Моргана вдруг заметила, что Луис пересек каменистое плато и теперь стоит прямо с ней, через ее плечо глядя на воду. Она чуть вздрогнула от его близости и повернулась, будто затем, чтобы вернуться к лошади. Луис был совсем близко, ближе, чем она думала, – прямо перед ней. Девушка вынужденно подняла на него глаза, их взгляды встретились.
– Моргана, – хрипло сказал он. – Я собираюсь стать священником. Когда все кончится – когда изберут нового президента Монтераверде, – я поеду учиться в семинарию в Волтио.
Все тело Морганы до боли окаменело.
– Зачем... зачем вы мне это говорите? – нервно спросила она.
Он прищурил глаза, их темно-желтое сияние потускнело.
– В моей семье существует традиция, – сказал он. – Если в семье есть мальчики, то один из них должен стать политиком, а другой – священником. Так было всегда. Всегда хотя бы один из семьи Сальвадор будет в правительстве страны, так же как будет и один Сальвадор в каком-нибудь монастыре.
– Я... я не желаю этого знать, – с трудом проговорила она. – Это не имеет ко мне никакого отношения!
Моргана отвернулась и попыталась пройти мимо него, к своей лошади. Она дрожала так, что ноги у нее подгибались. Луис почти невольно протянул руку и схватил ее за запястье.
– Моргана! – пробормотал он низким голосом. – Послушай меня! Ты должна меня выслушать!
Моргана посмотрела на него сквозь застилавшие глаза слезы.
– Нет, я ничего не должна, – с горечью сказала она. – Вот этого вы не можете от меня требовать!
Луис посмотрел на ее исказившееся лицо с обеспокоенной пристальностью.
– Моргана! – в бешенстве закричал он. – Я хочу, чтобы ты узнала, чего мне это стоит!
Моргана попыталась освободить свою руку.
– Отпустите меня! – воскликнула она, отчаянно борясь со слезами, которые уже жгли ей глаза. – Я не хочу вас слушать. Меня нисколько не заботит, что вы намерены сделать со своей жизнью!
– Ах вот как? – спросил он, притягивая ее к себе. – И ты можешь честно сказать мне, что тебя не волнует то, что я делаю?
Моргана яростно пыталась освободиться из его объятий, но Луис с низким, глухим стоном нагнул голову и страстно прижался губами к ее шее, там, где нервно билась тонкая жилка. Тепло от его прикосновения было неземным блаженством, его пальцы раздвигали легкую ткань ее блузки, губами он припал к сливочной нежности ее плечей. Моргана чувствовала, как гулко бьется сердце под ее ладонью, прижатой к его груди, и, когда Луис поднял голову, она увидела в его глазах муку.
– О, Луис, – прошептала она потрясенно. – Луис!
Он, словно ее покорности вынести уже не мог, внезапно оттолкнул ее прочь и, засовывая стиснутые кулаки глубоко в карманы брюк, намеренно отошел туда, где их ждали лошади. Повернувшись к Моргане спиной, он сказал:
– У моей матери только двое детей, два сына. – Голос его был взвинчен. – После последних родов врачи сказали ей, что больше ей не следует иметь детей. Она поехала в Америку, в Штаты, и сделала там себе операцию, чтобы больше не беременеть. Рикардо было тогда только шесть лет, а мне двенадцать. Она взяла нас с собой. Пока нас не было, моего отца убили!
Моргана прижала стиснутые кулаки к губам, а он продолжал, по-прежнему не глядя на нее:
– Это случилось почти двадцать лет назад. С той поры Монтераверде была под властью диктатора. Вот почему я поставил себе такую цель.
Моргана невольно воскликнула:
– Но ты не сможешь стать президентом.
– Нет. – Он склонил голову. – Пока мой отец был жив, он начал обучать меня, чтобы я мог пойти по его стопам. В то время я тоже этого хотел. Но после его убийства моя мать полностью зависела от меня – все больше и больше. И через какое-то время, мне кажется, я понял, что, даже если мне удастся свергнуть Куэраса, она ни за что – ни за что в мире! – не согласится, чтобы я стал президентом, подвергаясь такой же опасности и беря на себя такую же ответственность, как мой отец.
Моргана покачала головой.
– Это нечестно, – сказала она глухим голосом.
