Он протянул руку и положил её на плечо молодого человека:
— Вам есть что сказать в качестве последнего слова?
Глаза паренька заблестели от внезапно нахлынувших эмоций, дыхание ускорилось.
— Я благодарю вас, милорд.
— Хорошо сказано, — с улыбкой прожурчал Никодимус, затем позвал: — Дейрдре.
Со своего места на заднем плане поднялся второй из ожидавших на помосте людей. Это была молодая женщина в простом чёрном платье. Ее лицо было худым и суровым, а тело имело лёгкие, изящные изгибы опасной бритвы. Длинные тёмные волосы сочетались с чёрными глазами, такими же, как у самого Никодимуса. Подойдя к Джордану, она одарила его почти сестринской улыбкой.
А затем начала меняться.
Сперва её тёмные глаза превратились в два провала, горящих ярким малиновым светом. Над ними открылась вторая пара глаз, на этот раз светящихся зелёным. А потом её лицо исказилось, кости начали двигаться. Кожа будто бы пошла рябью, затем застыла, потемнев до темно-фиолетового оттенка свежего синяка и став жесткой, как толстая шкура. Платье, замерцав, просто исчезло, открыв исказившиеся ноги, ступни сильно удлинялись, пока пятки не стали выглядеть словно выгнутые в обратную сторону коленки. Волосы также изменились — кончики удлинялись, скользя всё дальше от головы, словно десятки извивающихся змей, уплотняясь в твёрдые, иссиня-чёрные металлические ленты, что шелестели, двигаясь и струясь, словно наделённые собственной волей.
Одновременно с этим тень Никодимуса начала расти, даже несмотря на то, что освещение при этом никак не менялось. Она вытянулась позади него, затем вверх по стене, поднимаясь всё выше и выше, пока не заняла всю стену огромного пентхауса.
— Засвидетельствуйте, — негромко произнес Никодимус, — как брат Джордан станет оруженосцем Джорданом.
Зелёные глаза над глазами Дейрдре ярко вспыхнули, когда Дейрдре подняла свои когтистые руки и довольно нежно обхватила ими лицо Джордана. Затем наклонилась и поцеловала его, с открытым ртом.
Мой желудок сжался и совершил кульбит. Я постарался, чтобы этого никто не заметил.
Внезапно голова Дейрдре ещё немного подалась вперёд, и Джордан застыл. Из-под губ Дейрдре донёсся приглушённый вскрик, но быстро захлебнулся. Я увидел, как челюсти Дейрдре сжались, потом она внезапно дёрнула головой в сторону, резким движением акулы, вырывающей кусок плоти у своей жертвы. Голова её откинулась назад в чем-то до ужаса напоминающем экстаз, и я увидел окровавленный язык Джордана, зажатый между её зубами.
Изо рта молодого человека фонтаном брызгала кровь. Он что-то неразборчиво промычал и, пошатнувшись, упал на одно колено.
Голова Дейрдре задергалась в глотательных движениях, какими морская птица заглатывает рыбу, раздался тихий глотающий звук. Затем она вздрогнула и медленно открыла горящие глаза. Потом повернулась и неспешно подошла к Никодимусу, её пурпурные губы почернели от крови, и пробормотала:
— Дело сделано, отец.
Никодимус поцеловал её в губы. И, о боже, вид его, делающего это с языком, ещё больше выбивал из колеи, чем в первый раз, когда я наблюдал за этим.
Через мгновение он оторвал рот от Дейрдре и произнёс:
— Поднимись, оруженосец Джордан.
Молодой человек, шатаясь, поднялся на ноги, нижняя половина его лица была залита кровью, стекающей на подбородок и горло.
— Приложи лёд и отправляйся к врачу, Оруженосец, — сказал Никодимус. — Мои поздравления.
Глаза Джордана вновь засверкали, губы растянулись в жуткой улыбке. Он повернулся и поспешил прочь, оставляя за собой след из капающей крови.
Мой желудок сжался. В один из таких дней мне придется заставить себя научиться держать язык за зубами. Никодимус только что с легкостью изувечил молодого человека исключительно для того, чтобы проучить меня за мою подначку. Я сжал зубы и решил использовать этот инцидент, чтобы напомнить себе, с каким именно монстром имею здесь дело.
