Я покачала головой. Мое сердце колотилось теперь не так сильно. Я стала потихоньку приходить в себя.
— Ума не приложу. Может быть, он учуял какой-то запах от моих джинсов.
Джо посмотрел на меня более пристально. На его лице запечатлелось недоумение.
— От твоих джинсов?
— Возможно, он учуял запах ветеринарной клиники. Я была там совсем недавно. Эта клиника всегда заставляет Джорджи нервничать. С тех пор, как он перенес операцию.
Я рассказала Джо о том случае, когда Джорджи проглотил монеты.
Мальчик продолжал пристально смотреть на меня. Он долго молчал. Похоже, о чем-то размышлял.
— А что ты делала в ветеринарной клинике? — спросил он наконец.
Я смахнула паука с рукава своей кофточки.
— Только пообещай ничего не говорить моему отцу, — потребовала я.
Джо засмеялся.
— Я с ним даже не знаком.
— Все равно пообещай, — настаивала я. — Я ходила туда, чтобы кое-кого навестить. Кое с кем поговорить. Кое о чем.
Джо кивнул. Затем переместил вес тела с одной ноги на другую.
— Надеюсь, твой пес в порядке, — произнес он наконец. — Я очень рад, что знаю теперь, где ты живешь.
С этими словами он быстрым шагом направился к лесу. Затем припустился бежать.
«Вечеринка», — промелькнуло у меня в олове. Поглощенная странной историей с Джорджи, я опять забыла пригласить Джо.
— Эй, Джо! — закричала я и помчалась за ним.
— Я спешу! — крикнул он мне в ответ. — Мои родители терпеть не могут, когда я опаздываю к ужину. Скоро увидимся. — И он исчез за деревьями.
Я даже не спросила, какой у него номер телефона. Как это глупо!
В этот момент послышался шорох листьев. «Ура! Он возвращается, — подумала я. — Я приглашу его на вечеринку, а заодно узнаю и номер телефона».
Я остановилась и принялась ждать, но Джо так и не появился.
Я прислушалась. Через несколько секунд раздался чей-то голос. Мужской.
Углубившись в лес на несколько шагов, я снова замерла.
Раздался какой-то грохот, и я вздрогнула. Из-за деревьев выглядывала передняя часть джипа.
Машину нелегко было рассмотреть: окрашенная в камуфляжные коричнево-зеленые цвета, она сливалась с окружающей средой.
«Армейская машина», — подумала я.
Я приблизилась к ней еще на несколько шагов. Теперь она была видна вся целиком. Оказалось, что это не армейская машина, а джип с прицепом-трейлером, также окрашенным в камуфляжные цвета.
Меня поразили толстенные шины и тяжелый бампер джипа. Машина стояла на тропинке, которая вела к озеру Люкер.
Трейлер был не короче самой машины, но превосходил ее по высоте; его верх упирался в кроны деревьев.
Я осторожно подобралась еще ближе к машине. Дверца ее кабины была скрыта за стволом дерева, поэтому я не знала, сидит ли в ней кто-нибудь.
Изнутри трейлера послышались тяжелые удары.
Оцепенев от испуга, я прислонилась спиной к дереву.
Тук-тук-тук.
Какое-то существо, находившееся в трейлере, колотило по его борту. Или пинало его ногами. Видимо, это было животное.
Я ахнула, услышав истошный крик. Крик боли.
Животное снова заколотило по трейлеру, издавая глухие стоны.
Мой страх сменился сочувствием к этому существу, несомненно, испытывавшему невыносимые муки.
Как оказался этот трейлер здесь, среди леса?
И кто посадил туда несчастное животное?
Глава XI
Я РЕШАЮСЬ ПРОНИКНУТЬ В САРАЙ
Я обошла трейлер сзади — и увидела двоих мужчин. Оба были в синей полувоенной форме. Они сидели на большом камне и ели сандвичи.
Один из них прихлопнул слепня, севшего ему на лысину. На голове его товарища, толстяка с длинными рыжими волосами, красовалась синяя бейсболка.
Я решила подойти к ним поближе. Мне хотелось спросить, кого они держат в трейлере.
Но тут я увидела ружья, прислоненные к стоявшему возле камня дереву.
Я попятилась назад. Холодок пробежал у меня по спине. Сейчас не охотничий сезон. Зачем же им ружья?
Тук-тук-тук.
Существо в трейлере не унималось.
