Максим, как и подавляющее большинство его сверстников, был немножко националистом. Последние иллюзии о дружбе народов с него выбила служба в армии, причем выбила в самом прямом смысле слова. В части ПВО, где он служил, столкновения между диаспорами редкостью не являлись, он лично участвовал в нескольких драках и ушел на дембель с устойчивым чувством неприязни к представителям южных республик. Но жизнь, она штука такая – сложная… Гарик, например – адекватный, а Сухроб – вообще хороший и простой парень. Макс не исключал, что при определенных обстоятельствах их лояльность может испариться, но воротить нос от человека, который в данный момент помогает… Короче – таджик свой и точка!
– Сухроб! Разжигай примус – поедим с тобой нормально. Одним чаем сыт не будешь. Только прикрой со стороны улицы. Черт его знает, кого на огонек занести может.
– Да, Максим – пожрем. У меня китайский лапша есть – много. И бульонный кубик.
– Гыыыы… Да выкинь нафиг свои бич-пакеты. Вот котлеты с пирожками, сало. Сухроб, кстати, ты свинину жрешь? А то у меня сало есть.
– Свинину не жру, а сало давай, порежу. Я не видел, с чего сало сделан – значит жру.
Впервые за сегодняшнее утро Максим увидел нормальную человеческую улыбку и на душе немножко полегчало.
Не смотря на то, что котлеты с пюре и пирожки с рыбой выглядели аппетитно – кусок в горло не лез. Обоих доставала тошнота и сладковатый горелый запах, который, впрочем – стал несколько меньше. Туман почти рассеялся и в окно проглянул памятник Петру Первому, установленный посреди не большой круглой площади. Бодро рассказывающей о своей родине Сухроб, начал клевать носом, засыпать и Макс отправил его в спальник, где тот моментально отрубился.
Он закурил сигарету, вышел на улицу и огляделся. Да, туман рассеялся, горелый запах почти не доставал и Максим пришел к выводу, что аварию ликвидировали. Он зажег зажигалку и посмотрел, внимательно – на пламя. Огонек горел ровно и не отклонялся ни на миллиметр. Значит, воняющий кислым дымом туман унес не ветер и можно надеяться, что жизнь скоро наладиться. Но улица? Утренний дурдом не только не закрылся, но и получил много новых пациентов. Перед глазами сновали толпы, и поведение людей Максу очень не понравилось. Среди них наблюдалось множество «торопливых» и похожих на утреннего мужика неадекватов, которые шли строго по прямой в различных направлениях. Шли, не выбирая дороги и раскидывая по сторонам других людей.
И удивительно, что наглецов не ставили на место. Никто даже не пытался возмутиться – народ их просто игнорировал. И вообще, никто между собой не разговаривал и не общался – складывалось впечатление, что каждого интересовали исключительно свои проблемы, которые он мучительно обдумывал.
Неподалеку гулко бахнули три выстрела. «Помпарь – двенадцатый калибр» – машинально зафиксировал Максим и инстинктивно сделал шаг назад. Вслед за дробовиком приглушенно защелкал пистолет – кажется «Макаров». Он решительно зашел внутрь помещения и захлопнул за собой входные алюминиевые двери со стеклянными окошками. Рядом с дверями располагалось панорамное окно, защищенное от вандалов кованой решеткой, через которое открывался отличный обзор улицы. «Таджика может разбудить?» – мелькнула мысль, и тут произошло такое, что волосы на голове поднялись дыбом, а тело сковал парализующий страх.
Под рев форсированного, со снятым глушителем двигателя, по улице летел автомобильный монстр, сделанный на базе внедорожника, от которого люди отскакивали, словно кегли. Он не пытался объехать прохожих, или предупредить их сигналом – он просто летел, сшибая всех на своем пути. Рев мотора почти заглушал рвущийся из динамиков один из шлягеров группы «Ленинград», а наваренный вместо бампера швеллер перерубал ноги мужчин, женщин и детей. Которые, по не понятной причине, не пытались отскочить в сторону или увернуться. Машина остановилась посреди площади, рядом с памятником Петру Первому и сразу захлопали выстрелы из дробовиков по несчастным, явно одурманенным неизвестной гадостью людям. Расстояние до Максима не превышало тридцать метров, и он резко присел, не в силах оторвать глаза от кровавой бойни.
