Дед называл их «друкаи» — темные эльфы. Они отвернулись от света Аэнариона и от повелителя богов, Азуриана. Эолоран отказывался считать их наггароттами. Они изменили трону Феникса и предали Малекита, своего законного князя.
Враги думали то же самое об анарцах. Они рассматривали отказ Эолорана признать власть Анлека как оскорбление памяти Аэнариона. Алит знал это из допросов захваченных в последней битве пленников — друкаи тогда попытались силой пробиться на холмы. Глупая, продиктованная отчаянием попытка как раз перед тем, как Энагруир сковала Нагарит своей ледяной хваткой. Эотлир и Эолоран остановили друкаев — причем не в первый раз, потому что после возвращения Малекита уже три подобных нападения было совершено на анарцев — и теперь темные эльфы ждали благоприятной погоды и подкрепления.
Одиночество князя только усугублялось невозможностью увидеться с Ашниелью. Триумфальной встречи, о которой он мечтал во время похода, так и не произошло, — отец увез девушку в один из горных замков подальше от опасности.
Иногда Алит получал от нее коротенькие письма, в которых она выражала сожаление о расставании и говорила, что надеется на скорую встречу. Юноша редко отвечал ей, поскольку проводил большую часть дней в горах, наблюдая за войском друкаев. Вопреки собственному желанию, он не мог найти времени для сложения стихов и признаний в любви и понимал, что его ответные послания звучат сухо и неуклюже.
Однажды, когда князь стоял, погруженный в печальные мысли, из горных облаков с пронзительным криком спикировал львиный ястреб с белым плюмажем. Его перья были как снег. Алит прислушался к клекоту птицы и с пониманием кивнул: ястреб принес послание от Анадриели. Юноша, благодаря, погладил его по голове, поднял руку и отпустил в полет, к родному гнезду. Когда ястреб понадобится снова — по зову князя он вернется.
— Всадник, на перевале Эйтрин, — сообщил Алит сопровождающим его двум десяткам эльфов.
Все они носили белые, отороченные темным медвежьим мехом мантии с наложенным заклинанием скрытности. Его знали лишь посвященные Курноуса. Даже вблизи Алит с трудом различал своих подчиненных на фоне снега.
— Анадриель двигается на юго-запад. Нам следует перехватить шпиона на северо-востоке. Быстрее, иначе вся слава достанется ей!
Не в первый раз разведчики перехватывали друкайских воинов, которых посылали наблюдать за войском и обороной Анара. Насколько было известно юноше, ни один из них не вернулся к своим командирам. Но сейчас их ждала встреча с необычным шпионом. Считалось, что никто не сумеет пересечь перевал Эйтрин незамеченным, тем более верхом, именно поэтому друкаи сосредоточили свои силы на северо-западе. Внутренний голос твердил Алиту, что незваный всадник вовсе не из числа врагов, — неужели ему посчастливится наконец-то застать врасплох Эльтириора?
Тем не менее у Алита не было веских причин подозревать, что всадник окажется вороньим герольдом. Юноша ничего не слышал об Эльтириоре после сражения с каинитами. Да, он предполагал, что тот благополучно добрался до Эалита и уговорил Малекита послать отряд Анельтайна на юг. Однако на самом деле Эльтириор мог погибнуть в битве, попасть в плен к Морати или спрятаться в тайном логове вороньих герольдов, где они обычно скрывались от врагов.
Подобно зимним призракам, разведчики скользили по заснеженному каменистому склону к перевалу Эйтрин. Они прятались за редкими деревьями и ловко перебегали по снегу, не теряя равновесия даже на проплешинах блестящего под солнцем льда. На спуске их накрыла тень Анил Нартайна, и воздух стал заметно холоднее. Алит на бегу согревал пальцы дыханием — ведь ему надо будет уверенно держать в руках лук, если окажется, что незваный гость представляет угрозу. Под ногами похрустывал снег. Князь и его лучники двигались на юг, внимательно высматривая нарушителя границы.
Ближе к полудню отряд пересек взгорок, снова вышел на согреваемую зимним солнцем седловину, и, наконец, они увидели всадника. Им оказался не Эльтириор. Хотя до эльфа оставалось еще далеко, Алит разглядел, что тот ниже вороньего герольда, да и одет он был в серый плащ, из-под которого проглядывали золотая кольчуга и белая мантия. Незнакомец вел свою лошадь под уздцы по длинной полосе нанесенного вдоль перевала снега. Алит подал беззвучный сигнал своим лучникам, и те веером растянулись к востоку, чтобы окружить пришельца полукольцом.