Он серьезно посмотрел на нее:
– Ты предпочла бы, чтобы я нарушил свое слово – слово, данное моей матери?
Моргана развела руками:
– Нет! Конечно нет. Но... но – церковь!
– Я же сказал тебе, это традиция, – ответил он неумолимо.
Моргана вдруг почувствовала прилив гнева:
– Эти традиции нужны только старым... а не молодым. У тебя своя собственная жизнь. Как ты можешь подчиняться чьим-то требованиям, если знаешь, что на самом деле это неправда?
Луис провел рукой по густым волосам.
– Я должен, – сказал он мрачно. – Больше никто не может этого сделать.
Моргана уставилась на него, у нее кружилась голова от волнения.
– А Рикардо? Он какую роль здесь играет?
Луис резко пожал плечами:
– У Рикардо своих проблем хватает.
– Однако именно из-за него я оказалась замешанной во все это. Зачем ему это нужно?
Луис тяжело вздохнул:
– Рикардо боится ответственности. Он боится стать номинальным главой страны.
– Не понимаю.
– Тебе и не нужно.
– О, Луис! – Моргана едва сдерживалась. – Перестань относиться ко мне как к ребенку! Я женщина – и знаю, что то, что ты собираешься сделать, – неправильно!
– А я считаю это правильным! – Луис помрачнел.
Моргана откинула волосы.
– Нет, Луис, – сказала она с трудом. – В чем дело? Ты кажется, живешь в прошлом. Только из-за того, что твоя мать не хочет видеть тебя президентом, разве ты можешь отказывать себе в нормальном существовании? Зачем тебе приносить себя в жертву? Ради традиции? Или потому что ты не можешь посмотреть в лицо жизни такой, какая она есть?
Луис шагнул к ней:
– Боже мой, Моргана, у тебя совершенно нет сочувствия.
Грудь Морганы высоко вздымалась.
– Я всего лишь человек, Луис! Существо из плоти и крови, мне знакомы любовь и ненависть! И в эту минуту я тебя просто ненавижу! – Ее голос перешел в рыдания, и, вытирая слезы с щек сжатыми кулачками, она повернулась и побежала прочь от него. Она сама не знала, куда бежит и что намерена делать, она знала только, что хочет, чтобы как можно большее расстояние разделяло их с Луисом.
Она добежала до тропинки и пустилась стремглав по неровной земле, не замечая веток, которые цеплялись ей в волосы, больно хлестали ее по лицу и рукам.
Она слышала, как Луис сердито кричит ее имя, но оставалась глуха к его призывам. Ей хотелось, чтобы он просто уехал прочь и оставил ее здесь одну разыскивать обратную дорогу к дому, тогда она могла бы сохранить хотя бы остатки своей гордости.
Но в этот момент Моргана услышала цокот копыт лошади, скакавшей за ней по пятам, на минуту остановилась и оглянулась, тяжело переводя дыхание. Ей следовало бы догадаться, что Луис не станет утруждать свои ноги, преследуя ее бегом, если можно так быстро догнать ее верхом. Она нырнула в глубь леса, пробираясь через густую паутину свисающих лиан, спотыкаясь о корни и упавшие на землю стволы деревьев. Здесь было гораздо прохладнее, так что свежесть пробралась через тонкую ткань ее блузки, а кофта, которую Моргана набросила на плечи перед отъездом с виллы, упала где-то по дороге, во время этого долгого бегства. Вокруг царили сырой, промозглый воздух, запах сырости и тления, полумрак, и ее охватило страстное желание вернуться на безопасную тропинку.
Но у себя за спиной Моргана услышала стук копыт вороного жеребца, который, как гром, летел по тропинке, и замерла на месте, напряженно вслушиваясь в удаляющийся звук, когда он проскакал мимо и унесся вдаль. Она подождала еще несколько минут, опасаясь того, что Луис может услышать хруст сломавшейся ветки или шорох травы.
Внезапно тишина стала почти оглушительной, здесь, в полутьме, было мало птиц, и, стараясь не поддаваться панике, которая шевельнулась внутри, как змея, Моргана начала пробираться вперед.
