Мама крутилась возле плиты, периодически бросая на Георгия влюбленные взгляды и буквально тая в лучах его улыбки. Алекс читал что-то на планшете, вяло ковыряясь ложкой в овсянке. На один только миг он оторвал глаза от экрана и поднял их на меня, а потом снова углубился в текст. Я мысленно покачала головой: да, семья, конечно, не знала, что мы с ним встречаемся (кроме Ядвиги и, кажется, Богдана: от первой вообще было сложно что-то скрыть, а второму все разболтала Полина, хотя и клялась, что этого не делала), но от проявления обычной вежливости я бы не отказалась.
— Доброе утро, — поздоровалась, усаживаясь за стол и насыпая в тарелку мюсли. Ядвига тут же недовольно ткнула пальчиком в большой липкий ковшик на плите. Я содрогнулась: нет уж, я мамину стряпню буду есть только после недельной голодовки.
— Евочка, — вдруг обернулся ко мне Георгий, — рассуди нас. Ядвига говорит, что у тебя сейчас нет парня. Но я лично считаю, что у такой очаровательной девушки просто не может отсутствовать кавалер!
Я бросила быстрый взгляд на Алекса, который очень талантливо делал вид, что его беседа вообще никак не касается, и улыбнулась:
— А с чем связан вопрос?
— Приближается День святого Валентина! — улыбнулась мама так, что мне сразу стало немножко жаль наш семейный бюджет. Интересно, что потребует эта жадная ведьма в подарок на этот раз? Помнится, на свадьбу она заказала трехнедельный морской круиз… — Какие у тебя планы?
— Ну не знаю, — пожала плечами я, хотя совсем недавно сама задавалась этим вопросом. В текущем году праздник выпадал на выходной день, и это давало шанс неплохо погулять. По крайней мере, именно так говорила Полина, которая, вообще-то, терпеть не могла День святого Валентина как таковой, но никогда не отказывалась от хорошего тусняка. Ради него она была готова терпеть даже очередного ухажера, особенно если он платил за выпивку и не слишком много болтал. Я так не умела. Найти парня на вечер, чтобы отшить его уже через пару часов — для этого нужна была такая наглость, которую мне в себе предстояло еще растить и растить. Потому чаще всего четырнадцатое февраля я проводила дома, в одиночестве. Но, конечно, в этом году все должно было быть иначе. Ведь, как сказала Поля:
— Зачем нужен парень, если в день всех влюбленных сидеть одной в четырех стенах? Как ты объявишь миру о том, что у тебя наконец появился поклонник?
— Но, Полина, — тихонько ответила я, — тебе не кажется, что это — не совсем та информация, которую жаждет услышать мир?
— Тогда хотя бы сама убедишься, что у тебя теперь есть целовашка, обнимашка, источник дополнительного дохода и напарник для игры в какую-нибудь интересную фигню, — весело заявила она, и я поняла, что доля истины в ее словах таки есть.
Неудивительно, что, когда мама задала вопрос, я первым делом покосилась на Алекса. Ведь это он должен был меня куда-то пригласить. И желательно поскорее, потому что День Валентина уже в эту субботу, а мне еще над гардеробом нужно было подумать.
Только все, как это частенько происходило в последнее время, случилось не так, как я планировала.
— А ты, Алекс? — ласково улыбаясь, повернулась к нему мама. — У тебя есть планы на праздник?
— Угу, — не отрывая глаз от планшета, кивнул заклинатель. — Я работаю.
У меня дернулось веко. Ну спасибо, что сообщил, драгоценный… Ядвига тоже на мгновение перестала выглядеть любящей мачехой. Наоборот: глянув на меня, она как-то странно оскалилась и выдала:
— Евочка, прости, что сразу не сказала. Юлиан Шакуров вернулся в город. Помнишь такого?
О, я помнила! Еще как! Я ведь уже рассказывала про список своих женихов, составленный Ядвигой, кажется, еще в день моего рождения? Так вот Юлиан там числился кандидатом номер раз. Разумеется, он был магом, само собой, из очень известной в наших кругах семьи. Но выделялся Юлиан не только этим. Мы были знакомы. Лично. Даже более того: года в три или в пять я поклялась, что выйду за него замуж. Чего уж там: мы даже устроили маленькую церемонию — я, жених, его игрушечная машинка и куст сирени, ветки которой должны были олицетворять церковь.
