– Интересная у вас жизнь, Агата, – с невольным уважением отметил Фарлей. – Интересная и очень насыщенная, как я погляжу.
Я промолчала. Пожалуй, лучше ему не знать, насколько она интересная и насыщенная. Потому что к Спайку я тогда попала с очень нехорошей рваной раной на левом предплечье, в которое мне вцепился оживленный старшекурсниками ради забавы мертвец. С самого начала опыта что-то пошло не так. Эти горе-экспериментаторы забыли нарисовать круг со сдерживающими символами. И очень голодное зомби намеревалось отправиться на прогулку по коридорам пустынного факультета, потому как воскресители, сообразив, какую глупость сотворили, разбежались в разные стороны.
Я, как назло, проходила мимо аудитории, когда раздались истошные крики. Естественно, не устояла от искушения проверить, что, собственно, происходит. И нос к носу столкнулась с разъяренным и алчущим крови зомби.
Когда подоспела подмога, эта гадость успела меня неплохо потрепать. Раны были глубокими и очень нехорошими, потому что оказались, понятное дело, заражены трупным ядом. Молодой преподаватель по некромантии, который и упокоил мертвеца окончательно, очень переживал, что о произошедшем станет известно в деканате, ведь как ни крути, но именно на нем лежала ответственность за произошедшее. Насколько я поняла из его сбивчивых объяснений, столь отличившиеся студенты взяли его на «слабо» и заставили продемонстрировать заклинание, не входящее в курс обучения. А затем уговорили провести эксперимент. Преподаватель отлучился за свечами, а когда вернулся, мертвец уже рвал мое плечо, а остальные попрятались за столами, не смея вмешаться.
В общем, я получила зачет по некромантии автоматом и свела весьма полезное знакомство со Спайком, к которому меня приволок взволнованный учитель. Он и оплатил мое лечение, прежде взяв с меня честное слово, что о неприятном происшествии никому не станет известно. Я не возражала. Моей крохотной стипендии все равно вряд ли бы хватило на визит к нормальному целителю. А Спайк поставил меня на ноги всего за пару ночей. Одна беда – некрасивые шрамы до сих пор украшали мое предплечье. Но я не видела в этом большой беды, потому что все равно предпочитала наглухо закрытые платья. В самом деле, груди у меня почти нет, поэтому как-то глупо выбирать наряды с соблазнительным декольте, если нечем похвастаться.
– Идемте, – проговорила я, обращаясь к Фарлею. – Спайк – один из лучших целителей, что я знаю. Он обязательно разберется с вашей раной.
Фарлей окинул скептическим взором покосившуюся лачугу, которая, казалось, была построена из мусора. Посмотрел на ручеек нечистот, омывающий его прежде безукоризненно чистые сапоги. Но ничего не сказал.
– Спайк, взгляни, что у него с головой, – попросила я у старика, сочтя его молчание за знак согласия.
– А деньги есть? – оживился Спайк. – Агата, девочка моя, ты же знаешь, что забесплатно я не работаю.
Я выжидающе посмотрела на Фарлея, надеясь, что он вытащит кошелек и пообещает оплатить услуги старика. Но тот сделал вид, будто ничего не услышал, с демонстративным брезгливым интересом изучая нечто подозрительное, прилипшее к подошвам его сапог.
– В долг, – негромко обронила я и напряглась, ожидая, что Спайк начнет шумное разбирательство с подсчетом всех моих неоплаченных счетов, а потом с позором прогонит меня прочь.
Но старик меня удивил. Он яростно затеребил свою бороду, будто страдал от нашествия вшей. Затем пожевал сухими морщинистыми губами. И неожиданно с благосклонностью кивнул.
– Чего только не сделаешь ради красивой девушки, – пошутил он и посторонился, пропуская нас в лачугу.
Я не оценила комплимента. Раздраженно фыркнула. Красивая девушка! Звучит как изощренное издевательство, потому что красотой в моем случае и не пахнет.
Фарлею очень не хотелось заходить. Он так нерешительно мялся на пороге, что мне нестерпимо захотелось как следует толкнуть его в спину. Мое настроение, и без того не блещущее после событий в агентстве, упало до минимума. Ричард наверняка будет недоволен из-за того, что я не сумела угнаться за ним. К тому же я волновалась – вдруг ему понадобится помощь, а я тут с этим страдальцем застряла. Ну и платить за собственную оплошность ой как не хотелось.
