– Я сижу преимущественно в офисе.
– Потому что твоя лаборатория при заводе. Но и ты можешь спокойно сидеть дома и делать те же расчёты.
Прохор снова подумал; было видно, что соображает он с трудом.
– Могу. Я даже не отпрашивался у завлаба, сказал, что пару дней поработаю дома на моделях.
– Вот видишь. Удобно же. Это мне с моими сорвиголовами нужен спортзал, в квартире заниматься тренингом неудобно, а таким, как ты, – проще простого. Нужен начальник – коммуник включил и лицезрей.
– Я не спорю. Хотя не понимаю, почему мы поколение «Y».
– А вот это уже вопрос не ко мне. Есть люди, привыкшие всё расставлять по полочкам, они и придумывают названия процессам и идеям.
– Могли бы назвать поколением «Z».
– Могли, но термин уже существует, и нас никто не спрашивал. В принципе это не важно, мне плевать, как называют нас яйцеголовые, главное, что мы есть и что-то делаем реально, а не сидим в Сети, как большинство юзеров.
– Философ.
– А то.
Самолёт начал разгон, и друзья притихли, глядя в иллюминатор. У обоих мелькнула одна и та же мысль: вернуться бы обратно, – но высказывать её вслух никто из них не решился.
Новенький отечественный М-21 набрал высоту и крейсерскую скорость – девятьсот пятьдесят километров в час. Ему предстояло пересечь евроазиатский материк, совершить посадку в Дели и лишь после этого приземлиться в Новой Зеландии. На весь путь он должен был затратить более двадцати часов.
Прохор сразу уснул.
Саблин почитал свежую прессу, с час слушал музыку через наушник в подлокотнике кресла, просмотрел видеоменю, предлагаемое пассажирам, ничего не выбрал. Боевики и секс-зрелища он не любил, а старых советских фильмов видеотека самолёта не имела.
Можно было побродить по Интернету, благо все современные самолёты были оборудованы компьютерными модулями в спинках впереди стоящих кресел, но Данимир выбрал другой вариант. Подремав под тихий шелест двигателей, он решил посетить «братца» из второго Ф-превалитета – Саблина-2.
«Братец» – второй Саблин, Данияр, бывший совладелец спортклуба «Чемпион» в Суздале-2, в данный момент ехал по улицам Вологды в своей машине; у него был скоростной и стильный «КИА-Вондер».
«О, привет! – услышал его мысленный голос Данимир. – Рад появлению! Или у вас что-то случилось?»
«Летим с Прошей в Новую Зеландию».
«Бежите?»
Данимир мысленно рассмеялся.
«Нас пригласили в гости. В нашем одиннадцатом пока всё спокойно».
«Кто пригласил?»
«ДД, кто же ещё, у него какие-то веские причины встретиться с нами без посредников. А у вас как дела?»
«Тоже всё тихо. Подожди, остановлюсь, а то машин до фига, едут все куда-то, толкаются. – Машина Данияра остановилась у тротуара одной из улиц Вологды. – Вот теперь можно и потрепаться. Мы уже осели, обвологодились, так сказать. Прохор устроился в транспортную корпорацию «Вологда-скорость», знакомые помогли. Здесь тоже строят всякие-разные машины, и опытные математики в почёте. Я могу вообще не работать, так как мой банковский счёт в Суздале даёт стабильный доход, но без дела сидеть не в моих правилах, поэтому ищу занятие по интересам. Предлагают возглавить Спорткомитет губернии. С другой стороны, есть возможность устроиться начальником охраны вологодского филиала РЭС».
«Что такое РЭС?»
«Российские энергетические сети».
«Что выберешь?»
«Спорткомитет – чисто чиновничья работа, а я с чиновниками во власти дружу плохо. Нормальные люди, как ты знаешь, во власть не идут. А охрана тоже не сильно позитивное занятие, так что думаю. А ты всё там же?»
«Тренирую, провожу занятия по экстремальному выживанию, лекции читаю. Директор Центра мужик нормальный, мы с ним ладим, чего бегать с места на место?»
«Платят хорошо?»
«Платят как везде – чтоб не помер с голоду, но мне хватает. Да и Варя зарабатывает неплохо. Не бедствуем».
«Охотники не появлялись?»
