Галина Романова
ПРОЛОГ
Я спешился у крыльца и сразу почувствовал на себе взгляд. Даже так: ВЗГЛЯД! Ну так и есть! Мэтр Куббик, собственной персоной. Стоит, скрестив руки на груди, и словно препарирует глазами, как лягушонка.
— Что не так?
Голос звучит громче и злее обычного, но мэтр лишь качает головой:
— Ничего особенного. Так… просто…
— Я в порядке!
— Вижу.
— Съездил нормально!
— Вижу.
— Ничего особенного. Обычное захоронение, хотя и с нарушением обряда.
— Вижу.
— Да в порядке я, мэтр! Что вы ко мне прицепились?
На сей раз он ничего не ответил, только снова покачал головой, уходя в дом.
Поставив коня в стойло, я переступил порог. Настроение было скверным, и оно испортилось еще больше, когда заметил, что коллега ждет у камина с бокалом вина. Стало стыдно за недавнюю вспышку. Тем более что в бокале обнаружилась не любимая хозяйская самогонка, а настоящее добротное вино, которое даже в графском замке подают не каждый день. Его пьют в особенных случаях. Даже не пьют, а смакуют небольшими глотками, усевшись в кресло перед камином — вот как сейчас.
— Простите меня, мэтр, — слова давались с некоторым трудом. — Я… не знаю, что на меня нашло.
— Все в порядке, Згаш! — Мой партнер и начальник в одном лице облокотился на каминную полку. — Поверьте, я знаю, что говорю.
Как же, знает он! Несмотря на почти двадцатилетнюю разницу в возрасте — девятнадцать лет, если быть точным, — мэтр Куббик иногда кажется таким наивным.
— Я все понимаю, — стоял он на своем.
— Вы ничего не понимаете!
— Уж поверьте моему опыту. Год назад ваша жизнь сделала крутой поворот. Вас арестовала инквизиция. Вы больше двух месяцев провели в подземельях…
— Не надо, мэтр!
— Вас пытали, Згаш…
— Мэтр, умоляю! Замолчите! — Пришлось основательно приложиться к вину, поскольку воспоминания были слишком болезненны.
— Вам предъявили обвинение, за которое полагалось самое меньшее пожизненное заключение. И то, что вас отпустили, ограничив наказание всего-навсего подпиской о невыезде, это… это…
— Мэтр! — Мне захотелось придушить своего партнера. Он был прав, кругом прав, но от этого его слова не жгли меньше.
— И после этого вы нашли в себе силы вернуться к работе! — как ни в чем не бывало, продолжал сыпать соль на раны мой собеседник. — Вы сумели зачеркнуть прошлое, занять свое место в настоящем и даже имеете силы смотреть в будущее…
Да уж! Будущее вырисовывается, прямо скажем, оригинальное. Не каждому, как говорится, дано. Но я бы отдал полжизни, чтобы его изменить.
Откуда-то возник Зверь и запрыгнул на колени, урча так, что сотрясалась его широкая грудь. В последние полгода черный кот обрел странную особенность: он то исчезал без следа, то возникал в самый подходящий — или неподходящий — момент. Вот как сейчас, когда — с его кошачьей точки зрения — мне позарез понадобилось утешение в виде толстой шерстяной грелки, тычущейся в лицо мокрым носом. Спихнуть отъевшуюся на домашних харчах скотину не представлялось возможным, пришлось терпеть. Хорошо еще, что некроманты предпочитают одеваться во все темное — не так заметна линяющая шерсть. Многие странности в поведении Зверя заставляли поверить в то, что никакой это не кот, а некая мелкая нежить, почему-то застрявшая в этом обличье, но проверить сие до сих пор не представлялось возможным. Лень, проще говоря, ведь в последний год мне действительно было не до того.
— Да, вы изменились, Згаш, и изменились серьезно, — безжалостно продолжал мэтр Куббик, стоя над развалившимся в кресле мною. — Вспоминая того юношу, который два года назад откликнулся на мое объявление о помощнике, утверждаю, что сейчас передо мной сидит совсем другой человек.
— Лучше или хуже? — вяло поинтересовался я.
