У нас есть и иные способы оплаты. — Мурбелла изо всех сил старалась скрыть растущую тревогу. Она не была Уверена, что ограниченная пока добыча пряности на Капитуле сможет покрыть все необходимые расходы. Да и зачем иксианцам вообще так нужна пряность? Расходы могут истощить активы Общины Сестер в банке Гильдии; правда, можно убедить КООАМ осуществлять поставки необходимого, тем более что камни су необычайно подорожали в последнее время, учитывая недавние события на Баззелле.
Она предложила иксианцу эти альтернативы, но тот лишь отрицательно покачал головой.
— Я не имею полномочий на такие переговоры, Командующая Мать. Оплата должна производиться меланжей.
Другую валюту мы не примем.
Мурбелла скрипнула зубами, но откладывать решение было некогда.
— Хорошо, пряность, так пряность. Приступайте к выполнению заказа.
Хрон покидал Капитул с чувством глубокого удовлетворения. Новая Община Сестер уступила его требованиям; впрочем, ничего иного он и не ожидал. Главный фабрикант слушает теперь только его, а все ключевые посты на Иксе уже давно заняты лицеделами.
Хрон понимал всю иронию сложившейся ситуации: Икс требует меланжу, несмотря на то, что приложил массу усилий для замены навигаторов искусственными навигационными приборами. Благодаря математическим компиляторам меланжа оказалась практически ненужной в том, что касалось свертывания пространства, а численность навигаторов начала заметно сокращаться.
Однако, требуя платежей в пряности, Хрон рассчитывал накопить эту ценную субстанцию и изъять ее с рынка, сделав еще большей редкостью. Тогда Гильдии придется оснащать свои корабли иксианскими навигационными устройствами, ибо у нее не хватит пряности для нужд навигаторов. Уже скоро, не имея возможности содержать навигаторов, Космическая Гильдия окажется у него в руках. План был разработан в мельчайших деталях.
Но а пока он и его верные лицеделы, замаскированные под людей, будут притворяться, что они делают все для того, чтобы удовлетворить требования Общины Сестер. Пусть они ведут свою бессмысленную войну, не замечая, что реальная битва уже выиграна, выиграна у них под носом. Командующая Мать Мурбелла будет довольна, и останется таковой до тех пор, пока на все человечество не опустится темная завеса судьбы. Опустится навсегда.
Любой человек допускает ошибки. Если же ошибку допускает начальник службы безопасности, то это имеет и серьезные последствия — гибнут люди.
Суфир Хават, оригинал
Башар и его подопечный шагали по коридору к центру жизнеобеспечения корабля-невидимки.
— Мне очень стыдно, Суфир. Прошел почти год, а я так и не сумел найти обычного убийцу и вредителя.
Юный Хават поднял голову и посмотрел на обожаемого гениального военачальника.
У нас четко очерченный круг подозреваемых и конкретное, также ограниченное число мест, где он — или она — может укрываться. Мы сделали все возможное, башар.
Но саботажник тем не менее находится где-то здесь, — сказал Тег, не замедляя шаг. — Следовательно, мы сделали не все возможное, так как не нашли виновного. Тот факт, что убийства прекратились, не дает нам оснований для снижения бдительности. Я убежден, что преступник находится среди нас.
«Итаку» регулярно осматривали и обыскивали. Работали все системы слежения. На корабле были установлены дополнительные системы, но преступник обладал поистине сверхъестественными способностями к маскировке. Тег подозревал, что саботажник вредит не только в том, что касается гхола и аксолотлевых чанов. За последние месяцы стали часто отказывать системы корабля — слишком часто, чтобы можно было объяснить это естественными причинами или случайностями.
— Наш противник продолжает активно действовать, — сказал башар.
Гхола Суфира гордо вскинул свой покрытый юношеским пушком подбородок. Мальчик был высокий и сильный. У него были густые брови и растрепанные волос.
— Значит, вы и я найдем его.
Тег дружески улыбнулся мальчику.
Когда у тебя восстановится его память, и ты станешь воином-ментатом и мастером убийства, из тебя выйдет несокрушимый союзник.
