По приказу генерала Юглар должен был прикрыть подход корпуса и исполнять роль охранения до прибытия передовых рот пехотных полков. Юглар поспешил вывести отряд вперед, под самый Комгар, а в дозор выслал три группы по два десятка воинов.
Такой же приказ Хологат передал степнякам, но остатки их отряда рассеялись по прикордонным землям королевства и грабили всех подряд. На команды хордингов они больше не реагировали. Изобилие добычи и легкость, с какой ее получали, отшибли степнякам их и без того скудные мозги.
Часть степняков уже попыталась уйти с добычей обратно в степь. Кое-кого перехватили тыловые части корпуса, остальных ждала горячая встреча с охранением резервного корпуса. Но даже если кто-то и сумел бы дойти до степи, дома бы он не застал никого. Стойбища и кочевья степняков к тому моменту были опустошены. Население либо вывезено на полдень, либо перебито. Хординги четко следовали своим планам по очистке Дикой Степи от ее кровожадных обитателей и разбойных шаек.
А Юглар спешил вперед. Его отряд успел занять поселения и выслать дозоры на все мало-мальски крупные дороги. Удалось взять в плен двух воинов короля, их спешно отправили в штаб корпуса. В ответ Юглар получил благодарность и приказ держаться до подхода помощи.
Уже перед заходом светила дозоры принесли весть – от Комгара на полдень движутся несколько крупных отрядов врага. Идут медленно, с обозом. А возле самого города видны многочисленные костры. Наверное, пришло войско короля.
Юглар поспешил донести об этом в штаб, а сам велел усилить стражу. И хотя в ночное нападение он не очень верил, но от противника можно ждать чего угодно. Все же это его земля, и он способен на любой шаг – даже не самый умный.
– Седуаган привел войско, – констатировал Хологат. – Разведка насчитала тысячу сто пеших и триста конных воинов. В передовом отряде еще две сотни пеших. А еще сотня конных и две сотни пеших охотятся за степняками и Югларом. Видимо, завтра они отойдут к основным силам.
– Всего около двух тысяч, – провел нехитрый подсчет Бердин. – Сколько-то там еще отставших. А полторы сотни защищают столицу.
– А ополчение? Его сгоняют к Седоуну.
– До него нам пока дела нет. В чистом поле черный люд мало чего стоит, за стенами может продержаться немного больше. Но только если им правильно командовать. И потом, в доминингах ополчение никогда не собирали и тем более не обучали. Как полагаете, генерал, сколько выстоят кое-как вооруженные пахари против корпуса? – В голосе Правителя явственно слышалась насмешка.
– До первого залпа!
– Именно. Так что давайте вернемся к войску короля. Оно заняло Комгар и окрестности. Передовые отряды уже столкнулись с нашими дозорами, но король пока не знает, что здесь наши основные силы. Надо помочь ему узнать.
– Король тут же выступит на перехват.
– Верно. Надо отпустить беглецов – десятка три, не больше. Хотя бы половина добежит до города и поднимет шум.
– Поверит ли король?
– Поверит. Когда увидит дымы над поселениями.
– Начинаем выманивать его в поле?
– Начинаем, – подтвердил Бердин. – Дальше ждать нет смысла.
…Двор Малый Круг был захвачен так быстро, что его жители не успели даже понять, как это произошло. Мужики собирались на охоту бить пушного зверя и кабанов, бабы готовили обед, детвора либо сидела по срубам, либо бегала на задках. А потом вдруг налетели чужие всадники, проскакали по узкой дороге, и вот уже мужики повязаны, рогатины, топоры и ножи отобраны, а единственный лук сломан и стрелы брошены в кусты.
Чужаки никого не тронули, только дали по шее двум молокососам, вздумавшим помахать топорами, да скрутили Пилишту. Тот служил на кордонной заставе и приехал сюда на несколько дней.
Жители ждали расправы. Все-таки дикие хординги, страшные и злые. Уж молодых баб-то точно потерзали бы вдосталь. Но и бабы уцелели. Потом большая часть хордингов исчезла, во дворе остались пятеро воинов, они засели в житнице набольшего и велели подать им еды.