— Да как сказать… Инквизиция никого не щадит. Именно из ее стен вы вышли таким… странным. Иногда мне кажется, — он взял с каминной полки бутылку, плеснул себе еще вина, — что вы оттуда и не выходили совсем.
— И на основании этого вы мне не доверяете?
— Почему же? — Мэтр явно смутился. — Доверяю…
— Но проверяете, — кивнул я. — Даете самые простые задания, встречаете из поездок, как практиканта. Скоро письменные отчеты требовать станете…
— Згаш, — спокойствию моего партнера могли позавидовать камни, — инквизиция так просто никого еще не отпускала. Вас освободили не благодаря заступничеству сильных мира сего. Вас отпустили потому, что не собирались отпускать. На время!
— Спасибо, мэтр, — ядовито произнес я. — Умеете вы утешить.
— Стараюсь, Згаш, — вернул мне шпильку партнер.
Зверь заурчал с удвоенной энергией. Настроение испортилось. Меня ведь действительно отпустили под подписку о невыезде, запретив покидать Большие Звездуны. Один год уже прошел. «Наплевать! — скажет кто-то. — Тебе скоро двадцать пять лет, ты еще молод и полон сил, у тебя есть могущественные покровители. Выше нос, жизнь прекрасна!» Это так, если не принимать во внимание, что зачисленным в ряды инквизиторов некромант может быть только после того, как пять лет — пять лет! — проработает по основной специальности. А я, учитывая, сколько времени прошло с получения диплома, уже отработал целых два. Еще три года — и привет! — я инквизитор. Весело, да? Некроманты и инквизиторы издавна на ножах. Каково мэтру Куббику жить под одной крышей, делить заработок и досуг с человеком, который через несколько лет станет его врагом и надзирателем? И деваться мне некуда! Дело-то не закрыто! А оно толстое. Соучастие — хоть и по незнанию — в преступлениях и незаконном использовании черной магии даром не проходит. Больше никогда не стану называться чужим именем и помогать попавшим в беду девушкам!
— Извините, мэтр…
— Пустое! — Мой партнер отсалютовал мне бутылкой. — Это жизнь… Чем думаете заняться? Опять засядете за мемуары?
Примерно год назад, когда вашего покорного слугу заела хандра, именно мэтр Куббик предложил описать все на бумаге — так сказать, выговориться, облегчить душу. Трудиться над воспоминаниями о не самой приятной весне и лете пришлось всю зиму — писатель из меня, честно сказать, плохой. Зато было чем занять долгие зимние вечера, сначала описывая, а потом начисто перебеляя готовое сочинение.
— Они закончены, мэтр! Я все написал.
— Ну и как? — живо заинтересовался тот. — Легче стало?
— Нормально.
— Ну и отлично! Тогда повторю вопрос: чем думаете заняться в ближайшее время?
— А есть варианты?
— Только два. Либо садитесь за бумажную работу — надо составить отчеты и написать пару писем, либо придется съездить в Малые Звездуны. Выбирайте!
Официально мне запрещалось покидать Большие Звездуны, главный город графства, но Малые Звездуны считались пригородом, так что на них запрет не распространялся. Однако туда — вернее, в стоявший там замок меня не слишком тянуло.
— Что-то случилось? Опять вскрытые могилы?
— Нет. Вас зовет граф Мас.
— Не графиня?
— Нет.
Я покрутил бокал в пальцах:
— А чем думаете заняться вы сами, мэтр?
— Съезжу в Требовль, — пожал он плечами. — Это рядом, но на обратном пути, если не возникнет осложнений, придется заночевать в дороге.
Я подавил вздох. Требовль был маленьким городишком. Собственно, от города там остались лишь развалины старинного замка и крепостной стены. А так — просто деревня. Слишком маленькая, чтобы староста на общинные деньги мог содержать постоянного некроманта, но достаточно большая, чтобы обзавестись собственным кладбищем и бродящими по развалинам призраками. Кроме Требовля в графстве имелось еще пять или шесть городов, и все мне запрещалось посещать под страхом тюремного заключения.
— Я займусь отчетами?
— Бросьте, Згаш! Неужели вы стали бояться лорда Маса? После всего того, что он для вас сделал?