— А разве… — нахмурилась я, не понимая пока, к чему клонит мама, — разве он не уехал в Италию… или Испанию на пээмжэ?
— Конечно, — невинно хлопнула ресничками Ядвига. — Но вы же с ним были помолвлены, разве не так? Вот он и возвращается, чтобы увидеть невесту. Будет чудесно, если вы проведете День Валентина вместе! Я правильно говорю?
Ответить я не успела, потому что в этот момент Шурик все-таки поднял глаза.
— М-мама, — враз пересохшими губами простонала я, — что ты такое выдумываешь? Между мной и Юлианом никогда ничего не было.
— Правда? — улыбаясь как маньяк, добравшийся наконец до вожделенной жертвы, проурчал Алекс. — А как же венчание?
— Мне было пять лет! — всплеснула руками я. — И это была только игра!
— Ну, во-первых, не пять, а целых шесть, — невозмутимо поправила Ядвига. — А во-вторых, на тебе было белое платье, тиара и букет невесты. У меня даже фото в телефоне есть. Хотите, покажу?
— Конечно хотим, — осклабился Шурик. Я сглотнула и тоже подошла ближе, чисто из любопытства. Заглянула маме через плечо.
— Этого не может быть! — воскликнула, глядя на яркую цветную фотографию меня и маленького Юлиана. На ней мы действительно были похожи на совсем юных невесту и жениха. Но я точно помню, что на Юлике в тот день не было этого костюма с бабочкой, а на мне — туфель и белых гольфиков! Мы вообще большую часть прогулки копались в песочнице — одного этого хватило бы, чтобы привести костюмы в негодность.
— Евочка, не упрямься, — улыбнулась мама, словно не замечая моих отчаянных жестов, когда я сначала тыкала пальцем в Алекса, а потом проводила ребром ладони по собственному горлу и отчаянными кривляньями просила ее прекратить раскрывать мои старые секреты. — Вы были такой чудесной парой. Признай, что ты с удовольствием повидаешься с Юлианом. Разве тебе не интересно, каким он стал?
— Да, Евочка, — на мгновение обернулся Шурик, и я вдруг поняла, с кого рисовали голову Чеширского Кота в «Алисе»: от его улыбки можно было поседеть. — Просто признай это. Раскаяние помогает.
— Да не было ничего!
— И все же, если ты не против, — проворковала Ядвига, — я поговорю с мамой Юлиана и передам, что ты с радостью встретишься с ним в эту субботу. Надеюсь, ни у кого возражений нет?
— У меня есть! — малость обалдевая от постановки вопроса, возопила я, но мама только переглянулась с Георгием:
— Она у меня такая скромница! Если из дому не выгонять, никогда замуж не выйдет.
Отчим весело улыбнулся, видимо полагая, что это какая-то внутрисемейная шутка четы Моргалис. Егор вообще заржал, правда, не отрывая глаз от экрана своего мобильного, потому я не была уверена, что смеялся он надо мной. И даже Алекс не убрал улыбку с лица, от которой у меня буквально кровь в жилах стыла. Один только Богдан в недоумении переводил взгляд с меня на маму, а потом — на брата. Кажется, ему очень хотелось как-то остановить это безумие, но он понимал, что своим вмешательством только усугубит ситуацию. Не знаю, что бы я делала, если бы Георгий прямо сейчас обо всем догадался. Нет, мы понимали, что рано или поздно придется сказать ему правду. Но, зная характер Соколовых, я предпочла бы сделать это в далеком будущем при идеальных обстоятельствах. Собственно, смертное ложе прекрасно бы подошло. И лучше, чтобы ложе было моим, ведь проклятия умирающего так сложно отменяются…
Чертыхнувшись сквозь зубы, я молча налила в мюсли молока и так же молча, стараясь не подавиться под пристальным взглядом Алекса, запихала их в себя. И только потом, всеми силами стараясь не сорваться в резвый галоп, вернулась к себе в спальню. Где тут же набрала Полину.
Она выслушала молча, не перебивая, что вообще-то для подруги было не совсем характерно. И только спустя несколько секунд я поняла, что у нее просто на время пропал дар речи от возмущения.
— Что он сказал?! — рявкнула она в трубку так, что я чуть из кресла не вывалилась. — Работает на День святого Валентина?! И ты это так просто оставишь, Ева?!