«Пока не замечал. Из-за этого, честно говоря, почти каждый день живу по дежа-вю: всё кажется, что уже видел то одного, то другого. Приходится перепроверяться, что напрягает».
«Заметишь что – сообщи».
«Непременно, ты тоже. Заходи, расскажешь, что от вас хотел ДД».
«Всех благ!»
Саблин выбрался из сознания «брата», вернулся в родное тело.
Самолёт летел над морем облаков на юго-восток, в иллюминаторы светило солнце, пассажиры в основном спали. Читающих или грезивших с очками-консервами видеоофисеров на голове было мало. Прохор тоже спал. Тогда и Данимир опустил спинку сиденья, устроился поудобнее, без особого интереса посмотрел в новостях приключения китайских космонавтов-тайконавтов на Луне и закрыл глаза.
Через несколько минут он уже спал.
* * *
В Окленд прилетели в три часа дня по местному времени.
ДД позвонил, как только колёса лайнера коснулись бетонной полосы, минута в минуту, словно видел посадку:
– Прохор, где вы?
– Сели, – встрепенулся Прохор.
– Я буду на стоянке частного автотранспорта, справа от выхода из терминала прилёта. Синий «Бьюик», номер 131.
– Найдём.
– Очень хорошо, жду.
Через полчаса после посадки Прохор и Саблин в толпе прилетевших вышли из терминала посадки Оклендского аэропорта и, не обращая внимания на таксистов, обещавших доставить их в любую точку острова (это живо напомнило им родные аэропорты), двинулись к огромному полю паркинга частных авто.
Синий «Бьюик» нашёлся быстро, он здесь был такой один: большинство стоящих машин принадлежало японскому автопрому.
ДД, заметив приближающихся соотечественников, выбрался из салона, высокий, плечистый, седой, очень похожий на брата Валентина из Новосибирска, с которым встречался Данимир. У него было длинное благородное лицо с едва заметными морщинами у губ, твёрдый подбородок и яркие серые глаза.
– Приветствую на южном краю света, – сказал он с тонкой иронией, пожимая руки Прохору и Саблину. – Как долетели?
– Выспались, – односложно ответил Данимир.
Щёлкнула дверца, из «Бьюика» вылез смуглолицый, черноволосый, с крупным носом и глазами-сливами мужчина в серо-жёлтом полотняном костюме.
Дмитрий Дмитриевич оглянулся, заговорил по-английски:
– Знакомьтесь, это Таглиб ар-Рахман, житель Саудовской Аравии, умеет то же, что и мы.
Смуглолицый, морща лицо в вежливой улыбке, поклонился.
– Данимир, – дотронулся пальцем до виска Саблин.
– Прохор, – представился Смирнов.
– Садитесь, поехали, – махнул рукой ДД, занимая место водителя.
Житель Саудовской Аравии сел рядом с ним.
Саблин и Прохор устроились на заднем сиденье.
В кабине «Бьюика» пахло кожей и чем-то экзотическим, чему Прохор не сразу подобрал название: скорее всего так пахли местные дороги.
Отъехали от здания аэропорта, по сторонам замелькали квадратики частных участков, снова напомнившие российскую глубинку.
Однополосное шоссе, или моторвей, как здесь называли такие дороги, с зеленоватым покрытием, мало похожим на обычный асфальт, легло впереди змеистой лентой.
Машин на трассе было достаточно, однако ехали все свободно и ровно, не превышая дозволенный порог скорости – сто двадцать километров в час.
Слева и справа замелькали лесные полосы, чистые и ухоженные. Прохор узнал среди деревьев знакомые виды – сосну и кипарис, но больше было незнакомых, то с резной оранжевой листвой, то с диковинными цветами.
– Зеландию посещали? – заметил взгляды пассажиров Дмитрий Дмитриевич.
– Нет, – в один голос ответили оба.
– Новая Зеландия – европейское название, коренные жители называют свою страну Аотеароа – Страна длинного белого облака. И названия двух главных островов – тоже не местные. Северный раньше назывался Те Ика-а-Мауи, а Южный – Те Ваи Паунаму. Коренной народ – маорийцы, выходцы из Полинезии, заселили острова в одиннадцатом веке, а европейцы открыли их только в тысяча шестьсот сорок втором году.