Внедорожник представлял из себя своеобразный пикап – неизвестный умелец отрезал задние сиденья, а место водителя и мотор прикрыл стальными листами. Лобовое стекло отсутствовало вообще, а вместо него стальными шторками ощетинились жалюзи. Сразу за кабиной имелся кузов, длиной не менее трех метров, так же со стальными бортиками и сваренной из толстого прута клеткой. Вот, как раз в этой клетке и сидело несколько мужиков, паливших во все стороны из разномастного гладкоствольного оружия. По бедным, беспомощным людям.
Не успел Макс как следует осмыслить увиденное, как кровавый цирк получил продолжение. Рядом с фантастическим пикапом, остановились еще две машины, с кабинами, укрепленными по тем же принципам. Но машины грузовые и предназначенные явно для иных целей.
Автоцистерна на базе ЗИЛа имела в верхней части пулеметную башенку, в которой хорошо был виден защищенный решеткой стрелок, башенка поворачивалась, но пулемет открывать огонь не спешил. Зато в задней части цистерны открылась смонтированная там дверца, и из нее выскочило человек десять, разномастно одетых бойцов, вооруженных несерьезными, с виду – кирочками. Бойцы шустро, без лишних эмоций, принялись всаживать свои кирочки в головы людям, а люди почему-то не спешили убегать и прятаться, а наоборот лезли на бойцов с вытянутыми руками. Бойню контролировал стрелок с пулеметом, грозно вращая по сторонам длинным стволом своего «Утеса», но огонь, пока – не открывал. Максим не выдержал – и его вырвало.
Он сидел на полу, обхватив голову руками, и тихо плакал – то, что его сейчас убьют сомнений ни малейших. Всадят в голову не серьезную кирочку или снесут полчерепа с дробовика. Но совсем рядом раздался мощный тупой удар, звонко посыпались стекла и он снова приподнял голову над подоконником. Рядом с их кафе, переделанный под броневичок джип, вышиб своим бампером – швеллером парадные двери магазина Спорттовары. Джип отъехал в сторону и его пассажиры с дробовиками устремились в магазин, а место их машины занял грузовой КамАЗ, с обшитой бронелистами кабиной и защищенным клеткой кузовом. В глубине магазина громко взревела болгарка.
«Болгарка, как? Неужели свет дали?» – мелькнула мысль, но Максим вспомнил про отрезные машины спасателей и понял, что инструмент налетчиков работает на автономном питании. «Это они сейфы с оружием режут» – осенила догадка. Спорттовары имели шикарный охотничий отдел, в котором он и приобрел свою любимую «Сайгу». Догадка вскоре подтвердилась – с магазина начали выходить мужики и забрасывать в кузов КамАЗа связки ружей и карабинов. Он услышал неясный шорох сбоку, замирая от страха – скосил глаза вниз и заметил лежащего на полу Сухроба. Таджик давно проснулся и наблюдал за происходящим через узкое вертикальное окошко входных дверей.
Несмотря на стрессовую ситуацию, Максим не мог не отметить четкие и слаженные действия бандитов. Пока одна команда выносила магазин, другая хладнокровно убивала рехнувшися людей, которых меньше не становилось. Вместо того чтоб забиться по углам и не отсвечивать, они все лезли и лезли вперед ложась десятками под ударами кирок и редкими прицельными очередями «Утеса». Налетчиков интересовало не только оружие. В решетчатый кузов грузовика летели стопки камуфлированной одежды, связки обуви, рюкзаки, палатки и капроновые тенты. Загрузили даже велотренажер и беговую дорожку. Закончилось все так же быстро, как и началось – похоже, что их в этом районе ничего, кроме магазина Спорттовары не интересовало. Водитель джипа громко посигналил, и все шустро запрыгнули по своим местам. Уходили машины в прежнем порядке. Впереди джип, за ним цистерна с пулеметом и замыкал движение КамАЗ. Под их колесами трещало и чавкало месиво раздавленных людей. Максима вывернуло второй раз за день.
Он сполз на пол и почувствовал, что сейчас потеряет сознание. Голова кружилась и болела, тошнота никак не проходила, и он серьезно испугался, что подхватил дозу радиации. После увиденного захотелось выдуть из горла бутылку водки. И неожиданно мысли воплотились в реальность. В его губы ткнулось горлышко бутылки.
– Пей, брат! Пей – полегче станет. – Лицо Сухроба раскачивалось и плыло, но он взял бутылку и сделал несколько глотков. Минералка. Максим выпил половину, остальное вылил на пылающую огнем голову и его немного отпустило. Сидящий напротив таджик материализовался четко.