— Ну… — пробормотала неуверенно. — А что мне остается? Надо — значит, надо.
— Та-ак… — протянула Поля, и я почти услышала, как она мысленно считает до десяти, пытаясь успокоиться. — Я, конечно, понимаю: ты — святая, и все такое, но давай поразмышляем вместе. Кто такой Александр? Нужны ли ему деньги? А раз не нужны, то какого, на хрен, дьявола он оставляет тебя на праздник одну?!
Я поскребла в затылке: когда Полина ставила вопрос таким образом, я почему-то начинала ей верить. Шурика ведь точно нельзя было назвать главным кормильцем семьи. И я, конечно, знала, как трепетно он относится к своей группе, но почему они должны выступать именно на этот праздник?! Разве рок-концерты вяжутся с цветами и сердечками?
И все же какая-то часть меня не хотела воевать. Особенно с Шуриком. Потому, вздохнув, я неуверенно предположила:
— Но, Полина, мы же ничего не знаем. Иногда бывают такие обстоятельства…
— Значит, так! — рыкнула мой тренер. — Ты идешь на встречу с Юлианом! Если твой нынешний парень не ценит свою девушку, пускай это делает кто-нибудь другой!
— Ты, правда, считаешь, что это — хорошая идея?
— Блестящая, Ева!
Можно было и не спрашивать. Разве Полина хоть когда-то сомневалась в собственных словах?
— Шурик будет в ярости…
— О, я на это и рассчитываю! — зловеще захохотали из трубки.
Я скосила глаза:
— Поля, с тобой все нормально?
— Конечно! Но если ты уже спросила о том, что может испортить мне настроение, то ответь, подруга: ты помнишь, что у нас сегодня занятие? Жду тебя вовремя. Еще раз опоздаешь — заставлю бегать вокруг стадиона, как в армии. И не обольщайся: на своих двоих!
— Я один раз вовремя не приехала! — обиженно пробурчала я. — И то по вине пробок.
— Значит, сегодня тебе стоит выехать пораньше! — отрезала Поля и отключилась. Я тяжко вздохнула. Иногда подруга и правда напоминала какого-то отставного офицера. Майора Пейна, например, или сержанта Зима из «Звездного десанта»…
Думая о своем, я бросила «нокию» на кровать (перина аж прогнулась под тяжестью древнего мобильника), вышла из комнаты и не сразу сообразила, что такое большое и хмурое преграждает путь. А когда все же сообразила, бежать было уже некуда.
— Так, значит, ты пойдешь на свидание с Юлием? — мрачно уточнил Алекс, опираясь плечом о стену и придерживая дверь моей спальни, не позволяя мне рвануть от него по коридору.
— Юлианом, — поправила на автомате. — И это не свидание, а встреча старых друзей.
— И зачем она тебе нужна? — совсем неласково проурчал заклинатель.
Я пожала плечами:
— Ну все равно же вечер будет свободный…
— То есть ты проведешь День святого Валентина с другим парнем, просто чтобы дома не сидеть?!
Я нахмурилась: нет, нормально вообще?! Сам отморозился, а теперь еще пытается сделать меня виноватой!
— Ну ты же работаешь?! — гневно скрестила руки на груди. — Так какая у меня альтернатива?!
У Шурика дернулась венка на шее.
— Так, значит? — процедил сквозь стиснутые зубы. — Ну, хорошо!
— Хорошо? — не поняла я.
— Хорошо! — рявкнул он в ответ.
— Ах хорошо?!! — разъяренно сузила глаза я.
— Да!!! — гаркнул он так, что стекла в комнате задребезжали. — Хорошо!!!
И захлопнул дверь комнаты у меня перед носом. Пыхтя праведным гневом, я схватила телефон и набрала Полину.
— Мы поругались! — крикнула в трубку. На том конце провода на мгновение задумались, потом философски хмыкнули:
— Нет, подруга, а ты на что рассчитывала? Что согласишься пойти на свиданку с другим парнем, а Шурик поможет тебе выбрать платье и благословит на дорожку? А потом вы, все втроем, сядете на диване и начнете распевать «кумбайя»?!
Я чуть телефон из рук не выронила:
— Но ты же сама посоветовала мне согласиться!
— Правильно! — воскликнула Полина. — Чтобы добиться именно этой реакции. Шурик показал, что ты ему небезразлична. Разве это не прекрасно?