У Прохора вертелся на языке вопрос: почему вы переехали именно сюда? – но он так его и не задал.
«Бьюик» поднырнул под каменную стену близкой горы и снова вырвался на равнину. Моторвей слился с таким же шоссе, справа показалось большое строение в форме бамбуковой хижины.
– Старый театр, – сказал Дмитрий Дмитриевич. – Построен почти тридцать лет назад, в две тысячи пятом году. Называется – Telstra Clear Pacific Events Centre.
То слева, то справа замелькали разноцветные домики близких поселений стандартной новозеландской постройки, как пояснил академик: коттедж представлял собой деревянный каркас, обшитый досками под «клинкер» и обложенный кирпичом. Дважды сверкнули в направлении на удалявшийся Окленд высокие стеклянные башни современных многоэтажек.
– Правит балом здесь конституционная монархия, – продолжал ДД, – хотя существует и подобие парламента. Основное народонаселение – маори и мориори, но хватает и белых переселенцев из Европы, и азиатов, в большинстве своём из Китая.
– Китайцы теперь повсюду, – вставил слово Прохор.
– По расчётам демографов, к две тысячи пятидесятому году, то есть всего через двадцать лет, они будут составлять половину населения Земли.
– Чума, – пробормотал Саблин.
ДД услышал.
– Вы правы, белая раса стремительно исчезает, на смену идёт жёлтая, сметающая с пути все остальные этносы. Не спасутся ни исламские народы, ни африканцы. В Зеландии встречаются потомки китайско-маорийских семей, так у них европеоидный тип лица почти без всякой раскосости и жёлтые лица.
Проехали мост через мелкий заливчик с водой грязно-глинистого цвета. Слева показалась железная дорога, за которой сверкнули поляроидные крыши роскошных коттеджей.
– Там за коттеджами озеро Ата-те-о-Мари, – сказал ДД. – Место обитания местной знати, из особо богатых. В Новой Зеландии более трёх тысяч пресных озёр, но этого не хватает, и битвы за воду становятся всё яростней. Самые красивые озёра, естественно, уже скуплены.
– Знали бы вы, какие у нас идут войны за воду, – хмыкнул Таглиб; по-английски он говорил чисто.
– Там у них сплошные пустыни, – согласился Дмитрий Дмитриевич, – ютятся в оазисах, нефть заканчивается, спокойная сытая жизнь ушла в прошлое, а население растёт.
Прохор вежливо промолчал. Жизнь в Саудовской Аравии его не интересовала.
– Зато мы первыми построили сеть гелиоэлектростанций, – сказал Таглиб.
– Потому что у вас есть где их ставить. Площадь ваших пустынь в десять раз превышает площадь оазисов.
– Такова реальность.
– Раньше ты говорил – такова воля Аллаха.
– Это одно и то же.
– Скажите, Таглиб, – заговорил Саблин, – вы же наверняка посещали другие числомиры, у них как обстоят дела? Саудовская Аравия других превалитетов отличается от нашей одиннадцатой?
– В превалитетах первой десятки они все близки по параметрам, а глубже – иногда различаются очень сильно. Не везде царствует Саудовская династия, не везде открыта нефть, нередко встречаются Аравии, застывшие в прошлом по укладу жизни и социальным отношениям, но что остаётся постоянным, так это пустыни.
– Я так и подумал.
– В одном из шестизначных Капрекаров[4], – заметил Дмитрий Дмитриевич, – Саудовской Аравии как отдельного государства не существует вообще. Часть территории занимает Ирак, часть Йемен.
– А с Россией как обстоят дела? – полюбопытствовал Прохор.
– Россия есть везде, – усмехнулся академик. – Разве что территория у неё разная в разных числомирах, да название в глубоких превалитетах иногда режет слух.
– Русь?
– Есть и просто Русь, и Святая Русь, и Орианская Русь, и Россазия, а есть и Бореалда.
– Как? – удивился Прохор.
– Бореалда, очевидно, производное от слова «бореал».
– Звучит как… Балда.
– Ну, Балда не самое плохое слово в русском языке, у Пушкина это имя нарицательное, означает – умелец, хитрец.
Разговоры постепенно иссякли.
