— До скорой встречи, мой Кардинал…
Великий Князь Михаил Мценский прохаживался по открытой лоджии своего жилища. С трепетом в сердце и тревогой в душе он осматривал свои прекрасные, обширные владения. Пентхаус Высшего вампира располагался под крышей сталинской высотки на Московском проспекте и оттуда можно было созерцать практически весь ночной Петербург. Величие и тревога поочередно сменяли друг друга во взгляде мужчины, и лишь стоявшая рядом и смотревшая вместе с ним вдаль грозная черная пантера своим урчанием немного успокаивала нервы Великого Князя. Он чувствовал, что с юга надвигается гроза, мощная, бескомпромиссная, бушующая стихия, которая доставит немало проблем его городу, однако с севера… С севера идет Смерть. Каким-то шестым чувством вампир ощущал пришедшее в город Зло и пока, к своему ужасу, не представлял, как с ним бороться. Потери, которые Алый Конклав понес за последнее время, были восполнимы, но что ожидало организацию дальше, за очередным поворотом, не знал никто. Даже сам Великий Князь.
Седой мужчина встал с резного кресла и в очередной раз уважительно посмотрев на Луну, тихо, практически неслышно произнес про себя:
— Что ж, настало время поприветствовать нашего маленького предателя. Добраться до вершин Алого Конклава за такой небольшой срок — это, наверное, почетно. Хотя вполне возможно, что это только очередные политические игры правящих персон. Вот и посмотрим, вырос ли наш мальчик в мужа…
Старец стал быстро что-то шептать и осторожный до этого ветер словно сошел с ума. Стихия направила все свои ревущие потоки в сторону двухэтажного дома. Зачерпывая клубы еще не рассеявшегося тумана, ветер мощным кулаком ударил в фигуру пожилого мужчины и… в этот же миг — стал им, полностью подчинился ему и теперь был самой его сутью. Призрачная, состоящая из тумана и ветра фигура незнакомца с ошеломляющей скоростью взлетела и направилась на юг. Иногда распадаясь на несколько независимых потоков, она обтекала препятствия и встречные течения и стремительно приближалась к своей цели — зданию на Московском проспекте. Вот уже стало видно фигуру одиноко стоящего и гладящего свою пантеру мужчины, вот уже незнакомец приготовил несколько воздушно-огненных «приветственных» копий, и вот «беседа» началась…
Пантера внезапно зашипела, оскалилась и немного попятилась назад. Активировав технику «Осознания» Великий Князь моментально понял, в чем дело, но было уже поздно. Три смертельных изгибающихся огненных копья молниеносно приближались в надежде сжечь, проткнуть и разорвать на части его плоть… в такой безумной и бессмысленной надежде. В нескольких метрах от Высшего вампира они ударились в мощный незримый купол и обреченно сломавшись и распавшись на десятки всполохов, окончили свое существование. Вслед за копьями в купол ударилась и убийственная воздушная стихия, буквально пару секунд шло ожесточенное противостояние магических сил, магической мощи и наконец, стихия отступила. Немного успокоившись, туманный воздух принял очертания своего хозяина — седого мужчины одетого в монашескую рясу. Разговор начал Князь:
— Странный способ приветствия Вы выбрали, Юстиниан. Тем не менее, в моей голове сразу же начал складываться витраж последних событий, за что я безмерно Вам благодарен. Признаться, я удивлен, что не подумал об этом раньше. Итак, что же Вас привело в наш скромный город… дядя? Неужели былые обиды?
В потоках ветра голос старца приобретал низкие, шипящие оттенки, и от того латынь, на которой разговаривали мужчины окрашивалась в еще более мрачные, тяжелые тона:
— Мценский, ты давно, уже очень давно мне не племянник. Это был твой личный выбор — отречься от рода Вэтус Патрэнтур. Так что брось это, мерзкий предатель наших традиций! Отступник! Единственное, что ты унаследовал от своего создателя, так это спасший тебя сейчас амулет. Мстислав всегда умел конструировать поистине безупречные артефакты. Но вернемся к твоему вопросу: я пришел уничтожить Алый Конклав Санкт-Петербурга, выкорчевать всю вашу поганую организацию как единый сорняк! И знаешь, это даже не личное — просто считаю, что так будет правильнее и честнее для мира. Впрочем, если подумать, Даниэль все еще помнит связанную с тобой обиду и вот он как раз-то не простит ее никогда.
