Я налил ему на два пальца коньяка, и он выпил, судорожно дернув при этом острым кадыком.
— Значит, всей полнотой информации обладаешь ты, я знаю кое-что, а Наташа — вообще ничего… — Тут мне пришло в голову, что Наташе бы лучше и не знать всей этой истории, и я сказал:
— По-моему, Наташе нужно ехать домой.
К моему немалому удивлению, ДД тут же согласился.
— Да, Наташа, тебе действительно лучше уехать… Я тебя отвезу…
— До ближайшего перекрестка, — сказал я. — Посмотри на себя, родной. Ты машину-то откроешь?
— Тогда возьмем такси, — ДД сделал неопределенный жест рукой.
— Деньги у меня есть…
Молчал бы уж, подумал я злобно. Деньги у него есть.
Наташа сказала:
— Никуда я не поеду. Лучше рассказывайте все, что знаете.
— Нет, — ответил я твердо, но Лопухин уже растаял под ее взглядом, из него уже можно было вить веревки, и он, избегая смотреть мне в глаза, проговорил:
— А может быть, и правда, лучше все ей рассказать?
Подкаблучник хренов, подумал я.
— Это небезопасно для ее жизни. Тебе мало деда?
ДД поднял на меня удивительно трезвые глаза.
— А тебе не кажется, что Хромцу все равно, знает она что-нибудь или нет? Она была здесь — этого достаточно.
Он был прав, и это было паскуднее всего. Я выругался.
— Ким… — вяло возмутилась Наташа.
— Ладно, — вздохнул я. — Рассказывай.
И ДД рассказал. Во второй раз история эта воспринималась как-то правдоподобнее, но Наташа слышала ее впервые, да и к тому же ей не пришлось столкнуться лицом к лицу с лысым костоломом. Пока ДД рассказывал, она выпила вторые полстакана коньяка, но видно было, что не поверила.
— Ребята, это какая-то сказка, — заключила она. — По-моему, вы меня дурите. Ну-ка, рассказывайте все как есть на самом деле.
Я взбеленился.
— Ах, сказки?! Ну так пойди и посмотри, — заорал я, показывая на дверь. — Сходи, глянь, что там у его деда на лбу! Там череп, понимаешь, маленький такой черепок Смерти! Пойди да взгляни!
Наташа в ужасе посмотрела на меня, и я увидел, что в уголке ее левого глаза набухает слеза.
— Понимаешь, — я подсел к ней и обнял за плечи, — в это действительно трудно, невозможно поверить. Так не бывает, да, я согласен, я сам не мог представить себе такое… Но когда вчера, здесь, я столкнулся с Тенью Хромца, когда я прошел сквозь нее, как сквозь сгусток тумана, а потом увидел этот отпечаток… на лбу… не остается ничего другого, кроме как принять это за истину, понимаешь?
— Ты… ты видел Тень Хромца? — клацая зубами, спросил ДД. — Здесь, у нас?
— Да, — огрызнулся я. — Здесь, у вас… В кабинете… Это на нее я бросился с кастетом и разбил стекло. А ты думал, я показывал твоему деду самурайский танец «Легче январского снега»?
ДД покраснел.
— Черт бы меня побрал, — сказал он в сердцах. — Я ведь даже забыл спросить у него утром, что же это было…
Он посмотрел на Наташу и покраснел еще больше.
Убью скотину, подумал я.
— Это был Хромец, — объяснил я. — Точнее, его Тень. Он угрожал твоему деду, пугал его Стрелой Мрака. Перед этим он, видимо, очередной раз пытался договориться насчет Чаши, и твой дед ему отказал. Договорить он не успел, потому что я набросился на него, и…
— А что дед? — быстро спросил ДД. — Как он на это прореагировал?
Я на мгновение задумался, вспоминая.
— Ну, он не испугался. Сказал, что живой он Хромцу нужен больше, чем мертвый. Но я не понял, что он имел в виду.
ДД длинными пальцами вытянул из наташиной пачки сигарету, зажег и неумело затянулся.
— Это значило, что дед полагал, будто его жизнь — залог тайны Чаши. А Хромец решил по-другому. А из этого следуют два равновероятных вывода: либо он узнал, где находится Чаша, либо задумал вытрясти это из меня… Наверно, он полагает, что со мной это будет легче, чем с дедом.
Наверно, согласился я с ним про себя.
— А ты знаешь, где спрятана Чаша?
