Первая их ошибка состояла в том, что они старались выбрать дворы свободные от мертвяков. То есть вообще пустые, что являлось глупостью. Зараженные на самых низших стадиях должны болтаться непременно – это верный знак, что рядом нету крупняка. Топтуны, руберы и элита зараженного мира – своих низших братьев обижали, могли ради развлечения убить и закусывали ими в случае неудачной охоты на нормальную пищу. Логика в подобном отношении просматривалась – все что не могло себя защитить или быстро убежать являлось пищей и расходным материалом. Самых низших не брали в стаи и коллективные охоты. Но они хорошо чуяли приближение сильного хищника и торопились спрятаться.
Вторым откровением явилось то, как сталкер по городу передвигался. Он не только это делал по другому – он иначе думал. Сначала присматривал точку, куда стремился добежать, потом создавал на пути легкий шум и выжидал, внимательно наблюдая за реакцией болтавшихся поблизости не опасных зомби. Если наблюдаемые не проявляли признаков паники, то вперед бегом запускался Сухроб, потом Максим, а сам Лошадь шел последним, никогда не забывая отблагодарить мертвяков ударом клюва в голову. А вот если чего-то на выбранном пути не нравилось – немедленно менял все. Сам двор, направление движения и даже квартал. Все квартиры примерно одинаковы и то, что лежит в одном магазине есть и в другом. И редко прямой путь получается безопасным и быстрым.
И, наконец – стрельба из лука! Максим в своей жизни принимал участие во множестве различных охот, но эта – превосходила все. Превосходила продуманностью, драйвом и четким пониманием психологии тварей. Если бы некто щедрый после той охоты предложил ему на выбор лук или хорошую винтовку, то выбор в пользу лука был бы однозначным.
Начиналась охота с выбора подходящей квартиры. В любом месте, но в середине дома и второго – третьего этажа не выше. С надежной дверью в подъезде. Лошадь приоткрывал створки, занимал позицию с луком – и в окно вылетала пущенная Сухробом кастрюля. На звук зараженные реагировали активно – особенно на такой громкий как выстрел или грохот железа об асфальт. Во двор подтягивалось много бегунов, мог появиться лотерейщик или топтун. Если заглядывал рубер, то охотники тихо замирали и ждали когда он удалиться. Рубер – зверь мощный, умный и не с их оружием пытаться его добыть.
Вся фишка охоты заключалась в том, что зверье на летящие стрелы не реагировало вовсе – оно тупо фланировало по двору, не понимая – вообще что происходит. Тяжелые стрелы летели мимо, били в туловище и попадали в голову, сразу убивая зараженного. Раненые вертелись на месте, в ярости бросались на других мертвяков, но определить источник угрозы у них не получалось. Понять то, что смерть прилетает сверху – их звериный ум был не в состоянии.
Весь цирк продолжался до тех пор, пока у Лошади не заканчивались стрелы и, тогда в выходящее на другую сторону улицы окно летела еще одна кастрюля. За ней еще одна – и зверье послушно перемещалось из двора на другую сторону дома. Двор пустел – там лежали одни трупы и Лошадь, бросив лук, готовил к бою автомат. Наступало время заключительного этапа – сбора трофеев.
Во двор, вооруженный острым ножиком, вылетал Сухроб и вскрывал вражьи бошки быстро, словно консервные банки. Содержимое споровых мешков летело комками в подвешенный на поясе пакет из целлофана, а Лошадь бдительно контролировал процесс через коллиматорный прицел автомата. Макс, в это время наблюдал за улицей, подбрасывая мертвякам, левой рукой новые кастрюли и не позволяя им отвлекаться от процесса. Наконец головы вскрыты, хабар в мешке, стрелы выдернуты с трупов и вся компания мигрирует в следующий квартал, пока окрестные зомби развлекаются с эмалированной посудой.
В тот день провели две успешные охоты, и оба раза отойти получилось без последствий. В трофеях числилось больше десятка бегунов, три лотерейщика и даже топтун, которому не повезло. Пущенная с тридцати метров стрела попала ему точно в глаз, уйдя в голову на треть своей длины. Сухроба с Максом охота увлекла, и они желали продолжения банкета, но Лошадь наложил командирское вето и переключил их энергию на мародерку.