Путь князю преградила впадина, где каменистый склон резко нырял вниз и поднимался почти отвесно. На какое-то время он потерял добычу из виду. Алит бегом взобрался по крутой стене заполненной снегом чаши и снова увидел незнакомца — тот стоял в трех сотнях шагов. Почему-то он остановился и торопливо оглядывался; Алит заподозрил, что пришелец заметил кого-то из лучников.
Резкий крик над головой дал знать о приближении львиного ястреба Анадриели, и на снегу возникло шестеро невидимых до сих пор эльфов. Они образовали полукруг в паре сотен шагов от незнакомца; от нежеланных глаз их скрывала такая же одежда, что носили разведчики Алита, в руках они держали натянутые луки. Князь поднялся на ноги и побежал по снежному склону, на ходу натягивая тетиву.
Незнакомец поднял руки и откинул в сторону плащ, чтобы показать, что у него на поясе нет ножен, только длинный нож — вполне уместный в путешествии по диким местам. Он обратился к Анадриели, и до Алита донесся обрывок его фразы:
— …нужно поговорить с Эолораном и Эотлиром.
Анадриель заметила, что с противоположной стороны приближаются Алит и его разведчики, и вскинула в кратком приветствии руку. Незнакомец медленно повернулся и оглядел князя. Его лицо привлекало спокойным, уверенным выражением. Затем нарочито неторопливо он откинул капюшон, из-под которого показались рыжеватые волосы, перетянутые золотистой нитью. Сразу становилось ясно, что пришелец родом не из Нагарита.
— Назови себя, — крикнул Алит и остановился в полусотне шагов. Стрела на его луке нацелилась в грудь эльфа.
— Я Калабриан из Тор Андриса, — ответил тот. — У меня послание правителю Анара.
— Мы знаем, каких посланий ждать от Морати, — ответил Алит. Он натянул тетиву. — А ты знаешь, какого ждать ответа.
— Я приехал не из Анлека, а из Тор Анрока, — терпеливо пояснил Калабриан. — И мое послание исходит от князя Малекита.
— И какие доказательства ты можешь предоставить? — требовательно спросил Алит.
— Если вы позволите мне подойти, я покажу их.
Алит снял с тетивы стрелу и жестом приказал Калабриану приблизиться. Посланник опустил руки и шагнул к своей лошади. Он вытащил что-то из притороченной к седлу сумки и поднял предмет вверх. Это оказался круглый чехол-тубус для свитков. Затем, поглядывая на других стрелков, Калабриан зашагал к князю — чехол он держал на виду. Когда гонец приблизился, Алит жестом остановил его и протянул руку. Калабриан передал ему чехол и отступил на несколько шагов, не спуская глаз с лица князя.
Печать на пергаменте совершенно точно принадлежала Малекиту и была целой. На вес чехол оказался легким, так что Алит сомневался, что в нем припрятано оружие. Но для уверенности он не стал возвращать чехол, а заткнул его за пояс.
— Это послание предназначено только для глаз Эолорана Анара, — сказал Калабриан и отступил назад. В тот же миг Алит вскинул лук, и наконечник стрелы снова нацелился в сердце гонца. Тот остановился. — У меня есть и другие гарантии, но их поймет только Эолоран.
— Я Алит Анар, внук правителя, которого ты ищешь, — заверил его Алит. — Я отведу тебя в особняк, и там ты встретишься с Эолораном. Но знай, если твои заверения окажутся лживыми, тебе не стоит ждать хорошего обращения. Если хочешь, мы сейчас проводим тебя до границы Эланардриса, и ты вернешься к своему господину живым и невредимым.
— Князь сказал, что мое задание очень важно, — ответил Калабриан. — Мне придется положиться на вашу милость и благоразумие.
Алит долго выискивал на лице Калабриана признаки обмана, но не увидел их. Быстрый взгляд через плечо посланника подтвердил, что Анадриель не теряет времени и осматривает его дорожные сумки.
