Глава 1 И живые позавидуют мёртвым
Глава 1
И живые позавидуют мёртвым.
Шквалистый тёплый ветер с силой и упорством дул в спину и подгонял вперёд. Даже для Шотландии эта ранняя осень выдалась особенно ветреной. Отросшая зелёная трава, потяжелевшая от недавнего дождя, словно причёсанная, улеглась в одну сторону, травинка к травинке, а стволы одиноких низкорослых деревьев гнулись, увлекаемые своей кроной, будто хрупкие барышни объёмными юбками. С таким помощником идти было несравнимо легче, но людям и тут погода не угодила — они сопротивлялись силе стихии, упрямо тормозя и медля, отклоняя спины назад и «укладывая» их на воздушный поток. Женщины заправляли лезущие на лица волосы за уши, придерживая подолы платьев, мужчины понуро и покорно перебирали ногами, не отвлекаясь от своих горестных мыслей. Никому не хотелось торопиться. В место, куда они все направлялись, обычно не спешат.
Сразу за катафалком человек двадцать медленно брели в компании местного священника отца Реджинальда Уэйкфилда, а впереди машины приходской викарий нёс свежесрубленный деревянный крест. Ветер жадно вырывал ношу из его рук, того и гляди, норовя опрокинуть мужчину с такой тяжестью.
— Джейми, подмени преподобного, — шепнула мама. — Смотри, он не донесёт крест до кладбища. Ему тяжело.
Фрейзер-младший скривился.
— А может, я лучше подменю дядюшку Лэма? — показал он глазами на покойника. — А то ему там по кайфу лежать, а мы тут…
— Джейми! — шикнула миссис Фрейзер.
Сын выдохнул, состроил досадливую гримасу, но всё-таки направился обгонять толпу. Он с удовольствием поддался силе ветра и пробежался вперёд.
— Преподобный отец, давайте я, — протянул он руки к кресту и только тут увидел, что викарий действительно еле идёт — всё-таки годами он был не на много моложе покойника.
— Спасибо, сын мой, — не мешкая, вручил помощник отца Реджинальда свою тяжесть парню. — Я чуть отдохну и подменю тебя на кладбище.
— Договорились. Буду помирать — позову Вас.
— Эм-м что, прости?
— Ничего. Ступайте с Богом. — Джейми перехватил основание поудобней и зашагал дальше, намереваясь опять погрузиться в свои горестные мысли, из которых его так некстати выдернула родительница.
Его цветущая, буйная, молодая жизнь дала трещину. Да. Увы и ах, но судя по всему, на этот раз судьба взялась за него всерьёз. Нагрешил!
Всё началось с того, что он забыл свой телефон в пабе на Duke street. Чёрт их с Клариссой дёрнул в ту пятницу так надраться. И вроде бы Джейми протрезвел слегка, но всё-таки нёсся сломя голову через центр Глазго, нарушая все правила, которые нарушались и даже те, которые не нарушались, уж больно жалко было новенький айфон.
И откуда только выпрыгнула эта чёртова кукла на Мазерати! Водить не умеет, сидела бы в каком-нибудь маникюрном салоне нога за ногу, а она на дорогу вылезла. Теперь страховка на следующий год обойдётся раз в десять дороже и свою красавицу нужно ремонтировать. А на какие, спрашивается, шиши? Отец сказал: больше не даст ни пенса.
А тут ещё и дядюшка Лэм отдал Богу душу так не вовремя, и родители не упустили возможность наказать сына за отвратительное поведение и разбитую машину поездкой на эти похороны. И даже телефон новый не купили.
Крест оказался довольно тяжёл и неудобен, да и ветер тоже не помогал. Хотелось опустить «дровеняку» и тащить за собой как бревно. А ещё смертельно хотелось выпить. А ещё лучше — в пабе. И уж совсем идеально — с парнями. С «тёлками» пока связываться не хотелось.
«От них одни проблемы. Дрочить и то проще».
Джейми шёл и вспоминал по памяти дядюшкин «Стоунхендж», как он назвал этот, с позволения сказать, замок в первый же свой визит.
«Кажется, на втором этаже, там стоял какой-то шкафчик, там что-нибудь может быть. Потом ещё в спальне у дядюшки тоже наверняка что-то припрятано».
Старший мамин брат — Ламберт Бошан к пенсии совсем помешался на своей истории и антропологии и поселился в хайлэндсе, в небольшом имении Леох со старой развалюхой — трёхэтажным замком. В этот обвалившийся сарай дядюшка Лэм перетащил свою грандиозную коллекцию натасканного им за всю жизнь хлама, который громко именовал антиквариатом, и место его проживания уже совершенно отчаянно стало напоминать свалку.
