Леша снова набрал номер Наташи. На этот раз он решил подождать подольше. Он сидел на скамейке во дворе. Сырая осенняя погода загнала всех в маленькие неуютные квартирки хрущевских панелек, которые угрюмо взирали на одинокого человека своими серыми глазницами-окнами. Одинцову стало как-то не по себе. Будто он попал во двор давно брошенного города. Припять в центре Москве. Только детский смех раздавался откуда-то со спины. Леша обернулся. Мальчик лет десяти забирался по лесенке на горку и со смехом скатывался вниз. Его оранжевая футболка сияла, словно луч фонаря в сумраке уходящего дня. Алексей улыбнулся. Странно, конечно, что ребенок одет легко, да и почему-то один. Улыбка слетела с губ Одинцова. Он сбросил вызов и убрал телефон.
Мальчик мог сбежать из дома. Да, точно. Леша встал со скамейки. Именно поэтому ребенок одет в одну футболку и шортики. Алексей не был уверен, все-таки до горки было не меньше ста метров, но ему показалось, что мальчишка босиком. Точно сбежал, паршивец.
Одинцов перешагнул через небольшую оградку и быстрым шагом пошел к ребенку.
– Эй, мальчик! – позвал он, но ребенок был занят своими делами. Он поднимался по лестнице наверх, скатывался вниз и снова бежал к лестнице. А еще он все время хихикал. Странно, но Алексея это начало раздражать. – Эй!
Но ребенок будто сейчас был в каком-то своем мирке. В мирке, где сейчас лето и вокруг много детей. И Одинцов там был лишним. Леша подошел к горке и, когда малец пошел на новый заход к лестнице, схватил его за руку.
– Ты что, меня не слышишь?
Мальчик посмотрел на него испуганными глазами. Его подбородок мелко задрожал – ребенок готов был заплакать.
– А ну отпусти его!
Кто-то взревел над ухом Одинцова. Он разжал руку и повернулся к человеку в сером пуховике.
– А ну, отойди от него, извращенец!
Откуда взялся этот мужик? И… Леша осмотрелся. Двор наполнился звуками и расцвел красками. Мальчишка… тот, что еще пять минут был один, теперь играл с такими же, как он сам. И одет он был соответственно погоде – в оранжевую куртку и синие брючки, а на ногах была обувь. Черные ботиночки, черт бы их побрал!
– Я думал, что мальчик потерялся, – попытался оправдаться Леша.
– Пошел на хер отсюда, – отмахнулся мужчина в пуховике, – и чтоб я тебя здесь больше не видел.
Одинцов не понимал, что происходит. Откуда взялись люди? Он был уверен, что и мальчишка катался на горке другой. Леша развернулся и пошел к арке, к выходу из этого чужого двора.
6
В выходной трудно найти, чем заняться, когда ты один в квартире, а работа тебе не в тягость. Толик жил работой. Беда только, что он это понимал в единственный выходной. На работе он ждал субботы, чтобы отдохнуть от вечно недовольных покупателей, от собственных фальшивых слов и улыбок. Да, это трудно понять, Анатолий даже и не пытался. Его все устраивало. Это же здорово – ненавидеть работу, когда работаешь, и презирать отдых, когда выходной. Странная ночная игра вылетела из головы, как только он включил телевизор. Всевозможные «Квартирные вопросы» и «Дачные ответы» отвлекли его даже от мыслей о работе. У Толика была мечта. Он мечтал переехать в бабушкин дом и обустроить в нем все по высшему классу. Чтобы о деревне только вспоминал, когда слышал мычание коров да кудахтанье кур. Ему нравилось именно такое сочетание – условия города с экзотикой деревни. Причем деревенская экзотика для него – это не шесть соток с тремя кустами смородины по левому краю, а остальное все под картошку. Нет, увольте, быть рабом на собственном участке не для него. Ему нужна была лужайка, плодовые деревья – пара яблонь и обязательно груша, беседка и место для барбекю. Ну и, конечно же, живность – куры, утки. Все эти «Фазенды» и «Дачные ответы» стимулировали его мозг на воплощение этой мечты в жизнь. Он, правда, не знал, с чего начать, но уже прекрасно представлял, что именно и какой формы будет на его участке.
Толик выключил телевизор и сел за компьютер. Руки забегали по клавиатуре. Он набрал: «вызов призраков», хотя все еще себя представлял у барбекю на зеленой лужайке.