А вот это уже удар ниже пояса. Прошлым летом именно Анджелин Мас дошел до короля, спасая жизнь и честь одного простого некроманта. И лишь богам известно, какие жертвы пришлось принести хлопотавшему вместе с ним герцогу Беркане. Перед этими двумя людьми я в неоплатном долгу.
— И еще, Згаш, — добил меня проникновенным тоном мэтр Куббик, — Анджелин Мас особенно просил, чтобы это были именно вы!
После таких слов оставалось только капитулировать.
Замок в Малых Звездунах — сооружение внушительное, но отнюдь не старинное. Выстроен он был меньше двух веков назад, когда закончилась Война Трех Королей и отпала надобность в мощных оборонительных сооружениях, а замки стали не крепостями, где в случае опасности укрывалось почти все окрестное население, а просто огромными жилыми домами, размеры которых напрямую зависели от богатства и знатности его владельца. Крепостная стена, ров и подъемный мост наличествовали, но два года назад мне удалось проникнуть внутрь замка через потайной ход. А ведь я человек не военный!
Сам замок был выстроен графом Байтом, чье семейство с тех пор владело этой землей. Их род угас в позапрошлом году, когда умер от ран последний мужской потомок — виконт Ладиан Байт. В живых осталась его мать, вдовствующая графиня Лавина Байт и молодая вдова, леди Гемма Байт. Эта юная леди и послужила причиной ранней смерти своего мужа.
Мне не слишком нравился этот замок — в прошлом всякое его посещение заканчивалось не слишком приятно. То я становился свидетелем кровавых забав виконта и его приятелей из числа местной «золотой молодежи», то за мной охотились вооруженные стражники, то сама леди Гемма пыталась использовать провинциала для своих целей… То ли дело городская ратуша, что на центральной площади Больших Звездунов! Даже дилетант сразу поймет — еще недавно это был замок, который мог выдержать не одну осаду! Тем более что именно в этом замке когда-то и была резиденция графов Масов, старой династии.
К сожалению, ратуша сгорела позапрошлым летом. Сейчас вовсю шли восстановительные работы, но строительство продолжалось медленнее, чем хотелось бы, так что новый-старый градоправитель Анджелин Мас временно жил в Малых Звездунах, вместе с обеими леди Байт, которых терпеть не мог. Я, кстати сказать, тоже.
Но приказ есть приказ, и через час я въехал на широкий двор замка. Слуга принял лошадь, а дворецкий пообещал как можно скорее доложить обо мне графу.
Я скромненько поднялся в нижний зал, где был встречен придворной дамой:
— Его сиятельство сейчас на женской половине. Прошу следовать за мной!
Вот бесы! Надежда на то, что удастся избежать нежеланного визита, растаяла как дым.
Вступив в комнаты замка на третьем этаже, я сразу столкнулся с его обитателями. Вернее, с одной из них. Не успел я правильно среагировать на знатную даму и ее спутниц, как навстречу мне с визгом кинулся энергичный колобок в розовом шелковом платьице:
— Тятя!
Ребенок протянул руки, и пришлось уступить настойчивой просьбе девочки. Цепкие детские ручонки крепко обхватили шею:
— Тятя Га!
— Да, малышка, — произнес я. — Пришел дядя Згаш.
— Кися! — заявило розовое кудрявое чудо. — Дай кисю!
— Нету кисы, — пожал я плечами, — убежала.
Черный кот по кличке Зверь лишь один раз имел неосторожность попасть в детские ручонки, и с тех пор всякий раз, когда хозяину надо было ехать в замок, малодушно бросал его на произвол судьбы.
Сообразив, что живой игрушки опять не будет, ребенок нахмурил бровки и скривился, собираясь возмущенно заплакать. Опытному некроманту пришлось капитулировать.
— Погоди, не плачь! Посмотри, что у дяди есть!
Леденцы, даже самые дешевые, купленные несколько дней назад и все это время валявшиеся на дне сумки вперемешку с ядами и порошками из жженых костей, способны сотворить чудо. Слезы мгновенно высохли, а маленькие пальчики крепко вцепились в угощение.
— Иссё!
В это время на помощь мне — или, вернее, нарочно выставив напоказ свои материнские чувства — пришла мать малышки.
