Любимая!
Да, для старого вредного ублюдка ты достаточно мил. Твой мозг и мое тело — это хорошая команда! Мы им покажем!
Покажем, дорогая!
Покажем. Но первым делом нам нужно найти хорошую горничную — а это не легче, чем поймать кита в Канзасе. Скорее всего, придется школить ее самим. А потом она сбежит, как только сообразит, что к чему.
Юнис, а на кой черт она нам нужна? Ты же обходилась как-то без горничной?
Точно. Вела хозяйство, была секретарем одного старого ловеласа, да еще успевала следить за собой. Нет, Джоан, у тебя нет моей подготовки, ты не сможешь.
Не скажи, крошка. Ты застала меня в плохой форме. Я и секретаря-то терпеть не мог… до тебя.
Секретарь нам пока не понадобится, а вот горничная — обязательно.
Что значит — пока не понадобится? Я не собираюсь возвращаться к делам!
Поживем — увидим… Да, и спасибо за Бетси, я так рада видеть ее тут…
Бетси? Это кто?
Автостенограф.
Ха! Бетси! Я всегда называл его «спрутом»!
Ничего себе, найти такое мерзкое имечко для такого чудного создания! Хорошо, что она выключена и не слышит.
Юнис, ну что ты такое несешь? И вообще — где Джейк?
Стрижет ногти на ногах. Даю второй урок на тему «как быть женщиной». Мужчины всегда опаздывают, но никогда-никогда-никогда этого нельзя замечать! Они так гордятся своей пунктуальностью… Босс, ты же не обещал Винни не вставать из кресла?
Да нет, конечно. Что я, должен сидеть на одном месте? Нет, я еще хочу потрогать зубы этому зверю…
Джоан встала и подошла к пианино. Села, подняла крышку. Припомнила первые такты «Славянского танца» Дворжака, начала играть…
…и получилась звуковая каша.
— Что за черт!
Она в изумлении уставилась на клавиши. Тронула пальцем си средней октавы. Звук был нормальный. Тронула си октавой ниже. Тоже нормально… Пробы одним или двумя пальцами показали, что пианино настроено прекрасно. Но для того, чтобы взять аккорд, ей приходилось смотреть на клавиатуру и внимательно следить за пальцами. Наконец ей удалось сыграть медленную, неровную и упрощенную версию «Рисовых палочек», не отрывая глаз от клавиш. Руки дрожали. Не доиграв, она ударила по клавиатуре всеми пальцами и захлопнула крышку.
Десять лет учебы — коту под хвост!
Вообще-то я даже на гитаре не играла…
Хорошо, что моя мамочка меня не видит! Она так мечтала, чтобы я выступал с концертами. Юнис, ну почему ты не научилась играть на пианино?
Потому что я училась другому — и была этим занята до предела. Босс, мой предмет изучения был куда увлекательнее! Впрочем, и на пианино мы научимся — в твоей памяти все есть, а до рук пока не доходит. Попотеем.
Это все чепуха, дорогая, не стоит возиться…
Джоан встала.
Босс, секунду. Может, заодно зададим овса Бетси?
Ха! Я же ничего не понимаю в автостенографах. Это посложнее, чем тренькать на фоно.
Посмотрим…
Она подошла к автостенографу, присела.
Ну, Юнис? Где тут руль и тормоза?
Расслабься, босс. Просто скажи: «Юнис, диктую…» — а потом просто говори что-нибудь, и все.
Попробуем…
— Юнис, диктую: «Восемьдесят семь лет назад наши отцы заложили основы новой нации, ценящей свободу и преданной идеалам…»
Ее руки легко коснулись сенсоров, включили микрофон, ввели программы корректировки в процессе записи и успели исправить напечатанные машиной слова «Восемь десятсем» — и все это легко и непринужденно.
Черт возьми, Юнис! Как это получается?!
Не думай об этом. А то будет как у той сороконожки. Слышишь, как Бетси мурлычет? Рада мне…
Я тоже рад. Кстати, Юнис, эта машинка… то есть, прошу прощения, Бетси — она может подсоединиться к Сент-Луисскому фонду Библиотеки Конгресса?
Конечно. Она подключена к межбиблиотечной сети, следовательно, может связаться с любой библиотекой.
Проблема такая: я хочу найти все работы по механизмам памяти.
