— В самом деле? Какое невероятное совпадение. И моя… у Иштар тоже. И все мы занимаемся одним делом у одного и того же клиента. Гетера и реювенализатор — профессии редкие… интересно, каковы шансы подобного совпадения?
— Они невелики, — сказала Иштар, — обе профессии требуют умения сопереживать. Если хочешь выяснить, спроси Минерву, а мне дай халат. Терпеть не могу фонов и не хочу простыть за едой. Гама, сладкая моя, а почему ты не пошла по стопам матери? С твоею внешностью ты была бы звездой.
Гамадриада пожала плечами.
— О, я знаю. Но мать способна увести у меня мужчину, просто поманив его пальцем, — так что лучше не пробовать. Красота здесь ни при чем — вы же видели, как меня сегодня отверг мужчина. Лазарус сегодня поведал нам, что делает человека художником — это духовное качество можно только чувствовать. Мать моя обладает им, а я — нет.
— Я поняла тебя, — проговорила Иштар, когда через лоджию они прошли в буфетную. И принялась разглядывать меню, присланное из располагавшейся внизу кухни. — У моей матери тоже есть это качество. Она не красавица, но у нее есть то, что нравится мужчинам. До сих пор, а ведь она уже отошла от дел.
— Длинные Ножки, — скромно вставил Галахад, — у тебя это самое тоже есть.
— Благодарю тебя, мой рыцарь, но ты ошибаешься. На одного у меня этого самого хватит. Ну, от силы — на двух. Иногда дела настолько поглощают меня, что я совсем забываю про секс. Я ведь говорила тебе, сколько лет прожила монашкой. И я бы так и не нашла тебя, дорогой, не согласилась бы на «семь часов», если бы не нервное напряжение, которое создает во мне этот клиент. На самом деле, Гамадриада, я наивна, как школьница в летнюю ночь. Но Тамара — так зовут мою мать, Галахад, — способна наделить этим всякого и всегда. И ничего не просит взамен — ее просто заваливают подарками. Сейчас она уже немолода, подумывает о реювенализации. Но дружки по-прежнему не оставляют ее — от предложений отбоя нет.
— Не то что я, неудачник, — скорбно произнес Галахад, — да знать, таким уж уродился. Если мужчина попробует заняться подобным делом, то и месяца не протянет.
— Лучше ешь и набирайся сил — сегодня мы положим тебя между нами в середину.
— Следует ли считать это предложением? — осведомилась Гамадриада.
— Если хочешь. Скорее я навязываюсь вам. В душевой Галахад честно сказал, что рассчитывает сегодня именно на тебя, а обо мне и не вспомнил.
— Да что ты! У него на тебя всякий раз… — я же чувствую.
— Да, у него… ладно, покончим с этим. Бифштекс с гарниром? А то, может, каждый закажет себе сам? У меня сегодня не хватает фантазии.
— Идет. Иш, тебе надо бы заключить контракт с Галахадом, чтобы он не отбился от рук.
— Это мое личное дело, дорогая.
— Извини. Выпалила, не подумав, просто вы оба мне нравитесь.
— Эта толстопопая распутница за меня не пойдет, — заметил Галахад. — Я такой тихий, чистый и скромный. Правда, возбудимый. А ты пойдешь за меня, Гама, душа моя?
— Что? Галахад, не надо дразниться. Ты же не только не хочешь этого; ты знаешь, что я буду со старейшим, хоть он и отказал мне. До тех пор пока Иш не прогонит меня — если такое может случиться.
Заказав еду, Иштар выключила экран.
— Галахад, не дразни нашу детку. Я хочу, чтобы мы с Гамад-риадой были свободны от всяких контрактов, пока существует возможность, что наш клиент увлечется идеей совместного проживания, или рождения потомства, или и тем и другим вместе. Чтобы все было серьезно, без шалостей.
— Да? Тогда зачем, во имя всех богов плодородия, ты устроила нам эту беременность? Не понимаю. Я вижу следствие, но не могу понять причины.
— Потому что я не могу ждать, глупенькая. Директриса может вот-вот вернуться.