…Седой мужчина едва заметно улыбнулся…
— С другой стороны, это «никогда» вскоре окончится, окончится вместе с твоим никчемным существованием, отступник.
На лице князя впервые за сотню лет проявилась настоящая, безудержная ярость. Пантера снова попятилась назад, на этот раз опасаясь уже своего хозяина, а Высший вампир, хищно оскалившись, умело взмахнул дланью и мощный, направленный поток ветра рассеял призрачную фигуру незваного гостя. Рассеял секунды на три.
— Хм… Неплохо для предателя. Я вижу, ты все-таки решился использовать Силы, заложенные в проклятой крови нашего рода. Тем интереснее… Может, хотя бы в этом городе мне не придется скучать. На этом все! Да, и удачного бала — мой недостойный сородич! Удачного бала…
Бушующие, стремительные потоки туманного ветра покинули пространство перед лоджией Великого Князя. Пантера перестала шипеть, и вскоре снова прильнула в правой ноге мужчины. У Высшего вампира теперь явно было над чем поразмыслить. Новая могучая угроза, с которой столкнулся Алый Конклав Санкт-Петербурга, теперь представлялась абсолютно реальной, и часто в подобных битвах победа оставалась не за великим и, казалось бы, всемогущим вампирским сообществом…
Глава VI. Спектральный этюд
Тьма. Какая близкая, манящая, бархатная тьма… Буквально на расстоянии вытянутой руки. И только непонятная железная решетка не дает дотянуться до нее. Справа и слева и сверху — повсюду черная бездна. Странное место… А что сзади? Тупик. Очередные железные прутья и… тьма, только впереди, вдалеке вроде что-то есть. Где-то внизу, там, куда ведут эти интересные чугунные, хотя нет, скорее просто железные, узкие разноцветные ступени. Красная, черная, белая, красная… Такой вот нехитрый порядок. Одна, две, три, четыре… Где я?… Как много ступеней, однако внизу из кромешного сумрака уже что-то проглядывает. Кажется, башня. Десять, одиннадцать, двенадцать… Массивная, прекрасная темная башня из больших пепельно-серых природных камней. И все же — где я?.. Нет — сейчас важнее — Кто я?!..
Пятьдесят одна, да — ровно пятьдесят одна ступень вниз. По странной прямой лестнице, висящей прямо посреди сладкой неведомой тьмы… Железная дверца, пускающая в башню, легко открывается, а дальше… Новая широкая винтовая лестница вниз. На этот раз основательная, каменная, но все так же имеющая ровно три цвета. Впрочем, белый оттенок стал каким-то потускневшим, сероватым. Спускаюсь вниз… В небольших глубоких оконцах башни непроглядную тьму сменяют одинокие, но яркие звезды. Ровно по одной в каждом… Ступени, много, очень много ступеней… Вот уже пошла вторая сотня: сто одна, сто две, сто три… Интересно, и сколько же еще идти? И все же — КТО я? Это незнакомое место совсем меня не пугает, или же все-таки пугает? Несмотря на весь свой мрак, оно кажется мне каким-то родным. Где же я?..
Похоже, что внизу есть какой-то свет. Факел. Одиноко висящий на голой стене, окаймленный странным железным узором, пылающий факел. Двести десять, двести одиннадцать! Предо мною освещаемая огненными всполохами массивная, испещренная письменами, гранитная дверь… Кажется, я пришел…
А-а-а! Откуда эта внезапная пронзительная боль в висках?! Не в силах выдержать, падаю на колени… Вспомнил!.. Кажется, вспомнил: Я — Алексей Ларин, Триарий Ригира, Подмастерье ордена «Врата Гипербореи», представитель традиции «Владыки Стихий». Я — Маг!
Алексей оперся руками о правое колено и поднялся. Юношу еще слегка пошатывало, но он уже мог стоять. Взяв в руки железный факел, маг снова осмотрелся. Решительно и абсолютно точно в этой башне больше ничего интересного не было — только голые каменные стены, источник света в его руках и внушительная, запертая гранитная дверь. Кровь, снова начавшая течь ровно из той же вены на виске, что и в Гранд-кафе, почему-то быстро остановилась, а боль буквально через полминуты куда-то послушно ушла. Помогла этому и простейшая дыхательная практика, изучаемая любым чародеем во время постижения даже самых азов магии домена Разума. Однако больше всего юношу поразила одежда, в которую он сейчас был облачен — церемониальная форма Триария. Плотный офицерский кардиган образца второй половины девятнадцатого века, сшитый из дорогой костюмной ткани темно-молочного цвета и имеющий два ряда изящных железных пуговиц по центру. Также в форму входили кожаный ремень и брюки. Цвет одежды символизировал первоосновность энергии Эфира, а четыре цветные полосы, пересекавшие одеяние по диагонали — власть Стихий. На погонах же костюма серебром на латыни было вышито звание его владельца.
