Сердце застучало сильнее.
Проехав по мосту десять футов, Рикс резко натянул поводья. Тень Лоджии, разбухающая и ужасная, поджидала его, чтобы поглотить.
Подъехать ближе он не мог. Лоджия все еще имела над ним власть. Даже на таком расстоянии он чувствовал себя слегка подавленным и испуганным. Когда он разворачивал лошадь, его ладони были скользкими от пота.
Рикс пустил кобылу по тропинке через лес, намереваясь срезать угол по пути к конюшням. Напряжение ослабло, лишь когда Лоджия скрылась за деревьями. По мере того как он углублялся в лес, солнечный свет превращался в густой оранжевый туман.
Внезапно кобыла дернула головой с такой силой, что Рикс едва не выпустил поводья. Она упиралась, ржала и фыркала.
Через пару минут Риксу удалось успокоить ее поглаживаниями по шее, и они двинулись дальше. Он смотрел по сторонам, недоумевая, что могло ее напугать. Лес выглядел спокойным, лишь шептал в кронах ветер да изредка доносились издали птичьи голоса.
Лошадь снова дернула головой, а ее задние ноги беспокойно затанцевали.
— Да уймись ты, — тихо сказал Рикс.
Из ее горла вырвался храп, но она подчинилась и снова пошла вперед.
Проехав ярдов тридцать, Рикс увидел старые ржавые фонари по сторонам тропинки. В полумраке проглядывал ряд больших металлических клеток. Они были искорежены до неузнаваемости, по ним змеились темно-зеленые плети вьюнка, и оттуда, от деревьев, покрытых серым грибком, шел запах разложения.
Это были руины личного зоопарка Эрика. Маргарет рассказала Риксу, что в 1920 году владелец поджег его, но почему — она не знала. Львы, тигры, пантеры, крокодилы, питоны, зебры, газели и разные экзотические птицы большей частью погибли в огне, но некоторым удалось вырваться из клеток и убежать в лес. Изредка какой-нибудь местный фермер клялся, будто видел зебру, промчавшуюся по его табачному полю и скрывшуюся в лесу. В 1943 году охотником был подстрелен старый беззубый леопард. И конечно, была Жадная Утроба.
Предания гласили, что Жадная Утроба — мутант, отпрыск черной пантеры, которая удрала из зоопарка и на воле совокупилась с каким-то зверем. Иные легенды утверждали, что Жадная Утроба имеет столь же почтенный возраст, как сама гора Бриатоп.
Рикс проезжал мимо сломанных клеток, бетонного бассейна для крокодилов, теперь наполненного дождевой водой, вольеров, заросших вьюнком, и ему казалось, будто он слышал крики животных. Самые сильные из них, должно быть, пытались протиснуться сквозь решетки и либо погибали при этом, либо вырывались на свободу. Риксу никогда не нравилось это мрачное место. Бун же, напротив, в детстве любил приходить сюда и играть между клетками. Но Рикс всегда обходил стороной заброшенный зверинец.
Его кобыла снова остановилась. Казалось, она сомневалась, какое направление выбрать. Заставив ее повернуть на следующей развилке, он увидел то, что ее напугало.
В пяти или шести футах над землей болталось восемь трупов животных, подвешенных проволокой к нижним веткам деревьев. Здесь было три белки, два опоссума, рыжая лисица и два оленя. Всех привязали за ноги. Рикс почувствовал запах крови, которая стекала с трупов, и понял, что лошадь почуяла это намного раньше. Вокруг, весело жужжа, роились мухи.
Он подъехал ближе, насколько ему позволила лошадь. На глотках у животных глубокие разрезы, глаза почти полностью съедены насекомыми, а в застывшей крови кишат батальоны жуков. Рикс отмахнулся от мух, сновавших вокруг его головы.
— Боже! — пробормотал он.
Он вспомнил свет, который видел ночью из окна. Свет мелькал именно здесь. Неужели это чья-то шутка?
Трупы слегка покачивались, снова напомнив Риксу о мрачном сюрпризе Буна в отеле «Де Пейзер». Но конечно, Бун не настолько туп, чтобы выходить посреди ночи и делать такое!
Он объехал висящие трупы, и вскоре руины зоопарка остались у него за спиной. Что-то в этой сцене встревожило его сильнее, чем сама жестокая бойня.
Через несколько минут он понял, что именно.
