Мне пришлось остановиться, так как Мэган тут же, сделав два шага в моём направлении, скрылась в следующем дверном проёме. Там был плакат группы молодых людей, которых я не знал. Один выглядел мятежным и угрюмым, второй чокнутым и беззаботным, третий — трезвым и собранным, а последний — соответствующим моде. Ещё одна реинкарнация «Monkees»{The Monkees — американский поп-рок-квартет, который записывался и выступал с концертами с 1966 по 1971 годы.}, видимо.
Я подошёл к двери и увидел как Мэган, с вцепившейся в неё малышкой, присела на кровать и стала осторожно трясти плечо девочки, у которой были волосы её матери — Кэт, судя по всему. Она также кричала, но уже через секунду прервалась, а спустя ещё одну открыла глаза.
Малышка, предположительно Тамара, тоже прекратила крик, в то же самое время. Теперь обе они разразились менее истерическими слезами, вцепившись в мать.
На лице Мэган отражалась мука, но её голос и её руки были нежны, когда она касалась их, говорила с ними и успокаивала. Если она была эмпатом, настолько чувствительным, как показывали её досье и её реакция на мой тест, то должна была испытывать жуткую душевную боль. И всё же она сумела оттолкнуть её достаточно, чтобы быть рядом со своими детьми.
— Проклятье, — послышался голос Ярдли из зала позади меня. Это было усталое ругательство.
— Интересно, — сказал я. — Извините.
Я развернулся и зашагал по прихожей к комнате младшего ребёнка, но едва не споткнулся о темноволосого мальчика лет восьми. На нём было нижнее бельё и майка с мультяшным рыцарем-Джедаем, что сразу улучшило моё мнение о его матери. Глаза малыша даже не были открыты и он поднял руки вслепую.
Я взял его на руки и понёс с собой в маленькую спальню.
Она была небольшой — как и всё в доме Мэган. Одна из кроватей была розовой и обвешанной всё теми же большеглазыми девочками. Другая была окружена пластиковым корпусом лендспидера из Звёздных Войн. Я плюхнул юного джедая обратно в неё, и он тут же заснул, свернувшись клубком.
Я накрыл его одеялом и повернулся, чтобы осмотреть оставшуюся часть комнаты, не такую уж и большую. Множество игрушек, большинство более-менее убраны с дороги, комод, видимо, общий для обоих детей, столик и стулья, а также шкаф.
Симпатичный, тёмный шкаф.
Я хмыкнул и устроился на полу, чтобы посмотреть под маленькую розовую кровать. Потом покосился на шкаф. Если бы мне было четыре года и я лежал на кровати девочки, шкаф маячил бы прямо у меня за пальцами ног.
Я на секунду закрыл глаза и потянулся к своим чародейским чувствам, ощущая приливы и отливы энергии по всему дому. Внутри защитной стены порога пульсировали и перемещались другие энергии — эмоции обитателей дома, случайные энергии, просачивающиеся снаружи, всё как обычно.
Но только не в шкафу. В шкафу не было вообще ничего.
— Ага, — сказал я.
* * *
— Третье А, — сказал я и написал на доске
* * *
— У вас тут страшила, — сказал я Мэган час спустя.
Мэган нахмурилась.
— С… с…
— Страшила, — сказал я. — Также известный как боггл или боггарт. Это слабая разновидность фобофага — пожирателя страха, по большей части нематериальная. Довольно распространённая. Питается детским страхом.
Брови Ярдли попытались забраться в его причёску.
— Это невозможно, — сказала Мэган. — Я бы… я бы ощутила что-то подобное. Я чувствую это. Я уже чувствовала такие вещи. Несколько призраков. И однажды полтергейст.
— Не тот случай, — сказал я. — Вы слишком старая.
Она вздёрнула бровь.
— Простите?
— Гм. Я имею в виду, вы взрослая.
— Я не понимаю, — сказала она.
— Их чувствуют только дети, — объяснил я. — Часть их сущности скрывает их от восприятия старших.
— Порог, — сказала Мэг. — Он должен не пускать подобное.
— Иногда они входят с кем-то из семьи. Иногда, если у ребенка случается достаточно яркий сон, это может открыть окно в Небывальщину, которое боггарт использует, чтобы прошмыгнуть в дом. А иногда они могут использовать зеркала.
— Небывальщина? — спросил Ярдли.
— Мир духов, — уточнил я.
— Ох, ну и чушь собачья, Мэг, — сказал Ярдли.
Мэган встала, сверкая глазами.
— Бенджамин.
Напряжение между ними тихонько потрескивало в воздухе в течение нескольких секунд.
