— Хорошие ребята всегда идут в обход? — спросил Шептун немного уныло. Он старался философски относиться к потере вещей, хотя бы потому, что они все равно были потеряны навсегда.
Вокруг стояла тишина, дул прохладный ветер, более теплый, чем можно было ожидать от такой ночи. Полумесяц светил в небе подобно ломтику апельсина. Шептун любил апельсины. Потому ему нравился и месяц. Сталкер постоянно искал во всем светлую сторону. Он не отрицал факта, что в мире полно зла, — наоборот, был убежден, что только в царствующей ненависти и равнодушии могли родиться все существующие нравственные понятия.
— А ведь, как ни посмотри, мир — это всего лишь составная часть войны, — решил Шептун, ориентируясь на серый кошачий хвост. — Согласен?
Маркус мяукнул. Он умел ловить интонацию сталкера и отвечать в той же тональности. Так односложные звуки превращались в нечто большее. Пусть даже сам Маркус никакого особого смысла в свои «слова» не вкладывал. Хотя Шептун бы с этим не согласился.
Он усматривал горькую иронию в том, что рыжебородый дядька, отнявший у него автомат — типичное средство для умерщвления людей, — оставил его в живых и больше ничего не взял, а неизвестный тип сразил его камнем наповал, даже не думая о том, что будет со сталкером. Почему-то Шептун верил, что грабителями были совсем разные люди, друг с другом не связанные. Он от души пожелал метателю камней встречи с «ирландцем». Это уже попахивало какой-то мелкой местью, и Шептун в очередной раз велел себе не думать об этом.
Вдалеке показалось пламя костра. Шептун осторожно затаился в кустах и напряг слух. Рукой он придерживал кота, совсем некстати начавшего мурлыкать. Урчал кот довольно громко, а во сне это и вовсе напоминало храп целого взвода десантуры.
— Тихо, трактор, — цыкнул на него Шептун. Со стороны костра раздавались звуки беседы и временами смех. Именно на смех сталкер и обратил внимание. Люди, замыслившие недоброе, смеются совсем не так, как те, от кого не приходится ждать удара в спину. Но эти вроде производили впечатление нормальных. Их было только двое.
Сталкер размышлял. Попадать в переплет в третий раз подряд не просто не хотелось, а было бы уже совсем стыдно. Лучше уж тогда сразу повеситься на ближайшем суку. Однако ему становилось уже нехорошо. Даже если он переживет эту ночь, к утру он будет разбит и болен с головы до ног.
Подняв кота, он пошел прямо на костер. Ему пришлось намеренно шуметь, чтобы не создавать впечатления крадущегося пришельца. Метров за двадцать люди у костра наконец услышали его, но на ноги вскочил только один из них.
— Кто здесь? — спросил взбудораженный незнакомец.
— Доброй ночи, — пожелал Шептун и обнаружил, что его голос звучит более хрипло и слабо, чем он думал. — Меня зовут Шептун, со мной мой кот Маркус. Я из клана «Набат» и пришел к вам с миром.
— «Набат»? — прозвучал баритон другого, неторопливо швыряющего тонкие веточки в огонь. — В самом деле?
Сталкер не делал попыток что-либо доказывать. Кроме слов, у него ничего не было.
— Позволите ненадолго присоединиться? — спросил он. — У меня ничего нет, и… мне нужно перевязать голову. Я буду очень благодарен за любую помощь.
— Так тебе нехорошо? — нахмурился стоявший. В его речи не было и намека на сарказм. — Садись, конечно. Если обещаешь ничего… это… не вытворять.
— Спасибо, — сказал Шептун и сел на землю, поближе к костру. Он дал хорошенько себя оглядеть, прежде чем оценивать путников самому.
Стоявший на ногах человек имел широкое лицо, кучерявые волосы и внимательно-скромный вид. Такое выражение появляется, если несколько часов стоять в очереди и обнаружить, что перед тобой осталась всего пара человек. Он был одет в дутую, отдизайненную красными квадратами куртку, которые зачастую можно достать у польских челночников, и джинсы, бывшие в моде лет десять назад. Шептун мог составить его послужной список, не особо напрягаясь. Наверняка хозяин костра и сам приторговывал заграничным шмотьем в девяностые, затем попытал счастья в чуть более крупном, но все равно малом бизнесе, попробовал реализовывать что попало, от магнитиков на холодильник до китайского фаянса производства ближайшего поселка. Попал пару раз у налоговиков, разок у братков, кое-как выкрутился и теперь ищет удачу в Зоне. Типичная история.