Кроме этого, на груди у Алексея красовался полученный им совсем недавно «Малый бронзовый крест Ригира». Подобной награды удостаивались все сотрудники подразделения прошедшие хотя бы одно крайне опасное и полезное для службы боевое задание. Естественно, перечисленные вещи были совсем не простыми. Но об этом позже, сейчас же вернемся к нашему герою…
Встряхнувшись, отойдя от странных, неожиданных впечатлений, а затем сосредоточившись, юноша решил переключиться на магическое восприятие мира и просто-таки остолбенел от полученного эффекта!.. Его не было!
Практически не было. Единственное, что ощущалось — окружающая действительность стала более четко и детально видна. Точно! Я же без линз. Закрыв глаза и убедившись в своем предположении, я продолжил размышления.
— Ох и тяжко мне придется без Фокуса[1] заклинаний. Мой уровень Ферхо еще не позволяет так легко от него отказаться. Впрочем, раз этот мир ни капли не изменился в магическом восприятии, значит он… Ладно, приберегу странные мысли на потом. Лучше еще раз проверю, что это не сон. Очень уж похоже.
Повесив факел обратно на стену, я сконцентрировался и отделил небольшой извивающийся всполох пламени от его источника. Это удалось на удивление просто. В обычном мире вся его суть противилась заклятьям и крайне неохотно подчинялась моей воле, каждый раз вступая в ожесточенное противоборство. Здесь же, гобелен[2] внимал каждому моему желанию, и любое стремление покорно и легко ложилось в его ткань. Словно сама магия, сам окружающий мир являлся частью моей сути. Странное, но приятное, признаться, ощущение.
Я вытянул вперед левую руку и неспешно направил к ней небольшой, размером с монету, тлеющий огонек. Через пару секунд они встретились…
Пшш… раздался негромкий звук, и помещение заполнил неприятный запах горелой плоти.
— Етить твой метрополитен! Ауч! До чего же больно! Дурная моя магическая голова!.. Так, ладно — это точно не сон! М-м-м, значит, ругательство для столь интересного мира я уже придумал. Теперь осталось дело за малым. Узнать — где же я?!
— Старшой, ты бы поосторожнее был. Это место ошибок не прощает!
Раздался странный, совсем немного шепелявящий подростковый голос в моей голове.
— Отлично! Теперь еще и шизофрения. Только этого мне и не хватало. Хотя… Посмотрим, может мой новый «собеседник» знает что-то, о чем не знаю я.
— Ты еще кто?!.. — разнесся по стенам башни мой громкий и недовольный голос, однако ответа не последовало…
В небольшой белоснежной палате клиники «Наследие» было людно. Сейчас там находилось пять человек. Вернее — пять чародеев. В центре же помещения, на койке, без сознания лежал Алексей. Около него постоянно бегали два врача из магической традиции Хозяев Жизни: первой была медсестра, колдунья Анфиса, — девушка с яркой внешностью, безупречной фигурой и копной длинных рыжих волос. Отдавал же ей приказы и вмешивался, когда необходимо, — заместитель главного врача, маг, пластический хирург и просто мужчина с приятными скандинавскими чертами лица — Александр.
Рядом с молодым магом с отчаяньем во взгляде сидела его девушка и сжимала левую руку любимого. Немного побледневшее лицо колдуньи излучало сейчас только одну эмоцию — беспокойство. Екатерина с трудом понимала, в какую ситуацию попал Алексей. Она знала только одно — это чертовски, крайне опасно.
Поодаль от всего происходящего, в углу комнаты, с угрюмым, но величественным видом стоял Прокуратор Ригира — Фердинанд фон Гомпеш цу Болхейм. Почесывая подбородок, мужчина о чем-то размышлял:
«Где же господин Задорожный?! Этому высокоуважаемому «Рыжему магу» явно надо поторопиться. Сейчас на счету каждая секунда, каждое мгновение. Промедление в прямом смысле этого слова — подобно смерти. Хорошо одно — кататония[3] только первой ступени — «восковая», а значит, есть шанс на скорое разрешение ситуации. Что же могло заставить Ларина пойти на столь откровенное безрассудство? Ладно — разберемся, когда все нормализуется. Сейчас же, первоочередно — выбраться из глубокой и опасной ямы, в которую неосторожно угодил наш молодой маг. Где же? Где этот Задорожный?! Или он хочет потерять своего самого талантливого ученика?!..»