Наконец Фарлей решился. Набрал полную грудь воздуха, будто опасался, что в лачуге ему будет нечем дышать, и смело перешагнул порог.
Я поторопилась за ним. Спайк замыкал шествие и плотно прикрыл дверь.
Я услышала, как блондин не удержался и издал громкое изумленное «пф-ф». Должно быть, не ожидал, что в столь неприглядной на вид лачуге его встретят такие порядок и чистота.
О да, Спайк был тем еще аккуратистом и чистюлей. Каждая вещь лежала у него на строго определенном месте. Все скляночки и банки со всевозможными лекарственными мазями, притирками и прочими снадобьями у него стояли не просто ровными шеренгами, но еще и по размеру – от самых маленьких до больших. И такой порядок наблюдался у него во всем. Любые предметы должны были находиться именно на том месте, которое он им определил, руководствуясь своей подчас непостижимой внутренней логикой. Помнится, однажды я случайно сдвинула придверный коврик, когда вытирала ноги. Если не вглядываться специально, то и не заметишь. Так Спайк на моих глазах принялся нервно расчесывать руки до кровавых царапин. То есть он чувствовал, что в окружающем мире что-то изменилось. Но не понимал, что именно. Стоит ли говорить, что приступ продолжался до тех пор, пока он не заметил сдвинутый коврик. И чесотка немедленно прекратилась, как только порядок был восстановлен.
– Если вы целитель, то почему живете в такой дыре? – неожиданно спросил Фарлей, с любопытством разглядывая кожаные переплеты дорогих книг, украшенные золотым тиснением, которые занимали несколько книжных шкафов.
– Это не дыра! – мгновенно взвился чуть ли не до потолка Спайк. – Это – мой дом! В нем жил мой отец, мой дед, мой прадед…
– Да-да, я понял, – поторопился прервать его блондин, видимо, испугавшись, что в противном случае перечисление предков старика затянется надолго. – Это ваше родовое гнездо, так сказать. Но не будет ли правильнее продать его за хорошие деньги и переехать в большой чистый дом где-нибудь на окраине Гроштера? И с клиентами станет проще. Не каждый рискнет сунуться в эту трущобу.
– Зачем мне большой дом? – презрительно фыркнул Спайк. – Представить страшно, сколько времени у меня будет уходить на его уборку. Меня вполне устраивает мое нынешнее обиталище. К тому же я чувствую души моих предков здесь. Это придает мне сил. А клиенты… Слухами земля полнится. Меня все равно находят те, кому нужна помощь. Пусть их не так много, как могло бы быть. Ну и что? Я не гонюсь за богатством и не нуждаюсь.
– Я вижу, – коротко отозвался блондин, наконец-то перестав пожирать жадным взглядом библиотеку Спайка.
– Дайте я погляжу на вашу голову! – приказал старик и кивком показал на крепкий табурет, стоящий посередине комнаты. – Садитесь.
Фарлей почему-то покосился на дверь, как будто планировал отказаться от лечения. Но затем посмотрел на меня, как-то странно хмыкнул и занял предложенное место.
Я, в свою очередь, воспользовалась удобным случаем и попыталась оценить масштаб предстоящего целебного вмешательства, от которого напрямую будет зависеть выставленный мне счет. Итак, светлые волосы несчастного Фарлея – в крови, но она выглядела уже засохшей. Думаю, просто немного рассек кожу при падении. Ну что же, это неплохо. Надеюсь, Спайк не станет требовать от меня много денег за такой пустяк.
Проблема только в том, что пока у меня нет и медного гроша.
Между тем Спайк несколько раз обошел вокруг смирно сидевшего блондина. Затем остановился за его спиной.
Целитель был настолько маленького роста, что носом чуть ли не уткнулся Фарлею в волосы. Спайку пришлось встать на цыпочки, чтобы положить ладонь ему на голову. Тотчас же с его пальцев полился прохладный голубоватый свет.
Я ждала, что сейчас старик удовлетворенно крякнет и отойдет в сторону, горделиво обронив, будто проблема разрешена. Но сеанс почему-то затягивался. Свет все лился и лился, а Спайк хмурился все сильнее и сильнее.
