— Интересно, — сказала Межань Куад, наблюдая за реакцией. — Видишь ли ты, адепт Йим, что…
— А я не могу разглядеть, что вас заинтересовало, мастер Межань Куад, — произнес голос голос за спиной.
Нен Йим обернулась и тут же приняла почтительную позу. В виварий только что вошел еще один мастер — настолько старый, что знаки его домена совершенно стерлись. Волосы его превратились в тонкую, похожую на облачко массу, а обе руки были руками мастера. Оба его глаза были заменены желтыми маа'итами. Сопровождал его адепт-помощник.
— Мастер Йал Фаат, — сказала Межань Куад. — Как приятно вас видеть, Древнейший.
— Отвечайте мне, Межань Куад. Что вас так заинтересовало в агонии этого существа? Она неверная и неспособна принимать боль. В этом нет ничего удивительного и ничего интересного.
— Это интересно, потому что иглокол-раздражитель, причиняющий ей боль, настроен делать это избирательно, — ответила Межань Куад. — Один нервный пучок за раз. То, что мы только что видели — это рефлекс, который у йуужань-вонгов не встречается. Мы можем теперь с уверенностью составить карту фрагмента человеческой нервной системы, не соответствующей нашей.
— А это еще с какой целью? — спросил Йал Фаат.
— Мы не можем формировать то, чего не знаем, — ответила Межань Куад. — Этот вид для нас нов.
— Это искажение протокола, — сказал старый мастер. — Как может быть открыто что-то такое, что уже не кодифицировано?
— Но, мастер, — сказала Нен Йим, почтительно вытянувшись. — Конечно, у новых видов…
Она вдруг замолчала, когда мастер метнул в нее взгляд своих маа'итов.
— Разве все ваши адепты столь дерзки? — сухо спросил он.
— Надеюсь, что нет, — холодно сказала Межань Куад.
Йал Фаат снова повернулся к Нен Йим. Его волосы немного съежились на воздухе, приняв бледно-голубой оттенок.
— Адепт, если информацию не удается найти в архивах и в священной памяти, что тогда делает формовщик?
Страх ударил Нен Йим по нервам. Что он там видит своими странными глазами? Конечно, маа'иты позволяли исследовать скрытые области спектра, а также микромир, но могли ли они проникнуть еще глубже, в скопище грехов под ее черепом? В знак глубокого почтения она стянула завитки своей прически в шар.
— Мы ходатайствуем перед Верховным владыкой, мастер, чтобы он вопросил богов.
— Верно. Нет никаких новых видов, адепт. Все живые существа происходят из крови, плоти и кости Йун-Йуужаня. Он знает их всех. Знание не может быть создано; это настоящая ересь. Если боги не даровали нам знание, они сделали это по весомой причине, и искать что-то самим — значит пытаться украсть его у них.
— Да, мастер Йал Фаат.
— Я подозреваю, что это не твоя ошибка, адепт. Это твоя наставница использует раздражитель таким образом. Ты подвержена ее влиянию.
Межань Куад мягко улыбнулась:
— Протокол Цонг определяет использование иглокола именно таким образом.
— Я знаю об этом. Но вы искажаете цель этого протокола. Не до нарушения, возможно. И тем не менее, кто знает, что бы я увидел, если бы зашел чуть позже?
— Вы в чем-то меня обвиняете, мастер? — кротко спросила Межань Куад. — Если нет, можно было бы подумать, что вы просто завидуете, что что лорд Шимрра избрал домен Куад, даровав ему честь этой формовки.
— Я ни в чем вас не обвиняю и ничему не завидую. Но в последние годы всплыли опасные ереси, и большинство из них — в домене Куад.
— Меня никогда не обвиняли в ереси, и никого из моих подчиненных тоже, — сказала Межань Куад. — Если вы попытаетесь искупать меня в грязных испражнениях клеветы в жалкой попытке вернуть благоволение лорда Шимрры к вашему домену, вы найдете, что я могу быть самым неутомимым врагом.
Старый формовщик выпрямился, как только мог.
— Я не клевещу. Но я наблюдаю, Межань Куад. Остальные самоуверены, а я наблюдаю. И теперь…
Он вдруг замолчал и пошатнулся. Помощник подхватил его. Нен Йим все еще недоумевала, что происходит, когда внезапно почувствовала, как что-то сдавило все ее тело, словно она оказалась глубоко под водой. Легкие работали, втягивая сиропообразный воздух, в голове шумело.