Пилишту бросили в старый сарай. Дверь закрыли, подперли чем-то снаружи, велели сидеть тихо, не то отрубят голову. Молодой воин, злой, что так легко дал себя скрутить, тут же начал искать пути для бегства. Но как назло, в первый день ничего не вышло. Стену не проломишь, дверь не вынесешь. Да и враги рядом, заметят – убьют.
Но потом часть врагов ушла, а остальные заперлись в житнице. До самого вечера никто носу не показал наружу. Мужики и бабы слегка осмелели, однако подходить к сараю с пленным все еще боялись.
Зато один сорванец пробрался к сараю, залез на крышу, разгреб солому и протянул изумленному воину крынку с водой и кусок хлеба.
– Ты как тут? – изумился Пилишта. – Заметят.
– Не заметят, они у набольшего сидят, – отмахнулся пацан. – А я задками прошел. У стены дрова, так я по ним и сюда.
Воин с сомнением посмотрел на тонкие жерди перекрытия и огорченно крякнул:
– А мне вот так не вылезти, не выдержит дерево.
– А зачем так? За бочкой лаз, я сам его прокопал, когда тятька меня сюда посадил. Его расширить маленько, и все. И доски там гнилые, вот-вот рассыплются.
Пилишта отбросил старую бочку без дна, разобрал хлам и увидел небольшой лаз в самом углу. Дыра, конечно, мала, взрослый не пролезет. Но если доски и впрямь гнилые…
Выломать их можно, только тихо не получится, хординги враз услышат. Или нет? Но как ни крути, а бежать надо. Найти своих, предупредить о врагах. Не ровен час, подойдут к Комгару, возьмут, там воинов мало, да и не готовы они.
– Вот что, малец, беги-ка ты к себе. И больше не приходи, не то увидят.
– А ты?
– А я подумаю. – Воин встал, повел плечами и поднял с земли крынку. – Беги.
Малец соскользнул вниз и бесшумно исчез за срубом.
Пилишта выждал еще немного, пока светило не скрылось за деревьями, посмотрел в щели, не вышли ли от набольшего хординги, а потом подсел к лазу.
Покрепче ухватился за сгнившие доски, рванул раз, другой и с радостью услышал, как трещит старое дерево. Вскоре две доски были отломаны, а еще две изрядно шатались. От отчаяния и жажды свободы Пилишта осмелел, ломал быстрее. Потом попробовал протиснуть тело в дыру, ободрал запястья и все-таки выскочил наружу.
Ползком добрался до крайнего сруба, жадно посмотрел на привязанных к столбу коней хордингов, но рисковать не стал. Дополз до кустарника, вскочил на ноги и побежал к лесу. Эти места он знал хорошо и тропинки, ведущие к Комгару, помнил.
Лишь бы небеса помогли, а уж он добежит, не упадет на полпути. Предупредит своих.
Командир десятка разведэскадрона капрал Боранс отошел от стены дома, встал посреди дороги и внимательно вгляделся вдаль. Что-то вроде большой тени мелькнуло у кустов, ломаный силуэт прыгнул вбок и пропал из виду.
– Ну что, ушел? – раздался над ухом шепот.
Капрал кивнул.
– Ну и хорошо, не пришлось помогать. Жаль, к лошадям не пошел. Быстрей бы вышло.
– И так нормально. Тут недалеко, к утру доберется. А я уж думал, пацан не пойдет к нему.
– Тогда бы пришлось уходить нам. Чтобы хоть кто-то отважился… Ладно, все вышло хорошо. Выставляй стражу и спать. Встаем с восходом.
Помощник командира десятка Аварт закивал, потянулся и пошел к житнице набольшего. А капрал еще немного постоял, глядя то на дорогу, то на висящую прямо над головой Веклу, чей желтоватый свет заливал всю округу.
Задание выполнено, очередной пленник дойдет до своих и даст знать, что войско хордингов под стенами Комгара. Так что разведчики заслужили немного отдыха…
Обессиленного, убегавшегося вусмерть, ободранного и голодного Пилишту провели к огромному расписному шатру, велели стоять спокойно, руками не размахивать и отвечать быстро и четко.
Пилишта еле на ногах держался. После побега и тяжелой дороги было только одно желание – упасть и заснуть. Он честно исполнил долг и донес до своих тяжелую весть, но вместо заслуженного покоя получил новую беготню и суету.