— Вот и всё, — сказал Никодимус, снова поворачиваясь к Мэб. — Приношу свои извинения, если доставил какие-то неудобства.
— Мы уже можем перейти к нашему делу? — поинтересовалась Мэб. — У меня не так много времени.
— Конечно, — ответил Никодимус. — Вы знаете, по какому вопросу я обратился к вам.
— Действительно, — ответила Мэб. — Андуриил когда-то одолжил мне услуги своего... союзника. Теперь я должна вернуть этот долг, предоставив вам услуги своего.
— Погодите. Что? — вымолвил я.
— Превосходно, — произнёс Никодимус. Он вытащил визитную карточку и протянул ей: — Наша небольшая группа встречается здесь на закате.
Мэб потянулась карточкой и кивнула:
— Значит, договорились.
Я перехватил её руку, забирая карточку, прежде чем она успела до неё дотянуться.
— Не договорились, — заявил я. — Я не буду работать с этим психопатом.
— Вообще-то, социопатом, — сказал Никодимус. — Хотя в практическом применении эти термины почти взаимозаменяемы.
— Вы скверный тип, и я не хотел бы подпускать вас к себе ближе, чем на дистанцию, на которую мог бы отшвырнуть вас пинком, и очень хотел бы на практике выяснить, какова эта дистанция, — огрызнулся я в ответ, затем повернулся к Мэб: — Скажите, что вы это не серьёзно.
— Я, — процедила она, — предельно серьёзна. Ты пойдешь с Архлеоне. Ты будешь оказывать ему всю возможную помощь и содействие до тех пор, как он не достигнет своей цели.
— Какой цели? — требовательно спросил я.
Мэб перевела взгляд на него.
Никодимус улыбнулся мне:
— Ничего ужасно сложного. Это будет непросто, конечно, но не слишком. Мы собираемся ограбить хранилище.
— Вам не нужна ничья помощь в таком деле, — ответил я. — Вы можете справиться с любым хранилищем в мире.
— Верно, — сказал Никодимус. — Но хранилище находится не в этом мире. А в Подземном.
— В Подземном мире? — переспросил я.
При этих словах у меня возникало не очень хорошее предчувствие.
Никодимус в ответ лишь вкрадчиво улыбнулся.
— И чьё же? — спросил я его. — Чьё хранилище вы хотите ограбить?
— Древнее существо огромнейшей силы, — ответил он своим погрубевшим голосом, его улыбка расширилась. — Вам он может быть известен как Аид, владыка Подземного мира.
— Аид, — повторил я. — Тот самый Аид. Греческий бог.
— Тот самый.
Я медленно перевёл взгляд с Никодимуса на Мэб.
Её лицо было красивым и решительным. Холодок от сережки, что поддерживала во мне жизнь, монотонно пульсировал на моей коже.
— Ох, — тихо сказал я. — Адские колокола.
Глава 4
Мой мозг врубил верхнюю передачу.
Меня снова припёрли спиной к стене, но в этом не было ничего нового. За долгие годы опыта в подобных обстоятельствах я хорошо усвоил одну вещь: любая игра ради лишней капли пространства, времени или помощи стоила свеч.
Я посмотрел прямо в безжалостные глаза Мэб и сказал:
— Необходимо определить одно условие.
Её глаза сузились:
— Что за условие?
— Напарник, — ответил я. — Хочу иметь дополнительную пару глаз поблизости. Кто-то на мой выбор.
— Зачем?
— Потому что Никодимус — убийца, на убийце сидит и убийцей погоняет, — сказал я. — И если он подберёт команду, она будет из таких же негодяев. Я хочу иметь рядом ещё одну пару глаз, чтобы убедиться, что кто-нибудь из них не выстрелит мне в спину, как только я отвернусь — в конце концов, вы даёте Зимнего Рыцаря взаймы. А не выбрасываете за ненадобностью
Мэб приподняла бровь:
— Мммм.
— Я боюсь, что это невозможно, — произнёс Никодимус. — План уже составлен, и в нем нет места для посторонних.
Мэб очень медленно повернулась к нему.
— Насколько я помню, — её тон был подобен арктическим льдам, — когда вы обратились ко мне за помощью, вы прихватили своё исчадие с собой. Я считаю, это прошение соразмерно.