На трупах отсутствовали дырки от пуль, были лишь перерезаны глотки.
Как же этих зверей поймали?
Он пришпорил кобылу, и она рысью поскакала в конюшню.
Глава 21
— Что я хотела бы узнать, — решительно сказала Рэйвен Дунстан, — так это почему вы не отрядили на гору Бриатоп человек тридцать с ищейками. Мне кажется, это первое, что должно было прийти вам в голову!
Напротив нее за столом в своем тейлорвилльском офисе сидел Уолт Кемп, окружной шериф. Это был плотный мужчина с коротко подстриженными седыми волосами и бакенбардами. Квадратное волевое лицо и темно-карие глаза, в которых читалась усталость от этого интервью, выдавали в нем человека, привыкшего работать на свежем воздухе, преуспевающего фермера с некоторой полицейской подготовкой. Он решил баллотироваться в шерифы округа из-за того, что его предшественник был чертовски ленив. Вот уже второй год Кемп занимал эту должность и был бы рад ее оставить. Не то чтобы в округе было плохо с преступностью, совсем нет. Не считая нескольких краж со взломом, угонов автомобилей и самогоноварения, все в порядке, но бумажной волокиты невероятно много. Штат недоукомплектован, бюджет урезан, и вот теперь здесь снова сидит Рэйвен Дунстан и нудит на свою любимую тему.
— Не думаю, что смогу найти хотя бы пятерых желающих туда взобраться, — ответил он, закуривая. — Да, я рассматривал такую возможность. Если на то пошло, в прошлом году я уже возил туда двух человек с собаками. И знаете, что произошло? Кто-то подстрелил солью одну из собак, а потом начал палить и в нас тоже, едва мы успели выйти из машины.
Наверное, они решили, что мы собираемся искать самогонные аппараты.
— Значит, вы сдались? Почему?
— Мы не сдались. Мы просто решили, что с солью в задницах не сможем продолжать поиски должным образом. Прошу прощения за грубый натурализм. — Он затянулся сигаретой и выпустил дым из ноздрей. — Эти люди на Бриатопе — сущие черти, мисс Дунстан. Они не желают, чтобы на их территории появлялись чужаки. Как вам известно, я назначил туда своего человека — Клинта Перри. Он единственный, кто меня хотя бы слушает, когда я пытаюсь найти добровольцев.
Все прочие на горе просто не любят, чтобы их беспокоили.
Рэйвен покачала головой.
— Не могу в это поверить! Вы шериф округа. Это ваша работа — беспокоить людей!
— Они не хотят моей помощи. — Кемп пытался держать себя в руках. Дочь Уилера, подумал он, достанет кого угодно. — Когда к тебе подходят с винтовками, что остается делать? Клинт пытается помочь мне, но это всего лишь один человек. А тамошний народ за ту поддержку, которую он мне оказывает, относится к нему как к вредителю.
— Я хочу кое-что вам прочитать. — Рэйвен вынула из сумочки записную книжку. — Когда я приняла газету от отца, я просмотрела старые номера «Демократа». Папа держит дома подшивки. Я изучила все упоминания о пропавших детях, какие только смогла отыскать.
— Валяйте, — сказал он.
— С тысяча восемьсот семьдесят второго, — сказала Рэйвен, — каждый год происходило три или четыре таких случая, за исключением тысяча восемьсот девяносто третьего.
В том году на Бриатопе были землетрясения. Как минимум три или четыре. Это только те случаи, о которых сообщалось.
А сколько могло быть еще? Сложите все упомянутые вместе, получится свыше трехсот. Большинство исчезновений случилось в октябре и ноябре. Время урожая. Триста детей, все в возрасте от шести до четырнадцати, все из района, включающего в себя Бриатоп, Фокстон, Рэйнбоу и Тейлорвилль. Как вы думаете: это стоит того, чтобы кого-то побеспокоить?
— Не следует иронизировать на эту тему. — Кемп затянулся сигаретой так сильно, что чуть не обжег пальцы. — Когда вы пришли ко мне, желая посмотреть дела пропавших детей, я решил, что вы хотите написать отчет о том, как много я над этим работаю, а не очередной пасквиль. Я даже дал вам в виде одолжения фамилию того парня, Тарпа.
— Я оценила вашу услугу, но не вижу, чтобы вы хоть что-то делали.