Хорошо. Мне это, кстати, тоже интересно: кажется, у меня есть какие-то странные провалы… хотя я и не уверена… Я сделаю.
Конечно, я ведь не знаю, как обращаться с Бетси. Да и о предмете наших изысканий знаю лишь, что был такой Павлов, который делал роботов из собачек… по-моему, таким способом: когда собачка пускала слюну, он звонил в колокольчик.
Сделаем. Босс, а можем ли мы потратить немного денег?
Чтобы купить Пирамиды? Пожалуйста, если хочешь.
Нет. Я хочу добыть мое секретное досье. Там могут быть материалы, о которых я тебе говорила, но которых нет в официальных документах — а значит, знать ты их не можешь. Так мы убедимся, что я — не твоя фантазия.
Может, не стоит? Я почему-то боюсь, что если я сумасшедший, то меня можно будет вылечить… и. найдется какая-нибудь сволочь, которая сделает это!
Я польщена.
Юнис… а ты не помнишь чего-нибудь такого… между своей смертью и воскрешением?
Не знаю… Были какие-то сны… почему-то о тебе. А один раз было что-то, не очень похожее на сон… все было очень реально — вот просто как эта комната. Только если я расскажу, ты подумаешь, что сумасшедшая среди нас — я.
Ну и что? Очарование от этого не исчезнет.
Только не смейся. Джоан, когда я была вне всего… я вдруг оказалась в каком-то месте. И там был старый-старый человек с длинной белой бородой. Он держал огромную книгу. Он посмотрел в нее, потом на меня и сказал: «Доченька, ты была никчемушной девчонкой. Но что-то в тебе было такое… короче, я даю тебе второй шанс».
Приснилось. Образы из воскресной школы.
Может быть… Но я ведь действительно получила второй шанс!
Сомневаюсь, что от бога. Я, честно говоря, никогда не верил ни в бога, ни в черта…
Но ты ведь и не умирал, дорогой. Хотя… я, пожалуй, не знаю, верю я или нет. Наверное, слишком мало побыла мертвой… Но ты не станешь возражать, если мы будем изредка молиться?
Иисусу Иосифовичу?
Ох, не надо так. Или я скажу все, что думаю, — теми самыми словами.
Я попал под каблук… Сдаюсь. Только чтобы в церкви было красиво, и хорошая музыка, и не дольше пяти минут.
Да при чем тут церковь? Ты не сможешь молиться в церкви. Будешь не в своей тарелке… Дома, наедине с собой, Джоан. Я тебя научу.
Когда приступим? Сейчас?
Сначала досье. Думай о чем-нибудь постороннем… о Винни: скользкой, в мыльной пене…
Это очень благочестиво — и гораздо приятнее молитвы.
Грязный старикашка! Готова спорить: ты ни разу в жизни не молился!
Нет, я молился — но бог был на рыбалке.
Все, думай о Винни.
Прошло несколько весьма напряженных минут. Затем она откинулась на спинку стула и ласково погладила машину.
Ну, получилось?
Что именно?
Ну, то, что ты хотел сделать с Винни?
Я размышлял о тайнах бытия и чуде мирозданья…
Ну?
Сбился на Винни.
Я же знаю! Я же вся здесь, в твоей голове. Джоан, я должна сказать: для девушки — и даже, в определенном смысле, девственницы — у тебя необыкновенно богатое и нескромное воображение.
Фигня. Могу спорить: у любой девушки такое воображение.
Чистая правда. Но с твоим воображением… я уже ерзаю и не могу дождаться, когда же мы начнем нашу карьеру настоящей женщины. За всю свою богатую сексуальную жизнь я не встретила мужчины, который бы поимел меня таким замысловатым способом!
О-о!.. Меня научила этому одна респектабельная домохозяйка, облегчившая мой путь через юность. Совершенно очаровательная леди.
Хм. Похоже, что я родилась слишком поздно для настоящего дела.
Это я уже пытался тебе втолковать. Кстати, как там досье?
Полный порядок. У Юнис без сбоев! Давайте вернемся в кресло, а то устала спина.
Джоан Юнис пропутешествовала от автостенографа до кресла — тридцать футов по ковру босиком, сплошное наслаждение… но то, что она забыла надеть туфли, дошло до нее лишь тогда, когда она забралась с ногами в кресло и села в позу лотоса. Возвращаться за туфлями не хотелось.
