— Именно поэтому националисты никогда не станут достаточно сплочёнными, чтобы представлять собой настоящую угрозу.
— Делгос, кажется, справляется весьма неплохо, а это республика, управляемая народом.
— Они все не более чем кучка лавочников.
— Возможно, они не просто лавочники.
— Это не имеет значения. Важно вот что: почему империалисты так взволновались из-за встречи нескольких мятежников в Мелингаре?
— Может быть, Этельред посчитал, что его маркиз задумал помочь им — как ты это сказал? — «поотрубать головы всем аристократам».
— Ланаклин? Ты серьезно? Виктор Ланаклин не националист. Националисты — это простолюдины, пытающиеся украсть власть у знати. Ланаклин — империалист, как и все дворяне Уоррика. Они религиозные фанатики, которые желают единоличной власти под управлением Наследника Новрона. Думают, что он чудесным образом объединит всех и приведёт в какую-то мифическую эпоху изобилия. Это такие же несбыточные мечты, как и у националистов.
— Может, всё дело просто в романтической связи? — предположил Адриан.
Алрик вздохнул и покачал головой, отказываясь продолжать разговор. Он встал и протянул руки к огню.
— Ну что, Майрон, как скоро завтрак будет готов? Я умираю от голода.
— Боюсь, мне почти нечего вам предложить, — сказал Майрон, устраивая над огнем небольшую решётку. — У меня есть немного картофеля в мешке в углу.
— Это всё, что у тебя есть? — спросил Ройс.
— Мне очень жаль, — ответил Майрон с искренним огорчением.
— Нет, я хотел сказать, что этот картофель — единственная твоя еда. Если мы его съедим, у тебя ничего не останется.
— Ну... — Он пожал плечами. — Я как-нибудь справлюсь. Не беспокойтесь за меня, — сказал он, не унывая.
Адриан достал мешок, заглянул в него, а потом передал монаху.
— В нём всего восемь картофелин. Как долго ты собираешься пробыть здесь?
Некоторое время Майрон ничего не отвечал, а потом наконец заговорил, ни к кому конкретно не обращаясь:
— Я никуда не собираюсь. Мне нужно остаться. Я должен всё восстановить.
— Восстановить что? Аббатство? Это ужасно тяжёлая работа для одного человека.
Он покачал головой:
— Библиотеку, книги. Этим я и занимался прошлой ночью, когда вы приехали.
— Библиотека уничтожена, Майрон, — напомнил ему Ройс. — Все книги сгорели. Теперь они просто зола.
— Знаю, знаю, — сказал он, убирая с глаз мокрые волосы. — Вот почему я должен их заменить.
— Как ты собираешься это сделать? — спросил Алрик, ухмыляясь. — Переписать все книги по памяти?
Майрон кивнул.
— Когда вы приехали, я работал над пятьдесят третьей страницей «Истории Апеладорна» Антуана Булара. — Майрон подошёл к самодельному столу и вытащил небольшой ящик. Внутри лежало около двадцати страниц пергамента и несколько свёрнутых листов тонкой кожи. — У меня закончился пергамент. После пожара почти ничего не осталось, но кожа вполне годится.
Ройс, Адриан и Алрик осмотрели записи. Майрон писал аккуратным мелким почерком, заполняя лист от края до края. Не оставляя пустого места. Были обозначены даже номера страниц. Но располагались они не в конце листа, а там, где стояли в первоначальной рукописи.
Пристально глядя на великолепно воспроизведённый текст, Адриан спросил:
— Как ты смог запомнить всё это?
Майрон пожал плечами:
— Я помню все книги, которые прочитал.
— И ты прочитал все книги в здешней библиотеке?
Майрон кивнул:
— У меня было много свободного времени.
— Сколько их тут было?
— Триста восемьдесят две книги, пятьсот двадцать четыре свитка и тысяча двести тринадцать отдельных пергаментов.
— И ты помнишь все до одной?
Майрон снова кивнул.
Все трое сели, уставившись на монаха с благоговейным трепетом.
— Я был библиотекарем, — сказал Майрон, будто это всё объясняло.
— Майрон, — вдруг сказал Ройс, — а во всех этих книгах ты когда-нибудь читал про место под названием тюрьма Гутара или про узника по имени Эзра... ходин?