— А что я могу, женщина? — невольно повысил он голос.
Машинка секретарши за стеной внезапно замолчала. — Самому подняться на Бриатоп? Конечно, что-то там происходит!
Я не утверждаю, что все это продолжается аж с тысяча восемьсот семьдесят второго, потому что меня тогда здесь еще не было! И если бы вы с Уилером хоть немного походили на остальных Дунстанов, я мог бы вас упрекнуть в раздувании слухов. Хорошо, вот что мы имеем: дети пропадают вдруг средь бела дня. И я подчеркиваю, пропадают бесследно, мисс Дунстан! От них не остается ни клочка одежды, ни отпечатка ноги, ничего! И когда вы задаете вопросы на Бриатопе, то вместо ответов получаете от какого-нибудь проклятого горца угрозу пристрелить вас. Что мне остается делать?
Рэйвен, не отвечая, закрыла записную книжку и положила ее в сумочку. Она знала, что шериф прав. Если все остальные так же упрямы, как Майра, то разве можно провести нормальное расследование?
— Не знаю, — сказала она наконец.
— Вот именно. — Он сердито ткнул сигаретой в пепельницу. На его скулах горели пятна. — Я тоже. Вот что я вам скажу. — Он пристально посмотрел ей в глаза. — Никакого Страшилы не существует. Это выдумка, чтобы пугать детей. Когда ребенок уходит в лес и не возвращается, то считается, что его взял Страшила. Ну а как насчет тех, которые просто теряются? Или тех, кто сбегает из дома? Вы ведь знаете, что там, наверху, далеко не особняки. Я готов биться об заклад, что многие дети бегут оттуда в город.
— В шестилетнем возрасте? — язвительно спросила она.
Кемп сложил руки на усеянном чернильными пятнами столе. «Сегодня он выглядит более усталым, — подумала Рэйвен, — чем в предыдущие встречи».
— Я пару раз ездил на Бриатоп, — сказал он тихо. — Оба раза один. Знаете, какая большая эта гора, какой густой на ней лес? Тамошние шипы могут пронзить тебя не хуже ножа. Отошел на десять футов от тропинки — и все, заблудился. Там есть пещеры, овраги, огромные ямы и бог знает что еще. Угадайте, что находится на самой верхушке? Целый город, вот что.
— Город? Какой город?
— Ну, сейчас это всего лишь руины, но много лет назад там был город. Теперь на этих развалинах никто не живет, кроме одного старикашки, который зовет себя Королем Горы. — Несколько секунд он грыз заусенец. — И я скажу вам кое-что еще, — решился шериф. — Клинт Перри говорит, что он не поднимется к тем руинам, даже если вы заплатите ему пятьсот баксов.
— Храбрый у вас помощник. Он что, боится одного старика?
— О черт! Нет. Послушайте, вы ведь не собираетесь напечатать это в газете? Думаю, я ясно дал понять, что говорю не для печати.
— Не напечатаю, — согласилась она.
Если бы Рэйвен не нуждалась время от времени в конфиденциальной информации, то давно бы уже могла дискредитировать этого человека и заставить его уйти в отставку.
— В этом проклятом месте живут привидения, — сказал Кемп. Он криво улыбнулся, давая понять, что на самом деле в это не верит. — По крайней мере, так говорит Клинт Перри. Я был там один раз, и этого мне достаточно. Кое-где сохранилась каменная кладка, но она черна как сажа, и я клянусь Богом, что там видны очертания людей, сгоревших прямо на стенах. Теперь можете смеяться, если хотите.
Рэйвен решила было сухо улыбнуться, но выражение глаз Кемпа остановило ее. Она увидела, что шериф совершенно серьезен.
— Люди на стенах? Гм…
— Нет. Я этого не говорил. Я про очертания людей, силуэты. У вас душа уйдет в пятки при виде этих картинок, уж это я вам гарантирую!
— Что там произошло?
Он пожал плечами.
— Будь я проклят, если знаю. Но я слышал всякие-разные истории о горе Бриатоп. Будто бы однажды летней ночью упала комета и подожгла всю гору. Вы, конечно, слышали о черной пантере, которая будто бы бродит там. Эта тварь с каждым годом все больше. А еще про ведьм слухи ходят. Разные дураки…
— Про ведьм? — перебила Рэйвен. — Я этого не слышала.