Второй, жгущий ветки почем зря, производил впечатление работника с математическим складом ума, волею судьбы вынужденного заниматься чем-то очень далеким от своего призвания. Координация движений наводила на мысль о неврозе. Хотя кто сейчас может похвастаться здоровыми нервами? Даже если они железные, то это уже болезнь.
— Меня зовут Донецк, — представился «челнок», протянувший сталкеру зеленую двухлитровую флягу.
— Спасибо. — Шептун принял подношение, отвинтил крышку и немного плеснул себе на рану. Голова тут же заныла от холода. — А тебя как?
— Семен, — безучастно ответил сидящий на корточках.
Донецк и Семен. Шептун и вспомнить не мог таких несочетающихся друг с другом имен… кличек. Но имена и не должны сочетаться друг с другом. Сам виноват — привык мыслить клановыми категориями…
— Мужики, можно мне бинтик? — попросил Шептун. — Мне нечего дать взамен, но…
— Да перестань. — Донецк, уже сидевший напротив Семена, перебросил ему аптечку. — Бери, что тебе нужно. Мы ж не звери, чтобы в помощи в беде отказывать.
Сталкер даже не нашел слов благодарности. В кои-то веки ему повезло.
Аптечка оказалась автомобильной, в пластиковом чехле. Не иначе как с военного джипа. Открыв защелки, сталкер увидел стандартный набор, который и следовало ожидать: таблетки, неиспользованный жгут, перекись со стаканчиком и даже инструкцию. Все было просрочено, но не настолько, чтобы привередничать.
Через пять минут Шептун уже сидел с перевязкой, вытянув ноги к костру. Флягу он вернул. Теперь отсутствие снаряжения чувствовалось особенно остро. Сталкер старался понять, не были ли двое его новых знакомых в ссоре на момент его прибытия. Если были, то они должны быть заинтересованы в присутствии третьего человека, разряжающего обстановку, а Шептун очень хотел найти повод остаться у костра до утра. С другой стороны, раньше они смеялись, зато теперь нет. Его стремление к анализу снова взяло верх. Больше заниматься было нечем.
— Говорят, в Зоне орудует новая группировка, — сообщил он.
— Вот как? — Донецк с интересом почесал шею.
— Называют себя «Лезвия». Серьезные ребята.
— Никогда не слышал.
— Я ищу их.
— Зачем?
Шептун неопределенно повел рукой.
— Скажем так, они кое-чего не поделили с «Набатом». На почве крови.
Только после окончания фразы сталкер понял, до чего пафосно она звучит. Но на Донецка это, похоже, произвело впечатление.
— Все грызетесь, — пробормотал он. — Вечный бой…
Огонь размеренно поедал поленья.
— Извини, что есть нечего, — опомнился Донецк с немного виноватым видом. — Мы и сами второй день не жрамши.
— Ничего, — успокоил Шептун. — Тоже простите, что ничего к костру не принес. Я все потерял.
— Все что-то теряют, — неожиданно встрял Семен.
Шептун долго смотрел на него и внезапно понял, что делает это с нескрываемым подозрением. Спохватившись, он сменил позу и стал греть руки у играющего пламени.
— Кем ты работаешь, Семен? — спросил сталкер.
— Бухгалтером, — последовал ответ.
Шептун себе чуть пальцы не опалил от неожиданности.
— И как, все устраивало? — поинтересовался он. Ему и в самом деле стало интересно.
Семен двинул ногой в огонь охапку прутьев, явно предназначенных для следующего, утреннего костра. Тяжело вздохнул.
— Никому мы не нужны теперь, — признался он. — Я хорошо знал свое дело. Но мир не стоит на месте. Сейчас профессия бухгалтера с позиции голых цифр не нужна как класс — все умеет делать компьютер, просто купить бухгалтера на год дешевле, чем приобрести лицензированный софт на это же время. У живого человека основное преимущество лишь одно — умение свести баланс не единственно верным способом, а множеством альтернативных.
— Ууу, — присвистнул Донецк. — Умение играть с циферками — искусство почище пианино. Тут либо творишь музыку, либо валишь на все четыре стороны.