ДД кивнул. На короткий момент я ощутил прилив сатанинского торжества: тайна Чаши была у меня в руках, и я мог отдать ее лысому костолому хоть даром, отплатив ДД разом за все. Но потом я вспомнил запрокинутое лицо Романа Сергеевича, и все встало на свои места.
— Когда ты узнал об этом? — спросил я осторожно.
— Две недели назад… Я ведь тоже поначалу сомневался во всей этой истории, — ДД потыкал окурком в пепельницу. — А потом…
— Кто-нибудь еще в курсе дела?
— Нет, — ДД покачал головой. — Это совершенно точно. Теперь, после того, как дед… — плечи его вздрогнули.
— Прекрати! — приказал я.
— После того, как дед… в общем, теперь я единственный, кто знает.
Наташа обняла его и погладила по голове.
— Димочка, ну, успокойся, пожалуйста… Не надо плакать, ладно?
— Я единственный, кто знает, где спрятан Грааль, — выговорил, наконец, ДД. Зубы его стучали. — И если Хромец убьет меня, ему придется долго искать Чашу вслепую.
Я встал и отошел к окну, стараясь не смотреть, как Наташа вытирает своим платочком его блестящие от слез щеки. Ненавижу плачущих мужиков.
— Твой дед по этому поводу говорил, что у Хромца перед нами есть одно большое преимущество. Он бессмертен, а значит, времени у него в запасе навалом. Он потратил две тысячи лет на поиски Чаши и Короны, и вряд ли с ним что-то случится, если он еще пару веков порыскает по Москве, разыскивая Чашу. С другой стороны, убив тебя, он уберет последнего свидетеля, который что-то достоверно знает о Граале. И в своих дальнейших изысканиях он, по крайней мере, не будет натыкаться на сопротивление. Или я не прав?
Некоторое время ДД жалобно сопел. Потом шмыгнул носом и сказал:
— Не знаю. Может быть…
— А по-моему, Ким прав, — неожиданно сказала Наташа. — Чем больше народу знает тайну, тем труднее этому вашему… Хромцу вести охоту в тишине. Если отдать Чашу куда-нибудь в Алмазный Фонд, он, мне кажется, вообще до нее никогда не доберется.
— Ты думаешь, ему проще было выцарапать Череп из тайных святилищ инков? — спросил ДД. — Но у него действительно вечность в запасе, и он может дожидаться удобного момента… Нет, единственно верная тактика –спрятать Чашу так, чтобы он не нашел ее никогда.
— А это невозможно, ты же сам говорил! — Наташа даже отодвинулась вместе с табуреткой. — И потом, что ты предлагаешь, сидеть и ждать, пока он убьет тебя просто так, от злости?
Я бросил еще один взгляд во двор и, не заметив там ничего подозрительного, отошел от окна.
— Ребята, — сказал я. — На самом деле есть один единственный способ. Твой дед, Дима, хотел завладеть Черепом, чтобы уничтожить его и разбить Триаду. Но и это не выход, потому что, имея в распоряжении вечность, можно либо найти еще один Череп, либо создать новый. Выход только один — Хромца нужно убить.
Мало кто задумывался над глубинным смыслом пословицы «В доме повешенного не говорят о веревке». ДД отшатнулся и чуть не свалился с табурета, зеленые глаза Наташи потемнели.
— Да, — повторил я. — Убить. И если до сегодняшнего дня я еще сомневался в необходимости такого шага, то теперь… — я запнулся, –теперь это очевидно. Я не знаю, чем грозит человечеству захват Хромцом всей Триады, но твой дед, Дима, боялся этого и просил меня помочь ему не допустить такого исхода. Поэтому я полагаю, что мы должны быть готовы к защите Чаши с оружием в руках. И Хромец должен знать об этом.
— Чтобы перебить нас всех поодиночке, — мрачно заключил ДД.
— Мне надо знать, как насылается Заклятие Стрелы, — сказал я.
— Роман Сергеевич что-то объяснял мне про древних майя, но я мало что понял.
— Я знаю не больше твоего, Ким, — откликнулся ДД. — Там используется какая-то чисто магическая техника… по-моему, нужно изображение человека… ну, жертвы… или хотя бы фигурка… Потом концентрируется энергия, да, точно, дед говорил, что это требует больших затрат Силы… Потом жертва отражается в глазницах, глаза загораются… и все, Стрела Мрака пущена.
— То есть это не оружие массового поражения, — уточнил я.
— Конечно, нет. Иначе конкистадоры погибли бы раньше, чем успели бы высадиться на побережье Юкатана… Это изысканное, избирательное оружие династической вражды.