— Там нет ничего необычного, — не оборачиваясь, произнес Калабриан. — Несколько личных вещей и необходимые для путешествия зимой припасы, вот и все.
Алит молча ждал, пока Анадриель закончит обыск.
— Все в порядке, — наконец сказала она. — Оружия нет.
— Сейчас опасно путешествовать по Нагариту безоружным. — На князя с новой силой накатило подозрение. — Как ты не побоялся проскользнуть мимо анлекского войска, которое расселось у нас на пороге?
— Я пришел не с юга. Я вышел из Эллириона и пересек горы.
Ответ посланника не убедил князя.
— Опасное путешествие, — процедил он.
— Тем не менее мне пришлось его совершить. Мне неизвестны заключенные в послании князя Малекита подробности, но он не оставил сомнений в срочности и важности поручения. Когда я получу ответ князя Эолорана, мне придется вернуться тем же путем.
Искренность незнакомца наконец-то убедила Алита.
— Хорошо. — Юный князь опустил лук и засунул стрелу в колчан. — Добро пожаловать в Эланардрис, Калабриан из Тор Андриса.
Юноша не удивился, когда Калабриан настоял на том, чтобы послание князя Малекита увидели лишь Эолоран, Эотлир и сам Алит. Гонец попросил, чтобы его провели в особняк втайне, и четко дал понять, что никому не доверяет и опасается, что в Эланардрисе скрываются агенты Морати. Алит оставил его с Анадриелью на горном склоне к северу от особняка, а сам отправился на совет к отцу и деду.
Вот почему Алит вел Калабриана к летнему домику в восточной части сада в кромешной темноте укутанной облаками ночи. В помещении горела одинокая лампа. Князь знаком пригласил посланника внутрь. На низком столике в единственной комнате стоял дымящийся кувшин с пряным чаем в окружении узких кубков. От кувшина поднимался ароматный пар, и юный князь тут же подошел к столу, налил себе горячего напитка и обхватил изящный кубок замерзшими руками.
Эолоран в темно-синей, отороченной мехом мантии и перчатках из кожи ягненка стоял у окна и смотрел на юг; его дыхание паром поднималось в воздухе. Эотлир сидел на одной из скамей у выбеленной стены и вертел в руках чехол с посланием.
— Ты говорил, что предоставишь доказательства искренности своих намерений, — произнес Эолоран, не отрывая взгляда от темноты за окном. — Настало время выполнить обещание.
Калабриан бросил на Алита вопросительный взгляд, и тот налил ему чая. Посланник сделал осторожный глоток и повернулся к Эолорану.
— Малекит велел мне передать следующее: «Отсветы пламени ярче всего горят по ночам». — Калабриан произнес пароль с выражением крайней серьезности.
Эолоран резко развернулся и испытующе уставился на посланника.
— Что это значит? — Эотлира поразила реакция отца.
Эолоран ответил тихим, отрешенным голосом.
— Слова принадлежат Аэнариону. Это случилось еще до возведения Анлека, как раз после того, как демоны разорили Авелорн и убили Вечную Королеву. Я хорошо помню то время. Князь поклялся отомстить за смерть жены и детей и, объятый горем, решился вытащить тот проклятый меч. Я спорил с ним. Я предупреждал Аэнариона, что… подобное оружие не предназначено для руки смертного. Я предвидел, что отчаяние поглотит его, и так и сказал ему. В ответ я услышал эти слова. Той ночью он сел на Индраугнира и улетел на Оскверненный остров. Когда он вернулся, прежний Аэнарион исчез, и началась жизнь полная кровопролитий. Где ты услышал эту фразу?
— Тебе придется спросить князя Малекита, — ответил Калабриан и поставил на стол пустой бокал. — Он приказал мне выучить эти слова наизусть, но не объяснил, зачем. Теперь вы верите мне?
Эолоран кивнул и жестом приказал Эотлиру передать ему чехол.
— Их слышали только Аэнарион и я, но мне кажется вполне достоверным, что Аэнарион сказал их сыну, — произнес старый князь.
Он взял чехол, осмотрел печать и, удостоверившись, что она цела, сломал большим пальцем кружок из черного воска. Затем откинул крышку и вытряхнул лист пергамента. Бережно отложил чехол на стол и развернул свиток.
— Это письмо. — Эолоран просмотрел исписанный элегантным почерком лист и начал читать вслух. Его голос прерывался от волнения.