— Именно, — подтвердил Семен. — И я не осилил. Меня учили, что только честность выведет фирму на высокий уровень. Что же, я убедился, что честность бывает многогранной. Меня вышвырнули за дверь. И вот я здесь.
Шептун почувствовал, как Маркус начал немного нервно точить когти о его ногу.
— Тяжело теперь жить, да? — предположил Донецк. — Помню, я читал одну книгу. Там было сказано, что в истории парусного флота тяжелее всего пришлось капитанам, заставшим паровые машины. Они жалели, что застали время, в которое вся их работа, сделанная за долгую жизнь, стала выполняться за год.
— В точку, — подтвердил Семен. — Сам удивляюсь, как это я пятнадцать лет провел за покорением компов, но так и не сообразил, что они меня вытеснят на обочину жизни. Знал бы, где упаду, соломки бы подстелил.
Он шмыгнул носом и отвернулся.
— Да уж. — Донецк почистил зуб ногтем. — Со мной похожая история случилась. Я много чем отзаниматься успел, даже женился на полгодика. В последнее время таксовал. Какой-то хрен на «опеле» меня подрезал. Подстава натуральная. Мало того что заплатить пришлось, так еще и прав лишился.
— Почем щас «корочку» выкупить? — спросил Семен.
— Без понятия, я отказался. Решил, лучше по новой сдам, но уже буду стреляный воробей. Не вышло ни фига. Отпахал, как школьник, четыре месяца в учебке, все билеты знал лучше, чем Павка Корчагин — «Интернационал». Завалили, гады, на вождении. Я давать мзду не стал — продал машину и двинул сюда. Если и тут не приживусь, то сам не знаю, что дальше.
«Не приживешься», — подумал про себя Шептун. Как ни парадоксально, но факт: большинство сталкеров искали справедливости в Зоне лишь потому, что не нашли ее за ее пределами. На каких основаниях они решили, что в Зоне все будет лучше, Шептун решительно не понимал.
— Все будет в порядке, мужики, — высказал мнение Шептун. — И на нашей улице перевернется грузовик с апельсинами.
— Скорее труповозка нас переедет, чем мы тут на апельсины наткнемся, — огрызнулся Семен. — Сволочи одни кругом да мошенники. Кот, а ну пойди сюда.
Шептун убрал руку с загривка Маркуса, который неуверенно пошел к Семену. Бухгалтер поднял его, не слишком церемонясь, и стал осматривать.
— Толстый-то какой, — удивился он. — Сколько лет уже?
— Ему всего около года, — сказал Шептун. — Просто он крупный сам по себе.
— Крупный? Да он больше взрослого кота!
Маркус смотрел на него с таким видом, будто оскорбился на намек, что он не совсем взрослый кот.
— Забавный, — засмеялся Донецк. — И пухлый такой. Ходячий ковер!
— Не смешно, — сказал Шептун.
— Хороший, хороший, — похвалил Семен. — А ну стой смирно.
И что было силы сдавил шею Маркуса пальцами, вытаскивая нож.
Все тело кота пришло в движение, пушистый зверь за секунду располосовал когтями кожу на кистях Семена. Тот заорал и выпустил Маркуса, швыряя его в костер. Шептун только и успел что наклониться и шандарахнуть по товарищу ногой, отшвыривая его в спасительные кусты.
— Как… Ты что творишь, зараза?! — закричал сталкер. Шок был настолько силен, что он едва не свалился в костер тоже.
— Эй, ты чего? — подскочил Донецк. — Мужик, ты чего?
Семен уже стоял на ногах, сжимая нож. С его другой руки капала кровь.
— Он укусил меня, — сказал он ошарашенно. — Эта мохнатая сволочь еще и рыпается.
— А? — Шептун попятился. — Братва, вы что, совсем охренели?
— Кто из нас охренел? — спросил Донецк с раскрытыми глазами. — «Набатовец», ты чего на нас бочку катишь?
— Ты зачем моего кота мучаешь? — заорал Шептун, трясясь от ярости. — Ты… Мать твою, да вы оба совсем больные на голову, что ли?
— Это кто больной на голову? — тихо спросил Семен. — Вроде бы башка у тебя перебинтована. Заметь, нашими бинтами. Ты что за предъявы нам кинуть решил?
— Зачем над животным издеваешься? — пошел в атаку Шептун. — Что он тебе сделал? А если тебя так? Живодер убогий. Прибить за такое мало.
