– Предлагаю подойти поближе, – сказал Кирк. – Даже я не могу рассмотреть что-либо из-за их ушей.
Вместе они подошли к толпе и проложили себе путь к предмету всеобщего интереса. Там на складном стуле, держа в руке джойеуз, сидела Ухура и пела старую земную песню. Со всех сторон ее окружили сиваоанцы самых разных возрастов, размеров и расцветок, и все хором подпевали ей. Кирк никогда в жизни не слышал ничего подобного.
То, чего сиваоанцам недоставало в произношении, они компенсировали своим энтузиазмом. Только рев, посредством которого Чехов давал распоряжения, перекрывал эту радостную какофонию, лейтенант, казалось, стал боссом строительной бригады, объединявшей Спока и других помощников из числа сиваоанцев.
Чехов, похоже, руководил сооружением перевернутой вверх ногами громадной плетеной корзины. Она делалась из стволов молодых деревьев, воткнутых в землю, согнутых и переплетенных. Кирк меланхолично поинтересовался:
– Доктор, вы уверены, что с моей головой все в порядке?
– С вашей – да, если, конечно, все в порядке с моей, – усмехнувшись ответила Вилсон.
– Капитан – подскочил к ним Чехов, как и его рабочие, переполненный энтузиазмом – Рад вас видеть! Как вы себя чувствуете, сэр?
– Прекрасно, мистер Чехов. Что это такое?
Спок ответил:
– Мистер Чехов строит палатку, капитан.
– Хорошо, мистер Спок, – сказал Кирк все еще изумленным голосом. Продолжайте, мистер Чехов. Я не хочу отрывать вас от занятия.
– Да, сэр! – отсалютовал Чехов и отскочил назад к куче сваленных молодых деревьев. Он отобрал еще шесть из них и поднял большой камень.
Ухура закончила свою песню. Чехов крикнул ей:
– Лейтенант, сыграйте что-нибудь для тяжелой физической работы.
Ухура одну минуту подумала, затем начала новую мелодию и затянула песню. Чехов, если это только было возможно, просиял еще больше.
– Прекрасно! – крикнул он. Кирк вспомнил, что слышал песню раньше, но никак не мог ее узнать, пока не услышал, как Чехов по-русски распевает на пределе своих легких… «Эй, ухнем».
Сиваоанцы снова подхватили хором, и прежде чем песня закончилась, Чехов уже заколотил свои жерди в землю двумя параллельными рядами, которые выходили из одной из сторон решетчатой структуры. Он тесно связал их концы вместе, чтобы сделать длинный узкий вход в палатку. Затем Павел распорядился принести листья. Каким-то образом он умудрился покрыть ими раму из деревьев. Его команда перенимала его технику быстро, как они перенимали пение хором. Водонепроницаемое покрытие стало закрывать сооружение до самой высокой точки, которую Чехов мог достать. Некоторые из сиваоанцев могли достать и выше, но, надо полагать, не хотели возможно, они считали неприличным превзойти в чем-либо Чехова или просто думали, что все так и задумано «Может быть, это так и есть» – подумал вдруг Кирк. Он никогда до этого не видел, как строят хижину.
Яркое Пятно принесла еще одну охапку листьев и спросила Спока:
– У вулканцев тоже есть песни?
«О боже, – подумал Кирк, – вот за что нас выгонят из лагеря». Он однажды слышал, как поет Спок, и ему этого хватило надолго – Да, Яркое Пятно, у нас тоже есть песни, – сказал Спок – Сожалею, однако, но я не захватил с собой арфу.
– Мистер Спок, – предложила Ухура, – я знаю несколько вулканских песен, если вы простите мне мой акцент. Я не разговариваю на вулканском, так что смогу спеть их лишь на память.
Спок обдумал ее предложение.
– Хорошо, лейтенант.
– Пожалуйста, простите мне мой акцент, – застенчиво повторила девушка. На какое-то время она сосредоточилась на джойеузе, подстраивая его под вулканский музыкальный строй, затем отыграла долгую вступительную часть и начала петь. Когда Ухура закончила, воцарилась гробовая тишина.
Она снова посмотрела на Спока, еще более застенчиво, чем раньше, и открыла рот, чтобы что-то сказать Но Спок опередил ее:
– Не нужно извиняться, лейтенант. Если вы о своем акценте, я с удовольствием помогу вам усовершенствовать его… но ваше пение улучшить невозможно.
– Ну как? – пробурчал Кирк.
