Я совершил еще один скачок. Валун постепенно изменил курс, изменил форму. Его спутники исчезли. Он двигался по прямой в направлении, которое должно было стать западом. Несомненно, это уже был иной мир. Но они не исчезли. Когда я опять оглянулся, они все еще были позади. Правда, я немного оторвался от них, но отряд полностью тянулся за мной.
Ну что же, случается и такое. Либо я все еще не успокоился после того, что со мной произошло и сплоховал, прихватив их с собой, либо сохранил константу вместо того, чтобы подавить переменную. То есть, во время сдвига, подсознательно потребовал, чтобы элемент погони сохранился. Тогда меня преследовали другие типы, но гнались они все-таки за мной.
Я опять потер лодыжку. Солнце стало ярким, оранжевым. Северный ветер поднял тучу пыли и песка. Она появилась сзади и банда исчезла из вида. Я мчался на запад, где появилась линия гор. Время было в фазе искажения. Лодыжка болела немножко меньше.
Я немного отдохнул. Для валуна мой конь был еще довольно удобным. Незачем нестись сломя голову, если все идет великолепно. Я вытянулся, заложил руки за голову и стал смотреть на приближающиеся горы, думая о Бранде и о башне. Я не сомневался, что попал куда надо. Все было точно таким же, как в картине, которую он мне показал. Я решил прорезать хорошенький кусочек Тени, набрать собственное войско, вернуться и всыпать им по первое число. Тогда все будет чудесно.
Через некоторое время я потянулся, перевернулся на живот и посмотрел назад. Черт возьми, они все еще были здесь! И даже немного приблизились! Тут я конечно рассвирепел. Хватит удирать, черт возьми! Сами напросились, пусть теперь пеняют на себя!
Я поднялся на ноги. Лодыжка почти не болела, лишь немного затекла. Подняв руки, я искал нужные Тени. И нашел их. Скала медленно по дуге сворачивала направо. Вираж становился все круче. Я описал параболу и, постепенно набирая скорость, двинулся навстречу преследователям. Мелькнула мысль, что неплохо было бы устроить позади себя хорошенькую грозу. Жаль, время не позволяло.
Стражников было человек 25. Когда я устремился на них, они благоразумно рассыпались в разные стороны. Не всем это удалось. Я заложил вираж и быстренько развернулся.
Вид нескольких трупов, поднимающихся в воздух, потряс меня. С них капала кровь. Два трупа уже парили высоко надо мной.
Я настиг их было во второй раз, но тут оказалось, что несколько стражников успели на ходу взобраться на скалу. Первый из них взобрался на вершину, выхватил меч и кинулся на меня. Я перехватил его руки, выхватил меч и сбросил его вниз. Вот тут-то я и узнал о шпорах на их руках. Он успел полоснуть меня.
К этому времени в меня снизу летели какие-то странные метательные снаряды. На вершину выбралось еще два типа, и было похоже, что еще несколько стражников не прочь проехаться с нами.
Что же, даже Бенедикту иногда приходилось отступать. По крайней мере, уцелевшие будут долго помнить меня.
Я оставил в покое Тени, вытащил одно колесо с шипами из ребер, другое — из ноги, отсек правую руку одному из врагов, пнул его в живот, упал на колени, уклонившись от страшного удара второго, и полоснул его по ногам. Он тоже полетел вниз.
Наверх карабкалось еще пятеро. Мы вновь плавно плыли на запад. Позади с десяток оставшихся в живых перестраивались на песке. В небе над ними было полно парящих трупов, из которых капала кровь.
Со следующим я справился легко, поймав его в тот самый момент, когда он перелезал через край. Оставалось четверо.
Но пока я возился с ними, трое из них одновременно с трех сторон выскочили на вершину. Я бросился на ближайшего и разделался с ним, но в это время двое других навалились на меня. Я успешно защитился, но в это время на вершину выбрался оставшийся и кинулся им на помощь.
Воины они были неважные, но на скале становилось тесновато и вокруг меня так и мелькали острия и клинки. Я непрерывно парировал удары и двигался, стараясь, чтобы один из них оказался на пути второго и помешал ему. Отчасти мне это удалось. Когда я понял, что лучшей позиции мне не дождаться, я бросился вперед и получил пару царапин — пришлось немного открыться, но зато раскроил одному из них череп. Падая, он зацепил второго и оба клубком рухнули вниз.