Мысль о том, что может находиться у нее над головой, наполняла все ее существо ужасом, так что об остальном думать она уже не могла. Беглянка даже не представляла, что делать и куда идти. Со страхом она подумала, водятся ли в долине змеи или дикие кошки. Она знала, что в горах встречаются пумы и ягуары, видела некоторые особи в зоопарке в Рио, рядом с клетками висели таблички с описанием их поведения в природных условиях. И здесь, в тишине этого леса, так похожего на джунгли, воображение Морганы разыгралось не на шутку, когда она наконец поняла, что Луис не вернулся.
Она неуверенно остановилась, глядя по сторонам. В лесу царила полутьма, плотное переплетение ветвей не пропускало внутрь солнечный свет. На всем лежал бледно-зеленый отблеск, он казался зловещим и пугающим. Внезапно Моргане захотелось убежать из этого странного первобытного мира, который, казалось, затягивает ее.
В душе у нее нарастала паника, к горлу подкатил ком, девушка повернулась и начала пробираться назад, туда, откуда пришла. Но папоротники и лианы были такими густыми и непроходимыми, что, оказалось, невозможно точно понять, как она здесь очутилась. Губы Морганы задрожали от беспомощных слез, когда она поняла, что заблудилась.
Остановившись, Моргана решительно огляделась. Если только она будет сохранять спокойствие, нет совершенно никаких причин сомневаться, что она выберется отсюда. В конце концов, эти леса не такие уж огромные, и рано или поздно она выйдет на опушку.
С такими утешительными мыслями Моргана решила идти прямо вперед, не глядя по сторонам, а держа строго прямой курс, и наконец, когда ноги у нее уже начали болеть и все тело едва слушалось ее от усталости, она вышла из леса к узкому ручью.
Вытирая лоб, девушка беспомощно оглянулась, понимая, что представления не имеет, где находится. Моргана, видимо, оказалась в той части долины, которую пока еще не исследовала, и среди того немногого, что она могла разглядеть с этого места, не было никаких признаков жилья.
Моргана без сил опустилась на травянистый берёг и, погрузив руки в воду, смочила лицо и шею, чтобы немного остудить их. Потом снова встала и постаралась сообразить, в какую сторону ей двинуться. Вокруг не было видно никакой тропинки или более-менее утоптанной дорожки, только, сколько хватало глаз, разросшаяся трава, которая исчезала вдали за группой деревьев. Моргана оглянулась назад, на лес, и даже вздрогнула, она не хотела бы углубляться в его чащу снова.
Моргана дошла до верха покрытого травой холма, оглядела окрестности, заслоняя глаза рукой от солнца, и, к своему удивлению и радости, увидела вдали несколько домиков. Там явно кто-то жил, потому что из трубы на крыше поднимался дым! С приподнятым духом Моргана подумала, не наткнулась ли опять на пассажиров с самолета.
Почти бегом, она кинулась вниз по склону, забыв от этого открытия всю усталость. Но, уже подходя к окраинам деревеньки, она услышала за спиной звук, который заставил ее в ужасе оглянуться. Вороной конь тяжело скакал позади нее, ее лошадь была привязана к его седлу, и на открытой местности всадник легко нагонял ее.
Задыхаясь, Моргана опустилась на траву и, защищаясь, подняла руки. Луис галопом несся к ней, выскакивая на ходу из седла и небрежно бросая поводья. Он упал на колени в траву рядом с ней. В тот момент, когда он дотронулся до нее, Моргана заметила несколько человек, которые появились из-за гасиенд и столпились, с любопытством наблюдая за ними. Это были люди из самолета, но сейчас Моргана не могла разговаривать с ними. Твердые пальцы Луиса вцепились ей в плечи, его искаженное горечью и мукой лицо было совсем близко.
– Деус, Моргана, – выругался он запальчиво. – Я тебя убью, если еще раз сделаешь со мной что-нибудь подобное! – И повалил ее на спину, на мягкий торф. Губы их встретились. Моргана знала, что должна отбиваться, но она смертельно устала, да и разве на самом деле ей самой не хотелось этого больше всего на свете, а Луис был слишком взволнован, слишком неудержим и начал целовать ее так, как никогда не целовал прежде, пока все ее тело не налилось желанием принять его. Она слышала, как он что-то шептал ей на ухо на своем языке, одновременно лаская ее нежное ухо и шею губами, чувствовала его тело, прильнувшее к ней, и все это казалось ей сладчайшей мукой.