Эван Вилсон вопросительно посмотрела на него. Он объяснил мягким голосом:
– Я всегда считал, что вулканские песни невыносимы для человеческого уха. Так же тихо она ответила:
– Теперь вы думаете, что речь шла не о вулканских песнях, а о конкретном вулканском исполнителе? – Когда он кивнул, Эван добавила:
– Ну что ж, закон Кагана… – Наступила его очередь задавать вопросы. – Закон Кагана первого контакта, – начала цитировать она. – Вы сами удивите себя больше, чем они вас.
Кирк кивнул. Чехов несомненно доказывал верность этого закона.
Закончив ткать из листьев круглую конструкцию, он взял себе в помощники Яркое Пятно и других громадных сиваоанцев. Чехов и Яркое Пятно были подняты наверх и с оглушительным хлопком водрузили крышу на место.
Одобрительный гул пошел по толпе, когда два больших сиваоанца опустили их снова на землю.
– Шалаш готов, капитан, – сказал Чехов, салютуя.
– Вижу, мистер Чехов. Где на Земле вы учились этому?
– В Волгограде, сэр. В школе.
– Каким же дисциплинам обучают в Волгограде? – Кирк прошел внутрь сооружения.
Он был очарован, вся конструкция держалась вместе сплетением листьев… никаких веревок, никакого крепящего шнура. Кирк на минуту задумался о том, какая учебная дисциплина в программе высшей школы могла помочь студентам освоить технику строительства примитивной хижины.
– Антропология, сэр, – пришел лейтенант на помощь капитану. – Эендсон – очень хороший профессор. Она говорила, что если нам когда-либо придется делать это, то мы поймем, что примитивный – не значит глупый.
– Она была права, мистер Чехов. Я восхищен.
– Спасибо, сэр, – Чехов умудрился выглядеть гордым и застенчивым одновременно.
Спок тоже, казалось, был восхищен. Он внимательно исследовал каждую деталь структуры и записывал на свой трикодер.
Эван Вилсон улыбнулась Чехову и сказала:
– Мистер Чехов, вы обязательно должны научить меня этому.
– Согласен, – заверил он, сияя от удовольствия.
Ухура грациозно нырнула внутрь.
– Капитан, сиваоанцы хотели бы посмотреть изнутри.
– Конечно, лейтенант. Вводите их… небольшими группами, – Хотя здесь было достаточно места для высадившейся партии, Кирк не знал, о каком количестве сиваоанцев она говорила. – Мистер Чехов даст им пояснения. – И снова Павлу – Отличная работа, мистер Чехов.
Кирк кивнул Споку и Вилсон, приглашая их к выходу наружу. Когда они сделали шаг в сторону, чтобы дать пройти внутрь трем сиваоанцам, Кирк оказался лицом к лицу с Жестким Хвостом в-Тралланс.
Она осмотрела его снизу доверху. Затем ее хвост завился спиралью.
– Я приношу свои извинения, капитан Кирк, – сказала она. – Я не имела представления, что человеческие головы такие мягкие. Я поняла это при ударе, но не смогла ослабить его в достаточной степени. Цепкий Коготь проинформировала остальных, так что этого больше не должно произойти.
– Я ценю это, Жесткий Хвост.
Затем наступило неловкое молчание. Жесткий Хвост посмотрела на покрытие из листьев чеховской палатки, тыкая в него своим хвостом с отсутствующим видом. Наконец, она сказала:
– Нам есть чему учиться друг у друга. Пойдемте, я закончила свою работу. Мы сядем и поговорим, и я буду помнить, что у вас мягкие головы.
– После вас, – жестом показал Кирк. Споку он тихо добавил:
– А я всегда думал, что у меня крепкая голова.
– Действительно, капитан. То же самое мне все время твердил доктор Маккой.
* * *
Когда Спок и Кирк снова присоединились к остальным, то увидели, что изнутри палатка Чехова освещается небольшим огнем. Котелок, за которым присматривал Чехов, весело кипел на треножнике из зеленых веток. Дым поднимался через дыру в крыше. Яркой расцветки коврики, половики и складные стулья придавали всему этому праздничный вид. Члены экипажа подняли головы, чтобы приветствовать вошедших. Джеймс Кирк не хотел разочаровывать их, но он не принес никаких ободряющих новостей, поэтому быстро отрицательно качнул головой.