Сквозь сине-черные сполохи она увидела, что Межань Куад и помощник Йала Фаата тоже задыхаются.
Боль быстро нарастала. Скоро лопнут ее глазные яблоки, затем сердце.
Пытаясь успокоится, Нен йим обежала помутившимся взглядом комнату.
Юная джиидаи стояла у стенки вивария, прижав ладони к прозрачной мембране. Ее зеленые глаза сверкали, зубы были ощерены в гримасе ярости. Нен Йим прочла в ней убийство, и вдруг поняла.
Шатаясь, она подошла к наставнице. Межань Куад уже упала. Ол-виллип, контролировавший раздражитель, выпал у нее из рук. Нен Йим подняла его и прикоснулась к различным участкам ткани, ко всем одновременно.
Джиидаи взвизгнула и замолотила кулаками по мембране, и на миг давление еще больше возросло, сжав Нен Йим так сильно, что она вообще не могла дышать. Затем, еще более неожиданно, чем появилось, жуткое давление ослабло, и легкие судорожно вдохнули долгожданный воздух.
Джиидаи корчилась на полу камеры. Нен Йим стояла и смотрела на нее. Начиналась реакция.
На плечо Нен Йим легла восьмипалая рука.
— Адепт, — сказала наставница сдавленным голосом. — Ол-виллип, пожалуйста. Пока экземпляр не умер.
Нен Йим молча кивнула и вручила Межань Куад организм. Межань Куад настраивала его до тех пор, пока джиидаи не перестала дергаться и не потеряла сознание.
— Ты хорошо сориентировалась, адепт, — сказала Межань Куад.
— Что случилось? Скажите мне, — нетерпеливо потребовал Йал Фаат.
— Это сделала джиидаи, — ответила Межань Куад. — Вы, конечно, слыхали об их способностях.
— Не оскорбляйте меня. Конечно, я знаком со всей информацией, касающейся джиидаи. Они могут перемещать объекты, связываться друг с другом, как виллипы, даже влиять на мозги более слабых существ. Но до сих пор не было ни одного доказательства того, что они могут воздействовать на йуужань-вонгов. Это факт доказывает обратное.
— Я прошу у мастера позволения сказать, — молвила Нен Йим.
Ял Фаат наградил ее неодобрительным взглядом:
— Говори.
— Джиидаи не воздействовала на нас, не напрямую. Она воздействовала на молекулы атмосферы, сжимая ее.
— Она пыталась раздавить нас нашим собственным воздухом?
— И ей бы это удалось, если бы не мой адепт, — заметила Межань Куад.
— Поразительно. И эта сила — она не генерируется никакими имплантантами?
— Она не имеет имплантантов, ни биологических, ни… — голос формовщицы упал, -…механических. Судя по ранее проведенному допросу, она считает, что манипулирует определенным видом энергии, которая вырабатывается жизнью.
— Нелепо, — сказал Йал Фаат. — Если такая энергия существует, почему тогда боги отказали в ней йуужань-вонгам?
Межань Куад плотоядно ухмыльнулась.
— Боги нам не отказали, они просто отложили ее на время. И теперь они послали ее нам.
Она шагнула к мембране вивария и вскрыла ее щелчком четвертого пальца. Затем опустилась на колени рядом с лежащей в беспамятстве джиидаи и погладила ее по щеке.
— Она молода, ее тело и разум еще поддаются формированию. Скоро воины доставят нам еще таких, как она.
Формовщица встала, еще немного посмотрела на создание, потом отошла назад и снова запечатала мембрану.
Старый мастер пожал плечами.
— Ради славы формовщиков и йуужань-вонгов я желаю вам успеха.
В его голосе прозвучало сомнение.
— Вы можете приходить и наблюдать, когда пожелаете, — сказала Межань Куад. Нен Йим показалось, что ее наставница насмехается над Йалом Фаатом.
Но через волосы старого мастера прошла волна отрицания.
— Кроме всего прочего, я пришел, чтобы попрощаться. Новый проект ожидает меня -формовка, что покончит с этой угрозой джиидаи навсегда.
Межань Куад слегка выпрямилась.
— О? — вежливо сказала она.
— Поистине. На допросе неверные, что служат нам, признались, что они были обмануты теми, кто в настоящее время создает неприятности нашим кораблям в космосе. Из этой информации возник интереснейший вопрос, это касается определенного зверя, который может чуять этих джиидаи и охотиться на них.