Вообще-то Джейми в гости к дядюшке затащить было практически невозможно. И уж коль осуществимо, то очень затратно в плане вложенных, а если точнее, то угробленных, нервов и сил. Только однажды, после очередной попойки и прокола после неё с какой-то несовершеннолетней шлюхой, от которой отец потом сына еле отмазал, его сослали сюда, к Лэму. В такой глуши, в этой «грёбаной дыре» Джейми тогда от скуки и безделья чуть не тронулся умом и, позвонив маме, сказал, что, если они не заберут своего непутёвого сыночка, он начнёт пить уже абсолютно по-взрослому, уж лучше пусть сразу запрут его в погребе с виски. Тогда его всё-таки вернули в привычную среду обитания, тем более что подступал новый учебный год в Университете Глазго.
Да и сейчас пробыв в Леохе неполные сутки, он уже со всей злости скучал по своему городу и парням.
«Последний курс остался, — сжималось от ужаса сердце студента. — Ещё один год отучусь и всё, к отцу на работу. Господи, лучше уж в могилу к дядюшке!»
С кладбища возвращались все вразнобой, а за поминальным столом сидели молчаливые и хмурые.
Особенно Джейми. Воспользовавшись всеобщей занятостью, он проверил дядюшкин шкаф в столовой и ничего не обнаружил. А когда за упокой души Ламберта Бошана племяннику налили стопочку виски вместимостью чуть более пятидесяти капель, ему захотелось закрыться в туалете и выть. Громко, долго и тоскливо.
— Чёртов замок, чёртовы сквозняки, чёртов ветер, чёртова жизнь, — бубнил он себе под нос, пробираясь по ночной дороге в соседний посёлок Alltbeirhe в магазин. Это был последний оплот, остаточная надежда. Джейми перешёл через рельсы железнодорожного пути и увидел возле привокзальной площади скромную витрину маленькой товарной лавки, которая показалась ему прекрасней гламурного блеска всех вместе взятых бутиков Ниццы, куда они этим летом ездили отдыхать с парнями.
Возле входа неподвижно сидел и спал жирный трёхцветный кот. Огромный. Издалека Джейми вначале даже показалось, что это гипсовая скульптурка. Ветер гулял по короткой шерсти животного, разделяя её на временные проборы, но кот не реагировал.
«Медитирует, что ли. Дзен отращивает», — улыбнулся парень.
Но, однако же, когда подошёл к двери, эта упитанная божья тварь посмела жалобно мяукнуть, хотя его щеками можно было загородить витрину.
Джейми, очарованный такой милой наглостью, купил пакетик сушеной рыбки и, выйдя из магазина, присел на пороге угостить усатого попрошайку.
Но и себя тоже не забыл.
Алкоголь приятно обжёг горло. Он проник только в желудок, а парню казалось, будто виски побежал огненной лавой сразу по артериям и вернулся даже из мозга уже с венозной, пьяной кровью. Тело разомлело, и внешний мир отступил. Ветер присмирел, холод ослабил хватку, словно туман над рекой поредела тоска. Полегчало.
Он поднялся и поплёлся обратно в замок, а кот, глотнувший рыбину как не в себя, посеменил следом. Только Джейми прошёл назад через рельсы, за его спиной пронёсся скорый поезд, даже не остановившись на таком маленьком полустанке.
«Счастливые чуваки рванули в Глазго или Манчестер, — парень поднял бутылку к глазам и посмотрел на лунный свет: сколько отпил. — Надо было две брать», — сделал он вывод.
Промилле в крови навеяли воспоминание о прекрасной Тэйрин, которая на дне рождения Луска чуть не отдалась Джейми прямо в доме у друга. У этой бестии такая попка! Орешек!
«Плевать! Я себе ещё лучше найду. — И тут Земля покачнулась под ним. — Ик».
На Джейми Фрейзера «тёлки» вешались гроздьями. Всегда. Круглогодично и всесезонно. Отказы он мог вспомнить если только с подсказками и по фотографиям, настолько давно это было. К тому же, его слава плейбоя и ненасытного любовника бежала впереди своего хозяина.
— Джейми Фрейзер?! — восклицали красотки в ночных клубах. — Так вот ты какой, красавчик!
Красавчик ухмылялся и выбирал самую лучшую. Но даже её хватало в среднем дня на два, не больше. Только с солисткой их местной группы «Космические ранцы» Митти Сноум он встречался целую неделю. Слишком уж мелодичным голосом она кричала при оргазмах.
Наконец охмелев так, как ему хотелось и моглось, Джейми остановился и высыпал из пакетика оставшуюся рыбу коту.
— Медитируй, — нагнулся и погладил он хитрюгу по широкой, гладкой спине.
Когда Фрейзер приближался к усадьбе, а уровень виски в бутылке — ко дну, он понял, что вот теперь-то готов заночевать где угодно и как угодно. А то в этот раз ему постелили на раскладных креслах в спальне вместе с родителями, поскольку весь Леох был забит роднёй — дядюшку все очень любили.
«Ещё бы горшок рядом поставили и бутылочку с молочком. Совсем за пацана держат», — скривился он тогда от перспективы и железно решил, что лучше уляжется на дядюшкиной могиле в обнимку с крестом, с которым и так почти сроднился, чем как «последний пубертат» будет храпеть в спальне с предками.