Дмитрий Дмитриевич иногда называл развязки-рандебаунты, городки, мимо которых они проезжали, рассказал о системе энергоснабжения Новой Зеландии, поскольку машина проехала рядом с двумя башнями, похожими на шахты, от которых уходили к горизонту мачты электропередачи и блестящие нитки трубопроводов.
– Геотермальная электростанция. Страна объявила себя безъядерной зоной и атомные генераторы не строит. Зато ищет альтернативные источники энергии.
Через полтора часа езды проехали красивый зелёный лес, холмы, и впереди слева показались торчащие из волнистых песков странные ровные конусы высотой от четырёх до пятнадцати метров, сложенные из слоистых горных пород. ДД сказал:
– Не насыпные, не из фракций – цельнокаменные.
– Искусственные? – поинтересовался Прохор.
– Предполагается – да, искусственные, хотя им миллионы лет.
Вслед за «полем чудес» вдали показались белые колонны новейших многоэтажных зданий.
– Роторуа. Скоро будем дома.
– Вы в самом городе живёте? – спросил Прохор.
– Нет, на окраине, в таунхаусе на берегу озера.
– А почему вы переехали из России именно сюда? – вежливо спросил Саблин, задав вопрос, который интересовал и Прохора.
Дмитрий Дмитриевич какое-то время сосредоточенно смотрел на дорогу. Повернул голову.
– Показалось, что здесь я буду максимально закрыт для Охотников. – Он помолчал. – Но жена не поняла, осталась в России.
Машина свернула с шоссе, сделала разворот под мостом и въехала в незаметно выросшее из леса поселение, состоящее из трёх десятков двухэтажных коттеджей в окружении самых разнообразных деревьев. Блеснула гладь озера, за которым снова показались высотки близкого города.
«Бьюик» ещё раз свернул и остановился у одного из опрятных бело-коричневых зданий, стоящих почти на берегу озера.
– Красиво, – оценил местность Прохор, выйдя из машины и оглядев окрестности. – Состоятельные люди, наверно, живут?
Дмитрий Дмитриевич прищурился.
– Вы меня сразу повысили в социальном статусе.
Прохор порозовел.
– Я не хотел…
– Всё верно, здесь и в самом деле прописалась местная знать: муниципальные чиновники, коммерсанты, политики, владельцы разного рода мелкого бизнеса.
– Бандиты, – тихонько добавил Саблин.
– Не без этого, – согласился хозяин, входя на крылечко и открывая дверь в дом. – Где их нет? Разве что в Антарктиде, да и там скоро появятся. Проходите, Таглиб проводит, а я пока поставлю машину.
Он исчез.
– Идёмте, – сделал приглашающий жест ар-Рахман.
Поднялись на второй этаж, мимо окошка охранника, над которым торчал окуляр небольшой телекамеры.
Таглиб открыл дверь в коридорчик, в тупичках которого виднелись двери, принадлежащие академику и его соседу по этажу.
– Судья муниципального округа Юг, – кивнул он на соседскую дверь – чёрную, металлическую, с крупными золотыми буквами GMJ.
Дверь квартиры самого ДД была бежевого цвета, и на ней сверкали медью инициалы владельца: DDS.
– Дэниэл Д. Семпер, – усмехнулся араб, посмотрев на Саблина и как бы угадав, о чем он думает. – Бывший имиджмейкер премьер-министра Шотландии. Английский джентльмен с русскими корнями.
Гости переглянулись.
– Заходите, – пригласил их Таглиб.
В квартире ДД было семь комнат.
Гостям показали все, и они, умывшись с дороги в небольшом, но прекрасно обставленном бытовом блоке с глубокой ванной, перешли в гостиную, из которой был выход на веранду с видом на озеро. Осмотрели интерьер гостиной, с интересом полюбовались странными скульптурами по углам комнаты и красивым ножом с ажурным сетчатым клинком.
Появился хозяин.
– Ужин готов, гости дорогие, прошу в столовую.
Столовая в жилище академика тоже оказалась небольшой, всего на шесть персон, что говорило о достаточно замкнутом образе жизни «джентльмена с русскими корнями».
Прохора подмывало спросить, один ли живёт Дмитрий Дмитриевич, и если один, то почему? Но он постеснялся задать этот вопрос.
Вокруг стола засуетилась молоденькая смуглолицая девушка в белом переднике.