— Ну, это не так уж и мало, — сказал Буллфер, явно издеваясь, но она не заметила насмешки в его голосе.
— Не мало?! Это ничтожно мало! Из-за дождей уже третий год гибнет урожай. Замок ветшает! Мне нужно содержать свиту и кучу бедных родственников! А еще налоги! Я почти разорена!
— Поэтому на тебе новые драгоценности, а лошадей кормят овсом и яровой пшеницей? — спросил Буллфер.
Виктория стала пунцовой. Некоторое время хозяин рассматривал ее с усмешкой, а потом сказал.
— Не бойся, дорогая, я не собираюсь просить у тебя армию и требовать денег. Мне нужно убежище. На несколько недель. Потом я уйду и больше уже не побеспокою тебя.
— На несколько недель? — недоверчиво переспросила она.
— Да. На две, может быть на три.
Виктория вздохнула, опустилась на ковер у ног Буллфера, подняла голову, посмотрела в его лицо и сказала тихо.
— Я слабая женщина Буллфер. Обо мне некому позаботиться, кроме меня самой, и защитить меня тоже некому.
— Некому? — Хозяин недоверчиво прищурился. — А как же твой драгоценный брат?
Она улыбнулась грустно.
— Он не сможет защитить меня от гнева демонов… Я выживаю, как могу, Буллфер. Вы боретесь за власть: сегодня один Хозяин, завтра другой. Сегодня ты, завтра Хул, послезавтра может быть снова ты. А нам приходится подстраиваться под каждого… Две-три недели… Прости, Хозяин, но я не верю тебе. Ты пришел ко мне, потому что тебе больше некуда идти. Ты надеешься на что-то. На чудо?
Буллфер положил ладонь ей на голову и заглянул в обращенные к нему печальные глаза.
— На чудо, — сказал он хрипло.
Она медленно покачала головой.
— Не бывает таких чудес. Конечно, ты можешь остаться здесь, ты можешь забрать все, что у меня есть. Но тебе не победить Хул.
— Мне нужно время! Только время! — Его пальцы сжали белокурую волну прически, разрывая когтями алмазную сетку. — Еще два десятка дней, и я получу силу, какую ты себе даже представить не можешь.
— Может быть, я не знаю твоих планов.
— Обещай мне, что Хул не узнает, где я. Ты не скажешь ей, что дала мне убежище.
Виктория опустила глаза.
— Она догадывается, что ты остался жив, и она ищет тебя… а когда найдет… Один раз ты уже проиграл.
— Второй раз не проиграю.
— Если Хул узнает, что я прятала тебя, она разрушит мой замок, убьет меня и моих людей.
— Я сам могу убить тебя. — Спокойно сказал Буллфер.
Она печально улыбнулась.
— Как дешево вы цените человеческую жизнь. Что ж, убей, если это доставит тебе удовольствие.
Булф взял ее за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза.
— Помоги мне, и я сделаю тебя королевой.
На ресницах Виктории заблестели слезы, она прерывисто вздохнула и прошептала:
— Простите, Хозяин.
Буллфер шумно задышал, пальцы его сжались в кулак, я невольно втянул голову в плечи, чувствуя, что еще немного, и он сорвется. Виктория закрыла глаза, губы ее задрожали, но она не склонила головы, даже не пытаясь заслониться от ожидаемого удара. И Буллфер опустил кулак не на белокурую головку «предательницы», он треснул по хрупкой вазе, стоящей на столике рядом. Мелкие осколки со звоном посыпались на пол. Виктория не пошевелилась. Зато дверь в спальню распахнулась, и в нее стремительно вошел парень лет двадцати, светловолосый, светлоглазый, в темно-зеленой охотничьей куртке и высоких сапогах. Конечно, за пределами комнаты ничего не было слышно, поэтому он продолжал что-то легкомысленно насвистывать, помахивая левой рукой, ладонь которой была забинтована. Этот легкомысленный свист оборвался, едва парень увидел хозяина.
— Буллфер! — сказал он, как будто не удивившись, и опустил взгляд на Викторию.
— Ричард! — воскликнула она, вскочила и бросилась к вошедшему, словно могла найти в объятиях брата защиту от гнева хозяина.
— Хозяин просит у нас убежища на две недели, — прошептала она.
Машинально проводя забинтованной ладонью по золотым кудрям сестры, Ричард вежливо улыбнулся Буллферу, хотя глаза его стали тревожными и настороженными.