Никодимус прищурился. Затем он глубоко вздохнул и чуть склонил голову в знак согласия:
— У меня нет явной власти над каждым участником. Я не могу гарантировать безопасность, как для вашего рыцаря, так и для его… помощника.
На лице Мэб появилась едва заметная улыбка:
— Как и я не могу ничего обещать для ваших, сэр Архлеоне, стоит вам нарушить договорённость, достигнутую по доброй воле. Должны ли мы заключить перемирие до того момента, как ваша миссия будет закончена?
Никодимус задумался на момент, после чего кивнул:
— Договорились.
— Тогда всё,— произнесла Мэб и вырвала карту из моих пальцев. — Можем идти, мой Рыцарь?
Я одарил неприязненным взглядом Никодимуса и его перепачканную кровью дочь. Волосы Дейрдре скреблись и шуршали, скользя друг по другу, словно длинные, извивающиеся полоски листового металла.
Черта с два я буду помогать этому сумасшедшему.
Но сейчас было не время и не место, чтобы заявлять об этом.
— Ну, хорошо. Я согласен, — процедил я сквозь зубы.
Стараясь ни на секунду не поворачиваться к динарианцам спиной, я последовал за Мэб к лифту.
Когда лифт закончил спуск, я повернулся к телохранителям Мэб и сказал:
— Пора вам, ребятки, выйти и подогнать машину. — Когда никто из них не шелохнулся, я добавил: — Ну, ладно. Вы, парни, ведь уже заполнили бумаги с пожеланиями, как именно должны распорядиться вашими останками?
На это сидхе только моргнули. И уставились на Мэб.
Мэб продолжала смотреть вперёд. Я видал статуи, которые выражали свои желания более явно.
И они вышли.
Я подождал, когда двери лифта закроются за ними, щёлкнул пальцами и пробормотал "Hexus", высвобождая частичку своей воли. Смертные чародеи и техника несовместимы. Для большей части электроники достаточно лишь оказаться близости от чародея, активно использующего магию, чтобы испустить дух. А если уж он специально пытается испортить её, вряд ли что-нибудь уцелеет.
Панель управления лифтом испустила фонтан искр и погасла. Электрические лампочки негромко хлопнули и перегорели, вместе с аварийными огнями, и кабина лифта неожиданно погрузилась во тьму, разбавленную лишь толикой дневного света, что просачивалась под дверь.
— Вы в своём уме? — спросил я Мэб.
Тишина.
Света было как раз достаточно, чтобы разглядеть блеск её глаз, когда она наконец взглянула на меня.
— Я не собираюсь помогать этому мудаку, — прорычал я.
— Ты будешь в точности следовать инструкциям.
— Нет, не буду, — ответил я. — Я знаю, как он работает. Что бы он ни делал, ничего хорошего это ни сулит. Людям собираются причинить боль, и я не намерен в этом участвовать. Я не собираюсь помогать ему.
— Очевидно, ты слушал меня недостаточно внимательно, — произнесла Мэб.
— А для меня очевидно, что вы просто не понимаете, — ответил я. — Есть вещи, которые просто не стоит делать, Мэб. И помогать такому вот монстру заполучить то, что он хочет — одна из них.
— Даже если отказ будет стоить тебе жизни? — спросила она.
Я вздохнул.
— А вы и не заметили за последние пару лет? Вы сомневаетесь, что я скорее предпочту умереть, чем стану частью чего-то подобного?
В темноте свернула белая вспышка её зубов.
— И всё же ты здесь.
— Вы действительно хотите довести до этого? — спросил я. — Уже готовы потерять своего блестящего новенького Рыцаря?
— Вряд ли это будет большой потерей, если рыцарь не выполняет простые команды, — сказала Мэб.
— Я буду выполнять команды, я делал это раньше.
— Да, выполнял. В собственном извращённом стиле, — возразила Мэб.
— Да, но не в этот раз.
— Ты будешь в точности следовать инструкциям, — повторила Мэб и сократила и так небольшое расстояние между нами. — Или будут последствия.
Я сглотнул.
Последний Рыцарь, разозливший Мэб, закончил тем, что умолял меня прикончить его. Несчастный ублюдок был мне благодарен.
— Какие последствия? — спросил я.
— Паразит, — ответила Мэб. — Убив тебя и вырвавшись наружу, он отыщет всех, кого ты знаешь. И сотрёт их с лица земли... начиная с одного конкретного ребёнка.