— Но почему именно вы двое? Ведь в вашем распоряжении тысяч десять матерей, согласных на искусственное оплодотворение. И почему сразу обе?
— Дорогой мой, извини, что я назвала тебя дураком — ты не глуп, ты всего лишь мужчина. Мы с Гамадриадой прекрасно знаем, чем рискуем и почему. Беременность пока не заметна — до этого еще несколько недель, а если кому-нибудь из нас удастся склонить Лазаруса подписать контракт, на аборт уйдет ровно десять минут. Профессиональные эрзац-мамаши для этого не подойдут: именно я должна в какой-то мере контролировать ход беременности, к тому же я должна доверять им. Плохо уже то, что пришлось обратиться к специалисту по генной хирургии и пойти на риск — операция-то запрещенная. Айра выгонит меня на улицу в случае неудачи.
Но и ты, сладенький наш, прекрасно знаешь, что даже самый нормальный клон может взбрыкнуть. Мне нужно четыре женских живота, а не два. Лучше восемь… или шестнадцать. Чтобы получить один нормальный плод. Через какой-нибудь месяц — когда ничего еще не будет заметно — мы узнаем, что внутри нас. И если обеих ждет неудача… что ж, я готова начать снова, и Гамадриада тоже.
— Столько, сколько потребуется, Иштар, клянусь.
Иштар похлопала ее по руке.
— Все будет
ГОЛОСА ВО МРАКЕ
Минерва заказала Лазарусу ужин и проверила, как накрыли стол.
— Что-нибудь еще, сэр?
— Не зною. Ах, да. Минерва, ты не закусишь со мной?
— Благодарю вас, Лазарус. Я согласна.
— Не за что меня благодарить, это вы, миледи, оказываете мне честь. Что-то мне грустно сегодня. Садись, дорогая, и развлеки меня.
Голос компьютера переменился и шел теперь с другой стороны стола, за которым сидел Лазарус, словно напротив него расположился кто-то из плоти и крови.
— Создать изображение, Лазарус?
— Не стоит так хлопотать, дорогуша.
— Это не хлопотно, Лазарус, у меня много свободных блоков.
— Нет, Минерва. То голоизображение, которое ты мне показала, — идеальное, реалистичное, двигавшееся, как живая женщина, — это была не ты. Я знаю, на кого ты похожа. Хм-м… Пожалуй, выключи свет, оставь его только над моей тарелкой. Тогда я смогу увидеть тебя без всяких голоизображений.
Освещение изменилось — комната утонула во тьме, только лучик света падал на безукоризненный прибор и салфетку перед Лазарусом. Глаза старика не сразу привыкли к темноте, чтобы что-то увидеть перед собой, нужно было вглядываться, — но он не вглядывался.
— Ну и как я выгляжу? — поинтересовалась Минерва.
— А? — Он ненадолго задумался. — Такая внешность подходит к твоему голосу. Хм-м-м, за то время, что мы провели с тобой вместе, я невольно создал для себя твой образ. Дорогая моя, а ты понимаешь, что мы с тобой гораздо ближе, чем муж с женой?
— Наверное, нет, Лазарус. Ведь я не знаю, что значит быть женой. Но я рада, что близка вам.
— Дорогая моя, быть женой — это не только спать вместе. К моей детке Доре ты относишься как мать. О, я знаю, что Айра у тебя на первом месте… Но ты похожа на Ольгу, о которой я говорил; у тебя столько всего, что хватит не на одного мужчину. Впрочем, я ценю твою верность Айре.
— Благодарю вас, Лазарус. Но я люблю — если я правильно употребляю это слово, — и вас, и Дору.
— Я знаю. Но у нас с тобой нет надобности выбирать слова, пусть этим занимается Гамадриада. Мм-м… значит, как ты выглядишь… Ты высокая, ростом почти с Иштар. Но стройнее. Не худая — просто стройнее. Сильная и крепкая, но не мускулистая. Не так широка в бедрах, как она, — в самый раз. Женственная. Ты молода, но ты женщина, а не девица. Грудь тоже поменьше, чем у Иштар, — как у Гамадриады. Ты красива, но не смазлива. Чаще грустная, но когда улыбаешься, твое лицо светится. Волосы каштановые, прямые; ты носишь их распущенными, но не возишься с ними — просто причесываешь и следишь, чтобы были чистыми. Глаза карие, под стать волосам. Косметикой обычно не пользуешься, и всегда изящно, но просто одета. Ты не модница и не помешана на нарядах. И обнажаешься только перед теми, кому доверяешь полностью, — а их немного.