К сожалению, мой меч застрял в теле стражника, и этот неотесанный эгоист захватил его с собой. Да, в этот день мне было суждено терять мечи. Интересно, записано ли это в моем гороскопе? Может следовало заглянуть туда, прежде чем отправляться в путь?
Тут мне пришлось пошевеливаться, чтобы увернуться от удара последнего стражника. Поворачиваясь, я поскользнулся в луже крови и полетел к краю площадки. Свались я, и скала прошлась бы прямо по мне, оставив за собой очень плоского Рэндома, смахивающего на экзотический коврик. Как восхищались бы и изумлялись им будущие путники!
Я вцепился руками в скалу, пытаясь удержаться. Подскочил стражник и занес меч, чтобы покончить со мной так же, как я расправился с его приятелем.
Но я вцепился ему в лодыжку и самым наилучшим образом затормозил. И провались я сквозь землю, если в этот самый момент, кто-то не попробовал вызвать меня через Карту.
— Некогда! — заорал я. — Перезвоните попозже!
Тут я наконец остановился, а стражник, гремя оружием, упал и пролетел мимо меня.
Я хотел было поймать его, пока он сам не успел стать ковриком, но чуть-чуть опоздал. Очень бы мне хотелось порасспросить его кое о чем. Но это мне настроения не испортило. Я снова вскарабкался на вершину и уселся в самом центре, наблюдая и размышляя о последних событиях.
Остальные преследователи были далеко сзади. Пока можно было не беспокоиться за то, что меня снова возьмут на абордаж. Что ж, отлично! Я снова направился к горам. Мною же созданное солнце, начинало меня поджаривать. С меня лились пот, кровь, раны болели, хотелось пить. Я решил, что очень скоро хлынет дождь. Остальным я займусь потом.
Я начал подготовку. Появились тучи. Они сгущались, темнели… в какой-то момент я задремал. В бессвязных снах мне привиделось, что кто-то опять пытается вызвать меня. Затем — сладостная тьма.
Я очнулся от дождя, внезапного и сильного. Было темно и я никак не мог понять, из-за грозы это или уже темнело. Может быть, гроза началась в сумерки. Жара спала и, расстелив плащ, я улегся на него и открыл рот. Время от времени я выжимал из плаща воду. В конце концов я утолил жажду и вновь почувствовал себя комфортабельно.
Скала казалась такой скользкой, что я опасался пошевелиться. Приближались горы. Преследователей в темноте не было видно. Если они еще не оставили меня, то им приходится очень несладко. Но когда путешествуешь по незнакомым Теням, полагаться на предположения вредно для здоровья. Я немного разозлился на себя за то, что заснул, но решил даровать себе прощение, поскольку ничего дурного из-за этого не произошло. Завернувшись в свой насквозь промокший плащ, я нащупал сигареты. Оказалось, что почти пол-пачки цело. С восьмой попытки я добыл из Тени огонек. Потом я просто сидел, курил и мок. Мне было хорошо и несколько часов я не менял позы и не шевелился.
Когда гроза наконец кончилась, и ночное небо очистилось, я увидел, что оно полно незнакомых созвездий. Ночь была прекрасна, как бывают ночи в пустыне. Много позже я заметил, что скала, сбрасывая скорость, плавно пошла в гору. Что-то происходило с физическими законами, которые управляли ситуацией. Склон был не настолько крут, чтобы так сильно замедлить ход скалы. Мне не хотелось возиться с тенью, чтобы не сбиться с пути. Я стремился как можно скорее оказаться в знакомых местах, где можно было поменьше гадать и побольше знать о природных явлениях.
Поэтому я позволил скале остановиться, слез и пошел в гору пешком. По дороге я играл с Тенью в игру, которой мы научились в детстве. Проходя мимо чего-нибудь — чахлого деревца, большого камня — я менял небо так, чтобы с одной стороны от них оно было не таким, как с другой. Постепенно я восстановил знакомые созвездия. Я знал, что спущусь совсем не с той горы, на которую поднимался. Мои раны все еще тупо ныли и пульсировали, но лодыжка болеть перестала и только слегка ныла и была припухшей. Я отлично отдохнул и знал, что смогу идти еще долго. Казалось, все снова было в полном порядке.
Подъем был длинным и становился все круче. Но в конце концов я вышел на тропинку и идти стало легче. Я без отдыха взбирался все выше и выше, решив не останавливаться, и до утра оставить горы позади. Небо уже стало знакомым. Мои одежды тоже изменились вместе с Тенью: теперь на мне были хлопчатобумажные брюки и куртка, мокрый плащ превратился в сухое серапе. Неподалеку кричала сова, далеко внизу и сзади раздавались завывания койота. Эти знакомые звуки вызывали во мне ощущение спокойствия и безмятежности, изгоняя все следы отчаяния, оставшиеся после моего бегства.