— Неверные знают, где можно найти этих зверей?
— Нет, — сказал Йал Фаат. — По крайней мере те, что на этой луне. Но у нас есть источники в их сенате, и один из них сумел разыскать и предоставить нам информацию. Оказывается, эти звери живут в мире, которым уже владеет наш лорд Шимрра — это планета, которую неверные называют Миркар. Я должен присмотреть за формовкой этих зверей.
— Интересно, насчет этих зверей, если только это правда, — признала Межань Куад. — Ради славы Йуужань-вонгов я желаю вам удачи. Также я желаю вам удачно покинуть систему. По всей видимости, неверные весьма успешно перекрыли исходящий трафик.
— Во мне нет страха, — ответил престарелый мастер. — Если Йуун-Йуужань захочет взять мою жизнь, она и так принадлежит ему. Но я подозреваю, что у него есть еще для меня много заданий.
— Капитан, один из йуужань-вонгских военных кораблей сошел с орбиты, — сказала Х'сиши. — У него солидный эскорт.
Каррд пригладил усы.
— Позовите сюда Солюсара. Пока сокращайте дистанцию, и пусть «Эфипный Путь» и «Расклад Идиота» организуют заграждительный огонь. Будем удерживать этот корабль в тени массы газового гиганта столько, сколько сможем.
— Да, сэр, — отозвался пилот Дэнкин.
— И позовите сюда Солюсара, — повторил Каррд. — Он нам пригодится.
— Я уже здесь, капитан Каррд.
И действительно, Солюсар уже стоял у него за спиной.
— А, отлично. Йуужань-вонги пытаются протолкнуть корабль через наш защитный строй, предположительно с целью покинуть систему. Вопрос вот какой: могу ли я их пропустить?
— До сих пор вы не пропускали никого, — заметил Солюсар.
— Это так. Но никто из них еще не прорывался с такими силами. Если мы вступим в сражение, я потеряю корабли — больше, чем мы можем себе позволить. Если бы я полагал, что помощь уже в пути, я бы рискнул. А так мне надо знать: есть ли на этом корабле джедаи?
На мгновение Каррд увидел в глазах джедая приступ чего-то, что могло бы сойти за страх.
— Я не могу сказать с уверенностью, — сухо сказал Солюсар.
— Почему?
— Я не могу чувствовать йуужань-вонгов с помощью Силы. Их корабли все равно что безжизненные астероиды, если речь идет о моих чувствах.
— В таком случае, думаю, дети должны весьма ярко выделяться на этом фоне.
— Должны, но этого нет. Не будь это так важно, я бы сказал, что ни на одном из этих кораблей нет ни одного не-йуужань-вонга. Но это важно. Если я ошибусь, мы таки позволим их увезти — тогда мы будем сражаться здесь ни за что.
— Как вы можете ошибиться? Я не понимаю.
— Йуужань-вонги не только сами не существуют в Силе — они заставляют меня совершенно усомниться в моих чувствах джедая. Они делают все пространство… темным, что ли. Я не могу это объяснить лучше.
Каррд снова посмотрел на экран. Йуужань-вонги выпустили истребители.
— Я не могу больше ждать, Солюсар. Я должен принять решение. Забудьте о кораблях; попытайтесь найти их на луне. Если они все еще там, значит, они не могут быть на этом корабле.
— Я попытаюсь, — сказал джедай. Он закрыл глаза.
Каррд смотрел на стремительно приближавшиеся вражеские истребители. До сих пор ему удавалось проводить операции типа «ударь-и-беги» с минимальным риском для людей. Он неплохо пользовался минами, астероидами и прочим классическим оружием внутрисистемной партизанской войны.
Но если придется останавливать этот корабль, он вынужден будет ввязаться в настоящее сражение типа «стой-на-месте-и-раздолбай-их» — сражение, которое он сможет выиграть… расплатившись, как за целую войну.
Может, это и было нужно врагам. Инстинкты уверенно говорили Каррду, что это какая-то приманка, а вовсе не то, за что он сражается. Солюсар как будто был того же мнения.
Но раз они могли ошибаться…
— Первая волна истребителей атакует через тридцать секунд, — сказала Х'сиши без всякого выражения.
— Всем приготовиться.
Хорошая команда. Они умрут за него, если он попросит.
— Тахирай, — выдохнул Солюсар. Лицо его усеивали капельки пота.
