Довольно долго его наблюдения результата не приносили. Но ближе к вечеру, мутант заметил на дороге подозрительную колонну. Пары лошадей тащили по шоссе машины непонятной конструкции. Ничего подобного оливиец раньше не видел.
Властелин быстро спустился вниз и сообщил неприятную новость тасконцам. Пренебрегая собственной безопасностью, майор тут же бросился на стену.
– Проклятье! – выругался Ленк. – Теперь все встало на свои места. Неприятель дожидался прибытия катапульт. Бонтонцы основательно подготовились к штурму Мендона и заранее построили осадные машины. По иронии судьбы, именно мы станем их первой мишенью.
– Это так серьезно? – спросил Карс.
– Это конец, – с горькой усмешкой сказал офицер. – Мерзавцы сравняют Кростон с землей. Похоже, полковник Пуаре не лгал. Наши стены для подобных метательных орудий словно лист бумаги.
Опасения начальника гарнизона подтвердились довольно быстро. Уже через час катапульты сделали первый пристрелочный залп.
Большинство камней пролетело мимо, но один буквально снес верхнюю часть западной башни. Находившийся в ней наблюдатель превратился в бесформенное кровавое месиво.
Вскоре новая порция гигантских глыб обрушилась на форт. Процент попадания неуклонно рос. Люди в панике метались по крепости, но спасения нигде не находили.
К заходу Сириуса были разрушены все внутренние постройки, половина башен, а в стенах зияли огромные дыры. Лазарет с ранеными после ряда точных попаданий превратился в кладбище.
Лишь с наступлением темноты бомбардировка прекратилась. Ленк тотчас вывел солдат из укрытий. В любой момент могла начаться атака противника.
Время шло, а враг активных действий не предпринимал. Нервное напряжение достигло предела. Мендонцы за ночь не сомкнули глаз.
Уставший и злой майор встречал утро возле разбитых в щепки ворот. Проломы и повреждения уже никто не заделывал. Их оказалось слишком много.
Изможденные, обессилевшие унимийцы обреченно смотрели на поднимающийся из-за горизонта пылающий белый шар. Судьба Кростона решена.
– Сволочи! – гневно вымолвил начальник гарнизона. – Они не хотят даже добивать нас. Войска двинутся на форт только тогда, когда здесь будет идеально ровная поверхность. Прикончить раненых труда не составит…
– Разумно, – заметил мутант. – К чему лишние потери? Темп наступления все равно потерян. На месте бонтонцев я поступил бы точно так же.
Ленк удивленно взглянул на Карса. Чуть помедлив, офицер произнес:
– Тебе не откажешь в самообладании. Неужели ты не боишься смерти? Ведь к вечеру сегодняшнего дня крепость перестанет существовать.
– На то воля богов, – не без грустной иронии улыбнулся властелин. – Чему быть – того не миновать. Если мне суждено умереть в мендонском форте, значит, так и случится. Неизбежность надо принимать мужественно и смело. Тем не менее, я до последнего вздоха буду сражаться и защищать свою жизнь.
– Интересная философия, – кивнул тасконец. – Понять ее несложно, а вот придерживаться… Такое дано не каждому.
Обстрел крепости возобновился с раннего утра. Неторопливо, основательно и методично неприятель разрушал укрепления Кростона.
У стен внутри форта валялись изуродованные, раздавленные трупы защитников. Покойников уже никто не убирал.
В подчинении майора осталось не больше семидесяти человек. Еще три-четыре часа – и уцелеют лишь единицы.
Люди пытались спрятаться в подвалы и подземные укрытия, но от гигантских глыб не спасали и они.
На опушке леса появились первые штурмовые подразделения. Обнажив мечи, воины терпеливо ждали сигнала к наступлению.
Неожиданно для всех на южной окраине поля послышалась разрозненная стрельба. С каждым мгновением она нарастала. Вскоре залпы из автоматов и карабинов слились в единый звук.
Рискуя попасть под летящий камень, Ленк и Карс выбрались на край уцелевшей стены. Их взору предстала удивительная картина. Отряды захватчиков в ужасе разбегались по полю, а сзади, разворачиваясь в сплошную линию, во весь опор неслись отборные кавалерийские части герцога Альберта.