– Не имеет смысла говорить об этом на пустой желудок, – предложила Вилсон. – Сначала поедим. Павел неплохо приготовил мясо. Вегетарианец, мистер Спок, вам не о чем беспокоиться… просто поешьте скручивателей хвостов.
– Скручиватели хвостов? – переспросил Кирк.
– Образец местного юмора, я думаю, – прокомментировал Спок. – Будет интересно узнать, найдет ли капитан это таким же забавным.
Эван Вилсон склонила голову на плечо, глядя на Спока, и в то время, как Чехов наполнял разукрашенные миски и раздавал каждому его порцию, она сказала:
– Возможно, вам интересно знать, мистер Спок, Несчастье сказала мне, что скручиватели хвостов являются для сиваоанцев кроме всего прочего еще и очень сильными стимуляторами…
Чем бы ни оказались эти скручиватели хвостов, запах был аппетитным, и Джеймс Кирк вдруг осознал, насколько голоден. Тушеное мясо, хотя и очень острое но и так же вкусно, как в его аромат, и он отдал ему должное.
Только откусил несколько кусочков, как наткнулся на что-то круглое и твердое. Пламя запылало у него во рту, и глаза наполнились слезами.
– Действительно неплохо! – прохрипел он, глотая ртом воздух. – Ваше мясо кусается, мистер Чехов.
– Да, сэр, – просиял Чехов. Он воспринял это как комплимент, как и ожидал Кирк.
Вилсон передала ему кусок хлеба и улыбнулась:
– Предписание врача. Вода только разжигает огонь. Хлеб должен помочь.
– Потенциально сильный стимулятор для людей тоже! – сообщил он ей, пережевывая.
Наконец, Кирк отложил свою пустую миску в сторону и уставился на пламя. Когда он поднял глаза, то увидел что все смотрят на него в ожидании рассказа.
– Рассказывать не о чем, – признался он. – Мистер Спок и я надеялись, что Жесткий Хвост захочет поговорить о йауанцах в частной беседе. Жесткий Хвост хотела говорить обо всем, кроме…
– Ох, капитан! – произнесла Ухура. Ужасное разочарование в ее голосе мгновенно усилило его решимость.
– Мы должны продолжать, Ухура, – сказал он. – Мы найдем возможность получить информацию, которая нам нужна, я обещаю вам! Мы не сдадимся.
– Капитан, – предложил Спок, – могу я отметить, что эти существа того же вида, что и йауанцы… Кирк перебил его несколько резче, чем сам хотел:
– Я знаю, мистер Спок, именно поэтому мы здесь.
Совершенно не обращая внимания на тон капитана, Спок продолжил:
– … йауанцы отказались говорить о своем родном мире, несмотря на крайне опасный характер ситуации.
Кирк вдруг понял его мысль.
– Вы имеете в виду, что эти существа могут быть такими же упрямыми, как и йауанцы?
– Совершенно верно, капитан. Возможно, даже больше, так как у них нет срочной причины для действий.
– Я тоже упрям, мистер Спок.
– Действительно, капитан. – Спок склонил голову, как будто отдавая ему должное.
– Капитан, – обратилась доктор Вилсон, – упрямство, как вы своевременно заметили, является функцией личности, а не целого вида. Все, что нам нужно сделать – это найти наименее упрямого в лагере, – она лукаво улыбнулась, и запереть его вместе с вами в одной комнате?
Чехов кашлянул и осмотрительно оглянулся по сторонам.
– Я не уверен, что одобряю то, как вы говорите об этом, доктор Вилсон, – сказал он, хотя на его лице появилась такая же улыбка, как и та, которую пыталась подавить Ухура. – Но, действительно, это все, что нам нужно сделать. – Он повернулся к Споку, снова переполненный энтузиазмом, и предложил:
– Если Жесткий Хвост не хочет говорить о йауанцах, то давайте найдем того, кто захочет.
– Такой план содержит определенную долю риска, капитан.
– Но попробовать стоит, мистер Спок. Мы смешаемся с сиваоанцами, узнаем их поближе, поделимся информацией. Используйте свое обаяние и, если у вас будет возможность упомянуть о йауанцах без того, чтобы вам пробили голову, сделайте это! Если кто-нибудь намекнет вам, какой бы слабый намек это ни был, о том, что он хочет говорить на эту тему, я должен знать об этом немедленно. Обменивайтесь с ними песнями, Ухура. Даже песня может нам кое-что сказать… Мы так много уже узнали. Не упускайте ничего, каким бы неуловимым оно ни было. На нас рассчитывает большое количество людей.