Дверь издала звуковой сигнал.
—Это я, Винни.
—Входи, дорогая.
—Мистер Сэлэмэн просил передать, что скоро зайдет на несколько минут, но на ужин не останется.
—Останется… Иди сюда и поцелуй меня. Что ты сказала Каннингэму?
—Ужин на двоих, как ты велела… приносить по звонку. Но мистер Сэлэмэн твердо намерен уйти.
—А я твердо намерена его удержать. А если не получится… пообедаешь со мной? Не можешь ли принести мои туфли? Они на полу рядом с пианино.
Сестра посмотрела на туфли, потом встала перед Джоан Юнис, уперла кулачки в бока и нахмурилась:
—Джоан. Я не знаю, что с тобой делать. Ты опять ведешь себя плохо. Почему не позвонила?
—Не сердись, дорогая. Вот, сядь на скамеечку, прислонись к моим ногам, и давай поболтаем. Ты не была случайно горничной до того, как выучилась на медсестру?
—Нет, а что?
—Ты так заботишься обо мне — и в ванной, и вообще… мне приятно. Вот я и подумала: медсестра мне вроде бы не нужна, а нужна горничная. С другой стороны, доктор Гарсиа будет настаивать, чтобы медсестра при мне была постоянно. Сколько вам, сестрам, платят?
Винни ответила.
—Боже! Неудивительно, что сестер всегда не хватает. За такую оплату не нанять и сторожа! Как ты думаешь: если ты будешь числиться моей медсестрой, а на самом деле будешь горничной… придумаем, как это сделать… зато получать будешь в три раза больше. И наличными — чтобы без налогов.
Сестра, похоже, задумалась.
—А как ты хочешь, чтобы я одевалась?
—Решай сама. Хочешь — сестринская униформа, хочешь… все, что угодно. Напротив моей двери — другая спальня, там жил мой камердинер. Там есть еще одна комната, где можно сделать гостиную, и ванная. Все можешь обставить по своему вкусу. Будет твое жилье.
Кто это, интересно, говорил, что не стреляет по сидячей дичи?
Заткнись, Юнис. Если мы ее подцепим — это будет ценнейшее приобретение. И никого не надо будет ничему обучать…
Да, преимущества налицо. Особенно то, что дверь напротив, и стоит только позвать: «Сафо-о!» — и она уже в твоей постели. Нет уж, мужчины в нашей жизни будут обязательно, потому что я так хочу!!!
Расслабься. Видишь — она уже думает о деньгах. Как только она получит эту работу, тут же снова станет говорить «мисс».
— Мисс Джоан… Это будут действительно мои комнаты?
— Абсолютно. Если захочешь, Каннингэм выделит кого-нибудь, чтобы наводили там порядок. Или — туда никто не будет заходить.
— Райские условия, мисс Джоан… я ведь живу сейчас в маленькой комнате с еще двумя девушками… очень дорого, потому что в частном анклаве, безопасно… но никакого уединения…
— Винни. Посмотри на меня. Там стоит маленькая кровать. Но если надо, ее легко сменить на двуспальную.
— О, это было бы здорово! — воскликнула Винни и покраснела.
— Не красней. Тебе надо будет лишь познакомить своего гостя с шефом охраны — и все. Даже я не буду знать, кто он. Ну, будешь работать у меня? Медсестрой, или секретарем, или кем еще?
— Раз уж я буду горничной — то так это и назовем. Мисс Джоан, я буду одеваться как служанка — но в каком вы предпочитаете стиле? Классическом? Или «Акапулько»? Или нечто среднее?
— Только не классический. Пусть будет «Акапулько», если хочешь, твои ножки это позволяют.
Джоан, скажи ей, чтобы не злоупотребляла росписью по коже!
— Только не злоупотребляй росписью по коже. Это вредно.
— Я знаю. Я же рыжая, мне даже загорать нельзя. Так вот: я буду носить маленькую черную юбочку и фартук-лаке размером с блюдце. Маленькую веселенькую шапочку, черный бант. Прилипающие чашечки на грудях, полупрозрачные туфли на высоком каблуке — о, я могу носить на очень высоком, лишь бы изредка отдыхать… И чуть-чуть росписи. Бабочка на плече. Или цветок. Все одноразовое, и на одевание времени почти не понадобится. Не больше, чем сейчас.
— Класс, Винни! Твой друг оценит твой наряд.
