Чудовище немного покружило над городом, выбирая место для посадки, и опустилось на Площадь Героев. Впрочем, тогда она еще не называлась Площадью Героев, а была просто Площадью. Как и сейчас, на ней собирались все хэннальцы, когда решались какие-нибудь общие проблемы. Собрались и в тот день. Новость о непрошеном госте мигом облетела город, и каждый спешил увидеть чудо своими глазами. Тем более что само «чудо» повелело: «Всем жителям немедленно явиться на Площадь».
А потом, когда приказ был исполнен и люди заполонили и саму Площадь, и улицы, к ней прилегающие, и даже усеяли деревья и крыши домов, — потом дракон объявил, что отныне на Хэннал налагается дань. Подать. Смертью.
— И что, никто не попытался остановить чудовище — спросил паренек из старшей группы — необычайно высокий даже для рослых долинщиков, с аккуратно расчесанной копной светлых волос.
— Нет, — возразил Вальрон, — почему же — попытался один. Но давайте-ка, ребятки, приберегать вопросы к концу Легенды. Тем более что многие из них исчезнут по мере того, как вы будете слушать дальше. Договорились?
Юные Герои послушно закивали.
— Итак, продолжим. Дракон поведал собравшимся хэннальцам о правилах, согласно которым будет происходить ритуал Подати. Если точнее, ритуальный поединок.
Старец немного помолчал — видимо, о чем-то вспомнил. Дернулась седая борода, пальцы судорожно сжали край коврика. Через пару мгновений мастер совладал с собой и принялся рассказывать Легенду дальше, но Ренкр (да, наверное, не он один) успел тем временем подумать, сколько же таких поединков было проиграно на глазах у Вальрона. Тут поневоле вздрогнешь.
— Правила гласили: раз в ткарн дракон будет прилетать в Хэннал и вызывать на поединок одного из мужчин, не моложе восемнадцати. Если победит человек, чудовище целых десять ткарнов не появится в Хэннале, если одержит верх дракон — он унесет мертвое тело соперника с собой. Кто-то спросил, мол, раз тебя убьют, как же ты сможешь вернуться. На что тварь расхохоталась и заявила: вы что же, думаете, я один такой? Да нас, драконов, целая страна — замена найдется, не беспокойтесь. Вы сначала убейте. А потом выбрал себе поединщика…
Снова пауза, снова туманный взгляд, направленный сквозь время, вспять — туда, где (когда!) все это происходило.
— Мало кто в тот день пришел на Площадь с оружием. Среди таких немногих был и Бран. Ветеран горянских войн, он всегда носил с собой длинный меч, и люди смеялись над Браном за это. Без злобы, просто подшучивали. Дракон выбрал именно Брана. Наверное, хотел сделать вид, что все по-честному. Но те из вас, кто уже видел чудовище, знают: поединок не может быть честным — слишком неравны силы противников. Бран сражался отважно, но погиб. А дракон забрал его тело и улетел — чтобы ровно через ткарн вернуться.
К сожалению, мало кто отнесся к случившемуся так, как следовало бы. Думали… всякое думали. Но в основном решения сводились к одному: «Само пройдет». Некогда, мол, заниматься пустыми угрозами. Ну, погиб Бран, и что с того. Несчастная случайность. А дракон… да не вернется дракон. И в любом случае, у нас еще целый ткарн впереди.
А потом и подавно забыли. Сиюминутное всегда кажется более важным. Хотя на самом деле бывает как раз наоборот. Одним словом, через ткарн дракон прилетел снова и снова выбрал себе поединщика — и снова победил. И опять унес тело убитого в свою проклятую страну.
— И никто ничего не сделал? — спросил тот же самый рослый светловолосый паренек.
— Тогда — ничего, — вымолвил мастер. — Но не на следующий ткарн. Не на следующий…
Взгляд Вальрона надолго задержался на лице вопрошавшего.
— Потому что, — продолжал старец, — угроза повторившаяся вызывает не только больший страх, но и осознание: нужно действовать, а не надеяться на то, что, мол, все само пройдет. И в Хэннале это поняли.