Я и сейчас хороший союзник. — Суфир уже доказал свою доблесть во время бегства от укротителей, когда он, рискуя жизнью, спас раввина от лицеделов, сообщников Врага. Тег верил, однако, что юный гхола будет со временем способен на много большее.
Изменив распорядок дня, Тег настоял на проведении ежедневных утомительных инспекций корабля, когда он оставлял на мостике Дункана Айдахо, который бдительно следил за возможным появлением вражеской сверкающей сети.
«Итака» продолжала свои блуждания по пустому пространству. Сначала главная задача заключалась в том, чтобы ускользнуть от охотящегося за ними Врага. Дункан был вынужден прятаться за завесой невидимого поля, так как казалось, что старик и старуха охотятся именно за ним. Теперь, по прошествии более двадцати лет, население корабля заметно увеличилось, дети росли и воспитывались, ни разу не ступив ногой на поверхность настоящей планеты.
Несмотря на то что во времена Рассеяния люди заселяли новые планеты, оказалось, что в действительности таких пригодных для проживания планет очень и очень мало. Сколько же кораблей с беженцами, улетавших из Империи во время Голода, погибли, так и не найдя пристанища. На «Итаке» не было навигатора Гильдии, поэтому подходящую планету искали, надеясь на чистый случай. Пока, во всяком случае, они обнаружили только две такие планеты: одну планету Досточтимых Матрон, истребленных смертоносным вирусом, и планету коварных укротителей.
Тем не менее, располагая системами регенерации отходов, парниками и колониями водорослей, «Итака» могла поддерживать жизнь находившихся на ее борту пассажиров в течение столетий, если это окажется необходимым. Они — и их потомки — могли находиться на корабле практически вечно, не прекращая странствия. «Неужели это наша судьба?» — спросил себя Тег. Но вследствие утечек, «случайных аварий» и «несчастных случаев» пассажиры имели все основания для тревоги и озабоченности. Рано или поздно ресурсы придется пополнять извне.
Продолжая думать о ресурсах, башар свернул в боковой переход и направился к ферментационным емкостям и колониям водорослей. Биомасса, росшая в высоких сводчатых помещениях с повышенной влажностью, давала сырье для производства продуктов питания. Этот отсек мог стать основной мишенью вредителя.
Когда Тег открыл люк, в нос ему ударил густой болотный запах компоста и гниющих водорослей. По металлической лестнице башар и Суфир поднялись на перекидной мостик и заглянули в цилиндрическую емкость, заполненную пушистой зеленой слизью. Нестерпимо зловонная масса плодовитых водорослей переваривала все органические вещества, выращивая при этом огромные количества съедобного, хотя и весьма неаппетитного вещества, каковое потом перерабатывали в более привлекательные продукты питания. Установленные в потолке вентиляторы засасывали воздух в систему циркуляции корабля, где воздух подвергался тщательной очистке. Тег взял пробы воздуха и биомассы, и сделал экспресс-анализ. С момента прошлой инспекции ничего не изменилось. Никаких признаков саботажа или диверсии.
Серьезный юноша не отставал от своего кумира ни на шаг.
— Я пока еще не ментат, сэр, но я очень много думал об этой диверсии.
Вскинув брови, Тег повернулся к своему подопечному.
И какова же ваша проекция первого порядка?
У меня есть одна идея. — Суфир даже не пытался скрыть гнев. — Я бы предложил серьезно поговорить с гхола Юйэ. Возможно, он знает больше, чем нам кажется.
Юйэ всего тринадцать лет, и у него пока не восстановилась исходная память.
Но, возможно, слабость у него в крови. Башар, мы же наверняка знаем, что кто-то совершил диверсию. — Молодой человек был страшно разочарован в себе — ведь он полагал, что все произошло и по его вине. — Даже настоящий Суфир Хават не смог найти предателя в Доме Атрейдесов того, как он выдал всех Харконненам. Этим предателем был Юйэ.
Я буду иметь это в виду.