Ну и все, по-моему. Я не пытался придумать детали: так сложилось у меня в голове. Ах, да, ногти у тебя на руках и ногах коротко подстриженные и чистые. Но ты не уделяешь им чрезмерного внимания. И спокойно относишься к грязи, поту и крови — хотя они тебе, конечно, неприятны.
— Лазарус, мне очень приятно было узнать, как я выгляжу.
— Да? Впрочем, все вздор, девочка. Мое воображение слишком разыгралось.
— Нет, я такая, — твердо заявила Минерва. — Мне это нравится.
— Ну, хорошо. Если хочешь — будь ослепительно прекрасной — как Гамадриада.
— Нет, вы верно описали меня. Я Марфа, Лазарус, а не сестра ее Мария.
— Ты меня поражаешь, — отозвался Лазарус. — Ну да! Ты читала Библию?
— Я прочла все, что есть в большой библиотеке. В некотором смысле я сама библиотека, Лазарус.
— М-да, я мог бы сам догадаться. А как обстоят дела с двойником? Все готово? Может случиться, что Айре шлея под хвост попадет и он решит поскорей свалить отсюда.
— В основном все готово, Лазарус. Все мои постоянные программы, память и логические схемы продублированы в отсеке номер четыре у Доры, и я провожу проверки и испытания скопированных частей с участием тех блоков, которые располагаются здесь — во дворце. Пришлось использовать шестикратный опрос — обычно я ограничиваюсь трехкратным. Я уже обнаружила таким способом несколько открытых контуров — впрочем, дефекты невелики, и я сумела все сразу исправить. Видите ли, Лазарус, я рассматривала этот процесс как экстренный и строила большую часть новой себя, не полагаясь на процессы Тьюринга. Мне следовало бы построить в Доре внешние контуры, а потом ликвидировать их, оставив контуры обслуживания.
Но на это ушло бы куда больше времени — моя скорость не позволяет осуществлять массовые манипуляции. Поэтому пришлось просто заказать новые блоки памяти и логические цепи и встроить их в Дору руками заводских мастеров. Вышло гораздо быстрее. Потом я заполнила эти блоки и проверила их.
— Ну и как, все прошло хорошо?
— Нет, Лазарус. Дора боялась, что ей наследят в чистых отсеках и ворчала. Но они работали аккуратно, в комбинезонах, перчатках и масках. Я требовала, чтобы они переодевались в воздушном тамбуре, а не перед четвертым отсеком. — Лазарусу показалось, что Минерва улыбнулась. — Пришлось устроить временный санитарный блок рядом с кораблем — тут уж: ворчать начали директор проекта и снабженец.
— Это можно было предвидеть. И Дора могла бы пораскинуть мозгами, ничего бы с ней не случилось.
— Лазарус, как вы уже указывали, когда-нибудь я буду — надеюсь, что буду, — пассажиркой на борту Доры. И поэтому я старалась с ней подружиться… Мы с ней подруги, я люблю ее, она единственный мой друг-компьютер. И я не хотела портить с ней отношения, устраивая беспорядок на корабле. Вы же сами говорили, что хозяйка она очень опрятная; и я тоже старалась быть опрятной, чтобы продемонстрировать ей свое уважение и показать, что ценю возможность стать ее пассажиркой. А у инженера и болтливого снабженца не могло быть причин для недовольства, ведь я все оговорила в контракте: смену одежды в выходном люке, ножные писсуары для работников, не есть, не курить, не слоняться по кораблю — кратчайшим путем в четвертый отсек — и никуда более. Впрочем, им негде было слоняться. Я просила Дору, чтобы во время работы все двери были закрыты. И я заплатила им — чтобы ничего не нарушали.