– Легче, брат? Пойдем брат, нельзя сидеть – погибнем.
Увлекаемый настырным Сухробом, Максим с трудом встал и с неохотой потащился следом. В подсобку. Там посмотрел в открытый, ведущий на площадь дверной проем и пол качнулся под его ногами. Прямо посреди проезжей части улицы ели человека. Женщина или девушка лежала на асфальте, а толпа рвала ее на части. В голове красивым веером взорвался фонтан брызг, но это был не обморок. Это Сухроб залепил ему звонкую пощечину и не теряя времени влепил еще одну. Потом еще пощечина, еще… Примерно с пятой реакция на удар сработала, Максим схватил таджика за отвороты куртки и, с силой влепил в стену, занеся кулак для ответного удара. Но обмяк, увидев знакомую, белозубую улыбку.
Генератор весил более восьмидесяти килограммов, но Сухроб затащил его в туалет в одиночку. Вообще-то Ямаха машинка хорошая, тихая, но в туалете его не будет слышно совсем и лучше перестраховаться. И сварочный инвертор работает ярко, но бесшумно. Максим понял замысел Сухроба, когда подошел вплотную и внимательно осмотрел проем, откуда Серега вчера высадил старые двери. Проем имел два вмурованных в стены вертикальных швеллера, к которым и была приварена старая дверь. Им повезло невероятно, и сей факт только сейчас дошел до измученной свежими впечатлениями головы Максима.
Макс накрутил току на инверторе, Сухроб подобрал нужной длины уголки из вчерашней нарезанной кучи – и работа закипела. Варили крест – накрест, один на другой и как попало. К тому моменту, как их обнаружили первые психи, проем надежно закрывала хаотичная решетка из приваренных к швеллерам и схваченных между собой уголков. А психи рвались, давили на решетку и пробовали дергать. Сухроб кинулся к куче с инструментом и выдернул оттуда перфоратор в пластмассовом ящике и большую гроздь анкеров.
От выхода на улицу, в помещение самой подсобки вел коридорчик, длиной метра четыре и шириною метра в полтора. Максим, после короткого раздумья, решил, что им повезло еще раз. Смышленый Сухроб сверлил в стенах коридора отверстия и Макс сразу сажал туда анкер. Снова сварка, снова уголки и вскоре коридор стал напоминать сплошной противотанковый еж, но длиной четыре метра и с двух сторон ограниченный стенами. Уголки пересекали его хаотично и во всех направлениях. Наискосок от стенки к стенке и от анкера к анкеру. Вот теперь можно перевести дух, но неугомонный Сухроб снова тормошит за рукав и показывает в сторону торгового зала.
О, Боже, ну и зверинец! Входную дверь и кованую решетку окна облепили психи, собравшимися здесь, похоже – со всей улицы. Оскаленные морды, царапающие двери пальцы и кровь. Кровь везде – на одежде, всколоченных волосах, вокруг ртов и на обуви. Впрочем, одеждой рехнувшиеся горожане особо не заморачивались. Воображение поражала голая по пояс толстая старуха с висящими почти до пояса сиськами. Она бездумно трясла руками решетку и издавала какие-то звуки, не различимые за закрытыми дверями. Сиськи колотились друг о друга в унисон движениям.
Быстро сообразив, что оборонять торговый зал им не по зубам, ребята перетащили все полезное в подсобку, откуда их так просто не выкурить. А с торгового зала подсобное помещение отделяют сразу две двери. Одна, мало того, что китайский ширпотреб, так еще и с дурацким стеклянным окошком, в которое худенький псих, при большом желании – пролезет. Зато другая! Мощная решетка, сваренная с арматуры толщиной не менее шестнадцати миллиметров. Песня, а не дверь! А налепить дополнительных анкеров в стены и приварить к ним всю конструкцию – дело десяти минут, что ребята сразу и сделали. Закончив сварку, Макс сел на кучу уголка, вытер лот со лба и с улыбкой посмотрел в лицо Сухроба. Голова больше не кружилась, ноги не дрожали, и он готов был драться хоть сейчас. И жажду к жизни ему вернул именно таджик.