Майрон покачал головой.
— Полагаю, вряд ли кто-нибудь стал бы записывать что-то, имеющее отношение к тайной тюрьме, — разочарованно сказал Ройс.
— Но об этом упоминалось несколько раз в свитке и один раз в пергаментной рукописи. Однако в пергаменте Эзраходина называли узником, а Гутару — императорской тюрьмой.
— Мариборова борода! — воскликнул Адриан, с почтением глядя на монаха. — Ты действительно запомнил целую библиотеку?
— Почему «императорской тюрьмой»? — спросил Ройс. — Ариста говорила, что это церковная тюрьма.
Майрон пожал плечами:
— Возможно, потому, что в имперские времена Церковь Нифрона и империя были объединены. «Нифрон» — древнее название императора, произошедшее от имени первого императора — Новрона. Так что Церковь Нифрона — почитатели императора, и всё, связанное с империей, также может считаться частью церкви.
— Вот почему члены Церкви Нифрона так настойчиво ищут Наследника, — добавил Ройс. — Он будет их божеством, если можно так сказать, а не просто правителем.
— В библиотеке было несколько очень интересных книг о Наследнике Империи, — взволнованно сказал Майрон. — С предположениями относительно того, что с ним случилось...
— Так что там про тюрьму? — спросил Ройс.
— Ну, про неё совсем мало упоминаний. Единственное описание было в очень древнем свитке под названием «Собрание писем Дайилиона». Подлинник прибыл сюда однажды ночью, примерно двадцать лет назад. В то время мне было только пятнадцать, но я уже был помощником библиотекаря, когда прибыл умирающий от ран священник с этим свитком. Тогда тоже шел дождь, почти как сейчас. Священника забрали в лекарские палаты, а мне поручили присматривать за его вещами. Я взял его сумку, которая насквозь промокла, и обнаружил в ней разные свитки. Я боялся, что вода могла их повредить, так что развернул их, чтобы они просохли. Пока они были открыты, я не устоял и прочитал их. Обычно я не могу устоять перед соблазном что-нибудь прочесть.
И хотя два дня спустя он выглядел не намного лучше, священник покинул аббатство и забрал свитки. Никто не смог убедить его остаться. Он казался напуганным. Сами свитки были частью переписки архиепископа Венлина, главы Церкви Нифрона во время распада империи. Одним из них оказался указ о строительстве тюрьмы, изданный уже после падения империи, вот почему я подумал, что этот документ был исторически важным. Из него следовало, что церковь установила контроль над государством сразу же после исчезновения императора. Это показалось мне довольно интересным. Также удивительна была срочность этого строительства, особенно принимая во внимание неразбериху того времени. Теперь я понимаю, что это был очень редкий свиток, но, конечно, тогда я этого не знал.
— Подожди-ка минуту, — перебил его Алрик. — Значит, в моём королевстве существует тюрьма, построенная — сколько? — девятьсот лет назад, и я ничего о ней не знаю?
— Ну, если посмотреть на дату свитка, её начали строить... девятьсот девяносто шесть лет и двести пятьдесят четыре дня назад. Тюрьма была крупным начинанием. В частности, в одном из писем говорилось о том, что для проектирования и строительства нанимали умелых мастеров со всего мира. Величайшие умы и самые совершенные механизмы участвовали в её создании. Тюрьму вырубили внутри скальной породы в горах к северу от озера. При строительстве использовали не только железо, камень и дерево, но и могучие древние заклинания. В результате, когда тюрьму построили, она стала считаться самой надёжной тюрьмой в мире.
— Должно быть, в те времена были действительно опасные преступники, чтобы идти на такие сложности, — сказал Адриан.
— Нет, — как ни в чём не бывало ответил Майрон, — всего один.
— Один? — переспросил Алрик. — Целую тюрьму построили, чтобы содержать только одного человека?
— Его звали Эзраходин.
Адриан, Ройс и Алрик обменялись удивлёнными взглядами.
— Что же такое он натворил? — спросил Адриан.
— Согласно всему, что я читал, на нём лежит ответственность за уничтожение империи. Тюрьму возвели специально для него.
Все трое недоверчиво посмотрели на монаха.
— И каким же именно образом он в ответе за уничтожение самой могущественной империи, когда-либо существовавшей в мире? — спросил Алрик.