Ну, мародерка так мародерка – дело привычное и не хитрое. Добрали уже кем-то распотрошенный рыбный магазинчик, дополнив свое меню консервами с тунца, форели, крабов и лосося. Максу в рюкзак засунули десятилитровую бутыль с водой, и пять бутылок виски. Печенье, кексы в упаковках, туалетная бумага. И черт возьми – надо, наконец помыться! Макс примотал, сверху, на рюкзак молочную флягу в сорок литров, надеясь греть в ней, на примусе – воду. Сухроб, на своем «станкаче» тащил два привязанных ортопедических матраса, а Лошадь двадцатилитровую канистру бензина. На базу возвращались самой безопасной, и, разумеется – наиболее длинной дорогой.
Глава 11. Дары Улья
– Две горошины и семнадцать споранов! При этом не одного истраченного патрона, а патроны, парни – это деньги! А деньги в нашем мире – это те же патроны, спораны, жемчужины! Так что сегодня мы сходили за деньгами.
Наверху раздался громкий лай с подтявкиванием и друзья вскочили с топчанов:
– Маруська! Нашла, зараза – догнала! – Обрадовался Макс, а Сухроб уже карабкался по приставной лестнице наверх. Опущенная им вниз собачонка сделала ознакомительный круг по подземелью и отчаянно молотя хвостом упала на спину прямо напротив стола.
– Ох, Маруся – где же ты гуляла? – Спросил с улыбкой Максим, почесывая волосатый собачий живот.
– Ага – Маруся! А еще Жучка, Ведьма, Принцесса. Да все ее кликухи никто не знает. – К почесыванию Маруськиного живота подключилась корявая пятерня Лошади. – Бегает по кластерам, у сталков живчик клянчит. А вообще – интересная собачка, выручить конкретно может. Для мертвяков такая дворняжка вкусней и желанней самого толстого иммунного.
– Собак мелкий вкуснее человека? – Спросил пораженный Сухроб и сталкер охотно раскрыл тему: – Вкусней конечно, еще как вкусней! Твари больше всего лошадей и коров любят – давно подмечено, иными словами травоядных. Травоядные, кстати – не заражаются. Котов, собак, птиц и прочую не инфицированную живность тоже очень любят. Так что Маруська ваша любому зомбарю вроде конфеты или шоколадки.
– Ишак паршивый вкуснее Перса! – Не унимался начинающий привыкать к своему новому имени Сухроб.
– Вкусней конечно! Так что – разъезжать по Улею на ишаке не рекомендуется. – Лошадь уже откровенно веселился. – Да, и вот еще чего. Все коты и мелкие собаки – наши друзья. Все что весит меньше пятнадцати – семнадцати килограммов не заражается вообще.
– И крысы, значит – зверь вполне здоровый – Задумчиво пробормотал Макс и посмотрев пристально на сталкера продолжил:
– Слушай, Лошадь, давно хотел спросить… Ты там с пулеметом под конец появился или схватку с самого начала наблюдал?
– Конечно, с самого начала. Я вас заметил когда вы еще границу кластера перебегали.
Зависла гнетущая пауза. Чесать Маруську резко перестали, она запрыгнула на топчан Макса и свернулась там калачиком. В глаза Лошади уставились две пары глаз Сухроба и Максима, или Фазы с Персом.
– Если видел, зачем смотрел, чего ждал? Интересно как мертвяк человек жрет или патроны к пулемет жалко? – Первым не выдержал Сухроб и, заметив на лице сталкера улыбку, сорвался на визг – Зачем малчишь, зачем рожа скалишь? Нас мертвяк жрал, крыса спасал, а он сматрел кино интересна, рожа скалил! Абаснуй зачем?
Успевший во время тирады прикурить сигарету Лошадь подавился дымом, закашлялся и сделал протестующий жест рукой, призывая таджика успокоится и выслушать. Кипевший от негодования Сухроб замолчал, а Макс судорожно прикидывал варианты, как без потерь покинуть этот подвальчик. После столь циничных откровений свое пребывание здесь он представлял немыслимым.
– А ну тихо, парни – быстро успокоились и меня выслушали! Начнем с того, что вашей жизни ничего вам не угрожало Тихо, я сказал! – На этот раз Лошадь уже рявкнул, заметив, что Сухроб снова подрывается с места.