— Мы будем рады, если вы станете нашим гостем, — сказал он все с той же неизменной вежливостью. Виктория встрепенулась и отстранилась от него.
— Нет! Ричард, мы не можем этого сделать!
— Сестра, это наш долг.
— Подумай, что будет с нами! Если мы оставим их здесь… Я уже отказала ему.
— Виктория!
— Ричард, прошу тебя! — она схватила его за руку, и из ее широко распахнутых глаз снова хлынули слезы. — Подумай о нас! Подумай обо мне.
На лице Ричарда появилось выражение мучительной тоски, но он повторил:
— Мое приглашение остается в силе.
Тогда Виктория бросилась к Булфу.
— Мой брат не может отказать тебе, Буллфер. Он слишком благороден и честен. Наверное, я тоже могла бы смириться… если бы погибла только я. Но этот выбор может стать смертью для всех людей в наших владениях. Поэтому я прошу тебя — уходи. Не губи нас. В этом нет смысла…
Буллфер оттолкнул ее, откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза ладонью. Несколько мгновений он сидел так, молча, не шевелясь, потом поднялся и пошел к выходу. Я поспешил следом за ним. У самой двери он остановился, снял перстень с пальца и, не глядя, швырнул его на пол. Золотая безделушка прокатилась по ковру, под ноги поникшей Виктории.
Глава восьмая
Энджи требует справедливости, но это не вызывает одобрения у присутствующих
Высокие башни замка давно скрылись из вида, а Буллфер все шагал и шагал, не обращая внимания на дождь, ветер и тревожные вопросы Энджи. Он забыл сменить образ, забыл, что может перенестись на нужное расстояние одним усилием воли, и просто шел, сам не зная куда. Мрачный, задумчивый… одинокий.
На краю поля он остановился, посмотрел назад, туда, откуда бежал, и сказал тихо, каким-то чужим голосом:
— Да, было бы проще, если бы я умер.
— Нет! — крикнул Энджи своим тонким мальчишеским голосом. — Нет! Слышишь, нет! Это несправедливо! Подло!
Он топнул ногой и бросился бежать, разбрызгивая грязь. Мы с Буллфером догнали его уже на вершине холма. Ползая по земле на коленях, острым обломком ветки ангелок рисовал пентаграмму. Я едва не спросил, не повредился ли он в уме от огорчения, но Буллфер, взглянув на меня, отрицательно покачал головой.
Энджи дорисовал последнюю линию, отбросил ветку, поднялся и шагнул в круг. Ветер тут же набросился на него и принялся трепать его волосы, воротник куртки, бросать в лицо ледяные капли дождя. Но ангелок не замечал этого. Он шептал что-то, едва слышно, а потом крикнул пронзительно и тоскливо, протягивая руки к кому-то неведомому.
И его услышали.
Пентаграмма, окружающая Энджи, засветилась ослепительным светом, пространство вокруг него замерцало и разорвалось. В лицо ударил горячий ветер и нарастающий гул, похожий на удар гигантского гонга. Мне захотелось упасть, закрыть глаза, вжаться в землю. Буллфер рядом со мной тоже попятился, прикрывая глаза от белого света, бьющего из трещины, пересекающей небо. В этом невыносимом сиянии фигурка Энджи была хрупкой, тонкой, казалось, еще немного, и его сметет. И вдруг из сияющей пустоты навстречу нашему мальчишке вышел… Впервые в жизни я видел боевого ангела. Во всем его великолепии.
Он был высок. Широкую грудь закрывали зеркальные доспехи, набранные из плотно прилегающих друг к другу пластин, на руке висел длинный отполированный щит, из ножен за спиной виднелась рукоятка меча. Размах белых крыльев казался огромным. Лицо было прекрасно и спокойно. Он равнодушно скользнул взглядом по нам с Буллфером… И не счел нужным увидеть нас. А мне вдруг показалось, что это существо одним только взглядом смогло бы, может быть, отшвырнуть меня прочь. Что оно почти всесильно, и почти непобедимо. Ему просто нет никакого дела до нас, мы для него мелкие уродливые твари, которые по какой-то причине живут под землей. Что-то типа крыс или летучих мышей. Пользы от них никакой, но зачем-то нужны. Так пусть сидят себе там и не высовываются. Я услышал, как рядом тихо зарычал Буллфер. Видимо, эти мысли пришли в голову не мне одному.
— Эрнолтинаор! — сказал наш ангелок.
— Ты звал меня? — боевой ангел с легкой улыбкой смотрел на него.
— Да! Тебя… кого-нибудь!
