Приставник уселся на скрипнувший стул – наемникам пришлось слегка потесниться – и щелкнул толстенными пальцами, сухой треск напомнил пистолетный выстрел и на мгновение заглушил хор. Ожидавший знака официант немедленно выставил на стол бутылку дорогого коньяка.
– Если вы не против, господа, хочу угостить вас лучшей выпивкой, которая нашлась в этом заведении. – Христофан ловко откупорил бутылку и разлил по бокалам янтарную жидкость. В воздухе поплыл чудный аромат выдержанного напитка. – Коньячку почти сто лет!
Артем удивленно кашлянул: их последняя встреча с приставником не давала оснований полагать, что он первым протянет наемникам руку. Скорее наоборот, Христофан вполне мог считать себя обиженным достаточно жестким поведением челов. Правда, это было давно.
– Выпьем и забудем все маленькие эпизоды, которые омрачали нашу дружбу! – провозгласил гигант и, отправив коньяк в длительное путешествие по своему необъятному животу, удовлетворенно крякнул.
Кортес и Артем вежливо последовали его примеру, в отличие от девушек, которые, переглянувшись, не стали отказываться от выбранных ранее напитков. Впрочем, приставник сделал вид, что не заметил этого.
– Приятно вот так, с душевной теплотой и ненавязчивостью, обрести, казалось бы, давно утерянных друзей, – принялся разглагольствовать гигант. – Вы не будете против, если я оплачу ваш ужин?
– Знаешь, Христофан, – пробурчал Кортес, – будет гораздо лучше, если ты прямо скажешь, чего тебе от нас надо.
На фоне косматого здоровяка атлетичные формы наемников потеряли большую часть внушительности, Кортес и Артем выглядели рядом с ним зелеными юнцами. А хрупкая Инга и вовсе стала похожа на хорошенькую куколку, которую Христофан зачем-то вытащил из кармана.
– Почему ты решил, что мне от вас чего-то надо? – немного обиженно поинтересовался приставник.
– Мама воспитала меня циничным, – признался Кортес. – Мне действительно было приятно, когда ты предложил забыть тот маленький эпизод, который омрачил нашу дружбу. И я с удовольствием забуду о нем. Но… – Наемник пошевелил пальцами и улыбнулся. – Ты плохой актер, Христофан.
– В самом деле? – уныло вздохнул гигант.
– В самом деле, – подтвердил Артем. – Колись, Христофан, что надо?
Приставник медленно обвел взглядом наемников, задержавшись на изящных антикварных сережках, украшавших уши Яны, и проворчал:
– Моя семья хочет предложить вам контракт. Очень хороший контракт, дорогой. Ради того, чтобы вы взялись за это дело, мы приняли решение отойти от корпоративных правил и предложить вам суперплату!
– Это какую же? – поднял брови Артем.
– Любой клад по вашему выбору, – серьезно ответил Христофан. – Абсолютно любой.
Семейным бизнесом приставников, входящих в Великий Дом Людь, была охрана зарытых в землю кладов. За это им причитались десять процентов от спрятанных сокровищ, и косматые гиганты считались в Тайном Городе весьма денежными мужиками. Но чтобы они пошли на нарушение собственных порядков! Суровые корпоративные правила запрещали приставникам распоряжаться кладами по своему усмотрению, и тем удивительнее было щедрое предложение Христофана. С другой стороны, наемники не страдали от отсутствия заказов. Чтобы заставить Кортеса отложить все свои дела и вплотную заняться новым контрактом, требовалось нечто большее, чем заурядные деньги, а значит, семья приставников была крайне заинтересована в участии наемников.
Первой установившуюся за столиком тишину нарушила Инга:
– Ух ты!
– Гм, клад, – протянул Кортес, недовольно покосившись на рыжую, – знаю я ваши обещания. Сначала посулите груды сокровищ, а потом приведете к маленькой кубышке с серебряной мелочью и будете пыхтеть от гордости, что подарили клад.
– Когда это мы приводили тебя к кубышке? – возмутился приставник. – Клад сам выберешь, какой пожелаешь! Мы тебе даже примерную оценочную стоимость подскажем.
– Во-во, оценочную, – не унимался Кортес. – А потом выяснится, что вы сами его и оценивали. На глазок. Знаешь, как я намучился с нашими предыдущими сокровищами?
– И как у тебя совести хватает об этом вспоминать?