Мне это не нравилось. Я прижалась к стволу дерева, за которым пряталась, и стала прислушиваться к их разговору.
— Зачем мы ловим этих уродов? — проговорил лысый мужчина.
— Понятия не имею. Может быть, босс хочет открыть зоопарк? — высказал предположение его собеседник.
Я придержала дыхание, напрягая слух.
— Кончай есть, — сказал толстяк. — Если мы сейчас же не увезем отсюда эту тварь, она пробьет дырку в трейлере.
— Если кто-нибудь нас увидит, нам будет трудно объяснить, чем мы занимаемся, — заметил лысый.
— Так и представляю тебя в тюремной робе, — засмеялся толстяк. — Ты будешь неплохо выглядеть в полосатой одежде.
В тюремной робе? Значит, они понимают, что нарушают закон.
Мужчины поднялись на ноги.
«Пожалуйста, откройте трейлер, — мысленно попросила я, продолжая наблюдать за ними из-за дерева. — Откройте, чтобы я смогла увидеть, кого вы держите внутри».
Но они не вняли моей просьбе. Трейлер так и остался закрытым. Мужчины взяли свои ружья и побросали их в кабину джипа. Затем они сели в машину и поехали.
Я смотрела им вслед, пока джип с прицепом не скрылся из виду. Затем отправилась домой.
У меня в голове царил полный сумбур. Все смешалось: птицы, летучие мыши, оторванный палец, огни в лесу — и вот теперь еще эти мужчины с ружьями.
Должно быть, увиденные мною огни были фарами их машины. Этот вывод напрашивался сам собой. Возможно, эти мужчины и внесли смятение в жизнь обитателей леса, распугав птиц и летучих мышей.
Я решила поговорить с отцом. Я должна рассказать ему обо всем, и прежде всего — об этих вооруженных мужчинах.
Я помчалась к дому и закричала еще с полдороги, с лужайки:
— Папа! Ты дома? Папа?
Проникнув в дом, я снова позвала:
— Папа?
Ответа не последовало.
Не обнаружилось и записки на холодильнике.
Я снова выбежала из дома и устремилась к сараю. Приблизившись к нему, я стала колотить по двери кулаком.
— Папа! Это я! Открой!
Молчание.
— Папа?
Я ухватилась за ручку двери, стала тянуть ее на себя — и ахнула, услышав щелчок прямо у себя над головой.
Я посмотрела вверх и увидела над дверью маленькую черную фотокамеру. Такие устанавливают в банках и в магазинах в целях безопасности.
Камера щелкнула еще раз.
«Это безумие, — подумала я. — Чистое безумие». Мне трудно было поверить, что отец установил камеру над дверью сарая. Неужели он сошел с ума?
С трудом сдерживая рыдания, я отошла от двери. Меня качало из стороны в сторону.
Я должна была что-то сделать. Например, выяснить, что скрывается в сарае.
Приняв такое решение, я помчалась к дому. Там я нашла ключ в маленькой чашке из-под леденцов и кинулась к сараю.
Остановившись перед его дверью, я задумалась.
Должна ли я действительно это сделать? Ключ зловеще подрагивал в моей трясущейся руке.
Щелк. Щелк.
Волна отвращения окатывала меня каждый раз, когда камера снова и снова запечатлевала меня на пленку.
Я отперла замок. Сделала глубокий вздох.
И вошла в сарай.
Глава XII
Я ФОТОГРАФИРУЮ ЖИВОТНЫХ
— Господи! — Острый запах спирта и других химикатов ударил мне в ноздри. Я зажгла свет и осмотрелась.
Где же звери? Задняя стена сарая до самого потолка была заставлена клетками. Но все они оказались пустыми; дверцы большинства клеток были открыты.
Я подошла к рабочему столу. На его правой половине теснились всевозможные склянки, пузырьки и пробирки. Длинная трубка, наполненная ярко-красной жидкостью, изгибаясь над столом наподобие шеи безумного лебедя, заканчивалась в большом стеклянном сосуде.
На оставшейся поверхности стола были разбросаны бесчисленные шприцы, от необычайно длинных до совсем коротеньких. Не которые из них пустые, другие заполнены розовой жидкостью.
В углу тихо и монотонно гудел электрогенератор, на крышке которого были сложены металлические тарелки. На скамейке лежали открытые наборы всевозможных инструментов — не только медицинских, но и слесарных. Рядом стоял письменный стол моего отца, за ним громоздились стопки книг и бумаг, занимавших также три полки на стене.