Яндекс выдал 666 тысяч ответов. Символично. Он прочитал несколько статей, и в каждой из них как мантра повторялось одно и то же. Убедитесь, что призрак ушел, – говорилось там. Убедитесь… А они убедились? Нет, ни черта они в этом не убедились. Они были все заняты утиранием соплей этой полоумной. Если призрак не ушел, то это значит… Звонок в дверь заставил вздрогнуть Толика и сбил с мысли. Он чертыхнулся и пошел в прихожую. Звонок раздался вновь, когда Толик открыл дверь.
– Что ты трезвонишь?! – еще не зная, кто незваный гость, произнес Анатолий.
На пороге стоял Максим – сосед. В руках у него была какая-то коробка.
– Макс, тебе чего?
– Вот так ты соседей встречаешь? Я могу и уйти.
Толик едва сдержался, чтобы не дать пинка для ускорения этому конспиратору. Зачем-то же он пришел? Анатолия смущала веселенькая коробка в руках Макса. В таких обычно бывает спиртное в подарок. Что-то подсказывало Толику, что это его подарок. Ну, почти.
– Что там у тебя? – уже мягче спросил Данилов.
– Вот с этого и надо начинать. А то – тебе чего, – передразнил Толика Макс. – На, держи. – Он передал коробку с белой лошадью на ней Данилову. – Батя привез.
– Да ладно, в «Ашане» на распродаже купил, – улыбнулся Толик.
White Horse так себе вискарик, по крайней мере, Анатолию не пошел, но благородный напиток все-таки.
– Поговори мне. Не хочешь не бери.
– Хорош, – отмахнулся Толик. – Это уже мое. Спасибо, братан. Может, зайдешь, намахнем по чутку?
– Не, я же говорю: батя приехал. Может, потом.
– Потом так потом.
Когда за Максом закрылась дверь, улыбка Толика начала угасать. Бред, конечно, но появление в руках дорогого напитка напоминало волшебство. Какое-то дьявольское исполнение желаний.
– Получается, что мы все-таки выиграли, – прошептал Данилов и вошел в комнату.
7
Хотелось ли ей плакать? Сначала да. Как только за Мишей закрылась дверь, ей хотелось разрыдаться, вскочить и бить кулаками в дверь, а еще лучше догнать этого мудака и расцарапать его наглую рожу. Но это как-то быстро прошло. Ни злости, ни жалости к себе она не чувствовала. Даже ненависти к «папаше» несуществующего ребенка не было. Была пустота, которую немедленно хотелось заполнить. А еще ей хотелось рассказать об этом дерьме неважно кому, лишь бы рассказать. Нет, тут она, конечно, лукавила. Она бы ни за что не рассказала ничего, что касалось Михаила, ни одному из друзей. Кроме Наташи, разумеется. Она была в курсе кое-каких событий, связанных с этим женатиком.
Рита прошла в кухню, попила воды и подошла к окну. Михаил подошел к машине и обернулся. Он кому-то ответил. Потом показал на окна ее квартиры и снова что-то сказал. Рита попыталась рассмотреть, с кем разговаривает ее любовник. Но собеседник Миши, скорее всего, стоял под козырьком подъезда. Так что рассмотреть его можно было, только открыв окно. Но она не хотела высовываться. Даже не из-за Михаила, ее почему-то пугал невидимый собеседник. Она боялась показаться ему, будто играла в прятки. Гребаные прятки! Они словно не закончили игру, просто перепрятались. Каждый по своей норке.
Infiniti FX Михаила отъехала с парковки, и Рите вдруг стало еще страшнее. Кто теперь за нее заступится? Кто спасет ее от… Она не знала, кто там стоял, но была уверена, что как только Миша отъехал, незнакомец побежал к ее квартире. Черт! Как побороть эту паранойю? Она уже была бы рада звонку в дверь. Отсутствие незнакомца говорило о наличии паранойи.
К черту! Тебя только что выбросили как использованную салфетку. Отерлись и бросили. А тебя волнуют мифические незнакомцы, с которыми разговаривает твой бывший? Лучше б ты подумала о том, как тебя угораздило связаться с этим дерьмом на синем кроссовере премиум-класса.
Маргарита отошла от окна. Тревога вернулась. А что, если кто-то ищет ее? Ночной призрак? Или еще кто похуже? А этот мудак взял и показал, где она. Рита зашла в комнату и взяла телефон с полки над плазмой. На автомате набрала номер Михаила. Когда поняла, кому звонит, было уже поздно.
– С кем ты разговаривал? – сразу же спросила она.