Когда дракон прилетел в третий раз, его уже ждали. Он вызвал на поединок Никкена, но вместе с Никкеном клинки обнажили остальные мужчины города — и атаковали чудовище. В то же время прятавшиеся на крышах домов лучшие лучники города дали залп по крылатой твари, и, хотя чешуйки дракона образуют подобие кольчуги, пробить которую непросто, некоторые стрелы все же поразили чудовище. Раненый дракон яростно заревел, но принять бой не рискнул. Он взмахнул крыльями, поднялся в небо и умчался прочь из города, спасаясь от праведного гнева хэннальцев. А те радовались победе и говорили друг другу, что подлая-тварь никогда уже больше не вернется сюда. К сожалению, они ошибались. Ибо спустя месяц дракон явился — и не один, а с собратьями… — Мастер пригладил седую бороду, вздохнул и продолжал: — Чудовища жестоко отомстили жителям города. Драконы казнили около сотни мужчин, в том числе и Никкена. Совершив сие злодеяние, твари улетели, пригрозив, что всякий, поднявший на дракона оружие не в поединке, будет умерщвлен.
Но хэннальцы… хэннальцы все еще не желали мириться с судьбой. Градоправитель созвал совет из власть имущих и ветеранов горянских войн, и они приняли решение. Открыто воевать с драконами оказалось невозможно — что же, тогда люди уйдут и спрячутся в специальном укрытии. Чудовища прилетят, никого не обнаружат и оставят долину в покое.
У жителей города было достаточно времени, чтобы как следует подготовиться. На юго-востоке, рядом с Лесом, начали рыть землянки. В те дни в Хэннале жило не так много людей, как сейчас, но все равно работать пришлось от рассвета до заката. Каждый должен был сам приготовить для себя и своей семьи укрытие, но при этом ведь не останавливалась и обычная жизнь с обычными проблемами, с необходимостью заработать на хлеб насущный. Впрочем, многие объединялись, да и власти помогали, чем могли. Словом, управились в срок.
Накануне дня Подати жители перебрались в землянки — но не все. Кому-то необходимо было остаться и сообщить людям, когда дракон улетит. Сделать это вызвался паренек — обычный мальчишка, чуть старше тебя. — Мастер указал на светловолосого.
— Один?
— Нет, с двумя приятелями. Втроем им было не так страшно, да и… всякое бывает. В общем, остались. Представьте себе: пустой город, запертые ставни и двери, ни звука (домашних зверей, особенно крупных, вывели в специально вырытые укрытия, а прочих забили, чтобы дракон не увидел и не догадался, что Хэннал покинули не навсегда). Ребята спрятались внутри городской стены и выглядывали в бойницы, ожидая появления чудовища. И чудовище не заставило себя ждать. Точно в срок на небе появилась темная точка, которая направилась к Хэнналу. Один из парней разбудил остальных (дожидаясь, они успели перекусить и даже вздремнуть). И вот ребята наблюдали, как точка, превратившись в дракона, подлетела и стала кружить над стенами, высматривая добычу. Но никого не было. Тогда чудовище развернулось и умчалось прочь. Мальчики выждали немного, а потом отправились к Лесу, чтобы сообщить радостную весть.
— Но ведь дракон не улетел? — предположил кто-то из задних рядов.
— Нет, конечно, — подтвердил старец. — Он же не мог улететь без жертвы. Дракон просто решил перехитрить людей.
От Хэннала к Лесу тогда (да и сейчас) была только одна дорога, которая проходила через рощицу, что рядом с озером, и добегала до опушки, где и терялась. И вот дракон забрался в озеро, спрятался так, что над водой торчали только ноздри да глаза, и принялся ждать. Наверное, он догадался об обмане, а может, просто решил искупаться. Как бы там ни было, ребята, не стерпев, вышли из Хэннала и направились к Лесу. До этого они долго спорили, идти ли к землянкам сейчас или выждать хотя бы сутки. Один говорил: давайте лучше переждем, перестрахуемся, другой (который был главным в троице) настаивал на том, чтобы немедленно идти, мол, все равно дракон улетел и опасность миновала. А третий, посомневавшись, принял сторону второго — и они пошли…
Маленькие слушатели, затаив дыхание, ожидали развязки страшной истории. Они давным-давно забыли о свербящем желании вскочить, выбежать на улицу и затеять какую-нибудь веселую игру. Все они сейчас находились не здесь, в тесной жаркой комнате, на твердом деревянном полу, а за городскими стенами: они брели с мальчиками по дороге через рощицу, мимо озера, и они же вместе с драконом следили за пареньками из воды. А потом крались аж до самого Леса, тихонько, чтобы не спугнуть трех юных хэннальцев.