Массивный кулак Христофана со всего размаху опустился на столешницу, вызвав легкое землетрясение в окрестностях: у меломанов за соседним столиком подпрыгнули тарелки, проходящий мимо официант споткнулся, а завывающий на сцене солист сфальшивил. Но на Кортеса агрессия гиганта не произвела особого впечатления.
– А почему бы не вспомнить, если уж зашел разговор? – пожал плечами наемник. – Я ведь еле-еле те побрякушки пристроил, с трудом нашел идиота…
– Уж не меня ли ты имеешь в виду? – прищурилась Яна, на шею и пальцы которой Кортес и «пристраивал» извлеченные с помощью приставника драгоценности.
Инга прыснула, Артем закусил губу и отвернулся, Кортес понял, что увлекся:
– А в общем, ты прав, Христофан, – задушевно проворковал он, дружески стукнув приставника кулаком в бок. – Чего ворошить прошлое? Мы ведь просто шутим.
Кортес жалобно посмотрел на Яну. Девушка демонстративно отвернулась.
– Чего только не скажешь, когда говоришь о деньгах…
В Тайном Городе открыто судачили о том, что в умении торговаться Кортес на голову превосходил даже прирожденных торговцев – шасов. Те особо не спорили, но указывали на то, что наемник слишком много времени проводит с известными своей жадностью навами, а челы вообще быстро учатся. Особенно плохому.
Гигант крякнул, покрутил косматой головой, налил себе еще коньяку и грустно вздохнул:
– Не были бы вы лучшими наемниками, никогда бы к вам не обратился.
И, подтверждая эти слова, янтарная жидкость радостно провалилась в глубокую глотку приставника.
– Не были бы мы лучшими, мы бы себя так не вели, – рассудительно заметил Кортес. – Так в чем проблема, Христофан?
– То есть вы согласны?
– Не делай вид, что искренне считаешь нас идиотами, – вставил свое слово Артем. – Мы можем обидеться.
– Мы не возьмемся за контракт, пока не узнаем, в чем он заключается, – закончила Яна. – Ни за какие деньги.
– Совсем ни за какие?
– В чем проблема, Христофан? – повторил Кортес.
Приставник погладил косматую бороду, вытащил из кармана черную пирамидку оберега Темного Двора и повернул ее вокруг основания. Теперь столик наемников был абсолютно защищен от любых методов прослушивания, включая даже чтение по губам – навы давали полную гарантию на свои артефакты.
– Вы когда-нибудь слышали об Этнических Яйцах?
Наемники отрицательно покачали головами.
– Поразительная безграмотность, – вздохнул Христофан. – А фамилия Фаберже вам о чем-нибудь говорит?
– Говорит, говорит, – кивнул Кортес. – Ты решил открыть ювелирный магазин?
– Не в этом дело… – Приставник задумчиво повертел в руках пустой стакан и отставил его в сторону. – В позапрошлом веке Карл Фаберже был очень знаменит…
– Он и в этом веке ценится.
– Я знаю. – Христофан пожевал губами, отчего густая копна волос на его подбородке пришла в движение. – Все работы Фаберже наперечет. Оно и понятно – гений ведь! Но об одной его коллекции мало кто слышал…
– Этнические Яйца. – Артем налил себе сок. – Странное название.
– Зато точное. – Приставник, недовольный тем, что его перебили, стрельнул в наемника глазами. – Это пасхальные яйца, сделанные из белого золота и украшенные драгоценными камнями. Их шесть, по числу континентов. Внутри каждого яйца находится символическая фигурка жителя континента, негр, китаец, индеец…
– С названием понятно. – На этот раз несчастного гиганта перебил Кортес. – Чем они ценны? Помимо того, что их делал Фаберже?
Христофан упрямо засопел:
– Фигурки выполнены с замечательным мастерством, даже одеты в соответствующие одежды, отражающие…
– Если у тебя есть фотографии этих штучек, этого будет вполне достаточно. – Кортес был настроен на деловой лад, хотя, возможно, его просто раздражало непрекращающееся пищание химер.
– Фотографий нет, – буркнул приставник, – поэтому и описываю так тщательно. – Он налил себе еще коньяку и выпил. – Эх, челы, челы, понимания в вас нет. Один голый расчет. А ведь тут искусство! Красота неописуемая, и сделано гениально! Вы все на деньги меряете, а ведь такими вещами наслаждаться надо! Фигурки эти как живые! Чуть не дышат!
– Здорово, – прошептала Инга. – И сколько они стоят?