Выйдя обратно в коридор, они столкнулись с больным Скиталем и его клоном, вышедшими из каюты. Эти тлейлаксы чуждались остальных пассажиров, жили согласно своим древним традициям и образу жизни и, естественно, возбуждали определенные подозрения, но Тег не нашел никаких доказательств их причастности к преступлению. Тег был уверен, что настоящий преступник постарался слиться с остальными и ничем не выделяться из общей массы пассажиров. Только так он мог оставаться незамеченным.
По коридору мимо них прошли, оживленно беседуя, две беременные женщины. Это были сестры, осуществлявшие селекционную программу Шианы, разработанную для увеличения численности Общины Сестер и создания генной базы, достаточной для поддержания жизни колонии, если путники найдут планету, пригодную для заселения.
Тег и Суфир наконец дошли до огромного, как пещера, отсека двигателя и через круглый люк вошли в кормовой отсек. Было тихо, так как, очевидно, «Итака» дрейфовала в космосе после очередного рывка наугад сквозь свернутое пространство, несмотря на то, что Дункан настаивал на постоянно готовности двигателя Хольцмана к запуску.
Толстая плазовая переборка отделяла Тега и Суфира от трех мощных энергетических станций, снабжавших двигатель энергией. Мостики и переходы буквально оплетали взрывоустойчивую плазовую камеру, в которой рядами стояли элементы двигателя. Два человека благоговейно смотрели на мощнейшие машины, способные свертывать пространство. Настоящее чудо техники. Все данные показывали, что приборы и машины работают в нормальном режиме. Опять никаких признаков саботажа.
— Мы что-то упускаем, — задумчиво произнес Тег, — я это кожей чувствую.
Когда-то давно, в конце битвы за Джанкшн, Тег не смог распознать смертоносное оружие, находившееся в резерве Досточтимых Матрон. Та ошибка едва не обернулась проигрышем всей войны. Он снова обдумал положение. «Какое дьявольское оружие я упускаю из вида на этот раз?»
У человечества есть великий генетический компас, непрерывно ведущий нас вперед. Наша задача — сделать так, чтобы стрелка этого компаса всегда указывала верное направление.
Преподобная Мать Ангелу, известная селекционная наставница
Веллингтон Юйэ чувствовал потребность в прощении. Белое пятно в его мозге было пока заполнено непреходящим чувством вины. Он был всего лишь гхола, ему было только тринадцать лет, но он знал, что совершил страшное злодеяние. Его собственная история липла к нему, словно грязная смола к подошвам новых ботинок.
В первой жизни он нарушил условие регламента врачей школы Сук. Он потерял свою жену Ванну, разрешив Харконненам использовать ее как пешку в их игре и предал герцога Лето, что привело к падению Дома Атрейдесов на Арракисе.
Изучив записанные сведения о своем предыдущем существовании, узнав болезненные подробности того, что он совершил, Юйэ пытался найти утешение в изучении Оранжевой Католической Библии и других древних религий, сект, философии и их интерпретаций, появившихся за многие тысячелетия человеческой истории. Часто упоминавшаяся во всех учениях доктрина о первородном грехе была самой мучительной для Юйэ. Он не мог трусливо сослаться на то, что не может ничего вспомнить, и поэтому его не в чем винить. Но не это был путь к искуплению. Его надо было искать в другом месте.
Единственным человеком, способным простить его, была Джессика.
Восемь детей гхола на борту, созданных по проекту Шианы, воспитывались и обучались вместе. Они завязывали между собой дружеские отношения в зависимости от индивидуальных свойств их личностей. Еще до того, как Юйэ узнал историю, которая должна будет их разлучить, он изо всех сил старался подружиться с Джессикой.
Он читал дневники и руководящие указания прежней, настоящей леди Джессики, наложницы герцога Лето Атрейдеса. Она также была Преподобной Матерью в изгнании, матерью Муад'Диба и бабушкой Тирана. Давно умершая Джессика была сильной женщиной, образцом поведения, несмотря на то, что Бене Гессерит порочил ее за недопустимую слабость — за любовь.