— Нет, — твердо сказала леди Гемма, подходя и властным движением забирая у меня дочь. Маленькая девочка закапризничала, попробовала упираться, и молодая женщина поспешила передать ее на руки кормилице.
— Тятя! Хоцу тятю! — вырывался из ее рук ребенок.
Я подавил вздох. Маленькая Луна Байт, не успев дожить до двух лет, уже совершила три преступления, за которые ей никогда не будет прощения от трех человек. Она родилась живой — и за это ее в глубине души ненавидел Анджелин Мас. Она родилась девочкой — и за это ее недолюбливала родная мать. И, наконец, она не была дочерью своего законного отца — и тем навлекла на себя гнев вдовствующей графини Лавины Байт. Вдова виконта Ладиана, красавица леди Гемма, осталась бездетной после трагической и внезапной кончины супруга и, чтобы удержать за собой титул и земли, решила забеременеть от первого встречного мужчины, который внешне хоть немного напоминал бы ее покойного мужа, дабы ни у кого не возникло лишних вопросов. К сожалению, наибольшим сходством обладал именно я.
В свое оправдание скажу, что тогда я находился в бессознательном состоянии и мало что соображал. Леди Гемма вообще поначалу приняла меня за мертвеца и распорядилась избавиться от тела «нежелательного свидетеля». Каково же было ее удивление, когда выяснилось, что ее предприятие увенчалось успехом лишь частично! Полтора года назад на свет появилась маленькая девочка, разом спутавшая карты окружающим. Леди Гемма мечтала о сыне, ее бывшая свекровь — о потомке Ладиана, а Анджелин Мас — о том, чтобы никакого ребенка не было и в помине. А я? Что — я? Ни меня, ни малышку не спросили…
Как ни странно, маленькая Луна тянулась ко мне, несмотря на то что посещать замок в Малых Звездунах доводилось не часто. Вряд ли дело было в пресловутом голосе крови. Скорее я был единственным взрослым, который принимал ее такой, какая она есть.
Избавившись от дочери, леди Гемма вернулась улыбаясь. Вдове виконта Ладиана было всего восемнадцать лет, но она была достаточно опасной женщиной, из тех, при встрече с которыми у каждого мужчины должен включаться инстинкт самосохранения и желание сбежать куда подальше. Анджелин Мас обладал этим инстинктом в полной мере. Он раскусил ее сразу после свадьбы, когда она попыталась очаровать его и увлечь к себе в постель. Месть леди Геммы чуть не стоила ему жизни. А вот виконт вовремя не понял, что собой представляет его жена, за что и поплатился.
— Сударь, — произнесла леди Гемма, улыбаясь так, что сразу захотелось повеситься, — как я рада вас видеть. Мне нужна ваша помощь!
— Я к вашим услугам, — пришлось согнуться в поклоне, как и положено простолюдину, на которого обратила свои взоры знатная дама. — Но граф Мас…
— Анджелин у себя, — капризно надула губки виконтесса. — И даже издали не показывается. Повлияйте на него. Нельзя быть таким… нелюдимым! Что подумают люди?
— Да, конечно, миледи, — промямлил я, лихорадочно соображая, что происходит. Кто на самом деле приглашал меня в замок? И в качестве кого? Если опять понадобились услуги некроманта, зачем этот разговор?
— Он должен изменить свое поведение, слышите, сударь?
— Да-да, я ему передам… Прошу прощения, я должен найти графа… С вашего позволения, миледи, покорно прошу извинить…
Попятившись, выскочил из зала как ошпаренный. Что происходит в замке? Где Анджелин?
Граф был в кабинете, принадлежавшем когда-то покойному лорду Верину Байту. Сидя за столом, он быстро перебирал бумаги, бегло пробегая глазами одни, что-то помечая, подчеркивая или подписывая в других и разрывая на клочки третьи. Анджелин был в плохом настроении, это было видно по тому, как резко черкал он что-то на одних листах или рвал на клочки другие. При этом он так увлекся этим занятием, что не сразу заметил меня.
— Анджелин, — я кашлянул, — вы… ты меня звал?
Граф вскинул голову. Прищуренные глаза блеснули сталью, словно два клинка.