Глава 3. Схватка с Кинг-Конгом
Он закурил, немного успокоился, и воспаленный мозг обожгла мысль – «Ленка!» Как они там с дочкой? Отбиваются подручными средствами от психов, запершись в квартире, или, того хуже – бродят по улицам с оскаленными мордами? От таких предположений его замолотила крупная нервная дрожь. Так… Спокойно, дышать глубже – отсюда им не поможешь. Сначала надо вырваться. И Ленка… Сможет оказать достойное сопротивление психам? Ну, что она за ребенка порвет любого голыми руками – Максим не сомневался. И почему голыми руками? В квартире полный сейф оружия, а код от замка – дата их первой встречи. Стреляет получше многих мужиков – сам лично обучал. Не, если психи полезут в квартиру – их там ждет жесткий отпор. Тем более что дверь надежная – варил сам, лично. Первая мужская работа, которую он сделал сразу, как переселился.
Но вдруг они тоже рехнулись? Так! А вот об этом лучше вообще пока не думать. Да и маловероятно, что ядовитый туман накрыл весь город Жил он в районе вокзала железнодорожного, а сейчас находился недалеко от вокзала речного. Расстояние приличное, и немного успокаивало то, что когда выезжал с дома – никаких туманов не заметил. Весь треш начинался на подъездах к Двине. Так что – скорее всего, пострадал отдельный конкретный район, который уже дербанят мародеры. А вот почему власти спят и не реагируют? Неясно.
– Сухроб, что делать дальше будем? – Спросил он у таджика, который с озабоченным видом разжигал примус и наливал в котелок воду из пятилитровой бутылки.
– Как что? Сейчас чай вскипятим, лапша заварим.
– Да какая лапша? Смотри, что вокруг происходит!
Железобетонное спокойствие товарища по несчастью восхищало и одновременно бесило. Хорошо ему рассуждать – вся семья и родные в далеком Таджикистане. Ему, по большому счету, всего – то надо из капкана вырваться и добежать до поезда. А вот нам, местным – отступать некуда…
– Максим, ты не переживай, Максим! – Сухроб, словно прочитав его мысли, подошел и по-дружески ткнул кулаком в плечо. – Это террористы! Они вода отравили, водка паленый привезли – кто выпил, с ума сошел! Армия придет, менты придет, ФСБ, Альфа. Терпеть надо – тут ждать. Тебя – меня Аллах любит – все заболели, а мы здоровый остался!
– А ты точно уверен, что мы здоровые? У меня голова разламывается и тошнота не проходит. Раза три уже рвало. Или четыре? – Сколько раз его вывернуло за сегодняшний день, он как ни старался а вспомнить так и не смог. В ответ раздалась длинная витиеватая тирада на таджикском, и Сухроб с размаха пнул ногой обломок кирпича.
– И мой голова болит! И рвал два раза – ты не видел! Держаться надо, понимаешь – держаться! Власть есть – террорист убьет, всех в больница – вылечат. Мне сразу гражданство даст. Всех кто держался – наградить будут и гражданство давать.
Вот черт! Умеет же поднять настроение.
– Сухроб, ну вот скажи – зачем тебе гражданство? В Таджикистане тепло – дыни, персики. А у нас тут холодно и толпы психов ходят.
– У вас работа, панимаишь – рабооота! Деньги платят – семья кормить можна. В Таджикистан работа тоже много, но нет денег. Савсем мало.
Как ни странно, но китайская лапша с «бич-пакетов» прижилась не плохо, а неистребимый пластмассовый привкус Сухроб умудрился прибить жгучим кетчупом «Чили». Пожар во рту Максим погасил чашкой чая, сразу налил еще одну и, держа ее в руке – подошел к запертым дверям в торговый зал. Заглянув в окошко на дверях, он никаких изменений не заметил. Психи по-прежнему топтались у входа, и решительных попыток ворваться не предпринимали. На его плечо легла рука таджика.
– Максима? Постой тут на шухер, мне в туалет торговый зал надо.
– Да ты с ума сошел! Вон, в углу ведро пустое – туда хезай, потом вывалим. Все равно воды нет во всем здании – в подсобке кран пожарный вместе открывали и смотрели.
– Неее, я не хезать. В туалет есть вода, в сливной бачок есть. Он большой и всегда полный. И вода в нем чистый. Китайский лапша есть, бульонный кубик есть, а что пить будем? Вода совсем мало остался. В подтверждении серьезности намерений, Сухроб потряс перед носом Максима новеньким оцинкованным ведром, куда ему только что предлагали оправиться. Еще он держал в руках пустую пятилитровую бутыль и эмалированную кружку.