«Предназначено для глаз Эолорана Анара, любимца Аэнариона, истинного защитника Нагарита. Сначала я должен поблагодарить тебя, хотя слова не способны выразить ту признательность, которую я испытываю к тебе за твою поддержку. Я знаю, что ты шел мне на помощь в Эалите, и, хотя тот поход оказался обречен на поражение, мне удалось сбежать, в немалой степени благодаря действиям твоего войска. Я понимаю, что ты подверг себя риску, открыто выступив на моей стороне. Позволь заверить, что, когда я верну себе трон Нагарита, тебя ждут почести и награда. Ты был верным другом моему отцу и, надеюсь, станешь моим союзником».
Эолоран остановился, чтобы прочистить горло — на глаза старика навернулись слезы. Он с усилием сглотнул и потер лоб, будто хотел избавиться от воспоминаний. Когда к нему вернулось спокойствие, князь твердым голосом продолжил:
«Увы, но сейчас мне снова приходится просить тебя о помощи. Моя просьба связана с большим риском, поэтому я не буду держать обиду, если ты решишь, что не в силах справится с нею. Пришли ответ с моим посланником, Калабрианом, ему можно доверить любые тайны. Тем не менее я прошу посвятить в суть моей просьбы только тех, кого ты сам сочтешь нужным, иначе слухи могут достигнуть ушей Морати — обычными либо мистическими путями. С приходом весны я выступаю к Анлеку. Сейчас мое войско стоит в Эллирионе, подальше от острых глаз моей матери и ее шпионов. Верные Королю-Фениксу отряды отвлекают ее внимание на себя. Я уверен, что сумею пробиться к Анлеку, но оборона города практически неприступна.
Я прошу тебя взять воинов, которым ты полностью доверяешь, тайно проникнуть в Анлек и там ожидать моей атаки. Не могу точно сказать, когда она последует, так что тебе придется отправиться в город с первым весенним солнцем. Ни одно войско не сумеет пробить ворота Анлека, но если они откроются передо мной, я буду стоять наготове с армией таких солдат, каких не видали на берегах Ултуана уже много столетий. С нетерпением ожидаю твоего ответа, и да помогут тебе все благосклонные к нам боги.
Остаюсь твоим верным союзником и благодарным князем».
— В конце стоит руна и печать Малекита, — закончил Эолоран.
— Вполне законная просьба, — произнес Эотлир, когда отец передал ему пергамент.
— Мы же поможем князю, правда? — спросил Алит.
— Конечно, — сказал Эолоран. Алита удивил его немедленный ответ. Эолоран никогда не принимал таких важных решений поспешно. — Даже если князь попросит броситься на стены Анлека, я подчинюсь его приказу. Нам следует покончить с правлением Морати ради Нагарита и всего Ултуана. Если мы хотим снова жить в мире, князь Малекит должен вернуться на трон.
Эолоран задумчиво постоял, потирая подбородок. Затем взглянул на Калабриана; тот смиренно прослушал содержимое послания, ради которого совершил столь опасное путешествие, и сейчас ожидал решения.
— Что тебе известно о намерениях Малекита? — спросил Эолоран.
— Не больше, чем вам, — ответил посланник. — Я оставил Малекита в Тор Анроке, я ничего не знал о его плане переправить войска в Эллирион — и тем более о намерении штурмовать Анлек.
— Тогда я напишу ответ твоему господину, и тебя отведут через горы в Эллирион. Думаю, что с анарскими проводниками обратное путешествие пройдет легче, чем дорога сюда.
— Кого послать с ним? — спросил Эотлир. — И, что еще важнее, кого взять с собой в Анлек? Каким способом мы можем проникнуть туда, не привлекая внимания?
— Анадриель и ее стрелки уже знают о прибытии Калабриана, — вставил Алит. — Им можно доверять, все они связаны с домом Анар родством в той или иной степени. Анадриель исходила горы не хуже меня, а возможно, и лучше. Не могу представить более подходящего проводника и более опытного воина.
— Я бы хотел, чтобы ты проводил Калабриана, а затем вернулся в особняк — охранять земли, пока нас не будет, — сказал Эотлир. — Рисковать всеми анарскими князьями в одном походе кажется мне безрассудным, а бросить Эланардрис на произвол судьбы немыслимо.