Примерно через час я не удержался от искушения чуть-чуть поиграть с Тенью. Почему бы где-нибудь в горах не бродить заблудившейся лошади? Естественно, я ее нашел. Минут через десять мы подружились, я вскочил на нее без седла и теперь поднимался в гору более удобным способом. Ветер швырял изморось на нашу тропинку, взошла луна и иней ожил, засверкал.
Короче, я ехал всю ночь, перебрался через перевал и задолго до рассвета начал спуск. Гора надо мной казалась еще огромнее, что меня вполне устраивало. На этой стороне хребет порос зеленью. Его пересекали аккуратные дороги. Изредка показывались жилища. Все шло, как я желал.
Ранним утром я находился в предгорьях. Моя хлопчатобумажная пара превратилась в брюки хаки и яркую рубашку. Впереди меня через спину лошади была перекинута легкая спортивная куртка. Высоко в небе реактивный лайнер дырявил небо от горизонта до горизонта. Надо мной пели птицы, день был солнечный и теплый.
В этот момент я услышал, как кто-то произнес мое имя, и вновь почувствовал, что меня вызывают через Карту. Я остановился и ответил:
— Да.
— Ты где, Рэндом? — спросил Джулиан.
— От Амбера далековато. А что?
— Кто-нибудь еще с тобой говорил?
— Давненько ни о ком не слышал. Кто-то пытался связаться вчера со мной, но мне было не до разговоров.
— Это был я. Есть кое-какие новости, о которых тебе не мешало бы знать.
— Где ты?
— В Амбере. Тут в последнее время много чего произошло.
— А точнее.
— Слишком долго нет отца. Никто не знает, где он.
— Ну и что? Не в первый раз.
— На этот раз он не оставил никаких указаний и никому не передал власть. Раньше такого не бывало.
— Ты прав. А сколько это, «слишком долго»?
— Больше года. Ты что, не знал об этом?
— Знал, что он исчез. Жерар как-то говорил.
— Значит, он пропал еще до вашего разговора.
— Понимаю. И что вы думаете делать?
— В том-то все и дело. Пока мы просто жили одним днем: возникнет проблема — решаем. Жерар и Каин по приказу отца и раньше ведали флотом. Все решения по этому вопросу они принимают сами. Я вновь командую патрулями в Ардене. Но центральной власти нет: некому решать споры, принимать политические решения, выступать от имени всего Амбера.
— Значит, нужен регент. Что, кинем на Картах?
— Не так все просто. Мы считаем, что отец погиб.
— Погиб? Почему? Как?
— Мы пробовали вызывать его через Карты. Вот уже полгода, как мы занимаемся этим каждый день. Никакого результата. Что ты думаешь по этому поводу?
Я кивнул:
— Вполне возможно, что он погиб, — сказал я.
— Он бы наверняка ухитрился что-нибудь сообщить о себе. Но все же не исключено, что он попал в беду. Например, кому-то в плен.
— Решетки для Карт не помеха. Для них вообще нет никаких преград. Их ничем не остановишь. Как только мы установили бы контакт, он тут же попросил бы помощи.
— С этим трудно спорить, — ответил я, но подумал при этом о Бранде. — Но, может, он специально не хочет идти на контакт?
— Почему?
— Понятия не имею, но это не исключено. Сам знаешь, что он никого не посвящает в свои дела.
— Нет! — возразил Джулиан. — Это ерунда. Он бы обязательно оставил какие-нибудь указания.
— Ладно. Как бы то ни было, что ты предлагаешь?
— Кто-то должен занять трон, — ответил он.
Я с самого начала разговора понял, откуда дует ветер, и только ждал, когда он сам перейдет к делу.
— Кто же? — поинтересовался я.
— Лучше всего на эту роль подходит Эрик. Фактически он царствует уже несколько месяцев. Осталось лишь выполнить кое-какие формальности.
— Он не хочет быть просто регентом?
— Не хочет.
— Ясненько… Да, действительно, много чего у вас случилось, пока меня не было. А почему бы не выбрать Бенедикта?
— Ему, кажется, неплохо и в Тени, где он проживает.
— А что он об этом думает?
— Он не совсем согласен, но мы считаем, что сопротивления он не окажет. Поднялся бы слишком большой шум.