— Да Бриатоп, если верить молве, раньше просто кишел ими. Гил Партайн из Рэйнбоу говорит, что его покойная бабушка частенько рассказывала о нечистой силе. Уверяла, что сам Господь Бог пытается разрушить Бриатоп. Похоже, у Него ничего не вышло, так как гора все еще стоит.
Рэйвен посмотрела на свои часы и увидела, что опаздывает на встречу с Риксом Эшером. Этот визит к шерифу Кемпу был абсолютно бесполезен. Она повесила сумочку на плечо и встала, чтобы уйти.
— Буду держать вас в курсе, — приподнял Кемп над стулом свое грузное тело. — Мой вам совет: не верьте всему, что слышите. Страшилы не существует. Кто-нибудь обязательно найдет тело маленького Тарпа. Он лежит где-нибудь на дне ущелья, а может, запутался в терновнике и не смог выбраться.
— Значит, нам останется лишь разыскать трупы остальных двухсот девяноста девяти детей? — И прежде чем шериф успел ответить, она покинула офис.
За двадцать минут Рэйвен преодолела расстояние от Тейлорвилля до Фокстона и в начале четвертого вошла в кафе «Широкий лист». Там было пусто, если не считать скучающей официантки с высокой прической и коренастого бородатого мужчины в комбинезоне, сидевшего за стойкой с пончиком и чашечкой кофе. А еще там был Рикс Эшер, ждал ее за тем же столиком, где они сидели вчера.
— Прошу прощения за опоздание, — сказала она, усаживаясь. — Я была в Тейлорвилле.
— Ничего страшного. Я только вошел.
Он опять припарковал свой красный «тандерберд» за углом, где его не было видно. После ланча Рикс укрылся в своей комнате, чтобы просмотреть кое-что из взятого ночью в библиотеке. Старые бухгалтерские книги, исписанные неровными буквами и цифрами, — не слишком увлекательное чтение.
Куда более интересными оказались письма, в основном от владельцев банков и сталелитейных компаний, заводов по производству пороха. Однако несколько писем было от женщин.
Два из них, все еще сохранившие слабый аромат лаванды, были определенно развратными и описывали сеансы жестокого секса с поркой. В два тридцать Рикс улизнул из Гейтхауза.
Махнув рукой, Рэйвен отослала официантку еще до того, как та успела подойти к столу.
— Вчера вечером я рассказала папе о вашем предложении, — сказала она. — Во-первых, он скорее пробежит стометровку, чем доверится вам. Во-вторых, он хочет с вами встретиться.
«Уже лучше», — подумал Рикс.
— Когда?
— Как насчет того, чтобы прямо сейчас? Моя машина снаружи, если вы не боитесь оставить свою здесь.
Рикс кивнул и вскоре уже сидел в «фольксвагене» Рэйвен. Они выехали из Фокстона и свернули на узкую деревенскую дорогу у северной границы города. Он получил возможность откинуться на сиденье и как следует рассмотреть Рэйвен Дунстан. У нее четкие и гладкие черты лица. Волосы темные, густые и волнистые. Косметики очень немного, и Рикс счел, что больше ей и не требуется. Она обладала естественной привлекательностью в сочетании с вполне земной чувственностью.
В глазах угадывалась сила, и Риксу подумалось: интересно, как Рэйвен выглядит, когда смеется? Казалось, девушка не побоится пойти куда угодно и сделать что угодно. У нее есть характер. В противном случае она не стала бы названивать в Эшерленд, добиваясь своего. Он понял, что она ему нравится.
Но в следующий момент он отвел взгляд. Его чувства к Сандре все еще были сильны. Пока не будет найден ответ на вопрос, почему она покончила с собой в ванне, Рикс не перестанет о ней думать.
Рэйвен почувствовала, что спутник наблюдает за ней, и мельком взглянула на него. Хотя он казался изнуренным, она сочла его привлекательным мужчиной. Ему не хватает света в глазах, решила она. В них была мрачность, которая ее тревожила.
— Как вышло, что вы связались с «Демократом»? Почему не пошли работать в крупную газету или на телевидение?
— Некоторое время я работала в крупной газете, в Мемфисе. Почти три года я была редактором отдела. Но однажды позвонил папа, и пришлось ехать домой. Моя семья очень давно владеет «Демократом». Кроме того, папе была нужна помощь в связи с его книгой.