Мой взгляд метался из одного конца помещения в другой. Здесь не было ничего необычного.
Я подошла к письменному столу и увидела лежавшую на нем синюю кожаную папку. Свет настольной лампы был направлен прямо на нее. Я склонилась над столом и принялась перебирать сложенные в папке бумаги.
Может быть, здесь хранится ключ от отцовского секрета? Нет ли здесь записей, проливающих свет на загадочные занятия отца?
Дрожащей рукой я открыла эту папку. Вложенные в нее листки бумаги были заполнены формулами, записанными синими и красными чернилами.
После длинного столбца записей краснело выведенное большими буквами слово «НЕУДАЧА». Под следующим столбцом значились красные же слова «летальный исход».
«Животные не реагируют» — эта фраза была подчеркнута на следующей странице.
А затем я прочла следующие леденящие кровь слова:
«Убивая их, мы получаем больше информации. Сколько животных потребуется убить?»
— О-о-оооо! — простонала я. У меня закружилась голова, я утратила контроль над собой.
Отец убивал животных. Это было слишком. Я не могла этого выдержать.
Выйдя из сарая, я закрыла за собой дверь и заперла ее на замок.
— Прочь отсюда, — проговорила я вслух.
Мне захотелось оказаться в каком-нибудь тихом, спокойном месте. В таком уголке природы, где я смогла бы подумать.
Птица колибри пела в тростнике, покачивавшемся над озером. Я поднесла к глазам объектив фотоаппарата. Колибри проскользнула над самой поверхностью воды.
Щелк. Я нажала на кнопку еще раз. Затем опустила аппарат, висевший у меня на шее, и посмотрела вслед птичке.
Облака проплывали на фоне спускавшегося к горизонту солнечного диска. Под его лучами деревья отбрасывали длинные тени. Редкие дождевые капли стали падать мне на голову и на плечи.
Но меня это не беспокоило. Я правильно поступила, уединившись в лесу. Я должна была прийти в то место, где чувствовала себя как дома. Тихо, мирно. Вокруг шуршат листвой деревья, водная гладь подернута ветерком. Можно сосредоточиться и спокойно подумать.
Я повернулась, услышав, как что-то прошелестело в папоротнике на той стороне озера. «Должно быть, там скрывается какая-то зверушка, — подумала я, поднося к глазам фотоаппарат. — Давай, давай, милая. Покажись. Мне нужно закончить задание».
Я задержала дыхание, когда увидела выскользнувшего из зарослей енота. Ура!
Не дожидаясь, когда он подойдет к воде, я сделала снимок. Щелк. Еще один кадр.
Готово!
У меня сразу поднялось настроение.
Но тут я услышала какие-то голоса у себя за спиной. И громкий топот ног.
Испуганный енот скрылся из виду. Я повернулась. Сделала несколько шагов по направлению к лесу, откуда доносились звуки. И увидела окрашенный в камуфляжные цвета джип с трейлером.
Двое мужчин шли по тропинке рядом с трейлером. С ружьями на плечах.
Я обхватила фотоаппарат обеими руками и приставила его к лицу.
«Надо их сфотографировать, — решила я. — И показать фотографии миссис Карпентер».
Я поймала в кадр двоих мужчин. И быстро сделала два снимка.
Щелчки прозвучали неожиданно громко, отозвавшись эхом в лесной тишине.
Мужчины стали озираться. Один из них указал на меня пальцем.
— Эй! — крикнул он мне.
Я понимала, что не смогу от них убежать. Придется с ними поговорить.
— Здравствуйте, — отозвалась я, стараясь не выдавать волнения. — В чем дело?
Я взглянула на джип с трейлером и услышала знакомые звуки.
Тук-тук-тук.
Мужчины переглянулись, не отвечая на мой вопрос.
Толстяк приложил руку к кепке и впился в меня взглядом.
— Ты живешь где-то поблизости? Как ты оказалась в лесу? — спросил он.
У него был грубый хриплый голос, словно он болел ангиной либо выкурил слишком много табака.
— Ты выбрала не лучшее время для прогулки по лесу, — холодно проговорил его товарищ, серые глаза которого показались мне ледяными.
— Я выполняю домашнее задание, — пояснила я. Мои руки дрожали, когда я показывала им фотоаппарат.