— Тебе нужна моя помощь?
— Мне… нам, — он оглянулся на нас. — Нам всем.
Ангел чуть нахмурился, впервые «заметив» меня и Буллфера.
— Чего ты хочешь, Энджи?
Ангелок заволновался, крепко стиснул руки, заговорил, сбиваясь.
— Понимаешь! Буллфер, он… его лишили власти, обманом. И теперь никто, совсем никто не хочет ему помочь! Его вызвали на поединок…
На лице ангела появилось высокомерно-равнодушное выражение.
— Эти подробности меня не интересуют, Энджи. Мы не вмешиваемся в жизнь демонов. Извини, но я ничем не могу тебе помочь.
— Эрнол! А как же справедливость?! Какая разница: демон, человек или ангел!?
— Нет, Энджи, ты сам не понимаешь, о чем просишь. — Он говорил с ангелочком, словно с неразумным ребенком. — Я не буду наводить порядок в логове демонов только потому, что тебе кажется несправедливым, если одного из них вышвырнули из стаи.
Боевой ангел повернулся, собираясь уходить, и Энджи отчаянно закричал ему вслед.
— Подожди! Подожди же! Позови Архэл! Пусть придет Архэл!
Белое свечение снова заклубилось, и у меня отвисла челюсть, когда я увидел… еще одного боевого ангела. Одну… На зов Энджи откликнулась девушка. Боевой ангел женского пола. Те же доспехи, щит, меч, крылатый шлем. То же ощущение непобедимой силы…
— Боже мой, Энджи! — Воскликнула она, рассматривая нас с Буллфером. Что это?! Что за демонский сброд?! На какой помойке ты их подобрал?!
Я крепко уцепился за локоть Булфа, чувствуя, что его начинает мелко трясти от бешенства.
— Архэл… — пробормотал смущенный Энджи, — Это не сброд, это…
Но боевая девица не слушала его.
— Ты с ума сошел! Таскаешься бог знает где в компании этих… этого… Немедленно отправляйся домой!
— Архэл, нет! Я никуда не пойду! — Энджи упрямо тряхнул головой и кажется, всхлипнул. — Я хотел просить тебя о помощи…
— Помогать им? Демонам?!
— Пожалуйста, хотя бы выслушай меня!
— Нет.
— Но послушай!
— И слушать ничего не хочу! Идем домой.
— Нет! Не пойду! Это мои друзья! Я их не брошу.
— Друзья?! — Архэл удивленно подняла идеальные дуги бровей. — Э т о твои друзья? Кто же в таком случае м ы? Я, Эрнол…?!
— Архэл, — сказал Энджи, чуть не плача, — послушай, это же тебе ничего не стоит. Помоги Буллферу вернуть власть, снова стать Хозяином.
— Буллферу?.. — выговорила она имя хозяина. — Вот этому рыжему?… Я вижу, в своих странствиях ты окончательно лишился рассудка.
— Архэл!
— Энджи, я больше не хочу слушать эту ересь о дружбе с демонами. Ты немедленно отправляешься домой.
— Нет! — сказал он твердо, но дрожащим голосом. — Я останусь с ними и буду им помогать.
— Упрямец! — воскликнула Архэл, начиная сердится. — Твою свободу никто не может ограничить, но предупреждаю, мы снимаем с себя всякую ответственность за тебя. Последний раз спрашиваю, ты идешь?
Энджи демонстративно отвернулся, Архэл пожала плечами.
— Как хочешь. Но я тебя предупреждаю. Все это может очень плохо для тебя закончиться.
Ангелок промолчал. Боевой ангел еще некоторое время смотрела на него, но так и не дождалась ответа… Контуры ее тела замерцали, трещина стала затягиваться, и как только белый свет померк, окрестные леса огласил рев взбешенного Буллфера.
— На помойке, значит, подобрал!? Демонский сброд!? Рыжий?! Какое хамство! Святоши чертовы! Боевые ангелы!?!! Высокомерные нахалы!!
Он мог еще долго распространяться в том же духе, но я снова сжал его локоть и указал взглядом на Энджи. Ангелок стоял на коленях в центре пентаграммы, уткнувшись лицом в ладони, и плечи его вздрагивали. Буллфер замолчал, подошел к нему, разбивая магический круг, и сел рядом.
— Не надо, Энджи, не расстраивайся.