— Браток, да ты, никак, совсем плохой, — произнес Донецк в изумлении. — Мы бы с тобой мясом поделились.
— Что???
— Зажарить кота и слопать его, всего-то делов, — продолжал Донецк тем же тоном непонятого собеседника. — Или ты что себе вообразил? Скажешь, что отказался бы? Я же вижу, что ты жрать хочешь. И мы тоже хотим.
— Ну, — подтвердил Семен. — Чего сразу было бросаться, как бешеный поц? Еще раз так кинешься, на перо поставлю мигом. И вообще, свалил быстро! Донецк, иди ловить этого скунса.
В этот момент Шептун ощутил, как внутри него что-то словно переломилось. Его глаза налились кровью, в висках запульсировало, пальцы сжались в кулаки сами собой. Прорычав что-то нечленораздельное, сталкер наклонился, схватил голыми руками горящую головешку и что было сил треснул ею Семена по носу.
Бухгалтер заорал как резаный, выронил нож и обхватил лицо окровавленной ладонью. Донецк подскочил к Шептуну, схватил за ворот свитера, ударил коленом в живот. Шептун долго не раздумывал — извернувшись, впился зубами в запястье Донецка, правая рука нырнула в карман и достала ключ.
Бывший таксист прохрипел ругательства, сталкер отбил его руку и врезал острым ключом в щеку, пронзив ее насквозь. Тут же выдернул ключ, добавил несколько раз по печени. Донецк рухнул на колени, и Шептун оттолкнул его в костер.
Семен наскочил на него из образовавшейся темноты, вооруженный тем же ножом. Шептун ушел в сторону, схватил нападавшего за шею и взял в прочный захват.
Любитель кошачьего мяса замолотил руками, пытаясь вывернуться или достать сталкера за одежду. Стиснув зубы, Шептун удерживал его в одном положении, полностью перекрыв кислород. Донецк, покатавшись по земле и сбив пламя, встал и атаковал Шептуна из нижней стойки. Но, получив ногой в лицо, упал снова и громко застонал.
Через пару секунд Шептун понял, что скоро на его счету будет труп. Отпустив Семена, сталкер напоследок врезал ему по затылку, позволив без чувств упасть наземь.
Со стороны раздалось жалобное мяуканье. Маркус обошел место схватки стороной, подойдя к Шептуну сзади. Сталкер тут же взял друга на руки, продолжая сжимать ключ в кулаке.
— Да вы что, белены объелись? — только и выдохнул он. — Уроды, что я вам сделал? Что вам сделал Маркус?!
Донецк ничего не отвечал, лежа на спине и болтая скрюченными пальцами в воздухе. Семен лежал без движения.
Шептун быстро подобрал нож Семена, затем перескочил через еще тлевшие прутья и схватил с земли флягу и начатую аптечку. Повинуясь порыву, взял почти пустой рюкзак, спрятал туда вещи, туда же положил кота и завязал горловину. Все детали — позже, а сейчас надо было смываться подальше.
— Увижу — убью и скормлю гиенам! — свирепо пообещал Шептун. Повернувшись, он помчался вдаль, впервые за все время полностью наплевав на безопасность передвижения.
Остановился он только минут через десять. Голова болеть перестала полностью. Грохнувшись в заросли, Шептун перевел дух.
Его никто не преследовал.
Сталкер быстро открыл рюкзак и заглянул внутрь. Маркус смотрел на него, вертикальные зрачки кота отчетливо блестели при свете месяца.
— Ты как, цел? — спросил Шептун.
Кот мяукнул.
— Вылезай, — сказал сталкер, вытаскивая его наружу. — Гады какие, поубивал бы.
Оказавшись на земле, Маркус встряхнулся и принялся приводить себя в порядок.
— Что за фигня творится. — Шептун перевернул рюкзак, вывалив все содержимое на землю. — Вроде с виду нормальные, адекватные люди. И такие садисты?
Помимо трофейных ножа, фляги и аптечки в рюкзаке оказались пачка батареек, которые к бывшему фонарю Шептуна не подходили, зажигалка, салфетки и непонятный предмет цилиндрической формы. Шептун взял его, покрутил в руках, но опознать так и не сумел. Сунув все это обратно, кроме ножа, сталкер пристроил рюкзак на спине и двинулся дальше, уже осторожнее. Клинок он спрятал в длинном и узком кармане штанов.