Когда она уже решила, что ничто, кроме ее полной капитуляции, не насытит его неистовую страсть, он внезапно пришел в себя, бешеным движением откатился от нее, сел прямо и стал дрожащими пальцами приглаживать волосы. Моргана лежала на траве там, где он ее оставил, слабая и уступчивая, не в состоянии скрывать более своих чувств. Луис яростно посмотрел на нее и сказал:
– Господи, Моргана, не смотри на меня так, а то я не отвечаю за свои действия – не важно, будут у нас зрители или нет!
Тут Моргана почувствовала, что от его слов здравый смысл вновь вернулся к ней и окатил ее холодной водой. Она села и пригладила волосы порывистыми движениями. Теперь люди с гасиенд уже отвернулись от них, но Моргана видела, как они переговаривались между собой. Она обратила к Луису полные муки глаза.
– Так... вот почему ты... ты целовал меня? – Она задыхалась от ужаса и изумления.
Луис поднялся, отряхивая траву и землю, и презрительно посмотрел на нее сверху вниз.
– Если ты так считаешь... – холодно начал он, подавая ей руку, чтобы помочь встать, но перебил себя: – Едем! Нам пора возвращаться. Марианна станет беспокоиться.
Моргана вырвала свою руку и почти тревожно оглянулась на гасиенды. Теперь там почти не было людей, и она вздохнула. Заметив это, Луис мрачно посмотрел на нее.
– Если для тебя это так важно, иди, ступай к ним! – горько произнес он.
Моргана взглянула на него обиженными, застланными слезами глазами.
– Если ты так считаешь, значит, ты дурак! – возразила она и пошла мимо него вверх по склону туда, где мирно паслась ее лошадь.
Глава 9
Моргана стояла на коленях на кушетке возле окна и смотрела на огромные капли дождя, которые стучали в окно с бесконечным однообразием. Буря уже почти кончилась, и небо над хребтом начинало проясняться, но дождь все еще шел, окутывая долину дымкой тумана. Вечерело, скоро начнет темнеть, и день закончится.
Вздохнув, Моргана отвернулась и села, подогнув ноги и разглаживая на коленях короткую юбку, в которую переоделась после конной прогулки. Хотя здесь некому любоваться, хорошо ли она одета, с горечью подумала она. Вернее, некому, кроме Марианны Сальвадор, но та все еще отдыхала.
С необычным для себя рвением она вытянула сигарету из пачки, лежавшей на низком столике рядом, и, прикурив от настольной зажигалки, глубоко затянулась. Моргана редко курила, но сейчас чувствовала, что нужно чем-то взбодрить себя, чтобы подготовиться к тому, что ждет ее вечером. Внезапный отъезд Луиса сразу после обеда вызвал крайнее разочарование его матери, и Моргана не сомневалась, что Марианна винила ее в перемене Настроения сына. Естественно, она не могла знать о том, что произошло на травянистом склоне, однако Моргана чувствовала, что сеньора догадывается, временами ей даже казалось, что старуха читает ее мысли. Она наверняка сочла бы поведение своего старшего сына недопустимым, каковы бы ни были его побуждения.
Моргана попыталась успокоиться, расслабленным жестом сложив руки за головой. Она никак не могла выкинуть из своих мыслей того, что случилось, и снова и снова переживала мгновения, когда Луис потерял контроль над собой. Немыслимо было даже представить себе, что он может никогда больше не обнять ее, никогда не поцелует, не приласкает, никогда не разбудит в ее теле этот трепетный отклик на его требующее тело так, что она готова будет отдаться ему, не задумываясь о том, хорошо это или плохо...
Подавив вздох, Моргана встала и тут только обнаружила, что она не одна. Марианна Сальвадор стояла в проеме открытой двери и смотрела на нее со странным выражением на смуглом лице. Моргана покраснела от неловкости, не зная, сколько она уже стоит так и наблюдает за ней, и стараясь вспомнить, что делала последние несколько минут. Догадалась ли Марианна о ее чувственных воспоминаниях про любовные утехи с Луисом? Может быть, неведомые силы привели ее к этой Двери как раз вовремя, чтобы увидеть томный взгляд Морганы?
– О... здравствуйте! – выдавила наконец Моргана довольно нервно. – Вы хорошо отдохнули? – Слова выходили механическими, неживыми, но она не могла ничего поделать.
Марианна медленно вошла в комнату, глядя на дождь, стучавший по оконной раме.