– Мы спасены! – радостно воскликнул унимиец.
– Боюсь, вывод чересчур смелый, – скептически проговорил мутант. – Обратите внимание, пехоты, поддерживающей атаку, нет. Кольцо окружения прорвала немногочисленная горстка отчаянных храбрецов. Скоро противник поймет это и постарается отсечь всадников от крепости.
Оливиец ошибся. Бонтонцы приходили в себя довольно долго. Огромная армия захватчиков совершенно растерялась.
Мощный заслон на дороге оказался разгромлен в течение нескольких минут. Командование врага пребывало в шоке и сразу принять правильное решение не сумело.
Между тем, эскадроны Освальда разделились. Половина солдат устремилась к катапультам, а остальные поскакали к Кростону.
Возле машин началось настоящее побоище. Кавалеристы сходу изрубили прислугу и приступили к уничтожению механизмов. На спасение метательных орудий бросились штурмовые отряды. Однако, противостоять натиску конницы они не сумели.
Потеряв десятки людей убитыми и ранеными, враг отступил к лесу, ведя интенсивную, но беспорядочную стрельбу. Больше бонтонцы выходить на открытую местность не решались.
Господство на поле боя, пусть и временно, захватили защитники форта.
Воины Кростона, чудом уцелевшие после бомбардировки, неторопливо выбирались на поверхность.
Вокруг царил страшный хаос. Башни крепости разрушены до основания, стены сохранились лишь фрагментами, ворота и мост превращены в руины.
Люди с ужасом осматривались по сторонам. Огромные глыбы буквально перемешали трупы убитых с землей. Всюду валялись части тел, обрывки одежды, сломанное оружие.
Разобрать, где мертвые враги, а где мендонцы, было уже невозможно. Часть солдат находилась на грани сумасшествия и, не понимая, что происходит, с безумными глазами бродила по форту.
Две сотни всадников замерли возле рва. От укреплений форта, когда-то внушавших уважение, остались лишь бесформенные груды развалин. Кростон перестал существовать. На камнях и в траве лежали сотни трупов.
Опустив окровавленный меч, командир полка разочарованно произнес:
– Кажется, мы опоздали. Вряд ли здесь кто-нибудь уцелел.
– Надо проверить, – взволнованно возразил Храбров, спешиваясь. – Ведь пока крепость еще не принадлежит врагу.
Землянин передал поводья ближайшему тасконцу и направился к разрушенным воротам. То и дело приходилось перешагивать через разлагающиеся, изуродованные тела убитых людей.
От отвратительного запаха русич поневоле закрыл нос рукой. Во рву творилось нечто невообразимое: распухшие от воды покойники, мерзкие кровососущие черви и грязная смердящая жижа.
Кое– как преодолев препятствие, Олесь сумел добраться до развалин башни. Надежды на благоприятный исход сражения таяли с каждой секундой. Карс не мог спастись в таком аду. Однако не успел землянин войти внутрь крепости, как откуда-то сверху раздался знакомый голос:
– Неужели решил навестить старого друга? Храбров поднял глаза и увидел сидящего на стене властелина. Рядом с мутантом расположился щуплый и грязный мендонский офицер.
Спустя мгновение гигант спрыгнул вниз и заключил товарища в крепкие объятия. Похлопав русича по плечу, вождь с признательностью в голосе проговорил:
– Вы появились очень вовремя. Еще пара часов – и мерзавцы окончательно сравняли бы Кростон с землей.
– Жив, чертяга, – утирая предательски набежавшую слезу, прошептал Олесь. – Признаюсь честно, я уже начал сомневаться. От форта остались одни развалины. Похоже, штаб недооценил противника, а он подготовился к войне основательно.
– Вы совершенно правы, – подтвердил унимиец. – Бонтонцы решили раз и навсегда покончить со своим южным соседом. Столь мощную армию враг никогда не собирал.
Землянин вопросительно взглянул на Карса. Чуть поспешно властелин сказал:
– Прошу прощения, я вас не представил. Мой лучший друг Олесь Храбров…
Русич вежливо кивнул.
– Начальник гарнизона майор Ленк, – продолжил оливиец. – Мы с ним неплохо здесь повоевали. Славная получилась драка…
– Заметно, – вымолвил Храбров. – Трупов больше, чем камней. Эскадроны прибыли сюда, чтобы помочь удержать крепость. Но задачу придется менять. Защищать по сути дела уже нечего.