Когда из шатра вышел король, а за ним несколько важных мэоров, Пилишта едва не рухнул на колени. Обычай требовал преклонения, но сил у воина уже не осталось, и он готов был просто упасть. Однако седоусый сотник из конного отряда короля удержал Пилишту на ногах и слегка толкнул в затылок, склони мол, голову, дурень!
– Это ты принес весть? – отрывисто спросил король. – Ты из… Малого Круга? Был в Мулоре?
Пилишта только кивал, но при последнем вопросе всхлипнул и хрипло выдохнул:
– Мулор они захватили, Ваше Величество! Там хординги. И в Малом Круге тоже, и в Студеном, и других дворах. Только до Черного Двора не дошли.
Король побледнел, оглянулся на свиту и с запинкой спросил:
– Много их?
– Я шел лесом, кто там во дворах, не видел. А по лесной дороге мимо прошел отряд. Воинов сто или больше.
– А наших воинов там не было?
Пилишта замотал головой, потом поднял взгляд на короля и торопливо добавил:
– Нет… Ваше Величество.
Король нахмурился, хлопнул себя ноге, окинул Пилишту внимательным взглядом и довольно кивнул:
– Ты смелый воин! Смог уйти из плена и принести важные сведения. Ты получишь награду. Но только после битвы с врагом. А сейчас отдыхай. – Седуаган посмотрел на сотника, стоявшего за спиной Пилишты. – Накормить, отмыть, дать новую одежду и оружие. И пусть выспится. – Не слушая ответа, повернулся и исчез за пологом шатра.
Тяжелая рука сотника легла на плечо Пилишты.
– Пошли, парень. Угодил ты королю своей храбростью. Будет тебе награда. А пока отдыхать! Силы скоро пригодятся.
Пилишта, загребая ногами пыль, двинул вслед за сотником. Сил радоваться награде и милости короля у него не осталось. Только дикое желание упасть прямо тут и заснуть.
– За последний день к нам пробрались еще десятка два людей. Черный люд, мастеровые, рыбаки. Все твердят одно – хординги идут к Комгару. Их много.
– Они хотят взять столицу! – раздались голоса.
– Они рассчитывают, что мы не успеем собрать войско.
– Хватит! – шарахнул король по подлокотнику. – И так ясно, куда и зачем они идут! Ясно, что на пути у них Комгар. Неясно только одно – сколько их всего? Вы доносите мне о тысячном войске, кто-то говорит – больше, но сколько их точно? Кто может сказать?
Взгляд короля метнулся от Ибрица к Демитаду и Бужеомасу. Те стояли бледные и мрачные.
– Где ваши выведы, граф? И где ваши послухи, барон? Почему они не могут узнать, сколько хордингов? Это так сложно? Как же вы хотели воевать с соседями, если неспособны узнать простые вещи?
– Ваше…
– Кто мне хвастал, что подготовил сотню лучших выведов?!
– Ваше Величество, – осмелился перебить короля Ибриц, – мы отправили людей навстречу хордингам. Те, кто вернулся, подтверждают слова беглецов, враг идет сюда.
– А что, много не вернулось?
– Да, – неохотно признался военачальник. – Большинство.
– Значит, хординги охраняют себя очень хорошо. И их стража лучше наших выведов.
Седуаган сел на трон, жестом подозвал слугу с кувшином, тот торопливо наполнил кубок и подал монарху. Король залпом осушил его, не глядя, сунул слуге. Посмотрел на Ибрица.
– Хординги уже здесь. Хвала небесам, мы пришли вовремя и перехватим их основные силы. Навяжем бой и перебьем всех! В нескольких верстах отсюда есть большое поле, удобное для сражения. Туда и пойдем утром. Вам, граф, надлежит до начала сражения узнать, какими силами располагает враг. Слова «их много» и «они всюду» меня не устраивают. Враг должен быть сосчитан. Это ясно?
– Да, Ваше Величество!
– Так-то. Отправьте людей на поле, пусть посмотрят, что там и как. Выберут место для построения. Сделайте это скрытно. Если мы сумеем опередить хордингов, значит, навяжем им бой и победим. Перебьем всех разом! Я не хочу бегать за ними по всем доминингам.
Король замолчал, уведя взгляд в сторону. Придворные не дышали, дабы ничем не помешать монарху.