Позже Ренкр пытался представить себя на месте тех мальчиков: что бы он делал в подобной ситуации? Поспешил бы, как они, в Лес, к сородичам: к отцу, к матери, к деду, — или же терпеливо выждал бы положенный срок и только тогда отправился к землянкам? Сейчас, когда известно, что пряталось под водами озера, легко судить и решать. А каково ему было бы тогда?
Тем временем Вальрон уже добирался до того места в истории, когда разъяренный дракон, обнаружив укрытия, принялся крушить их, убивая хэннальцев. Мастер описывал события без подробностей, скупыми фразами. Вот родители поторопившихся пареньков умирают в когтях чудовища, вот обрушиваются потолки землянок, погребая под собой людей и домашних животных… А чудовище жестоким вихрем отмщения кружит над головами и карает, карает, карает… И некому дать отпор твари, воины не были готовы к такому, да и сейчас им важнее спасти своих родных, вытащить из-под упавших бревен мать, раскопать завал и найти сестру… А дракон все бьет, все никак не уймется…
И молчат Юные Герои, отчаянно сжимая в гневе кулачки…
— С тех пор, — подытожил Вальрон, — хэннальцы сочли, что проще будет повиноваться драконам, чем ежеткарно терять несколько десятков человек. Лучше один, чем многие. Тем более что у избранного есть шанс — слабый, но все-таки шанс — победить.
…Решить-то они решили, но как же тяжело оказалось отцу избранного следующим ткарном парня двадцати весен от роду не встать на его защиту! Родителя ли удержали, он ли сам сдержался — не все ли равно? Главное, что начало было положено. А чтобы как-то утешить рыдающую мать и скрежещущего зубами отца (разумеется, паренек не смог противостоять дракону и погиб), градоправитель вынес решение: отныне каждый погибший ради жизни остальных будет зваться Героем. А Герою — и почести геройские.
Вот так на Площади, переменившей свое название на Площадь Героев, начали устанавливать плиты с выбитыми на них датой гибели и именем погибшего и унесенного за горы. Поначалу Героями звали только умерших, а потом стали величать и живых, ибо каждый живой сегодня — завтра может сложить голову в неравном поединке.
— И что, нет никакого способа избавиться от Подати? — Разумеется, это был светловолосый.
— Как тебя зовут? — резко спросил мастер.
— Роул.
Вальрон некоторое время разглядывал паренька, а потом неожиданно ответил:
— Почему же, Роул, способ есть. Для этого, как сказал нам дракон, необходимо всего ничего, пустячок.
— Что же именно? — жадно спросил мальчик, голодным птенцом потянувшись к старцу.
— Я же говорю, безделица, — повторил Вальрон. — Нужно, чтобы кто-то согласился полететь с драконом добровольно. Если это когда-нибудь произойдет, дракон унесет с собой Героя и никогда больше не возвратится в нашу долину.
Роул хотел было что-то сказать, но старец властным жестом остановил его:
— Не нужно давать обетов, если до конца не понял, чего будет стоить их выполнение. Лучше сделай, если сочтешь себя готовым для этого. А еще лучше
— не делай, если у тебя есть хоть тень сомнения в том, что не будешь потом сожалеть о содеянном всю оставшуюся жизнь.
Эти слова с тех пор запечатлелись в памяти Ренкра навсегда…
Вальрон закончил рассказывать Легенду, и оказалось, что ребята уже два часа как сидят в Комнате, и никто при этом не ерзал, не вздыхал в нетерпении и не просился выйти. Мастер сам отпустил их и предложил побродить по Дому:
— Теперь это и ваш Дом. Походите, посмотрите, попросите ваших старших «коллег» показать, что здесь да как. Только ничего не трогайте и не ломайте. Ну, да вы смышленые дети и не станете попусту злить наставника.
Ребята вышли в коридор. Кто-то сразу же пошел по нему вперед, с интересом и затаенным опасением приоткрывая двери и заглядывая внутрь, кто-то тоскливо жался к окну, мечтая поскорее попасть домой. Некоторые сбились в кучку и, ведомые мальчиком постарше, направились на экскурсию.
Ренкр молча стоял, находясь под впечатлением от услышанного, когда за спиной произнесли:
— Спасибо.
Паренек, которого он спас сегодня утром от запоминания, несмело улыбался и протягивал руку — извечный жест дружбы. Ренкр протянул в ответ свою:
— Меня зовут Ренкр.