— А изображение обязательно? — спросила Наташа.
ДД потер переносицу.
— Не помню… Нет, правда, не помню. Дед ведь говорил… господи, ну почему я никогда его не слушал…
Опять начинается, подумал я.
— В таком случае, бояться нам нечего. Вряд ли он перебьет нас всех, зная, что мы в любой момент можем передать тайну Чаши еще кому-нибудь.
— Ким, — сказал ДД медленно, — я, честно говоря, очень сомневаюсь, что мы передадим тайну Чаши еще кому-либо. Извини меня, но я вынужден напомнить, что из нас троих единственный человек, знающий ее местоположение, — это я сам.
Он так вызывающе на меня смотрел, что мне стало смешно.
— Ладно, — сказал я. — Наташ, собирайся, поехали домой.
ДД захлопал глазами.
— Я никогда не работаю на таких условиях, — пояснил я. — Мне всегда сообщают всю необходимую информацию.
— Работаешь? — переспросила Наташа. — Ким, ты о чем?
— О своей работе, — любезно пояснил я. — Ты, по-моему, всегда интересовалась, в чем заключается моя работа. Так вот, гляди. Эта милая семейка (тут я подавился, но, к счастью, никто ничего не заметил) наняла меня для одного щекотливого мероприятия, связанного с Чашей. Вчера твой дед, — я кивнул ДД, — дал мне понять, что он хочет, чтобы я участвовал в игре на вашей стороне. Честно говоря, я не горел желанием влезать в эту историю, но, если уж я влез, то извольте давать мне всю информацию целиком. Ясно, Дмитрий Дмитриевич?
Возможно, ДД и попался бы на это, но Наташа опередила его.
— Не хочешь — уходи, — сказала она ледяным тоном. — Тоже мне, специалист…
Интересно, что это с ней сегодня? — успел подумать я, прежде чем осознал то, что я говорю. А говорил я следующее:
— А тебе я вообще посоветовал бы заткнуться и молчать в тряпочку. Если уж встряла в настоящую крутую разборку, где взаправду убивают, то имей хотя бы совесть не вмешиваться в дела, в которых ты не сечешь…
— Не смей кричать на женщину! — гаркнул ДД и встал.
— Да, — сказал я, сбавляя тон. — Только драки нам еще и не хватало. Извини, Наташа.
ДД, красный и пыхтящий как паровоз, сел и попытался прижать Наташу к себе. Она отстранилась.
— И вообще, — стараясь не смотреть ни на меня, ни на ДД, сказала Наташа, — по-моему, это дело милиции.
— Глубокая мысль, — похвалил я. — Тем более, что у Дмитрия Дмитриевича там и знакомые имеются. Вот, например, гражданин майор Лебедев, Владимир Никитич, если не ошибаюсь?
— Ну у тебя и память, — хмыкнул ДД.
— Да вот только беда, Натуля, лет через десять-пятнадцать Владимир Никитич уйдет в отставку, а наш хромой приятель за это время карьеру сделает в органах, ему не впервой, он при Берии в госбезопасности служил… Понимаешь, Наташа, мы с ним по разным правилам играем… Совсем по разным…
— Неужели нет никакого выхода? — тихо спросила Наташа.
На этот раз я промолчал. ДД ответил за меня.
— Разве что Ким действительно его убьет.
— А ты сможешь? — Наташа смотрела на меня, как на марсианина.
— Не знаю, — буркнул я. Не то, чтобы я сомневался, по силам ли мне перешагнуть психологический барьер — в конце концов, людей мне раньше убивать действительно не приходилось. Но наш враг был бессмертен. А убивать бессмертного — занятие незавидное.
— Дед говорил, что Хромца можно убить… Но нужно точно знать условие… В Свитках Итеру было сказано, что он может погибнуть от укуса змеи в третий глаз…
— Интересно, что здесь имеется в виду, — перебил я ДД. — Мы что, должны запустить к нему в спальню пару гадюк? И потом, что это за третий глаз?
ДД постучал костяшкой согнутого пальца себе по лбу выше переносицы.
— В восточной традиции это центр особой ментальной силы и интуитивного прозрения, одна из семи чакр… Во всяком случае, расположен он вот здесь.
Я потер переносицу.
— Какой змее придет в голову жалить человека в такое неудобное место?
Внезапно Наташа истерически расхохоталась.
— Ребята, вам не кажется, что мы все сошли с ума? Человек умер, а мы тут обсуждаем всякую муру!.. О-о, что же с нами случилось?