— Может, и прекрасно, конечно, — поскребла в затылке я. — Но что мне-то теперь делать? Юлик, между прочим, мне и даром не нужен. Я с Алексом помириться хочу! А он, гад…
Готесса тяжко вздохнула:
— Ладно, не расстраивайся. Помиритесь еще.
— Ага, как же, — скривилась я. — Ты не видела его две минуты назад. У Ктулху лицо попроще было!
— Ой, Ева, не выдумывай! — хмыкнула подруга. — Вы грызетесь через день, и ничего. К тому же открою маленький секрет: в каждой ссоре самое главное — последнее слово. Вот у вас оно каким было?
— «Хорошо», — мрачно ответила я.
— Отлично! — радостно воскликнула готесса. — Видишь? Все совсем не так плохо!
— Мм… — Я недобро покосилась в сторону коридора. — А то, что он мне потом дверь сломал, это ни о чем не говорит?
Нимфа была пятилетней гнедой кобылкой, которую я уже несколько лет пыталась укротить. Высокая, тонконогая, изящная: она была словно создана для конкура и самых сложных препятствий. Похоже, я оказалась одним из них. Нет, пока мы обе стояли на земле, Нимфа была самой добротой и послушанием. Она даже ходила за мною шаг в шаг, уткнувшись бархатным носом в плечо. Видимо, усыпляла бдительность. Потому что стоило мне забраться в седло: все! Кобылу становилось не узнать. Она начинала козлить по поводу и без, осаживаться на круп, в особо плачевных случаях — падать на бок. О том, что я сменила уже третью пару краг, потому что она вечно терлась боками о бортик манежа, я вообще молчу. Мы с Полиной перепробовали все: я была ласкова, как мама для мамонтенка, строга, как профессор Макгонагал к гриффиндорцам, аккуратна, как ежик в брачный период, — ничего не помогало. В результате Поля сдалась и решила брать настойчивостью. Почему-то моей: сама она прыгала на спокойном жеребчике, любила его безумно и демонстративно, обычно в моем присутствии, клялась, что никогда не променяет на другую лошадь.
В общем, убедить тренера, что мне очень дороги кости и я вполне могу обойтись без Кубка Большого Приза, которым она пыталась меня соблазнить, не удавалось. Приходилось крепиться и в очередной раз забираться в седло к Нимфе, которая была очень перспективной для спорта кобылкой и, как божилась Полина, где-то в глубине души вовсе не такой заразой, какой хотела казаться. Я не слишком верила, что когда-то смогу в этом убедиться, но и признавать собственное поражение не хотелось. Война, шедшая с переменным успехом, грозила затянуться…
— Опусти колено вниз! — орала Полина, сложив ладони рупором. — Выпрями спину! Руки вперед! Плечи назад! Шею не тяни!
Скажу честно: мне было бы куда удобнее ехать на Нимфе, упав ей на спину, обхватив за шею и крепко зажмурившись. Особенно сегодня: кобылка была в ударе, и три из пяти препятствий мы уже снесли, но стремительно приближались к абсолютному рекорду.
Неудивительно, что сползла я с нее мокрая до нитки. Дрожащими руками стянула шлем, молча вытерла лицо полотенцем и протянула кобыле сахар: дань за то, что разрешила слезть самостоятельно. Частенько наши занятия заканчивались моим эффектным полетом, к счастью, пока без травм. То ли я хорошо группировалась, то ли Нимфа удачно целилась, но кроме нервного потрясения, я никак не пострадала.
— У меня для тебя новость, — внезапно перебила Полина мой страдальческий поток мыслей. — На следующем занятии поездишь на моем Шторме.
— Серьезно?! — ахнула я, перебрасывая полотенце через плечо. Меня допустили к мистеру Совершенство? Любопытно, за какие заслуги? Помнится, жизнь Полине я в последнее время не спасала.
И она тут же это подтвердила:
— Не обольщайся, это ровно на один раз.
— Нимфу подковать хочешь? — тут же успокоилась я.
— Нет! — оскалилась тренер. — Хочу посадить на нее новую жертву.
Если честно, у меня едва бутылочка с водой из рук не выпала.
— Поля, — кашлянув, начала я, — просто для информации: предумышленное убийство в нашей стране тянет на пятнадцать лет строгого режима.
— Надеюсь, до этого не дойдет, — отмахнулась подруга.