— Ясно. А Блейз?
— Они с Эриком крупно поспорили по этому поводу, но Блейз не командует войсками. Месяца три назад он уехал из Амбера. Позже он может устроить заварушку. Но мы об этом знаем и помним постоянно.
— А Жерар с Каином?
— Они пойдут за Эриком. А ты?
— А девочки?
— Никаких проблем. Они принимают это безропотно.
— О Корвине, видимо…
— Никаких новостей. Он погиб, это всем известно. Его гробница за века покрылась пылью и заросла плющом. А если он и жив, то значит навсегда порвал с Амбером. Тут ничего не изменилось. А теперь хотелось бы знать, что ты думаешь об этом.
Я усмехнулся.
— Я в таком положении, что мое мнение вряд ли можно считать важным.
— И все-таки нужно знать и его.
Я кивнул.
— Я всегда умел определить, откуда дует ветер. Я не люблю плевать против ветра.
Джулиан довольно улыбнулся.
— Вот и прекрасно.
— Когда коронация? Я считаю, что меня пригласили?
— Конечно, конечно. Но день еще не назначен, надо уладить кое-какие мелочи. Католиков звать не будем. Как только станет известен день, с тобой свяжутся.
— Спасибо, Джулиан.
— До встречи, Рэндом.
Перед тем, как продолжить спуск, я долго сидел в неподвижности. Мне было не по себе. Интересно, когда Эрик задумал это? Интриги в Амбере могли зарождаться очень быстро, но мне казалось, что сама ситуация готовилась слишком тщательно и давно. Естественно, сама ситуация была такой, что я стал подозревать: не он ли подложил Бранду свинью. И меня не покидала мысль, что он вполне мог приложить руку и к исчезновению отца. Конечно, это не так просто, ловушка должна быть очень надежной, но чем больше я думал, тем больше мне казалось, что Эрик замешан в этой истории. Я даже вспомнил старые слухи, что и твое исчезновение, Корвин, не обошлось без него. Но так сразу я ничего не мог придумать. Что ж, если это в наших интересах, почему бы не поплыть по течению, решил я. Не будем портить отношений с братом Эриком.
И все же… всегда надо выслушать обе стороны. Я ломал голову в поисках того, кто мог бы изложить мне эту историю в другом аспекте, с иной точки зрения. Раздумывая об этом, я оглянулся и взглянул наверх, чтобы посмотреть, далеко ли я отъехал от перевала. Что-то отвлекло мое внимание.
На перевале я увидел всадников. Очевидно, они ехали по той же дороге, что и я. Они были еще далеко, но было видно, что их более десятка. Подозрительно: сколько народу решило прогуляться именно в это время и именно в этом месте. Когда я заметил, что они спускаются вниз тем же путем, что и я, по моей спине пробежали мурашки. Что если… а вдруг, это те же мерзавцы? Интуиция подсказывала мне, что это именно они.
Один на один мне с ними делать нечего. Даже с двоими я расправился бы шутя. Не в этом дело, если это они, значит не только мы можем делать с Тенью, что захотим, значит еще кто-то может показывать фокус, который я всю жизнь считал монополией нашей семьи. Плюс ко всему они охраняли Бранда, следовательно, от них трудно было ожидать благосклонности к нам. По крайней мере на данном этапе. При мысли, что враги могли овладеть нашим главным оружием, меня прошиб холодный пот.
Конечно, на таком расстоянии невозможно было разглядеть, они ли это. Но если хочешь быть победителем в игре на выживание, надо учитывать любую возможность. Может Эрик разыскал или создал какую-то особую расу, и они служат ему? Или он каким-то образом выучил их? Вместе с тобой и Эриком, Бранд был одним из самых законных претендентов на трон… Да, я ничего не имею против тебя, черт побери! Сам знаешь, в чем дело. Просто я рассказываю, о чем думал в тот момент, вот и все. Так вот, если бы Бранд мог предъявить претензии на трон, с ним было бы очень нелегко справиться. Ты был не в счет, и если вести речь о законности, он оставался главным соперником Эрика. Когда я мысленно связал это с его судьбой и с тем, что эти ребята могли пересекать Тени, Эрик мне совсем разонравился. Эти мысли были куда страшнее самих всадников, хотя я не мог сказать, что появление последних привело меня в дикий восторг. Я пришел к выводу, что пора поскорее переговорить с кем-нибудь в Амбере и отправиться через Карту домой.