– Вам Цыган про дар Улья рассказать не успел? Вижу что нет, тогда послушайте, будет интересно…
Поначалу его рассказ друзья воспринимали с недоверием. Ну не впечатляло, что неизвестный им Монгол запрыгивает на балкон второго этажа, а Пинцет за пятьдесят метров попадает камнем в бошку зомби. Подобные истории требуют или немедленного подтверждения, или выглядят как сталкерские байки. Как, например, поверить в то, что Моргун, прямо на глазах способен заживить любую рану, а Белка кипятит воду простым прикосновением к кастрюле? Но Сухроб вспомнил про свои беседы с мертвяками и лед недоверия дал широкую трещину.
– Лошадь – я мертвяк панимать начал. Сначала не панимал а потом сразу – панимаю. Он мычит – я понимаю, он скулит – я понимаю. Завет на помощь – панимаю тоже. Думал, что с ума сашел, Фазу стрелять прасил если челавек есть буду. – Сухроб горестно склонил голову, как будто признался в чем-то постыдном. Но Лошадь широко улыбнулся и дружески хлопнул таджика по плечу:
– Дар у тебя парень – сто процентов дар! Но дар в самом зачатке – его развивать надо. Горох принимать, жемчуг, но осторожно. Иначе травануться можно запросто.
– Аллах Акбар! Даром меня наградил Аллах!
– Аллах, конечно, кто еще? Аллах тут щедрый – всех одаривает и никого не пропускает. Вот только одних настоящим даром награждает, который помогает выжить, а других ерундой всякой. Например – воду замораживать в стакане.
– Лошадь, а тебя Аллах наградил даром? – Вопрос Максима прозвучал слегка ехидно, но сталкер не обратил на интонации внимания и кивнул головой: – Разумеется. Я вижу близкую смерть человека.
– Как смерть видишь ты святой? Скажи, когда я умирать буду?
– Да откуда я знаю – Лошадь на прямой вопрос Сух роба пожал плечами и продолжил: – Я далеко не вижу, но на один – два дня вперед никогда не ошибаюсь. Вы, например – еще пару дней проживете точно.
– И как ты видишь, голос в голове?
– Не, нету никакого голоса. Я когда смотрю на человека, пытаюсь его представить мертвым – например в гробу.
Не получается обычно – ничего не складывается, но если картинка сложилась Лучше тому в безопасном месте спрятаться и пару дней носа не высовывать. В нашем стабе все сталки перед рейдами ко мне заходят в гости. Вот и в тот раз, на эстакаде… Ничего, ребята вам не угрожало.
– То есть, ты сразу понял, что нас крысы выручат? – Максим не оставлял попыток докопаться до сути.
– Да ничего я не понял. Сначала в бинокль заметил вспышку на верхнем этаже высотки, потом пять раз дробарь шмальнул, потом смотрю – бегут в мою сторону два помятых гаврика и за ними мертвяки на расстоянии. Вы, ребята – были трупы, шансов выжить – ноль, но вот картинка с гробами не выскакивала! А я в таких делах не ошибаюсь. И стало интересно чем закончиться, что вас такое спасти может. Ну я пулемет на изготовку и наблюдать начал. А потом крысня полезла и, чем закончилось – вы знаете.
Максим с Сухробом подавленно молчали, обдумывая сказанное, а Лошадь развивал свою мысль дальше: – Мне крысы эти до сих пор покоя не дают. Если они защищали гнезда, то почему вас не тронули и кусали только тварей? Крысы мертвяков не жрут – проверено, а вот иммунных очень даже. Но тогда они людей не тронули, а атаковали зараженных! – Он замолчал, переводя дух – допил остывший кофе и чиркнул зажигалкой, прикуривая сигарету. На блестящей лысине выступили капли пота.
– Ну и какие варианты? – Обескураженный Максим задал лобовой вопрос, почувствовав, некстати – что рука под гипсом зачесалась.
– А что тут думать? – Спросил Лошадь и сам на свой вопрос ответил: – У кого-то из вас нужный дар ребята – точно. И учитывая то, что Перс болтает с зараженными – дар у тебя – Фаза. Я наблюдал бой со стороны и почти уверен – крысы вас защищать вылезли, а как угроза миновала – сразу спрятались. Что за способность пока неясно, но за собой ты наблюдай. А как до стаба доберемся – знахарю покажем вас, обоих.