– О чем ты?
– Кому ты тыкал на мои окна, когда стоял у своего синего говна на колесах?!
– Послушай… Около чего я стоял?
– Около машины…
– Это я понял. Да ты действительно больна. Я еще из подъезда не вышел.
– Что ты тут мне?..
– Лечись, психованная.
Рита подошла к окну и взглянула вниз. Михаил помахал ей рукой и сел в машину. Она долго еще держала у уха замолчавшую трубку. Все перемешалось в голове. Игра с призраком, фальшивая беременность, гнида любовник… По сути, вся их жизнь – игра в прятки. Только в этой игре ты и водящий, и прячущийся. Прятки от самого себя.
8
«Услуга «Кто звонил?»: этот абонент звонил Вам 1 раз, – прочитала Наташа сообщение, – последний вызов был…»
Это Леша. Она хотела тут же перезвонить ему, но в последний момент отказалась от этой затеи. Долбаная гордость, или чем бы это ни было, но порой Наташа ощущала, что оно скорее выступает не на ее стороне, потому как блага оно не несло точно. Дурная привычка – ждать, когда тебе позвонят первой, а потом писать кипятком от радости и лениво, как-то отстраненно отвечать на вопросы. Будь она на Лешином месте, ни за что бы не позвонила надменной твари, то есть себе. Она это понимала и все равно себя вела как… Телефонный звонок заставил ее подпрыгнуть.
Маргарита вызывает…
Наташа одновременно и обрадовалась, и разочаровалась.
– Алло, – ответила она.
– Слушай, Ната, давай где-нибудь оторвемся сегодня?
– Ты знаешь, это в мои планы…
А что она теряет?
– А давай, – поддержала она Ритку.
Наташа знала, что у подруги не ладится с любимым. Любимым? Человек, который делит тебя еще с кем-то, априори (для Наты, разумеется) не мог быть любимым. Она бы так не смогла. А ты никак не можешь. Одного отшила, второй с пятого класса сохнет по тебе, а ближе чем для обмена рукопожатием не подходит. Нет, если б он был безнадежным, то не названивал бы каждые полчаса. Черт!
– Где?
– А давай ко мне… Пока это еще мое жилье.
– Договорились. Через час буду.
Копылова нажала отбой и положила трубку на кухонный стол. Где-то у нее завалялась бутылка мартини со Дня города, кажется. Пора ее употребить. Она подумала, не позвать ли Катю, но звонок мобильного отвлек ее. Она вернулась в кухню и посмотрела сначала на дисплей, не прикасаясь к телефону. Словно это как-то могло ее выдать.
Алексей вызывает…
Вот кого ей хотелось позвать с собой больше всего. Но гордость… Она подняла трубку, в глубине души надеясь, что она сейчас замолчит. Но она не замолчала, и Копылова нажала кнопку «принять».
– Ты почему так долго не отвечаешь? – вместо приветствия спросил Леша.
– Слушай, Одинцов, ты что, муж мой? Это во-вторых, а во-первых, неплохо бы поздороваться.
– Извини. Привет.
– Ты что раскричался?
– Ну, ты долго не брала трубку… – как-то невнятно начал Леша. – Я думал, что-то случилось…
Наташа улыбнулась. Он ее растрогал. Кроме шуток. Правда, это снова попахивало детсадовской непосредственностью. Он переживает за нее, значит, что-то чувствует к ней, она ему небезразлична. Но он никогда не признается в этом, не скажет напрямую, в глаза.
– Нет, все нормально, – кокетливо сказала она. – А ты чем занимаешься?
– Я это…
Началось. На самом деле Лешка решительный, это если касалось каких-то других вопросов. С ходу мог решить любую проблему, но как дело доходило до свидания, он начинал эту тягомотину – я это… может… а что если… ты как… Вот и пойми, чего ему надо. Наташа, конечно же, понимала и помогала.
– Хочешь встретиться?
– Да, может, поужинаем?
– Я собралась к Ритке…
– Ну ладно, тогда в другой раз.
Ну что он за человек?
– Ты можешь присоединиться к нам. Если не занят, конечно.
Прощай, гордость.
– Для тебя я всегда свободен.
Ооо! В нем иногда просыпается самец? Он удивил ее.
– А что же ты тогда вчера не приехал?
Зачем она спросила? Наташа хотела, чтобы он не знал о том, что она его ждала. Конечно, только до того момента, как погас свет. Потом она просто о нем забыла. Не до него было.