– И еще… возможно, возможно!.. Сразу после битвы мы двинем войско дальше. Раз уж соседние владения теперь бесхозны, имеет смысл начать захват. В конце концов, – на губах Седуагана возникла слабая улыбка, – хординги пришли вовремя. И сделали за нас часть работы.
Придворные тут же тихо захихикали, но Ибриц и Бужеомас хранили мрачное молчание. Король слишком спешит. Враг еще не разбит, а он уже думает о чужих землях. Если хординги так быстро прошли полуденные дворянства и вторглись на территорию королевства, значит, они сильны и организованы. А такого врага одним ударом уничтожить трудно.
Король заметил выражения лиц графа и барона, слабо шевельнул рукой.
– Идите. И принесите мне точные сведения! Я хочу сосчитать врага до битвы, а не после.
Дворяне склонили головы и вышли из шатра. Молча кивнули друг другу и направились в разные стороны. Они не особо ладили прежде, но сейчас о былых распрях следовало забыть и действовать сообща. На кону судьба королевства, так что мелкие обиды и взаимные счеты надо оставить до лучших времен.
…Пятый десяток разведэскадрона первого пехотного полка вышел к броду с наступлением темноты. Командир эскадрона капитан Иммер приказал проследить за подходом войска короля и сразу доложить о его появлении. Вступать в бой категорически запретил, а когда капрал Касога заикнулся о возможном столкновении, с нажимом повторил:
– Никаких стычек! Только проследить! Если они полезут в лес – отойти. Это приказ!
Касога бросил левую ладонь к голове и побежал к своим. Строгость в голосе командира его не испугала, капрал видел – капитан говорил то, что ему приказали. Сам Иммер лучше других знал, что в разведке может произойти все, что угодно.
Марш к броду прошел тихо, вражеская разведка еще не появилась здесь, а может, просто не хотела лезть в темноте напропалую.
Брод хординги отыскали быстро, промерили его, потом осмотрели подступы. Капрал выбрал позиции для наблюдения и хотел уже отдать приказ занять их, когда из рощи на том берегу выскочили шесть всадников.
Куда они мчались, чуть ли не галопом да еще в темноте, вопрос сложный, но их появление было весьма неприятным сюрпризом. Пара разведчиков не успела уйти с дороги и оказалась у всадников на пути.
Хординги среагировали быстрее, свистнули тетивы арбалетов, и пара скакавших впереди всадников вылетела из седла.
Капрал, помянув Рамуста, приглушенно крикнул: «Бей!» – и первым вскинул арбалет к плечу. Однако попасть в скачущего всадника в темноте при блеклом свете Веклы не так просто. Да еще всадники, поняв, что нарвались на врага, пригнулись и пришпорили лошадей. Они вполне верно рассудили, что влезать в бой им не с руки.
Но разведчики выпускать противника не хотели. Под свист болтов из седла вылетел сперва один всадник, затем второй, третий рухнул вместе с конем, тоже получившим пару болтов.
Последний противник, видя, что его лошадь вот-вот упадет, выпрыгнул из седла сам, краем глаза заметил мелькнувшую сбоку тень и наотмашь махнул топором.
Удар вышел роковым для одного из разведчиков. Едва увернувшись от лошади, он не увидел в темноте вражеского оружия, и лезвие топора вошло прямо в горло.
Мгновение спустя клинок фальшиона пропорол спину королевского воина, и тот полетел на землю с хриплым стоном.
Касога громко выругался, отправил двоих к опушке рощи, остальным велел зажечь факелы и осмотреть место боя.
Из шести противников четверо были мертвы, один отходил, пуская кровавую пену, а шестой еще дышал и имел шансы выжить: болт пропорол ему бедро.
Схлопотавший топором разведчик уже не дышал, что и не мудрено – голова была почти отделена от тела.
Касога приказал спрятать тела врагов в кустах, пленного перевязать и бросить в седло, собрать трофейных лошадей и положить на круп одной тело убитого товарища.
– Уходим, – сказал он, то и дело оглядываясь на рощу. – Если их дозоры уже здесь, значит, и войско подходит. Надо предупредить капитана.
Через несколько минут у брода никого не было, и только следы крови на земле и многочисленные отпечатки копыт и сапог говорили о недавней сшибке…