— А мне комплименты только Март имеет право делать! — повела плечом девица. — Ребята, кто вступится за девичью честь?
— За честь Марианны! — единодушно взвыла группа, кидаясь вперед.
А что, тоже лозунг.
— Станция два-тринадцать-девять. К общему запуску готовы.
— Ключ?
— Передаем... есть.
— Станция два-тринадцать-одиннадцать. Есть готовность!
— Станция два-тринадцать-семь. Милорд, у нас всего половина расчетной мощности! Мы не сможем включиться в общую систему!
— Главное, сами включитесь. Там посмотрим.
— Станция три-семь-семь, норма.
— Дензил, собери добровольцев.
— Есть, милорд.
— Милорд, но как же синхрон?! — взывает шар.
— Синхрон будет.
Прорывы пошли снова, в голове боль и ярость, свои и не свои, и все тише связь, словно брат все дальше.
Пора.
— Контакт.
Шар подплывает ближе.
— Милорд, что вы делаете?
Открыть панель. Окинуть взглядом вбегающих в зал добровольцев — десятки... уже за сотню... ободряюще кивнуть. Кратко объяснить, что от них требуется.
И ладонь на контакты. Пошел отсчет.
Цветные пятна уже неразличимы. Он или их не видит, или просто больше нет энергии — уже неважно. Серость подступает со всех сторон.
Всю жизнь не любил серость.
Особенно после камеры.
Кто бы знал, что умирать придется в сером небе. Ничего, главное, что в небе, Сокол. Песня получилась бы хорошая, да уже не сложишь, не успеешь.
Следующий импульс его добьет.
Дим, ты только держись, все ведь получилось...
Десять. Девять. Первый импульс. Вплести в общее «кружево». Восемь. Еще импульс. Вплести, подстроить под общий ритм, закрепить... Семь. Шесть. Толчки разнокалиберных энергетических «сгустков» — ключей станций — все чаще, он едва успевает встроить их в общий поток, кое-как согласовав общий ритм.
Скорее. Скорее. Скорее.
Пять. Тревожный вскрик:
— Барьер, милорд! Зафиксирован сбой…
Алекс! Дьявол, демон, преисподняя...
Четыре! Быстрей, черт! Четыре... Три. В шаре мелькает уличный бой, падающий мальчишка в золотом галстуке... Какого дьявола, кто выпустил детей?! Два... Надолго ли хватит энергии, даже с добровольцами...
Один... Глубокий вдох.
Ноль.
Есть синхрон!
— Пабло, давай!
Ослепительная вспышка мгновенно гаснет, наградив видящих временной слепотой, и в следующую секунду барьер, сверкающий, яркий, выплелся в черном ночном небе...
А на камне под знакомым сводом открывает зеленые глаза молодой Страж...
Он еще не понимает, где оказался, в глазах еще полыхает яростная решимость драться до последнего, до смерти, но остановить врага. Он не видит застывших над ним Координаторов — весь там, в сером небе, готовый на остатках энергии броситься наперерез последней атаке... только энергия больше не слушается.
Ее нет! Мгновенная вспышка страха — «уже все?», потом ярости и отчаяния — «не справился, опять не справился». Ну же, Лёш, ты ведь еще живой!
Он яростно сжимает кулак... и чувствует это. Касание. Прикосновение. Кожа к коже?!
Что за... Откуда? Больше шестнадцати лет...
И тут ощущения рушатся лавиной. Запахи. Звуки. Свет... ох, свет! Он отчего-то режет глаза, будто в пещере вспыхнула саламандра. Свет, да что же такое...
— Алекс?
Он не может ответить.
Он просто не может. Потому что горло не в силах пропустить ни звука... У него есть горло?.. Потому что свирепая боль не отпускает ни на секунду. И потому что этот голос, знакомый и мягкий, он последний раз слышал больше двадцати лет назад.
Нинне. Координатор, которая погибла, когда демоны захватили Свод.
— Алекс... — И снова мягкое прикосновение к груди и точке на лбу. Проверка общего состояния и первая проверка на уровень магии. — Вы меня слышите? Постарайтесь не двигаться, вам пока нельзя. Тело должно пройти адаптацию. Не двигайтесь. Все хорошо. Все получилось, Алекс. Вы слышите меня?