– Работа. Мы в Химках баннеры развешивали, задержались. Освободились к полуночи, вы уже к этому времени разошлись, наверное.
В это время веселье только началось. Вслух это она не сказала. Это была самая неприятная, жуткая пятница из всех, что пришлись на ее век.
– Нет, мы еще были у Кати. Болтали о всякой ерунде.
Как-то фальшиво вышло, но, похоже, Леша не заметил этого.
– Что-то вы Катюшу уболтали совсем. Я ей, как и тебе, не мог дозвониться, вот и подумал, что что-то случилось. А она спит, наверное.
Тревога больно кольнула в груди.
– Ага, спит.
А почему, собственно, нет? Она, если бы ее не задержали на работе, так же сейчас завалилась бы спать. Остальные ребята тоже. Игра в прятки их вымотала. Психологическая нагрузка давала о себе знать. Когда сталкиваешься с неизвестным, наверняка так и происходит. Больше Наташа не собиралась это проверять. Такая встрясочка была, что ей босой мальчик уже на улице мерещился при свете дня.
– Ну, во сколько ты будешь у Риты?
Копылова очнулась. Мальчик, читающий считалку, исчез. Черт знает что. Если она его увидит еще раз, может сойти с ума.
– Что? – спросила Наташа.
– Я говорю: за тобой заехать или встретимся у Марго?
– Давай у нее. И не называй ее Марго. Ты же знаешь – ей это не нравится.
– Хорошо, как скажешь.
Наташа не была уверена, расслышал ли он последнее предложение. Его ответ мог относиться как к «давай у нее», так и к запрету на имя Марго. А могло и ко всему сразу. Она не стала уточнять, просто сказала, что будет на Таганке через час, и положила трубку. Достала бутылку мартини, покрутила ее в руке. Детский смех, донесшийся со двора в открытое окно, заставил ее вздрогнуть.
– Нет, одной бутылки мартини сегодня явно будет мало, – сказала она и нервно хохотнула.
Детский смех потонул в шуме столичных улиц.
9
Одинцова начало беспокоить собственное здоровье. Увидеть то, что никто не видит, и не увидеть то, что видят все. Не у каждого так получится. А у кого это получалось, сейчас лежат в Кащенко. И главное, ни с того ни с сего. Пацан в оранжевой футболке, необитаемый двор и быстрое перевоплощение всего этого в нормальный двор, пусть и чужой, и появление людей, одетых по сезону. Откуда это? Откуда это дерьмо взялось? Болезнь не появляется внезапно. Она должна прогрессировать. То есть прыщик, если его не лечить, становится фурункулом, бронхит, если запустить, перейдет в воспаление легких. Он должен был заметить. Должен. Но ни черта не заметил. После разговора с Наташей он успокоился. Одинцова уже мало беспокоило, где она была. Главное, что сегодняшний вечер они проведут вместе, пусть и на глазах их подруги.
Первая любовь, она же и единственная, никуда не делась, не прошла вопреки прогнозам школьных друзей. Одинцов любил Наташу с пятого класса, но почему-то ей об этом сказать он боялся. Теперь-то он понимал, что вокруг не дураки и все сами понимают, но все равно подойти и признаться он не мог. Как пацан, ей-богу. Но сегодня было какое-то непреодолимое желание признаться. А если она отвергнет его? Он думал об этом. Все время думал, и, скорее всего, это и была основная причина его «ступора». Сегодня он хотел все разрешить.
Алексей зашел в «Ближний». Он не привык ходить в гости с пустыми руками. Заезжать в «Ашан» времени уже не было, поэтому «Ближний» действительно оказался ближним. Одинцов взял бутылку вина и пошел к кассам. Шоколад был там. Пожалуй, набора из вина и шоколадки для свидания вполне достаточно. Хотя у него сегодня особый случай – свидание втроем. Леша улыбнулся собственной шутке и вдруг решил порадовать себя за искрометный юмор. Он любил мороженое. В любую погоду и в любое время года.
Холодильники с мороженым стояли в дальнем конце магазина у стеллажей с печеньем. Магазин на удивление был пуст. Играла какая-то музыка, сквозь которую слышался еще какой-то звук, похожий на жужжание. Леша повернулся. Ряды стеллажей вдруг стали длиннее, полки выше. Он почувствовал себя в длинном каменном коридоре. Даже печенья стали похожи на небольшие кирпичики. И все как-то посерело вокруг, стало черно-белым, словно он смотрел через солнцезащитные очки. Леша замер. Теперь он слышал только жужжание.