Внезапно рука Алексея дернулась, и на ней обрадовался небольшой, зияющий красным ожег. На лбу у юноши выступил пот.
— И чем там этот молодой хулиган занимается?! — раздался возмущенный возглас мага-хирурга.
— Анфиса, скорее, компресс из облепихового масла. Да, и неси мазь из корневища лапчатки. Ты и сама все прекрасно знаешь! Поторопись!
Переведя взгляд в угол комнаты, мужчина сменил тон и уже размеренно, с почтением, добавил:
— Не беспокойтесь, высокоуважаемый Прокуратор, мы сделаем все, что в наших силах. Но Вы и сами прекрасно понимаете — сейчас все решается совсем не в этой комнате…
Алексей по-прежнему стоял перед массивной гранитной дверью. Запах обожженной плоти постепенно начал выветриваться, а сама рана на удивление быстро перестала болеть и отвлекать юношу от всего остального.
— Все-таки с этим миром явно что-то не так… — подумал про себя маг.
— Поторопись, чародей. Времени не так много. Не так много…
Раздался, плавно угасающий, подростковый голос.
— Лучше бы дельного чего посоветовал! — громко возмутился юноша.
— Ладно, приступим.
Взяв факел, молодой маг решил пристальнее осмотреть внушительную каменную дверь. Но как только он поднес источник света на расстояние полуметра, плита словно ожила. В мгновении ока темный монолит забрал всю огненную, алую энергию пламени. Наступила кромешная тьма, а затем по всей площади двери, по тонким, невидимым желобкам распространилось ярко-алое свечение. Монолит стал буквально испещрен древними письменами. На плите проявилась прекрасная и могучая, практически уже родная для юного мага, латынь. Послание гласило следующее:
«Только Владыка Стихий, тот, кому подвластны все четыре базовых элемента мироздания, тот, кто способен призвать и использовать их, может открыть эту дверь»
По углам монолита высветились алхимические символы, символизирующие четыре стихии. Намек был абсолютно прозрачен, и маг приступил к сотворению заклинаний: послушно, один за другим над его правой ладонью сплетались, уплотнялись и концентрировались потоки энергий. В результате, каждый из них сложился в полноценный небольшой шар определенного элемента: огня, воды, воздуха и земли. На все это ушло немало внутренней энергии чародея — драгоценного эфира. Зато вот времени потребовалось совсем немного. Обученный боевой маг отлично знал свое дело, и при таком податливом мире подобное задание было для него лишь легкой разминкой. Только немного концентрируясь и слегка, для верности, щурясь, юноша словно выстреливал получающимися сгустками в соответствующие угловые печати, и они, в свою очередь, послушно исчезали с поверхности монолита. После четвертого залпа алое свечение неожиданно погасло и стало совсем темно, прошли бесконечно долгие несколько секунд и только затем послышались скрип, грохот от движения каменной плиты, и проход открылся. Небольшие, подозрительно багровые лучи солнца проникли внутрь помещения. Дорога Судьбы начиналась…
— Свобода! Такое сладкое слово, Свобода…
Я сделал всего один шаг на улицу и тут же в мою голову легко и непринужденно проник неожиданный, прекрасный образ: милая женщина в странном тройном колпаке, длинных волнистых одеждах и с вышитым белоснежным крестом на груди; она восседала на троне меж двух величественных колонн (черной и белой). За спиной у незнакомки виднелись три луны, в руках был какой-то свиток, а в ногах, словно охраняя и освещая призрачную дорогу, сложенную из подолов прекрасных мантий, лежал сияющий изогнутый месяц. Внезапно девушка пронзительно посмотрела мне в глаза и начала разговор:
— Я буду твоей проводницей, маг. Слушай, внимательно слушай меня и ни в коем случае не сходи с дороги, указанной мною. Ступай на площадь, осмотрись и выбери для начала правый путь. Ты должен осознать, вспомнить и просто понять — кто ты есть. Только так ты сможешь подготовиться к дальнейшей дороге. Но поспеши, чародей, у тебя не так много времени… Солнца сойдутся в единое меньше чем через четыре часа. Торопись…