– Один клад, – так же негромко ответил Артем. – Один любой клад.
– Мне довелось видеть Этнические Яйца – прелесть необычайная, – нежно продолжил гигант. – Поэтому я и хочу собрать у себя все шесть штук.
– Из любви к искусству, – с улыбкой обронил Кортес.
– К великому искусству, – поправил Христофан наемника. – Ты, чел, еще гордиться должен тем, что творения твоего соплеменника так ценятся среди разумных рас.
– А почему об этой коллекции мало кто знает? – осведомилась Яна.
– Карл Фаберже делал ее для частного лица, – скупо ответил приставник. – И клиент запретил ювелиру упоминать об этом заказе где бы то ни было.
– Христофан, – вздохнул Кортес, – я тебе уже говорил сегодня, что ты отвратительный актер?
– Ты говорил, что я плохой актер.
– Это то же самое, – махнул рукой наемник. – Врать ты не умеешь.
– Почему?
– Откуда мне знать? – рассмеялся Кортес. – Ты уже проговорился, что нас хочет нанять семья. Вряд ли все приставники так озаботились твоим отношением к великому искусству.
– Все знают, что корпоративные правила запрещают вам раздавать клады направо-налево, – вклинился в разговор Артем. – И вдруг ты приходишь, просишь найти шесть заурядных побрякушек, которых у вас в каждом сундуке сотни, и с легкостью предлагаешь за них любой клад.
– И при этом еще смеешься над разумом челов, – поддакнула Инга.
– Ну, это мелочи, – великодушно улыбнулся Кортес. – Не сходится, Христофан, ты запутался, но это только подогревает мой интерес. Зачем вам Этнические Яйца?
– А тебе не все равно? – насупился приставник. – Я тебе хороший контракт предлагаю, чего ты в душу лезешь?
– Мы уже говорили, что не беремся за работу до тех пор, пока не будем полностью уверены в ситуации, – спокойно ответил Кортес. – Как ты понимаешь, Христофан, мы можем себе позволить не бросаться за каждой костью, которую нам предлагают. Во многом благодаря этому, – наемник веско поднял указательный палец, – мы всегда выполняем свои контракты.
– И поэтому ты лучший.
– Мы лучшие, – поправил приставника Кортес. – Мы – команда. И если ты хочешь сотрудничать с нами, то расскажи, пожалуйста, всю правду.
– Правду… – Христофан тоскливо оглядел челов, вздохнул и сжал громадный кулак. – Это корпоративная тайна. Вы готовы официально подписаться под ее неразглашением?
– Христофан, – устало пробурчал Кортес, – ты же знаешь, что официальная подпись может появиться только в случае заключения контракта, а мы пока лишь обсуждаем эту возможность. Максимум, на что ты можешь рассчитывать, – наше слово, что все, сказанное тобой, останется между нами. Мы заботимся о своей репутации.
Приставник снова оглядел наемников и решился:
– Этнические Яйца – это часть сборного артефакта. Есть еще Рунный Атлас, но что это такое, никто не знает. Собранные вместе и расставленные в правильном порядке Яйца укажут на Рунном Атласе все клады, когда-либо зарытые в землю.
– Оп-па! – снова не удержалась Инга и удостоилась от Кортеса очередного недовольного взгляда.
– Карл Фаберже был не просто талантливый ювелир, – продолжил Христофан. – Он был настоящий гений. Может быть, он был магом, я не знаю, но он не просто работал, он чувствовал душу золота, душу камней. Его произведения – сказка, и только он мог сделать Этнические Яйца. Только его гений мог заставить Землю рассказать обо всех сокрытых в ней сокровищах. К счастью, мы успели узнать об этой работе и предприняли меры, чтобы последнее Яйцо не досталось заказчику.
– Кто заказал Фаберже коллекцию? – тихо спросил Кортес.
Приставник молчал. Судя по всему, в этом-то и заключалась главная опасность контракта, и наемник нахмурился:
– Христофан, кто из Тайного Города догадался использовать талант Карла Фаберже?
– Старый Юрбек Томба, – нехотя буркнул приставник. – Спящий еще накажет его за такую жадность.
Кортес хрюкнул, Яна разочарованно присвистнула и откинулась на спинку стула, Артем цокнул языком, и только Инга, облизнув тонкие губы, молча прищурила темные глаза.