— Дерьмо, — прорычал он наконец, и широкой поступью вышел через переднюю дверь. Она захлопнулась за ним.
Мэган посмотрела на дверь, поджав губы. Потом повернулась ко мне.
— Если то, что вы говорите, правда, то как вы смогли почувствовать его? — спросила она.
— Никак, — сказал я. — Это было нехитрым делом. В остальной части вашего дома ощущения нормальные. А шкаф в комнате младших детей — просто чёрная дыра.
— Боже, — сказала Мэган, оборачиваясь. — Тамара и Джо спят там.
— Расслабьтесь, — сказал я. — Сейчас они в безопасности. Он уже поел сегодня вечером и не собирается сделать это снова. И он не может навредить им физически. Всё, на что он способен — это напугать.
— Всё, на что он способен? — спросила Мэган. — Да вы представляете, через что им пришлось пройти?! Кэт говорит, что даже не помнит, что просыпается с криком, но её оценки упали с «отлично» до «удовлетворительно». У неё не было ни одной спокойной ночи за последние полгода. Тамара перестала разговаривать. Она произносит не больше дюжины слов в день, — её глаза блестели, но она была слишком гордой, чтобы показать мне слезы. — Не говорите мне, что моим детям не навредили.
Я вздрогнул и примиряюще поднял руки.
— Вы правы. Окей? Простите, я выбрал неверные слова. — Затем я сделал глубокий вдох и выдох. — Главное — теперь мы знаем о нём и можем кое-что сделать.
— Мы?
— Да, будет лучше, если с экзорцизмом поможет член семьи.
— Экзорцизм? — спросила она, глянув в сторону двери, через которую вышел Ярдли.
— Конечно, — сказал я. — Это ваш дом, а не страшилы. Если я покажу как, вы захотите надрать ему задницу?
— Да, — сказала она твердым голосом.
— Это может быть опасным. Я вас прикрою, но риск есть всегда. Уверены?
Мэган повернулась ко мне и её глаза сверкнули.
— Да, — сказал я. — Так я и думал.
* * *
— Последнее «А», — сказал я, написав «
* * *
Следующим вечером дети отправились спать ровно в девять. К девяти тридцати они перестали просить пить, искать одежду на завтра, размахивать световыми мечами в воздухе и вообще вести себя, как дети. К девяти тридцати пяти они все уже спали.
Мэган, неприветливый Ярдли и я незамедлительно стали готовить засаду для страшилы.
Пока Мэган собирала обрезки волос с голов своих детей, Ярдли и я достаточно очистили ковер для того, что бы я взял упаковку соли и высыпал его в круг на ковре. Вы можете использовать почти всё для создания магического круга, но соль часто наиболее практична. Это символ земли и чистоты, и она не привлекает муравьев.
Использовать для круга на ковре сахар вы сможете только один раз. Поверьте на слово.
Мэг вернулась и я кивком указал на круг.
— Сюда.
Она шагнула через круг, стараясь не нарушать его и бросила в центр круга прядки волос её детей, перевязанные нитями её собственных медно-красных кудрей.
— Хорошо, — сказал я. — Мэг, оставайся в кругу с ними.
Она глубоко вздохнула и затем сделала это, повернувшись лицом к темному, открытому шкафу. Её дыхание было медленным, но неравномерным. Она была достаточно умна, чтобы бояться.
— Помни, что я сказал, — спокойно сказал я ей. — Когда ты почувствуешь его на себе, замкни этот круг и думай о своих детях.
Она чётко кивнула.
— Я здесь, — внушил я ей. — Если что-то пойдет не так, я вмешаюсь. Ты можешь это сделать.
— Хорошо, — сказала она очень тонким голосом.
Я кивнул ей, стараясь выглядеть спокойным и уверенным. Она в этом нуждалась. Затем я отступил обратно в прихожую. Ярдли вышел со мной и закрыл за собой дверь, оставляя Мэган и её детей в темноте.
— Не понимаю, — сказал он низким, тихим голосом. — Как это поможет детям, если они спят?
Я взглянул на него.
— Уничтожит создание, нападающее на них?
Его губы неприятно изогнулись.
— Это штучки с профилактическим эффектом, да?
— Эффектом плацебо, — я вздохнул. — И нет, это не то.
— Потому что здесь настоящий монстр, — сказал он.
Я кивнул.
— Именно.
Он уставился на меня.
— Ты серьёзно. Ты веришь в это.
— Ага.
Ярдли выглядел так, будто захотел отодвинуться от меня на несколько футов. Но не стал.
— Как это должно работать?
— Волосы детей заменят их самих, — ответил я. — Для заинтересованного страшилы волосы — это и