— Еще бы — его так легко снять!
Браво, Винни!!!
Юнис, твои мысли устремлены только на одно…
Разумеется, дорогая, ведь это твои мысли!
Винни деликатно вышла. Джейк приблизился к Джоан и коснулся губами ее руки.
— Как себя чувствуешь?
—Отвратительно. А знаешь, почему? Потому что у моего самого старого и верного друга не находится времени, чтобы отметить день, когда я наконец встала на ноги. А все прочее — прекрасно. Небольшая слабость, но это понятно.
—Ты уверен, что не перегружаешь себя?
—Уверен. Со мной полный порядок. А ты?
—Здоров, как бык. Ужасно глупо получилось, Йоханн…
—Нет, это не глупо… и, думаю, Юнис согласна со мной…
Зачем это, босс?!
Помолчи.
—…Что может быть лучшей данью ее памяти, чем твои честные слезы? — Джоан смахнула слезы со своих глаз. — Она была чистой и замечательной женщиной, настоящей леди, Джейк, и меня очень тронуло, что ты ценил ее так же высоко, как и я. Сядь, я должен тебя кой о чем спросить.
—Ненадолго…
—Зови сюда кресло и садись напротив. Хочешь шерри? Мне доктор разрешил… и очень вовремя, мне просто необходимо выпить. Наполни наши бокалы…
Джоан села, чуть развернув плечи — так, чтобы коварная материя халата облегла грудь. Подняла бокал:
—Тост, Джейк. Не вставай… Тот самый, который мы с тобой пьем, когда никого нет рядом… — Она отпила глоток и поставила бокал. — Джейк…
—Да, Йоханн?
—Не называй меня так. Я больше не могу быть Йоханном. Теперь я Джоан. Ты ведь знал, что я не рассчитывал на благоприятный исход операции? Это была хитрость. Легальное самоубийство.
—Да, Йо… Да, Джоан. Знал. Потому и помогал.
—Значит, верно. Это самое благородное проявление дружбы, что я знаю. Как у японцев назывался друг, который помогал, когда надо было умереть? А, неважно. Джейк, посмотри мне в глаза. Ты понимаешь, что я предпочел бы умереть… чем выжить такой невообразимой ценой? Жить — за ее счет… Ты это понимаешь? Или мне придется прожить мою новую жизнь, ненавидя себя?
—Понимаю, — глядя ей прямо в глаза, сказал Джейк. — Это не твоя вина… и ты не должен себя казнить. И… Юнис бы тоже…
—Знаю. Ты плачь, Джейк, не сдерживай слез… ты же видишь — я плачу… Я предпочел бы умереть, чем допустить такое. Если бы не ты, не твоя поддержка — не знаю, как бы я это перенес. Ты — мой единственный друг.
—Скоро их будет множество…
—Нет. Я чувствую себя Вечным Жидом, этим Абас… Агас… как его?., забыл. Память все-таки не так хороша, как это молодое тело. Но задать один вопрос я не забуду. Джейк, есть ли какая-нибудь вероятность того, что муж Юнис причастен к ее убийству?
Босс, ты бредишь.
Извини, любимая, но я должен убедиться…
—Нет, ни малейшей.
—Этот приз в миллион… не мог соблазнить его? Не стал ли я невольной причиной убийства?
Хватит, босс! Ради всего святого!..
—Повторяю: нет. Впрочем, ты не знаешь всего… Джо был у матери. Я три дня разыскивал его, чтобы получить разрешение.
—Три дня. И не сказал мне?..
—Не сказал. Ты бы не позволил… и мы… и Юнис умерла бы вся. Знаешь, я ведь ненавидел тебя в те дни…
—А сейчас?
Сэлэмэн посмотрел на нее долгим печальным взглядом.
—Нет, конечно. Ты мой старый проверенный друг. Честный и достойный. Хорошее в тебе всегда перевешивало плохое… иногда, правда, совсем чуть-чуть. Ну и, наконец, ты — это единственное, что у меня от нее осталось.
— Это точно. Может быть, теперь я не буду казаться тебе гнусным кровопийцей. Но вернемся к Джо…
— Вернемся к Джо. Когда я его нашел и сказал… он был потрясен, он не мог поверить… а когда поверил, то… В общем, он не взял деньги. Заставил меня передать их Клубу редкой крови. В память Юнис.