От нетерпения я чуть ли не заплясала на месте. Почему старик медлит? Даже секунда его врачевания стоит ой как недешево. А он уже почти минуту сосредоточенно сопит над головой этого хмыря. Мне придется вкалывать целый год, чтобы расплатиться с ним!
Казалось, будто прошла целая вечность. Понятия не имею, сколько именно времени миновало на самом деле. Для меня – не менее часа, хотя, скорее всего, сильно меньше. Наконец Спайк убрал руку от головы блондина и повернулся ко мне.
– Ну как, готово? – тут же выпалила я.
Старик, однако, медлил с ответом. Он сурово сдвинул кустистые брови и вновь с ожесточением вцепился себе в бороду.
Я напряглась. Нехороший знак. Очень нехороший! Неужели травма оказалась серьезнее, чем я предполагала? Но даже если речь идет о сотрясении, то почему Спайк так хмурится? Это же для него так, раз плюнуть.
– Молодой человек, а ведь вас прокляли, – внезапно заявил он. – И прокляли со знанием дела.
– Что?!
От такого известия несчастный Фарлей едва не свалился со стула. Вскочил на ноги и неверяще уставился на Спайка.
– К‑как прокляли? – запинаясь, переспросил он. – За что прокляли?
– Мне-то откуда знать, – огрызнулся целитель. – Это тебе, мальчик мой, должно быть ведомо, кому ты так насолить умудрился, что на тебя порчу наслали.
Фарлей удивительно спокойно отреагировал на то, как легко и непринужденно целитель перешел при общении с ним на «ты». По всей видимости, ему сейчас было не до размышлений о правилах хорошего тона. Блондин выпрямился и уставился поверх головы Спайка, переваривая услышанное.
Я с удивлением заметила, как посуровело лицо моего случайного знакомого. До сего момента он выглядел, если честно, достаточно безобидно. Эдакий немного нерасторопный молодой человек, который к тому же не обладает должной реакцией, чтобы уворачиваться от слишком торопливых девиц. Но сейчас Фарлей словно стал выше ростом. На его губах не осталось и следа от прежней мягкой рассеянной улыбкой, голубые глаза заледенели.
Ох! Я невольно поежилась, пораженная столь быстрыми и значительными изменениями в облике блондина. Такое чувство, будто до сего момента он лишь успешно притворялся простофилей, но сейчас предъявил нам свой истинный облик.
– Проклятье смертельное? – сухо, почти не разжимая губ, обронил Фарлей.
И опять он повел себя странно. Любой другой человек на его месте поддался бы панике, принялся метаться по комнате и страдальчески заламывать руки, вопрошая, что же ему делать. Но ничто в голосе или в выражении глаз Фарлея не говорило о страхе. Он напоминал сейчас сжатую до предела пружину, готовую в любой момент стремительно распрямиться.
Спайк тоже ощутил неладное. Он искоса глянул на меня, словно молчаливо спрашивая – кого ты ко мне притащила? Я едва заметно пожала плечами, и старик вновь все свое внимание обратил на блондина.
– Нет, не смертельное, – проговорил он. Замялся, явно не в силах облечь в слова то, что почувствовал. Выдернул из бороды несколько волосинок, после чего медленно продолжил: – И вообще, у меня такое чувство, что проклятье – не совсем правильное название. Проклятья ведь что делают? Сосут энергию, истощают ауру человека. А тут… Я почуял неладное лишь чудом, – после чего добавил с нескрываемой гордостью: – Знаешь, обратись ты к любому другому так называемому целителю – он бы не заметил ничего дурного. Эти молодчики упрутся в одну проблему – и ничего больше не видят.
– Ближе к теме, – резко оборвал его разглагольствования Фарлей. – Что именно ты увидел?
Я покачала головой. Надо же, какие приказные нотки теперь зазвучали в голосе блондина! Будто ему не привыкать повелевать. А самое главное – словно он не допускает даже мысли об ослушании. И как быстро и легко он отказался от вежливости!
Спайк тоже удивился. На самом дне его выцветших от возраста глаз промелькнуло изумление. Но он лишь послушно кивнул, не осмелившись возмущаться или возражать.
– То заклятье, которое кто-то внедрил в твою ауру, имеет одну цель, – сказал он. – За тобой следят, мальчик мой.