– Возражаю! – нервно выкрикнул офицер. – У меня есть приказ оборонять Кростон до последнего солдата. Я призывал солдат выполнить долг до конца. А теперь, когда у нас появились шансы на успех, – сдать форт неприятелю?
В ответ Олесь только пожал плечами. Указав на кавалеристов, землянин произнес:
– Там находится полковник Освальд. Именно он принимает окончательные решения. Мы лишь даем советы.
Воины быстро зашагали к эскадрону всадников.
Тем временем, события на поле боя развивались стремительно. Уничтожив катапульты, конница мендонцев разметала пехотные отряды противника и поскакала к крепости. Разгоряченные схваткой воины бурно обсуждали перипетии сражения.
Впрочем, бонтонцы тоже постепенно приходили в себя. К Кростону спешно подтягивались отборные части. Все более интенсивным становился огонь снайперов. Вскрикнув, схватился за грудь и выпал из седла один из всадников. Почти тут же дико заржала лошадь и, подминая седока, повалилась на землю.
– Вы чересчур медлили, – нетерпеливо воскликнул Освальд, заметив приближающихся защитников форта. – Здесь становится слишком жарко. Еще четверть часа – и противник бросит на нас тяжелую кавалерию.
– Мы встретим захватчиков достойно, как делали уже не раз, – гордо ответил Ленк. – Заводите людей в крепость. Ее стены послужат укрытием.
Полковнику показалось, что он ослышался. Маркиз склонился к офицеру и тихо спросил:
– Майор, вы хорошо себя чувствуете? Какие стены? Перед нами руины. И к вечеру враг овладеет ими. Нет! Бездарно терять полтысячи отличных бойцов я не намерен.
– А приказ штаба? – раздраженно воскликнул начальник гарнизона.
– Когда принималось решение, мы надеялись, что укрепления Кростона выдержат штурм и осаду, – вмешался русич. – Пополнение форту было необходимо, как воздух. Сейчас же ситуация в корне изменилась. Сутки назад неприятель начал продвижение на юг в другом направлении. Здесь осталось около двух тысяч солдат. Именно по этой причине наш прорыв и удался. Крепость оправдала возложенные на нее надежды и задержала захватчиков почти на трое суток. Оглянитесь вокруг, защищать больше нечего. Будет лучше, если солдаты отойдут на новый рубеж и создадут вторую линию обороны.
Ленк внимательно слушал союзника, время от времени отрицательно покачивая головой. Наконец, унимиец произнес:
– Наверное, вы правы. Эскадронам нечего делать в Кростоне. Но это мой форт. Ни один бонтонец не ступит на его территорию, пока я жив…
Неожиданно на поле появился скачущий во весь опор всадник. Наездник не жалел лошади и нещадно нахлестывал ее плетью.
Спустя пару минут посыльный, с трудом сдерживая коня, замер возле Освальда. И животное, и человек едва Дышали.
Глотая слова, воин хриплым голосом прошептал:
– От майора Юланда… Противник давит… с двух сторон. Коридор… не более получаса…
– Проклятье! – выругался дворянин. – Мерзавцы разобрались в обстановке и пытаются запереть полк в теснине. Мы сами засунули голову в западню…
Словно в подтверждение слов тасконца, на северной опушке показались вражеские войска. Примерно в километре от мендонцев разворачивались в линию полторы тысячи всадников. Еще мгновение – и неприятель двинется в атаку.
– Отходим! – громко скомандовал полковник. – Хватит тратить время на разговоры. По коням! Защитников крепости сажайте сзади.
Возле майора образовалась группа человек в десять. Израненные, оборванные, грязные, они смело смотрели в сторону врага. Сломить таких людей нельзя.
Карс вскочил в седло подведенного Воржихой коня и воскликнул:
– Быстрее, запрыгивайте! Через минуту будет поздно.
– Нет, – с улыбкой обреченного сказал начальник гарнизона. – Мы остаемся. Свой долг надо выполнять до конца. Дайте нам побольше патронов. Конница бонтонцев дорого заплатит за преследование эскадронов.