— Да...
Как непривычно такое — отвечать и чувствовать, как шевелятся твои губы. Чувствовать дыхание. Тело.
Тело. Невозможная реальность рухнула на него, как пещерный тролль из засады. Жгабыдыр. Мымыга ошут!
Они все-таки сделали это. Выдернули его прямо из барь...
Но... ох, нет!
— Барьер! Ди-им...
— Лёша! — только и успела ахнуть Нинне, когда только что очнувшийся Страж ушел в телепорт прямо из-под рук.
Держаться.
Иногда остается только это. Только...
Минута. Прошла только минута...
Вадим чувствовал себя мифическим Гераклом — сильным и бестолковым греческим героем, согласившимся подменить титана Атланта. И подержать на своих плечах небо.
Вдох. Выдох. Воздух, как вязкая смола, не вдохнешь.
Станции. Держать синхрон. Держать...
Ему нужно продержаться полчаса. Максимум сорок минут, пока станции не войдут в общий режим работы. Немного. Только вот энергии на это требуется чертова пропасть. В прежние времена он бы совладал с таким уровнем без особого напряжения. Но это в прежние.
А сейчас?
Нет, это не небо... Это гири, тяжеленные, круглые, которые непременно надо удержать в определенном положении. Как жонглер... в цирке... выстраивание сложной пирамиды из шаров и колец. Хаос упорядоченный, подчиненный артисту на краткое время. А ему... надо... подольше... Пока операторы не смогут упорядочить работу. Надо продержаться полчаса. Полчаса.
Рука будто на спине саламандры. Боль такая, что даже не воспринимается болью. Что-то горячее, огромное. Воздух дрожит. Сосредоточиться. А все-таки, полчаса или сорок минут?
Держаться.
Пять минут. Во рту вкус крови. Прокусил губу и не заметил. Не отвлекаться... не сбить с ритма станции, не упустить контакта с Пламенем... никто другой не сможет сейчас подхватить, если Вадим не удержит.
Держись.
Золотая вспышка плещет где-то на краю сознания. И сердце сбивается с ритма, частит, заходится в сумасшедшей радости. Окровавленные губы раздвигаются в дикой улыбке.
Алекс... Жив, жив, успели Координаторы!
Алекс... Все будет хорошо, братишка. У тебя все будет. У всех...
Еще немного.
Только сердце...
— Милорд, что с вами?! Милорд?! — к пошатнувшемуся повелителю метнулся Ян, упал на колени, всмотрелся в лицо...
— Жгабыдыр! — ахают рядом. — Дим, ты... Дензил! Эй! Зови еще добровольцев, срочно! Есть тут еще кто-то?
— Да... Соловьев?
— Живо, ну! — и непонятно как пробившийся сквозь все уровни защиты человек осторожно берет Повелителя за руку. — Поднимай всех, кого можешь! Всех! Даже людей! Иначе не вытянем...
В зал торопливо бегут маги вперемешку с демонами, а следом торопятся василиск, великанша, сильфы...
— Дим... ты слышишь меня, Дим? Дим, черт... Дим, посмотри на меня! Видишь? Видишь?
То, что он видит, становится понятно только спустя две бесконечно долгие секунды.
— Жи... вой... — выдыхают губы в пятнах прокусов. — А не... ве... рил...
— Живой, все хорошо. Только слушай меня! Слышишь? Бери энергию! Сейчас же, слышишь?!
— Нель...
— К дьяволу нельзя! Бери! Ну же, Димка, нас тут много, не бойся... Сейчас еще больше будет... Бери. Бери говорю! Самоубийца... Ну!
Наверное, в голосе свежевоскрешенного светлого Стража было слишком много не слишком светлого бешенства.
Наверное, за годы общего труда Дим привык прислушиваться к младшему брату.
А может, дело было в эмпатии, которая заставила бы взять энергию даже каменную статую?
Свет его знает.
Но похолодевшие пальцы Вадима дрогнули, и он закрыл глаза, сосредоточившись на знакомом плетении...
И негромкий гул станций, выплетающих решетку барьера, становится ровней.
Алиса Серафимова, уже заработавшая себе настоящий золотой галстук (помощь детям подземных магов в адаптации на земле, назубок выученный устав и благополучно подрастающий огородик лечебных трав), была согласна с ребятами. В самом деле, сидеть в убежище и ничего не делать... Да что они, трусы, что ли?