Томба были известнейшими представителями семьи Шась. Юрбек Томба занимал пост одного из директоров Торговой Гильдии, и трогать его было чревато большими неприятностями: за спиной шасов стоял грозный Темный Двор. Теперь стало понятно, почему Христофан обратился именно к Кортесу – наемник дружил с навами, и только он при желании мог рискнуть пойти против Юрбека.
– Не понимаю, зачем вам контракт с наемниками, – после затянувшейся паузы произнес Кортес. – Артефакт подрывает ваш семейный бизнес, и Великие Дома этого не допустят. Если есть доказательства, надо обратиться к людам или в Темный Двор, они как следует прижмут Юрбека, и он еще извиняться будет. Вопрос не стоит таких расходов.
– У нас нет доказательств, – грустно признался Христофан.
– А шестое Яйцо?
– У нас… мы… оно… – На приставника было жалко смотреть. – Мы его потеряли. Когда ворова… гм… забирали его. Мы… в общем, мы не сами этим занимались…
Пару секунд Кортес изумленно смотрел на Христофана, явно раздумывая, не стоит ли ему засмеяться, но сдержался и ограничился лишь тем, что многозначительно покашлял.
Несмотря на внушительные габариты и колоссальную физическую силу, недалекие и добродушные приставники были совершенно не приспособлены к агрессивным действиям, предпочитая в случае необходимости обращаться к Великим Домам или наемникам. Видимо, в тот раз их надули.
– Вы знаете, где шестое Яйцо?
– Нет, – покачал головой гигант. – Воришка как сквозь землю провалился, но мы твердо уверены в том, что он не продал его Юрбеку.
– Что было дальше?
– Томба был очень недоволен потерей шестого Яйца, – вернулся к своему грустному повествованию Христофан, – но поправить что-либо было не в его силах: Яйца изготавливались единой коллекцией, и просто так заменить одно из них невозможно, надо переделывать все, а Карл Фаберже вскоре после их создания умер.
– И вы вздохнули спокойно.
– Относительно. – Приставник почесал косматую бороду. – Мы предложили Юрбеку купить у него Этнические Яйца, но прохиндей потребовал такую плату, что корпорация стала подумывать о том, что дешевле его убить.
На этот раз Кортес не удержался от смеха:
– Сколько он захотел?
– Полпроцента от наших доходов.
– Какой молодец, – одобрила Яна.
– Мы долго торговались, а потом у челов случился переворот. – Христофан снова взялся за стакан. – Об этом вы должны помнить, в одна тысяча девятьсот семнадцатом. У Юрбека сожгли пару домов, и он потерял оставшуюся часть коллекции.
– Это уже лучше, – пробормотал Артем, молодому наемнику не очень хотелось связываться с шасом.
– Мы тоже так думали, – поспешил разочаровать его Христофан, – но Юрбек не унимался и начал поиски похищенного. Неделю назад мы узнали, что он приобрел одно из Яиц на аукционе Кристи.
– Всего одно, – усмехнулся Кортес.
– Еще три он заполучил в последние двадцать лет, – вздохнул Христофан и выпил. – Мы сумели узнать об этом из очень достоверных источников.
– Наябедничайте Великим Домам, – предложила Яна.
– Никто не будет обыскивать квартиру Томбы без веских оснований, – вздохнул Артем. – Он вассал Темного Двора, и навы не позволят его трогать.
Инга задумчиво потянулась за долькой ананаса и снова промолчала.
– Значит, у Юрбека четыре Этнических Яйца, – подвел нехитрый итог Кортес. – Осталось вычислить местонахождение еще двух.
– Видишь, как все несложно! – обрадованно подхватил приставник. – Я даже могу сказать, где находится одно из них! Вам надо только забрать его!
– Где? – немедленно поинтересовалась Инга.
– В Оружейной палате, – машинально ответил Христофан и тут же прикусил язык.
Лица наемников снова вытянулись.
Московский Кремль и прилегающие к нему набережную, Красную площадь и Александровский сад в Тайном Городе называли зоной Кадаф, и по соглашению между Великими Домами использование там магии было строжайше запрещено. Артем никогда не задумывался, из-за чего было введено это правило, но знал, что эту территорию постоянно контролировали боевые маги Великих Домов, имеющие приказ на уничтожение любого нарушителя запрета. Поэтому, для того чтобы похитить Яйцо из Оружейной палаты, можно было использовать лишь обычные воровские приспособления, и вероятность удачного исхода подобного визита в тщательно охраняемую ФСБ резиденцию президента страны была крайне невысокой.