— Когда-то Эзраходин был доверенным советником императора, но он предал его, убив всю императорскую семью, за исключением, как известно, одного сына, который чудом сумел сбежать. Существуют даже рассказы о том, что он уничтожил столицу, Персеплаквис. После смерти императора страну охватила смута и гражданская война. Эзраходина поймали, подвергли суду и заключили в тюрьму.
— Почему бы просто не казнить его? — спросил Алрик, заработав от воров леденящие взгляды.
— Ты все проблемы решаешь с помощью казни? — съязвил Ройс.
— Иногда это лучший выход, — ответил Алрик.
Майрон забрал котелки с улицы и перелил всю воду в один. Потом добавил картофель и поставил котелок на огонь.
— Значит, Ариста поручила нам отвести своего брата на встречу с пленником, которому больше тысячи лет. Кто-нибудь ещё видит здесь сложности? — спросил Адриан.
— Вот видишь! — воскликнул Алрик. — Ариста лжет. Наверное, имя Эзраходина встречалось ей во время учебы в Шериданском университете, но она не поняла, когда именно он жил. Не может быть, чтобы Эзраходин был жив до сих пор.
— Может, — вскользь заметил Майрон, помешивая картофель в котелке над огнём.
— Как это? — усомнился Алрик.
— Потому что он колдун.
— Когда ты сказал, что он колдун, — уточнил Адриан, — то имел в виду, что он был учёным человеком, или что он умел показывать карточные фокусы и мухлевать, или, возможно, что он мог варить снадобья от бессонницы? Мы с Ройсом знаем такого человека, и он умеет всего понемногу, но не может задержать смерть.
— Согласно описаниям, которые я читал, — объяснил Майрон, — раньше колдуны были другими. Они называли магию Искусством. Когда империя пала, многие знания были утеряны. Например, древние боевые навыки тешлоров, благодаря которым воины становились непобедимыми, или строительные технологии, с помощью которых можно было создавать огромные купола, или умение ковать мечи, способные разрубать камень. Подобно им, со смертью настоящих колдунов было утрачено и искусство настоящей магии. В записях говорится, что во времена Новрона сенжары — так называли колдунов — были невероятно могущественны. Существуют рассказы о том, как они вызывали землетрясения, бури и даже солнечные затмения. Величайшие из этих древних колдунов объединились в общество, которое называлось Великий Совет сенжаров. Его члены состояли в близком окружении правителей.
— Действительно, — задумчиво произнес Алрик.
— Ты когда-нибудь читал что-либо о том, где именно находилась тюрьма? — спросил Ройс.
— Нет, но был кусочек в «Трактате об архитектурном символизме в Новронийской империи» Мантуара. Именно об этой рукописи я говорил, когда упоминал, что имя Эзраходина изменили. Многие годы эта рукопись была задвинута на заднюю полку, я обнаружил её однажды, убираясь в старой части библиотеки. Она была очень грязной, но там значилась дата постройки и было немного сведений о людях, которым поручили строительство. Если бы я до этого не прочел «Собрание писем Дайилиона», я бы никогда не увидел связи между этими записями, потому что, как я уже сказал, в рукописи ни разу не упоминалось название тюрьмы или имя узника.
— Не понимаю, как эта тюрьма может существовать в Мелингаре, чтобы я об этом не знал, — сказал Алрик, качая головой. — И как о ней узнала Ариста? И почему она хочет, чтобы я туда отправился?
— Я думал, ты решил, что она послала тебя туда, чтобы убить или заточить, — напомнил ему Адриан.
— Это, определённо, кажется мне более разумным, чем тысячелетний колдун, — сказал Ройс.
— Возможно, — пробормотал Алрик, — но... — Принц постукивал пальцем по губам, пытаясь найти ответы на полу перед собой. — Вдумайтесь: если она и правда хотела моей смерти, зачем выбирать место, которое даже непонятно где находится? Она могла послать вас в этот монастырь и сделать так, чтобы здесь поджидала целая армия, и никто не услышал бы и крика. Тащить меня в тайное место, о котором никто не слышал, — только излишне всё усложнять. Зачем она вообще стала бы упоминать Эзраходина или Гутару?