Спорить с Ленком не имело смысла. На траву полетели магазины к автоматам и карабинам.
– Прощайте! – с горечью крикнул властелин, ударяя лошадь пятками по бокам.
Кавалеристы Освальда быстро уходили на юг. Шальные пули сбивали всадников на землю, но никто уже не останавливался.
Воины стремительно проносились мимо лежащих в траве товарищей. Ранены они или убиты, солдаты не выясняли. Натянуть поводья – значит, обречь себя на верную гибель.
Сзади трубили сигнальщики врага. Бонтонцы ринулись в погоню.
Возле Кростона противник нарвался на засаду.
Шквальный огонь буквально выкашивал всадников. Не обращая внимания на стрельбу, неприятель упорно двигался на юг.
Между тем, перед мендонцами возник вражеский заслон. Выставив копья, сотня бонтонцев соорудила частокол.
Столкновение получилось ужасным. Блеск стальных клинков, вопли, кровь – все смешалось на поле боя. Понеся существенные потери, полк все же вырвался из окружения. От ярости и отчаяния воины безжалостно изрубили солдат противника.
Рискуя загнать коней, эскадроны на огромной скорости уходили прочь от форта.
Километров через пять кавалеристы достигли первой группы прикрытия. С трудом сдерживая неприятеля, пехотинцы вели тяжелый бой.
Помощь оказалась, как нельзя кстати. Оттеснив врага в лес, войска продолжили отступление.
Лишь через три часа измотанные, уставшие, всадники добрались до заранее подготовленного рубежа обороны. Его начали строить двое суток назад, когда Карс собирал беспорядочно отходившие к столице части.
Сейчас это была сплошная линия рвов, редутов и завалов…
Десятки снайперов держали в прицеле дорогу и прилегающие к ней поляну. Как только эскадроны укрылись за защитными сооружениями, мендонцы открыли огонь по наступающему врагу.
Вражеская кавалерия не успела замедлить продвижения и превратилась в сплошное месиво людей и животных. Ржание коней и крики несчастных солдат слились в единый звук.
Повезло тем, кто умер сразу. Раненых затаптывали копытами, давили падающими телами. Вскоре бонтонцы отступили, а стоны умирающих раздавались еще несколько часов.
Державшийся за стремена Олеся майор Юланд с трудом разжал онемевшие пальцы. Унимиец опустился на колени, пытаясь восстановить дыхание.
Этот тридцатилетний офицер возглавлял отряды прикрытия на дороге. В них набирали исключительно добровольцев. Все понимали – шансов вернуться назад немного.
К сожалению, так и получилось. Из трехсот бойцов уцелела едва ли четверть. Тяжелые потери понес и полк Освальда. Двести человек не возвратились из рейда к Кростону.
– Ну и гонка! – воскликнул Юланд, поднимаясь на ноги. – Никогда не думал, что буду бежать наравне с лошадью…
– Когда жизнь дорога, еще и не то сделаешь… – с улыбкой заметил один из офицеров эскадрона.
– Согласен, – кивнул тасконец. – Вопрос в том, ради чего мы рисковали? Ведь вы сейчас должны находиться в форте. А вместо этого вернулись назад. Я мог бы сразу закрыть проход и сохранить своих людей. Мне же пришлось ждать…
– Судьба крепости предрешена, – с горечью вымолвил кавалерист. – Катапульты противника превратили ее в жалкие руины. Здешние редуты выглядят гораздо надежнее.
– В таком случае, зачем полк вообще пробивался к Кростону? Из форта удалось спасти полсотни бойцов, а не досчитались мы в десять раз больше. Математика не очень приятная… – развел руками майор.
– Не забывайте, вы на войне, – вмешался Храброе. – Во время сражений обычная логика часто не приносит успеха. Крепость держалась трое суток, гарнизон отбил десятки вражеских атак. Да, прорыв действительно получился неудачным. Но зато теперь каждый солдат знает, что его не бросят на произвол судьбы. Факт немаловажный. Война только начинается. Благодаря этому рейду, неприятель лишился части осадных машин. Бонтонцы уже не столь уверены в своих силах.
– Не знаю, не знаю, – пожал плечами мендонец. – В психологии я разбираюсь плохо. Господин полковник, а вы как считаете?