Я опять поежилась, исподволь наблюдая за Фарлеем. Его лицо словно окаменело от этого известия, скулы хищно заострились, а губы гневно искривились.
– Давно? – коротко осведомился он.
– Не очень, – поспешил заверить его старик. – Я бы сказал – пару дней как. Заклятье еще не успело как следует впитаться в ауру, иначе даже такой мастер, как я, его бы не обнаружил. Но в любом случае колдун, который создал эти чары, является истинным знатоком своего дела.
Фарлей задумчиво потер свой подбородок. Его лицо немного расслабилось. Видимо, он ожидал услышать что-то худшее.
– Я бы мог убрать это заклятье, – осторожно предложил Спайк. – Это будет сложно, но я справлюсь. Нейтрализую его и извлеку из ауры, как извлекают из кожи насосавшегося крови клеща.
Теперь напряглась уже я. Даже страшно представить, сколько будет стоить столь кропотливая работа! Я точно не сумею расплатиться со Спайком и за целую вечность.
– Действуй! – приказал Фарлей и вновь опустился на стул.
– Эй, – нерешительно влезла я в их диалог. – Любезнейший, вы учтите, что я не намерена за это платить. Да, вы стукнулись головой. И я возмещу ваши затраты на лечение раны. Но заклятье – творение не моих рук. Поэтому…
Фарлей, не глядя на меня, запустил руку в карман своего сюртука. Я осеклась, когда он вытащил целую пригоршню золотых монет.
– Надеюсь, этого хватит, – сказал он и небрежно сыпанул деньги прямо на пол.
Спайк едва успел подставить ладони под сверкающий поток золота. Глаза старика алчно заблестели: по всей видимости, гонорар превзошел самые смелые его ожидания.
А я, в свою очередь, не сумела удержать удовлетворенного вздоха. Ну вот, уже легче. Полагаю, этого хватит, чтобы Спайк не стал выставлять мне отдельный счет за лечение.
– Приступим, – между тем промурлыкал старик и опять простер обе ладони над многострадальным затылком блондина.
Однако теперь Фарлея окутало облако других чар. Сперва нежно-розовые, они быстро темнели, приобретая грозный багровый оттенок.
Спайк прикусил нижнюю губу. Теперь целителю приходилось намного сложнее, чем в прошлый раз. Об этом свидетельствовала обильная испарина, выступившая на его лбу, хотя в лачуге было прохладно.
С пальцев целителя посыпались трескучие ярко-алые искры. Он протяжно выдохнул, как будто приподнимал тяжелый груз, и вдруг закатил глаза, принявшись медленно оседать в обмороке.
Я кинулась вперед, в последний миг успев подхватить целителя. Не удержалась от такой тяжести и уселась прямо на пол.
Фарлей тоже оказался на ногах. Он двигался настолько быстро, что я не заметила, когда блондин вскочил со стула.
«Надо же, а реакция у него будь здоров, – промелькнуло в голове. – Даже странно, что он не успел увернуться от меня».
И я по-новому посмотрела на Фарлея. Сдается, кое-кто ловко дурил мне голову, притворяясь раззявой.
Но я не стала высказывать вслух свои подозрения. Блондин ловко вздернул Спайка на ноги, приподняв его за подмышки. И я опять удивленно хмыкнула. Фарлей, казалось, вовсе не ощутил веса старика, который, несмотря на свой невысокий рост, обладал весьма солидной комплекцией. И спустя несколько секунд целитель уже восседал на стуле.
– Со мной все в порядке, – заявил он, впрочем, не открывая глаз. – Просто немного не рассчитал сил. Перетрудился, так сказать.
– Ты удалил чары? – спросил Фарлей без малейшего сочувствия в голосе.
– А как же! – Спайк фыркнул, обиженный тем, что кто-то осмелился засомневаться в его мастерстве.
Выудил из кармана штанов одну из монет, прежде полученных в качестве оплаты своих услуг. Она вдруг нестерпимо сверкнула промеж его пальцев, и Спайк протянул ее блондину.
– Я перекинул чары сюда, – спокойно проговорил он. – Найдешь умелого мага-поисковика – и он приведет тебя прямо к тому, кто наслал на тебя проклятье.
Фарлей осторожно обернул ладонь белоснежнейшим носовым платком, который выудил уже из другого кармана сюртука. И лишь затем принял монету из рук целителя.