Взрослые всегда недооценивают детей.
Доказать взрослым свою точку зрения не удалось, зато получилось потихоньку пробраться на наблюдательный пост. Там было дымно (иногда Алиса просто не понимала привычки взрослых по любому поводу хвататься за сигареты и пиво) и нервно. Не зная о присутствии детей, охрана бурно обсуждала последние события, азартно комментируя репортажи по плазмосети... В пылу обсуждения про свои обязанности присматривать за камерами, отслеживая возможное нападение, мужчины забыли начисто.
Неудивительно, что именно Алиса первой увидела, что творится на улице.
— Смотрите! Что это?
Над соседними домами, над темной массой недалекого парка в светлеющее небо медленно поднималось кружево света.
Даже пятьдесят лет спустя, пересказывая первому правнуку события этой ночи, Алиса Викторовна Серафимова, признанный специалист по контактам с параллельными мирами и автор более тридцати книг по обычаям и традициям цивилизаций за Гранью, беспомощно улыбалась и повторяла те же слова, что и полвека назад: «Это было цветное кружево, светящееся».
Это и в самом деле было похоже на драгоценное плетение, сотворенное руками искусной кружевницы. Или на цветной иней, возникающий на стекле под дыханием мороза... на северное сияние, каким-то чудом появившееся на южном небе...
Это было красиво. Так красиво...
— Есть барьер! — нарушая все правила поведения для дикторов, вскрикивает в эфире молодая женщина. И размазывает по щекам слезы. — Есть... Есть!
Вопль «ура», наверное, был слышен даже в соседнем убежище. Мальчишки помчались извещать своих, потому что охранники, вместо того чтобы заняться оповещением, едва не ушибли о потолок Алису — качали. Ну вот она при чем?
Взрослые бывают иногда удивительно глупыми!
— Уважаемые зрители, только что сообщили... — голос нового диктора подрагивает... — все, кто находится близ шаров связи и желают оказать помощь, срочно подойдите к дежурным постам. Повторяю: все, кто находится близ шаров связи и желает оказать помощь, срочно подойдите к дежурным постам.
Золотое облако на миг зависает в воздухе... и расплескивается по земле, превращая все на своем пути в пепел и спекшуюся корку.
Все равно. Людей здесь не было.
Успели.
«Все, хозяин, — дракон завершает облет над зачищенной территорией. — Здесь чужих больше нет».
«Спасибо, Ауррх».
«Еще полетаем?»
«Да, Ауррх!»
— База, наводку. Есть поблизости пробои? Координаты!
Лёшку я вам не прощу.
Темные глаза слепо смотрели в Пламя. «Все еще будет...» Как обещание. Как заклинание. Надо верить. Верить несмотря на то, что горло болит от невыплеснутого крика, что внутри — пустота, потому что...
Лё-ша.
Ты вернешься, я верю.
Я верю. Мы верим. Ты же знаешь, что мы тебя ждем. Я и наши дети. Лёша...
Ну давай же... Яд — это глупости, ну не можешь ведь ты уйти просто из-за какого-то яда, правда? Пусть сто раз ино- мирного. Не вздумай удрать от отцовских обязанностей, Соловьев! Ты же представляешь, каково мне будет с фениксом и магом на руках? Я же с ума сойду.
Лёш, вернись!
«Тише».
«Что?»
«Успокойся, пожалуйста. Ты так горюешь, что он не продержится до конца и вырвется в неполном виде. Чтобы тебя утешить. Сомневаюсь, что тебя устроит лысый муж. Или...»
«Пламя, о чем ты говоришь?!»
Золотая стена фыркнула и колыхнулась:
«Что, устраивает? Ну, забирай. У меня и так полно работы...»
Взметнулись к потолку и опали ало-золотые языки огня, плеснули на пол, поникли — и расступились, оставив на камнях... и вовсе он не лысый...
— Лёш!..
А больше ничего и не сказала, потому что он промолчал. Просто посмотрел зеленющими глазами, а потом сгреб ее и прижал к себе.
«А ты молодец. Не звала б так отчаянно — может, он бы и не смог продержаться...»
Иногда нужно просто верить.
Иногда этого достаточно.
— Юноша, куда же вы?!
— Вы просто не имеете права уходить!
— Вы обязаны выполнять наши указания!
«Юноша» — закаленный двумя войнами Уровней демон спецкоманды — затравленно пятился от двух ненормальных человеков. Когда феникс при инструктаже предупреждала его, что возможны сложности, демону казалось, что уж кто-кто, а он-то готов к любым неприятностям. Но погоня за крысой, взрыв в лаборатории, требования о доставке самых немыслимых ингредиентов (чего стоила только плесень с Уровня Баал, которую даже тролли побаивались!), просьба «постоять вот здесь», подержать «вот это» и «попробовать вот эту штучку» заставили охранника, да и всех его коллег, пересмотреть свои представления об опасности, которая может последовать от общения с людьми в очках.
Во имя первого Убежища в подземье, что этому человеку от них надо?!
— Вы должны доставить нас туда! Это важно!
— Да что ты с ним разговариваешь, с инфузорией!
— Да, вы правы, коллега, перед нами явно нечто из вида простейших. Но тем не менее...
— Я сам нас доставлю!
И в следующую секунду бедный демон оказался нагружен кучей каких-то баллонов, а спустя миг он, два психа и баллоны исчезли из лаборатории... чтобы оказаться в совершенно другом месте.
Здесь шумно, хоть людей в комнате мало, отчаянно мало — больше половины кресел перед «связниками» пусто, но сами шары продолжают работать, именно голоса из них создают этот шум, буквально заполняющий зал. Как дым — накуренную комнату.
— Это Лас-Вегас, у нас дело затянется. Серые рассредоточились и ушли в глухую оборону.
— Ожесточенное сопротивление, движемся...
— На связи группа «Лис»! База, вы рехнулись?
— Лис? Поселок Ояма, Япония? Что у вас?
— Дракон у нас! Предупредить нельзя было?
— Это Хуэйчжоу, просим подкрепления!
В центральном кресле — Март Званцев. Перед ним не меньше двух десятков «связников». Молодой аналитик, бледный, собранный, сосредоточенный, быстро и точно работает на поддержке, умудряясь отслеживать и координировать действия как минимум трети боевых групп. Штаб, куда экстренно перекинули связь, лишился больше половины операторов, когда милорду Вадиму понадобились добровольцы, и работа захлестнула оставшихся, как цунами, заставляя трудиться даже не на пределе сил, а далеко за ним...
— Хуэйчжоу, к вам полчаса назад выслана группа!
— Не знаем, где эта группа! Китай большой...
— Говорит Генрих, наш квадрат зачищен. Потери — три человека...
— Пленные есть? Отправляйте фениксам. Только осторожней с ними.
— Принято.
— Говорит... — задыхающийся голос обрывается и снова начинает: — Я не знаю названия группы... нам срочно нужна помощь...
— Квадрат?
— Я не знаю...
— Кто говорит?
— Я Марк. Из «Золотого галстука»... мы тут помогаем. Ваши почти все ранены...
— Марк, назови место!
— Это Крым. Район... Нижней Массандры. Поселок Кацивели! Кладбище...
— Держись, паренек... «Кондор», на вылет.
— Есть!
Материализовавшихся гостей Март заметил сразу. Их трудно было не заметить — баллоны с неизвестным содержимым гулко бухнули об пол и раскатились в стороны...
— Какого... — молодой демон не договорил. Воспаленный взгляд заострился. — Бреннис? Илья Филин? Что вам нужно?
Демон-охранник, наученный горьким опытом, обреченно закрыл глаза. Первое, что он усвоил на своей нелегкой работе, это что ненормальным ученым нельзя задавать никаких вопросов. Ответ растянется на часы, а знать в результате будешь не больше, чем перед вопросом.
Но на этот раз объекты его удивили. Их ответ уместился в две фразы:
— Это надо срочно распылить над местами боев, Март.
— Это вакцина.
Он ничего не видел — пот заливал глаза, цветные круги мельтешили, как пятна в барьере.
И одновременно видел.
Как сначала боязливо, поодиночке, а потом группками движутся люди к пунктам связи... А впереди девчонка с синяком на лбу, но гордая до невозможности. И в галстуке. Золотом...