Я опустился на землю с другой стороны и поддержал хозяина:
— Да, Энджи! Ерунда это все. Мы сами справимся, без этих…
— Я… я просил их о помощи, о справедливости, — всхлипывал он. — А они…
— Да плюнь ты на них. — Я достал из кармана носовой платок и сунул ему. — Подумаешь, боевые ангелы! Видали мы таких!
— Ты не понимаешь! — воскликнул Энджи. — Они же… непобедимы. У них новые доспехи. Эта броня несокрушима! И зеркальные щиты! Они отражают любой удар, любую магическую атаку. И мечи… — Его плечи снова задрожали.
Я посмотрел на Буллфера поверх склоненной головы Энджи.
— Все правда, Гэл, — сказал он задумчиво. — И мечи, и щиты, и броня. Рядом с ними мы всего лишь безобидный, крикливый сброд. Наше счастье, что они не хотят жить в нашем мире и боятся развязывать войну, чтобы не навредить людям. Иначе несколько десятков каких-нибудь Архэл или этих ангелов с длинным непроизносимым именем за сутки очистили бы наши подземелья от их обитателей.
— Буллфер, но ведь ты все равно сильнее их? — задал я тот же самый наивный вопрос, который совсем недавно задавал мне Энджи.
— Боюсь, что нет.
— Но ты же высший демон! У тебя боевой облик…
— Клыки и когти против мечей, передающих энергию взрыва на расстоянии, и отражающих щитов?! Когда-то подобным оружием была сокрушена даже треть бессмертного ангельского воинства.
Энджи распахнул глаза, хватая его за руку.
— Как?!
Я тоже не нашел ничего лучшего, кроме как тупо моргнуть.
— Хозяин, я ничего не знаю об этом.
Буллфер хмуро усмехнулся.
— Есть древняя легенда о восставших ангелах, которые стали демонами, потому что их низвергли с Небес. Попав в грубую материю, они преображались до тех пор, пока различия между ними и нынешними ангелами не стали очевидны. — Буллфер долгим взглядом окинул Энджи, потом опустил глаза на свою когтистую лапу и с ироничной улыбкой обернулся ко мне. — Мы с тобой, Гэл, можем считаться их прямыми родственниками. Вместо белоснежных крыльев — черная кожа, вместо золотистых кудрей — жесткая щетина. И чувства: ярость, боль, жестокость, тоска — когда-то подобные нам тоже не знали этого. Но на дне Вселенной, куда упали, почти сгорев, восставшие, они потеряли и прежнее величие, и надежду, и самих себя, бывших когда-то.
— Как это ужасно, — прошептал Энджи, плача беззвучно.
— Поэтому ты добиваешься сверхмогущества, Бесценной Награды?! Догадался я, и тут же сообразил, что ляпнул лишнее, но Буллфер только усмехнулся горько и потер усталые глаза.
— Залез все-таки в мой дневник! Любопытство когда-нибудь погубит тебя, Гэл… Да, и поэтому тоже.
— Ну?! — спросил я жадно, уже не боясь заслуженной кары. — Что-нибудь изменилось?!
— Как видишь! Изменилось! Я сижу в чистом поле, под дождем! Бездомный, грязный и никому не нужный.
— Ты нужен нам, — пробормотал Энджи, поднимая заплаканные голубые глазки.
Буллфер взглянул на него, вдруг откинулся на мокрую траву и захохотал. Слезы на глазах у ангелочка мгновенно высохли, мы переглянулись с одинаковой мыслью — а не сошел ли Булф в конце концов с ума от общего разочарования.
— Совершенство! — Сумел наконец выговорить Буллфер. — Высшее совершенство!.. Власть!.. Могущество!.. Вы только посмотрите на нас!
Он хохотал так заразительно, что мы с ничего не понимающим Энджи тоже начали смеяться. Громко, безудержно…
Дождь прекратился, порывистый ветер гнал по небу низкие, косматые тучи и пытался расшевелить тяжелую мокрую траву.
Буллфер в задумчивости смотрел на узкую полоску неба, очистившегося от облаков, на горизонте. Я грыз травинку и ковырял мокрую землю палкой. Энджи, пригорюнившись, зябко кутался в мою куртку. Кажется, он разочаровался в своих совершенных собратьях, и явно потерял всякую надежду. Я решил его подбодрить.
— Ну, что Энджи? — спросил я, поворачиваясь к нему. — Выгнали тебя твои?
— Почему ты так решил? — удивился он, подняв на меня небесные глаза.
— Ну, как же!.. — Я кивнул в сторону полустертой пентаграммы. — Она же тебе сказала, что снимает всякую ответственность и все такое…