– Знахарь, это который людей лечит? Так, вроде все само, как на собаке заживает, и даже лучше. Я когда с балкона на веревке съехал – порвал ладони в клочья. А сейчас уже почти все затянуло – Максим показал розовую ладошку левой руки и пошевелил торчащими из гипса пальцами правой.
– Знахарь нужен обязательно – раны всякие бывают. Хорошо у тебя перелом без смещения, а если конечность пополам и кости в разные стороны торчат? Тут без знахаря трудно, а еще он умеет определять дарованные Ульем умения и даже раскрывает их. Как попадем в стаб – сами все увидите.
Помыться у них в тот вечер получилось. Раздолбаный заводик имел на своей территории приличный пожарный водоем с отстоявшейся водой, которую бдительный Лошадь проверил дозиметром. Сухроб сколотил в углу подвала каркас из досок и обтянул его полиэтиленовой пленкой. Вода грелась на двухкомфорочном примусе в алюминиевой молочной фляге, и пока один принимал душ – второй поливал ему с ковшика сверху. На примитивную баню и бритье отросшей щетины ушел весь остаток вечера, о чем никто не сожалел – завтра решили отдохнуть и отоспаться. Последним с самодельной душевой кабины вышел счастливо охающий Макс и закончившие раньше его Сухроб и Лошадь пригласили за накрытый стол. С чаем, рыбными деликатесами и, разумеется – со спиртным.
– Слышь, Лошадь? – Спросил возлежащий на новеньком ортопедическом матрасе Макс. Загипсованной правой рукой он без особого успеха отодвигал Маруську, которая пыталась вылизать ему лицо, а в левой держал фужер с виски, стараясь его не расплескать. – Такой как у тебя лук достать, вообще реально? И если можно, то примерно сколько будет стоить?
– А считай сам. Мы с него за день охоты добыли две горошины и кучу споранов, верно? Патроны покупать к нему не надо, а стрелы стоят очень дешево. Я, вообще – их сам умею делать. Сильного мертвяка с него не завалить, но он бесшумный и себя быстро окупает. До десятка горошин попросить могут, но это смотря – что за лук. Мой – один из самых дорогих и такой еще найти надо. Так что – товар дефицитный. Арбалетов, правда – навалом всяких.
– Зачем лук, лук – игрушка детский! Пулемет нада пакупать, ай вещь хароший – там каропка сто патронов! – Зацокал языком Сухроб, он в пулемет Лошади влюбился с первого взгляда, как увидел.
– Пулемет, ребята – ерунда, найти можно, при желании, а вот патроны! Патроны – главный дефицит и думаете зря мы – все гильзы собираем?
– Грустно все. – Уныло подытожил Макс. К твоему стабу выйдем, а нам и купить там будет не за что. Ничего у нас нет и полная неплатежеспособность.
– Как так ничего? – Вскинулся с кушетки Лошадь – А спораны и горошины? Я, парни – не наглец и все будет по чеснаку. Патроны с пулемета выпущенные вычитаем и остальное строго на три части. За стрелы ломаные не возьму с вас ничего. Их новых сделать как два пальца. И, чтоб вы знали – свежаков дурить или обкрадывать, приметой весьма плохой считается. Испортить карму можно и репутацию. А братва узнает – попортить могут уже морду….
– Так значит, мы с деньгами? А пошли. Лошадь – завтра снова на охоту… – Максим отодвинул от себя Маруську, поднялся и начал сооружать на куске кекса бутерброд с форелью. Но реакция сталкера оказалась неожиданной. Он стремительно поднялся, отвернулся к стенке, молча постоял, и резко развернувшись выпалил:
– Парни, у меня к вам деловое предложение.
Молчание и пауза. Максим замер над своим сложным бутербродом, Сухроб застыл с огромной кружкой чаю.
– Лук, стрелы и научу их делать. Пулемет с цинком патронов, а это шестьсот штук. Весь хабар, что месте надыбали – ваш. Калаш еще могу подкинуть под калибр пулеметных патронов. И самое главное! Поручусь за вас, а слово Лошади в этом мире что-то стоит. Мое поручительство – это кредит в любом месте, где меня знают. Вам, пока себя не зарекомендуете – никаких кредитов и все расчеты за наличку.
– Что хочешь, нам ниатработать столька! – Взвился потрясенный перечисленным изобилием Сухроб. Он желал получить все сейчас и немедленно, а вожделенный пулемет вчера добровольно разобрал и почистил.