— Что такое?
— Тахирай. И Валин. Санна. Энакин. Они все внизу, — его голос упал, выражая страдание. — Тахирай пытают.
— Но они внизу.
— Да. Я в этом уверен.
— Спасибо, джедай Солюсар. Дэнкин, прекратить атаку. Мы пропускаем их. Открывайте минимальный огонь для прикрытия и командуйте остальным кораблям, пусть заводят двигатели. Мы будем биться в другой раз, господа — когда это действительно будет иметь значение.
Каррд сделал глубокий вдох, пытаясь сбросить напряжение, что накопилось в шее и плечах.
— И будем надеяться, что детишки Соло разыщут этого бродягу Террика, прежде чем нам придется вступить в драку. После этого я определенно займусь поисками своего собственного «Звездного Разрушителя».
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Энакин выгнулся дугой, стараясь не кричать — что бы йуужань-вонг ни вложил в его рану, это вызвало жуткую вспышку боли во всем теле.
— Ты ненавидишь боль, — сказал Вуа Рапуунг с нескрываемым отвращением.
Энакин не мог и не стал отрицать. Он просто стиснул зубы и дождался, пока боль не прошла. Он знал, что йуужань-вонги поклонялись боли в себе и в других. Это был один из отличительных догматов их нездоровой религии.
— Чем в меня попали? — вместо ответа спросил Энакин.
— Нанг халом, — буркнул воин. — Жуком-пулей.
— Ядовитый?
— Нет.
Они сидели в сырой пещере за водопадом. Стены ее были покрыты плесенью и мхом. Очевидно, йуужань-вонг прятался в пещере день или два, потому что здесь было много его вещей, включая пластырь, который он только что приложил к плечу Энакина. Он оторвал его от бледно-зеленого, имевшего грубо прямоугольную форму блока толщиной в несколько сантиметров. Блок состоял из множества тонких слоев и напоминал склеенные флимсипластовые листы. Рапуунг отделил один такой кусок кожи и накрыл им рану Энакина. Как и все используемое йуужань-вонгами, лист был живой. Энакин чувствовал, как он извивается, забираясь в рану. Ему пришло в голову, что воин хочет отравить его чем-то еще более ужасным.
Но если бы Вуа Рапуунг хотел его убить, он мог сделать это в любой момент. В конце концов, ему не составило труда расправиться с двумя йуужань-вонгскими воинами, а у Энакина не было сил, чтобы ему сопротивляться.
— Ты спас мне жизнь, — неохотно сказал Энакин.
— Жизнь — ничто, — произнес Вуа Рапуунг.
— Да? Тогда чего было напрягаться?
Темные глаза Вуа Рапуунга угрюмо блеснули:
— Ты, джиидаи. Ты пробиваешься к поселению формовщиков. Зачем?
— У твоих сородичей моя подруга. Я намерен ее вызволить.
— А, женщина-джиидаи. Ты хочешь спасти ее жизнь. Как жалко. Какая жалкая цель.
— Да? Ладно, я не просил тебя о помощи, ты сам ее предложил. Так что объясни или убей меня. У меня нет лишнего времени.
— Чтобы отомстить, — сказал Вуа Рапуунг. Его голос стал низким, глаза превратились в щелочки. — Отомстить и доказать, что боги…
Глаза его вдруг сурово сверкнули.
— Я ничего не должен тебе говорить, человек. Я ничего не обязан тебе объяснять, незаконное отродье машин.
Последнее слово он выплюнул, точно яд, который вдруг обнаружил у себя во рту.
— Тебе надо знать лишь вот что, — продолжал воин. — Я буду стоять рядом с тобой или у тебя за спиной. Твои враги — мои враги. Мы будем убивать вместе, принимать боль вместе и вместе примем смерть, если такова воля ЙунЙуужаня.
— Ты поможешь мне спасти Тахирай, — с сомнением в голосе произнес Энакин.
— Это глупая цель, но если мы найдем ее, это будет на руку и мне.
Энакин вглядывался в эти глаза, похожие на черные бриллианты, и пытался понять. Там не было ничего, ну ничего. Йуужань-вонг скорее был похож не на человека, а на голограмму, на образ, на видение. Разве такое может иметь чувства, которые можно было бы понять? Без Силы, как можно надеятся постичь столь чуждое существо?
— Я не понимаю, — сказал Энакин. — Что тебе сделали твои сородичи? Почему ты их так ненавидишь?