— Теперь ты думаешь, что она говорила правду? — спросил Ройс. — То есть ты действительно считаешь, что там сидит тысячелетний старик и ждет, когда ты придёшь с ним побеседовать?
— Я бы не загадывал так далеко, но... если предположить, что он существует на самом деле. Представьте себе, чему я смог бы научиться у такого человека — советника последнего императора.
При этих словах Адриан засмеялся:
— Теперь ты и правда начинаешь говорить, как король.
— Возможно, это всего лишь тепло от огня или запах варёной картошки, но мне начинает казаться хорошей идеей выяснить, к чему это приведет. Смотрите, буря стихает. Думаю, дождь скоро закончится. Что, если Ариста не пытается меня убить? Что, если там действительно есть нечто, что мне нужно узнать, что-то, имеющее отношение к убийству моего отца?
— Вашего отца убили? — спросил Майрон. — Мне очень жаль.
Алрик не обратил внимания на монаха.
— Так или иначе, мне не нравится, что эта древняя тюрьма существует в моём королевстве без моего ведома. Интересно, знал ли о ней мой отец или его отец. Вполне возможно, что этого не знал никто из Эзиндонов. Тысяча лет. Мелингар основали на несколько веков позже. Тюрьму построили, когда за эту землю ещё шли сражения в ходе Великой гражданской войны. Если человек может прожить тысячу лет, если этот Эзраходин был советником последнего императора, думаю, мне следует с ним поговорить. Любой дворянин Апеладорна отдал бы левый глаз за возможность побеседовать с настоящим императорским советником. Как сказал монах, очень много знаний было утрачено, когда распалась империя, многое забылось со временем. Что он может знать? Каким преимуществом подобный человек может стать для молодого короля?
— Даже если он всего лишь призрак? — спросил Ройс. — Вряд ли в тюрьме к северу от этого озера живёт тысячелетний старец.
— Если этот призрак может говорить, то какая разница?
— Разница в том, что мне больше нравилось, когда ты не хотел идти, — сказал Ройс. — Я думал, что Эзраходин — это какой-то старый барон, которого твой отец изгнал и который нанял кого-то убить тебя, или, может быть, мать незаконнорожденного брата, которую заточили, чтобы она держала рот на замке. Но это? Это нелепо!
— Давай не будем забывать, что вы дали обещание моей сестре, — улыбнулся Алрик. — Давайте есть. Уверен, что картофель уже сварился. Я готов съесть всё.
И снова Алрик получил укоризненный взгляд от Ройса.
— Не волнуйтесь из-за картофеля, — сказал ему Майрон. — Я уверен, что в саду есть ещё. Эти я нашел, когда копал... — он замолчал.
— Я не волнуюсь, монах, потому что ты идёшь с нами, — сказал ему Алрик.
— Ч-что?
— Ты явно очень много знаешь. Я уверен, ты будешь нам полезен во многих ситуациях, которые могут ждать впереди. Так что ты будешь служить по воле своего короля.
Майрон уставился на принца. Он пару раз быстро моргнул и неожиданно побледнел.
— Сожалею, но я... я не могу этого сделать, — робко ответил он.
— Может, и в самом деле будет лучше, если ты пойдёшь с нами, — сказал ему Адриан. — Ты не можешь здесь оставаться. Наступит зима, и ты умрёшь.
— Но вы не понимаете, — возразил Майрон, и в голосе его послышалось беспокойство. Он решительно покачал головой. — Я... я не могу уйти.
— Я знаю. Знаю. — Алрик поднял руку, прекращая возражения. — Тебе надо писать все эти книги. Это хорошее и благородное занятие. Я целиком его поддерживаю. Больше людей должны читать. Мой отец был большим сторонником Шериданского университета. Он даже отправил туда Аристу. Можешь себе представить? Женщина в университете? В любом случае я согласен с его взглядами на образование. Но оглянись вокруг! У тебя нет пергамента и, наверняка, мало чернил. Если ты напишешь эти книги, где ты будешь их хранить? Здесь? Здесь нет никакой защиты от непогоды, они испортятся и их развеет по ветру. После того как мы побываем в тюрьме, я заберу тебя в Медфорд и обеспечу тебе условия для работы. Я прослежу, чтобы у тебя было подходящее помещение для переписки и, может быть, несколько человек, которые будут помогать тебе со всем, что понадобится.