Все вместе гхола теперь столкнулись с врагом куда более могущественным, нежели Харконнены. Когда у Джессики полностью восстановится ее исходная память, будет ли эта новая опасность достаточной для того, чтобы удержать Джессику от попытки убить Юйэ? Он читал ее слова, записанные принцессой Ирулан, и в этих словах была вся мука охватившего Джессику горя: «Юйэ! Юйэ! Юйэ! Миллиона смертей мало для Юйэ!»
Да, только она могла внушить ему надежду на прощение. С чистого листа, с открытым сердцем, он молил небо о возможности на этот раз честно прожить достойную жизнь.
Джессика часто работала в оранжереях, где ухаживала за растениями, бывшими источником пищи для сотен пассажиров. Она любила работать в парниках, любила возиться в жирной земле, в удобрениях, любила мясистые зеленые листья и испускающие сладкий аромат цветы. Она была поразительно красива со своими бронзовыми волосами и благородным овалом юного лица. Как же, должно быть, она и герцог Лето любили друг друга много лет назад… до тех пор, пока Юйэ не разрушил их счастье.
Джессика подняла глаза от грядки с пышной травой и цветами, и посмотрела на Юйэ измученным взглядом.
Вы не возражаете, если я составлю вам компанию?
Нет, против вашей компании я не возражаю. Мне радостно сознавать, что есть люди, которые не обвиняют меня в поступках, о которых я ровным счетом ничего не помню.
Надеюсь, вы отнесетесь ко мне так же, миледи.
Пожалуйста, не называйте меня так, Веллингтон, по крайней мере пока. Я не могу быть леди Джессикой до тех пор, пока не стану… леди Джессикой.
Он попытался угадать причину ее дурного настроения.
Гарими снова осуждала вас?
Некоторые сестры Бене Гессерит никогда не простят мне нарушение заповедей Общины Сестер, не простят предательства их селекционной программы. — Казалось, она на память цитирует прочитанное. — Следствием стало падение империи, повергло род человеческий во мрак тысячелетнего тиранического правления и многовековых лишений, — она горько усмехнулась. — Действительно, если бы ваши действия привели все же к смерти Пауля и меня, то Бене Гессерит должен был бы считать вас героем.
Я не герой, Джессика. — К его чести следовало признать, что именно он дал Джессике и Паулю средство выжить в пустыне после того, как Харконнены штурмовали Арракин. Да, он помог им бежать, но достаточно ли этого для искупления? Да и возможно ли оно вообще?
Она пошла вдоль грядки, нюхая цветы, проверяя качество влажной почвы. У нее была привычка проводить кончиками пальцев по нижней поверхности листьев.
Юйэ последовал за ней. Они шли вдоль узкой полоски карликовых цитрусовых деревьев. Над головой сквозь секции прозрачных панелей были видны лишь отдаленные звезды, но не было видно ни одного солнца.
— Но если они нас так ненавидят, зачем они решили нас воссоздать?
На лице Джессики отразилось горькое изумление.
— У сестер Бене Гессерит есть страшная привычка, Веллингтон: даже если они знают, что жирный червяк насажен на острый крючок, они все равно укусят. Они всегда думают, что смогут избежать ловушки, в которую попадет всякий другой человек.
Но вы же и сами — сестра Бене Гессерит.
Нет, уже… или пока еще нет.
Юйэ прикоснулся к своему чистому и гладкому лбу.
Мы начинаем все заново, Джессика. С чистого листа. Посмотрите на меня. Первый Юйэ нарушил условия регламентов Сук — но я родился без татуировки на лбу. Я совершенно незапятнан.
Может быть, это означает, что некоторые вещи можно стереть.
Можно ли? Нас, гхола, воспитывают с единственной целью: стать теми, кем мы были в первой жизни. Но вправе ли мы распоряжаться собой? Или гхола — это всего лишь орудия, жильцы, живущие в барском доме лишь до возвращения законных владельцев? Что, если мы не захотим жить прежней жизнью? Имеют ли Шиана и другие право принуждать нас к этому? Что сказать о нас — таких, какие мы сейчас?