Мои руки покрылись мурашками. Она говорила о Мэгги. Моей дочери.
— До неё ему не добраться, — прошептал я. — Она защищена.
— Но не от этого, — отстранённо произнесла Мэб. — Не от создания, плоти от плоти твоей, как и она сама. Твоя смерть впустит в этот мир смертельно опасное существо, мой Рыцарь... того, кто знает о твоих друзьях всё, что известно тебе самому. О любимых. О семье.
— Нет, этого не случится, — ответил я. — Я вернусь на остров. Я скажу Альфреду поймать его, едва он вырвется на свободу.
Улыбка Мэб стала искренней. И это было гораздо страшнее её пристального взгляда.
— О, милое моё дитя, — она покачала головой. — С чего ты взял, что я позволю тебе вернуться?
Я стиснул кулаки и процедил сквозь зубы:
— Ах ты... сука.
Мэб залепила мне пощёчину.
Ладно, это не очень хорошо отражает то, что на самом деле произошло. Её рука двинулась. Её ладонь ударила меня в левую скулу, и через мгновение правая сторона моего черепа врезалась в дверь лифта. Моя голова отскочила от неё, как мячик для пинг-понга, ноги стали ватными, и я получил возможность очень, очень хорошо рассмотреть мраморную плитку на полу лифта. Металл зазвенел, словно гонг, и эхо этого звона не стихло даже пару минут спустя, когда я смог медленно сесть. Или, может быть, оно повторялось только у меня в голове.
— Я с радостью выслушаю твои предложения, вопросы, мысли и аргументы, мой Рыцарь, — спокойно произнесла Мэб.
Она изящно приподняла ножку и уперлась кончиком высокого каблука мне в горло. Затем надавила на него, совсем чуть-чуть, и это было адски больно.
— Но я — Мэб, смертный. Не тебе меня судить. Понятно тебе?
С каблуком, упирающимся в гортань, не очень-то поболтаешь. Пришлось дёрнуть головой, изображая кивок.
— Откажись повиноваться мне, если этого ты хочешь, — сказала она. — Я не смогу помешать тебе сделать это... если ты желаешь заплатить назначенную цену.
С этими словами она убрала ногу от моего горла.
Я сел и принялся его растирать.
— Это не очень хороший способ сохранить со мной хорошие рабочие отношения, — прохрипел я.
— Я кажусь тебе дурой, мой Рыцарь? — спросила она. — Подумай.
Я оглядел её. Голос Мэб был совершенно спокоен. После того, что я сказал ей, после проявленного мной неповиновения, это было неожиданно. Она никогда не стеснялась показывать свой гнев, если считала, что собеседник это заслужил. И это абсолютное самообладание было... не то чтобы не в её характере, но я ожидал намного больше напряжённости, чем она демонстрировала. Мое неповиновение поставило под угрозу её планы, а это никогда не оставляло её в хорошем настроении.
Если только...
Я закрыл глаза и снова прокрутил в голове её слова.
— Ваши указания, — медленно произнес я, — заключались в том, чтобы пойти с Никодимусом и помогать ему до тех пор, пока он не достигнет своей цели.
— Верно, — сказала Мэб. — А своей целью он назвал изъять содержимое хранилища.
Она наклонилась и, ухватившись за рубашку, подняла меня на ноги с такой легкостью, словно я весил не больше чихуахуа.
— Я никогда не говорила, что ты должен делать после этого.
При этих словах я моргнул. Несколько раз.
— Вы... — я понизил голос: — Вы хотите, чтобы я обвел его вокруг пальца?
— Я жду, что ты вернешь мой долг, следуя моим инструкциям, — ответила Мэб. — А после этого...
В полумраке её губы снова растянулись в улыбке, на этот раз — самодовольной.
— Я жду, что ты будешь собой.
— Что бы Никодимус ни замышлял на этот раз... вы тоже хотите его остановить, — выдохнул я.
Она склонила голову, лишь слегка.
— Вы знаете, что он не собирается честно соблюдать перемирие, — негромко произнес я. — В какой-то момент он собирается разделаться со мной. Он собирается предать меня.
— Разумеется, — сказала она. — Я жду незаурядного, более изобретательного предательства с твоей стороны.
— Не нарушая при этом вашего слова и помогая ему? — требовательно спросил я.