как по груди Дрейка растекаются красные пятна, Тед засмеялся, впервые после того как получил эсэмэску от Лилы, в которой она сообщала, что пойдет на бал с другим.
И все бы отлично, но вдруг Дрейк уставился на колонну на противоположной стороне танцпола. Интересно, зачем? Логичнее смотреть на нашу VIP-ложу (спасибо, дядя Винни!) — кетчуп ведь вылетел отсюда.
И тут я заметил, что за колонной кто-то прячется.
Точнее, не кто-то, а Мэри, новенькая, с которой мы вместе ходим на историю и которая обычно ни с кем, кроме Лилы, не разговаривает.
А в руках Мэри сжимает арбалет.
АРБАЛЕТ!
Как она умудрилась протащить его через металлоискатели? Вряд ли она знакома с дядей Винни.
Хотя неважно. Главное, Дрейк как будто видит сквозь колонну! И взгляд у него… хм… не самый приятный.
— Дурак! — бормочу я, имея в виду Дрейка. Ну, и себя самого в некотором роде. Целюсь и снова стреляю.
— Есть! — радостно орет Тед. — Видел? Точно в яблочко!
Тут Дрейк наконец нас замечает и поворачивается…
Так вот что значит «пылающий взгляд»! Выражение часто встречается в романах Стивена Кинга. Не думал, что когда-нибудь увижу что-то подобное.
Увидел. Пылающий взгляд, которым пронзил нас Дрейк.
«Ну, давай! Вперед! Подходи, Дрейк. Хочешь подраться? Я ведь не только кетчупом стрелять умею!»
Что не совсем правда. Но неважно. Дрейк все равно к нам не идет.
Вместо этого он исчезает.
Нет, не уходит из клуба.
А исчезает! Дымка от сухого льда на мгновение становится гуще, а когда рассеивается, Лила уже танцует одна.
— Держи, — я пихаю Теду «беретту».
— Что за… — Друг оглядывает танцпол. — Куда он делся?
Но я уже убегаю и кричу на ходу:
— Тащи Лилу на улицу! Там встретимся.
Тед матерится, но никто не обращает на него внимания. Музыка грохочет, все развлекаются… К тому же, если уж никто не заметил, как мы стреляли кетчупом, а потом наша жертва в прямом смысле растаяла в воздухе, вряд ли кому-то покажется интересным бранящийся Тед.
Добегаю до колонны и опускаю взгляд.
Она здесь. Дышит, как после марафонского забега, лицо белое как бумага. К груди прижимает арбалет — похожа на испуганного ребенка, кутающегося в одеяло. Негромко здороваюсь:
— Привет! — Не хочу напугать.
Не выходит. Она чуть не падает в обморок и испуганно смотрит на меня.
— Не бойся. Его здесь больше нет.
— Нет? — переспрашивает Мэри, глядя на меня огромными зелеными, как лужайка в мае, глазами. А в них ужас. — Как это?
— Он исчез. — Пожимаю плечами. — Я заметил, что он смотрит на тебя, и выстрелил.
— Что???
Страх исчезает так же внезапно, как Дрейк. Зато появляется злость. Мэри в гневе!
— Боже мой, Адам, ты что, с ума сошел? Ты хоть знаешь, кто этот парень?
— Знаю. — А Мэри хорошенькая, когда сердится. И почему я раньше не замечал? Хотя из-за чего сердиться на уроках миссис Грегори? — Он — новый парень Лилы. Дурак какой-то. Видела его штаны?
Мэри качает головой и немного удивленно спрашивает:
— А ты-то здесь что делаешь?
— Видимо, то же, что и ты, — отвечаю, оглядывая арбалет. — Только огневой мощи у меня поменьше. Откуда ты его взяла? Разве арбалеты разрешены на Манхэттене?
— Ого, от кого слышу?
Поднимаю обе руки, как будто сдаюсь.
— Я стрелял кетчупом! А у тебя арбалет однозначно не присосками заряжен. Могла получиться серьезная рана.
— Этого-то я и хотела, — отвечает Мэри.
В ее голосе звучит неприкрытая вражда (мама обычно просит нас с Вероникой быть помягче в выражениях). И тут до меня доходит! Ну конечно же!
Дрейк — ее бывший!
Чувствую себя странно. Мне нравится Мэри. Она довольно умная — всегда готова к ответу, когда ее вызывает миссис Грегори. К тому же она не сноб — дружит с Лилой, хотя умом та не блещет и большинство девчонок с ней и знаться не желают после того, как всю школу облетела фотография, на которой Лила с Тедом развлекались в ванной на вечеринке.
Хотя, на мой взгляд, ничем особенным они не занимались.
И все же я разочарован. Не думал, что у Мэри такой плохой вкус.
Видимо, права Вероника. Не разбираюсь я в девчонках!
Мэри
Не может быть! Я в «Свиге» разговариваю с Адамом Блумом (он сидит за мной на уроках истории США миссис Грегори)! А тут еще и его лучший друг — Тедди Хенкок.
Бывший парень Лилы.
Которого она упорно избегает.
Я сняла с прицела стрелу с осиновым наконечником и убрала в портфель. Сегодня охоты не будет.
Вообще-то я должна радоваться, что осталась в живых. Спасибо Адаму. Если бы не он, не стояла бы я тут сейчас и не пыталась объяснить ему необъяснимое.
— Серьезно, Мэри, — Адам хмуро смотрит на меня карими глазами. Как я раньше не замечала, какой он симпатичный? Конечно, он не похож на Себастьяна Дрейка. Темные, как у меня, волосы и глаза цвета сиропа, а не синие как море.
Но все равно он милый — широкоплечий, высокий (чтобы взглянуть ему в лицо, приходится вытягивать шею, я же очень маленькая — всего пять футов), с фигурой пловца. Благодаря Адаму, наша школа уже два года подряд участвует в итоговых региональных соревнованиях по баттерфляю. Кроме того, учится он неплохо и многим нравится, в основном, конечно, новеньким, чуть ли не падающим в обморок каждый раз, когда он проходит мимо (но Адам их как будто не замечает).