Новый знакомый выглядел болезненно, наверное из-за своей необычайной худощавости. Его черные, коротко подстриженные волосы лежали неправильно, будто шерстяная шапка, лихо съехавшая набок. Двигался он несколько неуклюже, как это делают только худые подростки его весен. Паренек пожал руку, и пожатие оказалось на удивление крепким и уверенным.
— А меня — Тезар. Здорово ты… — Худощавый обернулся в сторону Комнаты Легенд.
Дверь туда была приоткрыта, и мастер вполне мог услышать их. Ренкр понимающе кивнул головой:
— Ты только больше так не делай.
— Не буду, — согласился Тезар. — Сам не знаю — почему-то вдруг стало обидно, ну и… — Он весело махнул рукой. — Ладно, ерунда. Пойдем лучше, посмотрим, что здесь есть.
Они отправились в путешествие по коридору, разглядывая все вокруг. Особенно привлекали внимание ребят двери: было интересно, что там, за ними. Сначала мальчики не решались их открывать, а потом Ренкр выбрал одну наугад, схватился за прохладную металлическую ручку и толкнул. Дверь не открылась. Тогда Ренкр напрягся и еще сильнее толкнул непокорную преграду. Безрезультатно. В это время из-за двери послышался хриплый голос, да так неожиданно, что новоиспеченные друзья испуганно отшатнулись.
— На себя!
Они огляделись. Кажется, никто больше не обратил внимания на этот странный…
— Потяни дверь на себя!
Ну вот, снова. Тезар тем временем подошел и сделал, как советовал голос. Разумеется, дверь открылась. Мальчики несмело вошли внутрь, готовые, убежать при первых признаках опасности.
Похоже, они попали в оружейную: у стен располагались многочисленные стойки с деревянными мечами и копьями, а в дальнем углу стояли шкафы с кожаными жилетками, надеваемыми на время тренировок. Но было здесь кое-что еще — нечто, мало уместное в оружейной и совсем необъяснимое. А именно: под самым потолком висел шарик, излучавший мягкое зеленоватое свечение. Как только ребята вошли в комнату, он начал медленно мерцать. «Как будто здоровается», — подумал Ренкр.
— Привет, — произнес все тот же хриплый голос.
Из-за стойки с двуручными деревянными мечами вышел горгуль и направился к гостям.
— Ты кто? — удивленным дуэтом спросили мальчики.
— Я — неправильный горгуль, — ответил горгуль. Он чуть было не наступил на свое левое ухо, но в последний момент успел свернуть его в трубочку, предотвращая катастрофу. — А вы — неправильные мальчики. — Горгуль ткнул в них когтистым пальчиком, покрытым коричневой шерстью.
— Почему? — снова одновременно спросили они.
Тот снисходительно пожал плечами:
— Правильные мальчики умеют здороваться. И потом, они говорят разные слова в разное время.
— Прости, — вырвалось у обоих.
Ребята посмотрели друг на друга, на низенькое существо, задумчиво чешущее свое правое ухо, и расхохотались — втроем.
— Тезар! Ты сегодня дежурный по кухне. Не забыл?
Окрик Панла вырвал Ренкра из омута воспоминаний; он же заставил Тезара, болтавшего о чем-то с неуклюжим Лардом, извиниться и взбежать на крыльцо.
— Уже иду!
— Давай-давай, не зевай!
Панл выглядывал из окна Дома. Ветер растрепал седые волосы наставника, и дед сейчас походил на свирепое чудовище из детских книжек. Младшие, во всяком случае, тотчас вспомнили, что у них полным-полно дел в городе, и разбежались. Тезар по просьбе Ренкра подхватил его меч и вошел в Дом. Сам Ренкр уже хотел было идти обратно в Хэннал, когда мастер Вальрон, стоявший до тех пор в молчании на крыльце и наблюдавший за происходящим из-под полуопущенных век, внезапно проскрипел:
— Погоди-ка, мальчик. Тебе ведь недавно исполнилось восемнадцать ткарнов. Немалый срок, можно сказать, начало взрослой жизни. Я кое-что хочу подарить тебе.
Ренкр немного удивился (день его рождения был месяц назад), но шагнул на крыльцо, навстречу мастеру, который протягивал что-то в сжатом кулаке. Ренкр подставил ладонь — в нее упал маленький тяжелый сверток.