Мои собеседники уставились на него, как бараны на новые ворота.
— И что ты фотографируешь? — спросил лысый.
— В основном животных, — ответила я.
Тук-тук-тук.
— Каких животных? — заинтересовался лысый. Его глаза нервно забегали.
— Тех, которые живут возле озера, — стала объяснять я. — Я изучаю его фауну. Знаете, еноты, олени, кролики…
Мужчины закивали головами.
Я посмотрела на ружья, висевшие у них за плечами. Они поняли, на что я смотрю, но не ответили на мой немой вопрос.
— Ты часто бываешь в лесу? — спросил меня наконец толстяк в бейсболке.
Я кивнула.
— Да. Время от времени.
— Видела что-нибудь странное, необычное? — продолжал допрос толстяк.
— Нет. Ничего особенного, — ответила я. Меня так и подмывало спросить у них, что они сами здесь делают. И что у них в трейлере.
Но прежде чем я успела задать вопрос, они приставили ружья к поясу. И двинулись прямо на меня с холодным, бездушным выражением на лицах. Сейчас они были похожи на роботов.
Мужчины шли быстрым шагом, держа винтовки наперевес. Они неотвратимо приближались ко мне.
У меня не было шанса убежать.
— Что… что вы собираетесь делать? — спросила я, запинаясь на каждом слове.
Глава XIII
КРОВОЖАДНЫЙ ПОРОСЕНОК
— Будет лучше, если ты отдашь нам фотоаппарат, — проговорил лысый, устремив на меня острый, пронзительный взгляд.
— Простите, что вы сказали? — переспросила я с деланым недоумением.
— Пожалуй, мы заберем у тебя пленку, — сказал лысый. — Если ты не возражаешь.
— Я возражаю! — воскликнула я. — Решительно возражаю!
Но его напарник, не теряя времени даром, схватил фотоаппарат и стянул с меня ремешок через голову.
— Что вы делаете?! — заверещала я. — Он мне нужен. Это моя вещь!
Я сделала попытку схватить фотоаппарат и вырвать у него из рук, но промахнулась.
Толстяк открыл камеру, достал из нее бобину и засветил пленку. Он уничтожил мои фотографии! Вся моя работа пошла насмарку!
Затем он вернул мне фотоаппарат.
— Вы не имеете права так поступать! — прорычала я.
Они молча повернулись и направились к джипу, все еще держа ружья наперевес.
— Что у вас в трейлере? — крикнула я им вслед. — Что за звуки оттуда раздаются?
Мужчины обменялись вазглядами. Лысый закинул ружье за спину.
— Это олень, — сказал его напарник.
— Да, это олень, — подтвердил лысый, повернувшись ко мне. — Мы подобрали больного оленя.
— Но зачем вам ружья? — допытывалась я, пускаясь во все тяжкие.
— Они заряжены капсулами с транквилизаторами, — пояснил толстяк в кепке.
— Этого оленя нужно лечить, — добавил лысый. — Мы отвезем его в больницу.
— Тебе лучше держаться подальше отсюда, — предостерег меня его напарник. — Вот именно: подальше. И не надо фотографировать. Это опасно.
Как это понимать? Он мне угрожает?
Я наблюдала за тем, как они садятся в джип. Лысый завел мотор. Джип заурчал и выпустил из выхлопной трубы облако черного дыма, которое стало быстро подниматься к верхушкам деревьев. Затем джип тронулся с места, волоча за собой трейлер.
Я продолжала стоять на тропинке, призывая себя успокоиться. Мои кулаки сами собой сжимались и разжимались. Сказать, что я была в ярости, — значит ничего не сказать.
— Эти люди — лжецы и негодяи, — выговорила я вслух.
В трейлере был кто угодно, но только не больной олень. Как он мог стучать по стенке с такой силой, если был усыплен при помощи транквилизаторов?
Эти люди, безусловно, лгали. Нагло, прямо в глаза.
Я перепрыгнула через большой белый камень и отправилась домой. Но не успела я сделать и десяти шагов, как увидела маленькое существо, наполовину зарывшееся в мох.
Оно походило на новорожденного поросенка. У него были маленькие круглые черные глазки и аккуратный розовый пятачок.
Но это не мог быть поросенок. В этом лесу не водятся свиньи. Я нагнулась, чтобы получше его рассмотреть. Ты что, дикий поросенок? Что-то вроде маленького кабаненка?