– Да, сэр, – ответила Ухура, и на этот раз в ее голосе была надежда.
Что-то мягко коснулось спины Кирка. Он резко обернулся и напрягся.
Кончик хвоста проник на несколько дюймов в палатку, он ткнул капитана снова, на этот раз под ребро. Кирк узнал расцветку и расслабился.
– Да, нелегко постучать в шалаш, не так ли? – сказал он, смеясь. Входи, Яркое Пятно.
Кончик хвоста исчез, так как Яркое Пятно повернулась, чтобы войти головой вперед, как положено.
– Этот длинный вход затрудняет вежливое поведение, мистер Чехов, пожаловалась она.
– Я сделаю его более коротким, – пообещал Чехов. – Я не знал ваших обычаев.
Она потянула носом воздух, и ее хвост завился спиралью.
– Вы готовили со скручивателями хвостов! – воскликнула она, явно довольная своим открытием. Чехов кивнул и ангельским голосом сказал:
– Капитан Кирк был несколько не готов…
Хвост Яркого Пятна скрутился туже.
– Жаль, что я пропустила это. Мистер Чехов дернул вас за хвост так же, как вы дернули меня, – она эффектно потерла щеку Джеймса Кирка своим хвостом. Он щекотал, и Кирк попытался схватить его, как попытался бы схватить щекочущие его пальцы.
Она отдернула хвост прочь.
– О, нет! – воскликнула она, хотя ее хвост все еще вился от удовольствия.
Кирк непроизвольно усмехнулся.
– Я не собирался дергать его, Яркое Пятно. Я могу шутить, но не думаю, что могу докатиться до того, чтобы действительно потянуть тебя за хвост. У меня никогда не было такой привычки.
Яркое Пятно быстро сообразила, что он говорит правду, и ее хвост змеей скользнул обратно в зону его досягаемости.
Кирк схватил его и погладил.
Разрешив эту ситуацию, Яркое Пятно посмотрела через огонь на Ухуру.
– У меня есть сообщения для тебя, – сказала она. – Стремительный Свет в-Венср приглашает тебя остаться с ним, пока ты будешь в лагере. Он хотел предложить обмен песнями, но не знает ваших обычаев, и будет рад, если ты составишь ему компанию.
– Яркое Пятно, – сказала Ухура, – я не знаю ваших обычаев тоже. Что бы ты сделала на моем месте?
– Я бы обменялась! Стремительный Свет сочиняет прекрасные песни!
Дальний Дым надеется… вообще-то я не должна тебе этого говорить, но Дальний Дым говорит, что он никогда не видел Стремительный Свет таким возбужденным… Стремительный Свет может сделать тебя своей наследницей. Такая перспектива, очевидно, возбуждала Яркое Пятно, и, когда Ухура ничего не ответила, она добавила:
– Стремительный Свет еще никого не выбрал. Если он умрет, все его песни будут потеряны, и это было бы ужасно!
Ухура осторожно сказала:
– Яркое Пятно, я не понимаю. Подожди, объясню тебе, как это происходит у людей. Может быть, я говорю о запретной вещи, но я хотела бы, чтобы ты знала, что это только по незнанию.
Яркое Пятно выгнула усы вперед, но Кирк видел, что кончик ее хвоста задрожал:
Ухура продолжила: У нас, людей, любой может петь песни. Если мистер Чехов научит меня своей, то я вольна петь ее когда и где захочу.
Дрожание кончика хвоста теперь усилилось, угрожая перейти во взрыв злобы. Кирк старался успокоить ее.
– А если мистер Чехов сочинит песню? – спросила Яркое Пятно.
– Я попрошу у него разрешения, прежде чем исполню ее другим, ответила Ухура. – Но другие люди могут и не делать этого, и мистер Чехов не удивится и не расстроится. – Гораздо более Мягким голосом лейтенант добавила:
– Если песня не поется, то она умирает, Яркое Пятно. Многие песни, которые я люблю, выжили только потому, что один человек услышал их и запомнил… и затем передал другим. Это наш обычай. Ваш, должно быть, очень отличается. Пожалуйста, расскажи мне об этом… Я не хочу причинять вреда из-за моего незнания.
Волоски меха, которые встали дыбом на шее Яркого Пятна, потихоньку начали укладываться. Кирк также почувствовал, что ее хвост расслабился, и наконец она сделала глубокий вдох и сказала: