Марк Калверт никогда не видывал на астероидах таких дыр. Пещера на Соноре была в диковинку даже для человека, прослужившего 30 лет капитаном космического корабля. В центре гигантской скалы высверлена цилиндрическая дыра в двенадцать километров длиной и в пять шириной. Обычно дно такого «колодца» засыпали землей и засаживали фруктовыми деревьями и травой. Однако на Соноре колодец попросту затопили. Получилось небольшое пресноводное море, окруженное отвесными горами.
Серая водная гладь была усеяна паромами, на которых стояли отели, бары, рестораны. Между паромами и двумя причалами у вертикальных стен искусственной долины сновали водные такси.
Марк и двое членов его экипажа примчались на катере-такси к бару «Ломас». Бар располагался на пароме, похожем на помесь китайского дракона и колесного парохода с Миссисипи.
– Куда мы отправимся теперь, капитан? — спросила Кэтрин Маддокс, астронавигатор «Леди Макбет».
– Этого наш агент не уточнил, — признался Марк. — Сказал только, что клиент — частное лицо, а не корпорация.
– Надеюсь, нам не придется ни от кого отстреливаться? — спросила Кэтрин с нотками недовольства в голосе. Ей было около пятидесяти лет; в ее семье, как и в семье Калвертов, потомство издавна подвергали генетическому усовершенствованию. «Усовершенствованные» легко переносили и свободное падение, и высокое ускорение. У них была более толстая кожа, более прочные кости. Ее никогда не тошнило в невесомости, лицо не раздувалось. «Усовершенствованные» всегда выглядели невозмутимыми. Кэтрин не была исключением.
– Если запахнет пальбой, мы откажемся, — успокоил ее Марк.
Кэтрин переглянулась с Романом Зукером, инженером бортового ядерного реактора, и откинулась в кресле.
В действительности Марк не исключал варианта боевых действий. «Леди Макбет» была хорошо вооружена, а астероид Сонора принадлежал планете, стремящейся к автономии. Беспокойное сочетание… Однако капитан отметил два месяца назад свой 67-й день рождения и искренне надеялся, что впредь избежит опасных переделок.
– Наверное, это они, — предупредил Роман, глядя, как еще один катер-такси приближается к парому. В красных кожаных креслах катера сидели двое пассажиров.
Марк наблюдал, как они покидают катер и поднимаются на паром. Открыв свежую ячейку памяти, он записал обоих в визуальный файл.
Первым с достоинством выступал длиннолицый и широконосый мужчина лет тридцати пяти в богатой одежде.
Его спутница выглядела скромнее. Ей можно было дать около тридцати лет; судя по виду, она тоже относилась к когорте «усовершенствованных». Восточные черты лица хорошо гармонировали с туго стянутыми белокурыми волосами.
Они сразу подошли к столику Марка и представились. Мужчину звали Антонио Рибейро, женщину — Виктория Клиф. Антонио подозвал щелчком пальцев официантку и заказал бутылку «Норфолкских слез».
– Предлагаю тост: за успех нашей сделки, друзья! В любом случае насладимся прекрасным деньком и волшебным напитком. Вы не согласны?
Марк сразу испытал к нему недоверие. Даже если бы от Антонио не так разило фальшью, Марк прислушался бы к голосу интуиции, а она никогда не дремала. Друзья в шутку называли это паранойей, однако его интуиция ошибалась крайне редко. Это было наследственным качеством, подобно любви к странствиям, одолеть которую было не под силу даже самой изощренной генной инженерии.
– Агент предупредил, что вы собираетесь предложить нам рейс, — возразил Марк. — О сделке он ничего не сообщил.
– Простите мою осведомленность, капитан Калверт, но вы прибыли сюда порожняком. Такое может себе позволить только очень богатый человек.
– Просто обстоятельства вынудили нас покинуть Аяхо раньше намеченного времени.
– Ага, — буркнула Кэтрин. — Нечего путаться с чужими дамами.
Марк ничего другого не ждал и снисходительно улыбнулся. На протяжении всего обратного пути команда только тем и занималась, что перемывала ему кости.
Антонио принял у официантки поднос с драгоценной бутылочкой в форме груши и жестом отказался от сдачи.
– Прошу извинить мою дерзость, капитан, но, насколько я знаю, ваши финансы находятся в данный момент не в самом благоприятном состоянии, — витиевато заявил Антонио.
– Бывало хуже, бывало и лучше…
Антонио сделал первый глоток «Норфолкских слез» и блаженно улыбнулся.
– Лично я с самого рождения недоволен своим материальным положением. Мне всегда хотелось его поправить.
– Господин Рибейро, я наслышан о схемах быстрого обогащения.
У них есть одно общее свойство: они не работают. В противном случае я бы тут с вами не прохлаждался.
– Одобряю вашу осторожность, капитан. Я тоже не сразу принял предложение, но потом понял, что вариант практически беспроигрышный. Если вы наберетесь терпения и выслушаете меня, то сами в этом убедитесь. В худшем случае у вас просто появится повод посудачить с коллегами-капитанами.
– Так уж беспроигрышный?
– Абсолютно! Причем безо всяких затрат с вашей стороны. У вас есть корабль, и этого достаточно. А прибыль поделим пополам.
– Пожалуй, я уделю вам пять минут. Вы ведь поставили выпивку, и ее надо прикончить.
– Благодарю вас, капитан. Мы с коллегами хотим отправиться в исследовательскую экспедицию.
– Искать планеты? — спросил Роман.
– Нет. Как ни печально, даже обнаружение планет, похожих на Землю, не гарантирует прибыли. За права поселенцев можно выручить всего парочку миллионов, да и то только после благоприятного заключения о биологических параметрах среды, а на это уходит много лет. Мы же рассчитываем на быстрый результат. Ведь вы только что вернулись с Дорад?
– Точно, — подтвердил Марк.
Эта система, открытая шесть лет назад, состояла из красного карлика и кольца из мелких камней вокруг него. Камни покрупнее оказались кусками чистого металла. Неудивительно, что система получила название по аналогии с легендарным Эльдорадо: тот, кто сумел бы найти применение такому богатству, оказался бы обладателем колоссальных ресурсов. Дальнейшее нетрудно было предвидеть: власти Омуты и Гариссы бросились оспаривать друг у друга права на разработку Дорад.
Победила Гарисса, которой Ассамблея Конфедерации предоставила права поселения. Правда, после жесточайших схваток с использованием антиматерии победителей осталось немного.
– Вы тоже мечтаете найти горсть металлических астероидов?
– Не совсем, — молвил Антонио. — После открытия Дорад компании устремились на поиски аналогичных кольцевых систем, но успеха не имели… Виктория, дорогая, будь так добра, расскажи нашим друзьям подробности.
Женщина кивнула и поставила бокал на столик.
– По образованию я астрофизик. Раньше работала в «Форрестер-Кортни» — компании, сейчас производящей приборы наблюдения для космических кораблей, хотя их специализация — исследовательские станции. До самого последнего времени отрасль росла, как на дрожжах. Консорциумы рассылали экспедиции во все кольцевые системы Конфедерации. Однако, как сказал Антонио, никто не нашел ничего, даже отдаленно похожего на Дорады. Меня это не удивляет: я знала, что от станций «Форрестер-Кортни» не будет никакого толку. Их приборы проводят только спектральный анализ. Нет, если кто и найдет новые Дорады, то разве только эдениты: их корабли создают мощное поле искажения, обнаруживающее массу. Кусок металла с поперечником в пятьдесят километров они заметят на расстоянии в полмиллиона километров — по его плотности. Чтобы с ними конкурировать, нужны еще более мощные датчики.
– И вы их создали? — поинтересовался Марк.
– Не совсем. Я просто предложила продолжить работу с детекторами магнитной аномалии. Это очень старая технология, появившаяся на Земле еще в XX веке. Тогда военные самолеты оснащали магнитоскопами, засекавшими подводные лодки. «Форрестер-Кортни» оборудует схожими приборами низкоорбитальные спутники для составления карт природных ресурсов и получает неплохие результаты. К сожалению, они отвергли мое предложение под тем предлогом, что при расширении масштаба магнитоскоп даст худшие результаты, чем спектрограф. К тому же спектрограф работает быстрее.
– Пусть «Форрестер-Кортни» останется с носом, — сказал Антонио со свирепым выражением лица. — Виктория пришла ко мне с предложением и поделилась одним нехитрым наблюдением…
– …Спектрографы могут обнаруживать только относительно крупные куски металла. Корабль, пролетающий на расстоянии пятидесяти миллионов километров от кольца, легко засекает кусок металла диаметром в пятьдесят километров. Но чем меньше кусок, тем больше должно быть разрешение или меньше расстояние. Это ясно, как день. Зато мой детектор магнитной аномалии может обнаруживать гораздо более мелкие куски металла, чем в Дорадах.
– Подумаешь! Чем они мельче, тем меньше цена, — вмешалась Кэтрин. — Ценность Дорад — в их величине. Я видела, чем занимаются гариссианцы. У них достаточно металла, чтобы снабжать промышленные станции сплавами на протяжении двух тысяч лет! Мелочь никуда не годится.
– Не обязательно, — возразил Марк. То ли интуитивно, то ли благодаря логике он улавливал ход мыслей Виктории Клиф. — Смотря какая мелочь.
Антонио вежливо похлопал в ладоши.
– Браво, капитан! Я так и думал, что вы нам подойдете.
– Почем вы знаете, что удастся что-нибудь отыскать? — спросил Марк.
– Доказательство — само существование Дорад, — ответила Виктория. — Кольца вокруг звезд могут образовываться из материала двух типов. Первый тип — аккреционный. Это газ и пыль, оставшиеся после образования звезды. Нам это ни к чему, потому что здесь, в основном, легкие элементы: чаще всего карбонуклеиды с небольшими вкраплениями алюминия, и то если повезет. Второй тип — осколки, возникшие в результате столкновений. Мы считаем, что именно так образовались Дорады: это фрагменты планетоподобных образований с ядрами из расплавленного металла. Образования разваливались, ядра охлаждались и сливались в эти лакомые для нас куски.
– Железоникелевая руда будет не единственной, — подхватил Марк, радуясь, что угадывает ход мыслей собеседницы. — Там найдутся и другие лакомые кусочки.
– Именно так, капитан, — довольно сказал Антонио. — Теоретически там может быть представлена вся периодическая таблица. Плыви над кольцом и выуживай необходимые в данный момент элементы — вот и вся задачка. Прощай, трудоемкий и дорогостоящий процесс извлечения металлов из руды! Они будут нас ждать в чистом виде: золото, серебро, платина, иридий. У вас еще не потекли слюнки?
«Леди Макбет» находилась у причала в космопорту Соноры. Она представляла собой гладкую серую сферу диаметром 57 метров. Все космические корабли адамитов имели одинаковую форму, диктуемую параметрами пространственного прыжка. Этот прыжок требовал безупречной симметрии. В центре сферы располагались четыре отдельных обитаемых отсека, собранные в пирамиду; имелся также цилиндрический ангар для космолета, ангар поменьше для многоцелевого летательного аппарата, пять главных грузовых отсеков. Весь остальной внутренний объем сферы был занят механизмами и техническими емкостями. Силовой блок представлял собой три термоядерных двигателя, способных сообщить кораблю ускорение в 11g, и трубу для инжекции антивещества, позволявшую увеличить ускорение во много раз. Одно это делало корабль пригодным к бою. Непоследовательность в законодательстве Конфедерации вела к тому, что двигатель, работающий на антиматерии, считался законным, тогда как обладание самим антивеществом квалифицировалось как тяжкое преступление.
По трубам, уходящим в чрево корабля, шло его заполнение всем необходимым для полета. Марк с удовольствием обошелся бы без этих расходов, пробивших в его финансах еще одну брешь. Но до старта оставалось все меньше времени. Судьба уже распорядилась кораблем. Интуиция подсказывала капитану, что схема Антонио Рибейро отнюдь не столь безупречна, но он никак не мог подыскать нужных аргументов.
Он терпеливо ждал, пока экипаж разместится в салоне жилого отсека. Вай Чо, пилот многоцелевого летательного аппарата, проникла в салон через люк в потолке и защелкнула на ногах «капканы», удерживающие человека на месте в невесомости. Ее хитрая улыбка, адресованная Марку, граничила с насмешкой. За последние пять лет она неоднократно посещала его каюту. Ничего серьезного в этом не было, но Марк любил на досуге вспомнить былой пыл. Неудивительно, что она относилась к капитану терпимее, чем остальные.