— Это не мура, Наташа, — сказал ДД строго и спокойно. — Из-за этого погиб мой дед.
Некоторое время мы молчали, ожидая, когда Наташа успокоится. Потом Лопухин сказал:
— Я не вполне уверен, что текст Свитка надо толковать так буквально… Возможно, это метафора. Кстати, дед тоже так думал, хотя и говорил, что Хромец панически боится змей…
Внезапно он поднялся и вышел из кухни. Я рванулся было за ним, но вернулся и опустился перед Наташей на корточки.
— Я очень не хотел влезать в эту историю, малыш, — сказал я, гладя ее руку. — А тебя тем более не хотел впутывать. Эх, не надо нам было сюда приезжать…
— Наоборот, — возразила Наташа почти спокойным голосом. — Диме сейчас очень нужна наша помощь, он же совсем один остался… Ты поможешь ему, Ким?
— Постараюсь, — фыркнул я. — Если он не будет делать глупостей…
— Вот, — раздался с порога голос ДД, — это дед называл «Нефритовым Змеем».
Я развернулся к нему, по-прежнему сидя на корточках. Но то, что Лопухин держал в руках, было столь поразительно, что я присвистнул и вскочил на ноги.
— Ну-ка, дай посмотреть, — сказал я.
Это был арбалет, средних размеров и очень необычной формы. Дуга была выполнена в виде чешуйчатого дракона с двумя головами, ложе заканчивалось третьей. Оружие было тяжелым, и вначале мне показалось, что оно целиком отлито из металла. Но нет — приглядевшись, я понял, что оно изготовлено из темного дерева, обшитого сверху пластинками зеленой бронзы.
— Из таких арбалетов воины Чэнь Тэна расстреливали легионеров на берегах Талассы, — пояснил Лопухин. — Возможно, такой же арбалет висел и за спиной Ли Цюаня, только он не успел им воспользоваться. Дед привез его из Тувы, из дацана, где хранились Свитки Итеру… Он, конечно, был очень старый, и его пришлось основательно подреставрировать… но бьет он хорошо, я пробовал.
— Ты считаешь, что Хромца можно убить только из этой рогатки? — просил я недоверчиво. Арбалет мне понравился, я люблю такие красивые пижонские штучки, но он, казалось, скорее мог бы стать украшением коллекции, чем боевым оружием. ДД смутился.
— Он носит имя «Нефритовый Змей», — повторил он упрямо. — А еще к нему прилагается стрела, которая зовется Жало.
Лопухин развязал тесемки зеленого брезентового чехла из-под спиннинга и извлек оттуда стрелу. Стрела была вполне современная — тяжелая короткая спица из серебристого металла, может быть, титана. На конце ее, прочно схваченный металлическими кольцами, крепко сидел наконечник длиной с указательный палец, искусно выточенный из полупрозрачного желтоватио-черного камня. Острие его было раздвоено и действительно напоминало жало.
— Старое древко, разумеется, давно рассыпалось, — ДД погладил блестящий металл. — Но наконечник настоящий, древний, он тоже хранился в дацане… Дед считал, что именно Жало должно поразить Хромца в точку, на два пальца отстоящую от переносицы.
— Очень может быть, — сказал я. — Но я не умею стрелять из арбалета.
— Это достаточно несложно, — неожиданно умелыми движениями пальцев ДД отвинчивал наконечник вместе с крепежными лапками. — Сейчас я покажу тебе, как надо…
Он осторожно опустил наконечник на стол и положил обезглавленную стрелу на ложе. После этого укрепил тетиву и с видимым усилием взвел рычаг.
— Европейские арбалеты удобнее, — пыхтя пожаловался он, — там вместо рычага — колесико…
— Ну, и в кого ты собираешься стрелять? — спросил я. — В одиноких пьяных прохожих?
— Можно попробовать в коридоре, — неуверенно отозвался Лопухин. — Все равно стрела без наконечника, ну, отлетит в крайнем случае.
— Пойдем, посмотрим, — сказал я притихшей Наташе. — Интересно все-таки.
Конечно, вряд ли мы выбрали подходящее время для подобных развлечений, но и ДД, и Наташу надо было чем-то отвлечь. Мы вышли в прихожую, откуда открывался вид на относительно незагроможденный скелет коридора длиной метров десять. Лопухин отошел к самой двери, прижал ложе арбалета к правому плечу и прицелился в календарь, висевший на противоположной стене.