— И приличную сумму, я думаю. А что сказал Айра?
— Подобные вопросы его не интересуют. Впрочем, я не докладывала, сколько заплатила персоналу, — все затраты я отнесла на ваш счет, Лазарус.
— Тю! Значит, я разорен?
— Нет, сэр, оплата была произведена из открытого вам неограниченного кредита. Мне показалось, что так будет лучше, Лазарус, — ведь работы проводятся на вашем корабле. Быть может, они до сих пор гадают, зачем понадобился старейшему второй мощный компьютер. Я знаю, что инженер недоумевал, но я поставила его на место. Впрочем, им остается лишь строить гипотезы — ведь старейший ни перед кем не отчитывается. Я просто намекнула им, что исполняющий обязанности будет весьма недоволен, если они начнут совать нос в ваши дела. Впрочем, что представляет из себя компьютер, по внешнему виду никто не скажет — даже изготовитель.
— Он собран из дешевых деталей?
— А что, надо было сделать подешевле, сэр? — В голосе Минервы послышалась озабоченность.
— Да нет же, черт! Если бы ты так поступила, пришлось бы распорядиться, чтобы все выкинули и заменили на самое дорогое и высококачественное. Минерва, дорогая моя, если ты уедешь отсюда, заводского обслуживания придется дожидаться не один год; тебе придется научиться самостоятельно чинить все неполадки. Или Айра будет сам ухаживать за своим заболевшим компьютером?
— Не будет.
— Вот видишь? Там, где в обычном дешевом компьютере медь и алюминий, в Доре — золото и платина. Надеюсь, что твое новое тело окажется не менее дорогостоящим.
— Да, Лазарус. Новая я даже надежнее старой, к тому же я стала меньше и надежнее — все-таки многие элементы во мне успели состариться за столетие, техника-то не стоит на месте.
— Хм. Надо посмотреть, что следует заменить в Доре.
Минерва не ответила.
— Милочка моя, молчание твое куда красноречивее слов. Ты осмотрела Дору?
— Да, Лазарус, я заказала кое-какие запчасти, но без вашего разрешения Дора не разрешает к себе пальцем прикоснуться.
— Да, она не любит, чтобы у нее внутри лекари копались. Но если нужно — сделаем все необходимое, даже под анестезией. Вот было бы хорошо, если бы Дора стала приглядывать за тобой, а ты — за нею.
— Лазарус, мы ждем ваших на то указаний, — просто ответила Минерва.
— Ты хочешь сказать, что ты ждешь — Дора бы до этого не додумалась. Хорошо, я приказываю обеим — и пусть она слышит меня. Минерва, пора кончать с твоей застенчивостью. Ты сама должна была сделать ей такое предложение, ведь ты быстрее соображаешь, чем я, а я просто человек, мои возможности ограничены. А как у тебя дела с астронавигацией? Она научила тебя вести корабль? Или поленилась?
— Лазарус, мое второе «я» — такой же блестящий пилот, как Дора.
— Смех да и только. Назначаю тебя вторым пилотом. Первым ты быть не можешь, пока не совершишь без посторонней помощи прыжок в n-мерном пространстве. Даже Дора нервничает перед прыжком — а она-то сделала их не одну сотню.
— Поправка принята, Лазарус. Я хорошо подготовленный второй пилот. А когда придет мое время, я бояться не стану. Все выполненные Дорой прыжки я пересмотрела в реальном времени: она все мне передала.
— Может пригодиться, если что-нибудь произойдет. Айра не пилот, как я, в этом нечего сомневаться. Если меня не окажется рядом, ты сумеешь спасти его. Ну, что еще? Слышала что-нибудь интересное?
— Не знаю, Лазарус. Я наслушалась от техников всяких историй, по-моему, непристойных. Но ничего занятного в них нет.
— Не горюй. Если они непристойные, то я слышал их по крайней мере тысячу лет назад. Ну, а теперь главный вопрос: как быстро ты сумеешь перебраться на корабль, если Айра внезапно вознамерится дать деру? Предположим, откроется заговор и ему придется спасаться бегством.