И вот сейчас Джейми собирался поберечь мамины нервы и свою жизнь — ибо от его теперешнего вида миссис Фрейзер очень расстроится, а мистер Фрейзер, скорее всего, устроит сыну испытание на живучесть — поковылял неровной походкой мимо немногочисленных жилых построек поместья и парадного входа замка заодно. Он точно помнил, что у «Стоунхенджа» целых четыре входа и пошёл обходить его по кругу, и пересчитывать их все по одному. В окне столовой горел свет, и из открытой форточки слышались приглушённые голоса.
«Родственнички вместе горе переживают», — вздохнул парень, потому как далеко не со всеми из них был знаком лично и даже узнавал в лицо. Некогда ему поддерживать родственные связи. Он учится.
Джейми хотел задрать голову вверх и посмотреть на второй и третий этажи, но только его глаза доползли до балкона второго яруса башни, как в мозгах зашумело, закружило, и он начал заваливаться навзничь. Поэтому быстро вернул себе сравнительно вертикальное положение и поплёлся дальше.
Завернув за угол, парень увидел возле старых гаражей несколько припаркованных машин вместе с отцовским джипом. Он повёл глазами по номерам.
«Шотландия. Родная и любимая», — пьяно улыбнулся шотландец и повертел головой вокруг настолько быстро, насколько позволил вестибулярный аппарат. И тут ему на глаза попалась какая-то дверь сразу же за округлостью фундамента башни. Что-то не помнил он её здесь раньше, а может, просто спьяну не узнал, но всё равно был уверен, что она заперта.
А дверь взяла и поддалась.
— Ну к псмтрм… ик… — ступив через порог, он нащупал включатель и нажал, но свет загорелся только в начале, возле входа, дальше следовали несколько ступень вниз и коридор, окутанный неприятной тьмой. — Да и плевать. Может там… хоть сено… — Джейми храбро бросился преодолевать ступеньки.
Каменные стены обдали холодом даже по сравнению с промозглостью погоды на улице.
— Склеп какой-то, — проворчал визитёр. С каждым шагом тьма сгущалась, и идти дальше что-то перехотелось. — Бр-р-р, могильник, — разочаровавшись, хотел уже было повернуть назад, но тут глаза уловили что-то квадратное в темноте. Он двинулся туда. В шагах двадцати от входа стоял сундук с зазывно и гостеприимно откинутой крышкой. Кстати, ёмкость оказалась не квадратной, а вполне себе прямоугольной и довольно вместительной. Парень на ощупь потрогал ржавую ковку на краях и клёпки на месте замка. Глаза уже чуть привыкли к темноте, и Джейми увидел на дне какое-то тряпьё.
— Дядя Лэ-э-эм, — пьяно протянул племянничек, — ты… ик… молодец. — Виски, выпитый на ходу и почти на голодный желудок, того и гляди просился наружу, зато притупил обоняние, и воняло от тряпья совсем даже терпимо. Джейми закинул одну ногу в сундук и завалил себя внутрь вместе с пустой бутылкой. — Пф-ф-ф… уф-ф, — пробовал он возмутиться пыли, но горизонтальное положение моментально дало о себе знать — глаза закрылись, и темнота поглотила его.
Он несколько раз просыпался, потому что не мог вытянуть свои длинные ноги. Приходилось всё время менять позу, но поспать всё-таки удалось. О таком счастье в спальне матери с отцом и мечтать не приходилось. Там замучили бы упрёками и руганью.
Джейми не понял, во сколько он проснулся, так сказать, окончательно — окон не было, телефона — тоже, внутренние часы молчали, как в рот воды набравши.
— Воды, — промычал бедолага. Воняло теперь уже вполне прилично, голова трещала ещё сильнее, в желудке — конюшня с казармой вместе взятые. — Он пошевелился и, резко подтянувшись на руках, сел. От его шевелений трухлявый сундук зашатался, хоть парню и показалось, что содрогнулась вся планета Земля. А может быть именно так оно и произошло, потому что крышка не устояла и упала на голову.
— А-а-а, мать твою-у-у, — Джейми пригнулся, схватившись за темечко. — Сучара негодная! — ткнул он в потолок убежища кулаком со всей дури и опять захныкал. Но тут же понял, что что-то ему в этом не нравится. — Чёрт, — забыл он о боли и потыкал опять пальцами в крышку сундука. — Э-эй, ты чего, — постучал сильнее. — Не дури, — подпёр он её обеими ладонями. — Дьявол! — Джейми засуетился и, встав на колени и скрючившись, упёрся в крышку спиной.
Тщетно!
— Проклятое хламьё! Я же задохнусь тут!
Он начал что есть мочи — а силушкой Бог не обидел — долбиться в крышку. Когда спине уже сделалось больно, вдруг как люк корабельного трюма откинулось днище, и Джейми полетел куда-то вниз.
Лететь было не очень далеко и почти даже приятно, но приземляться всё равно больно.
— А-а-агх-х-х… — упал он на спину. Мозги с тупой болью внутри сотрясло ещё сильнее, спину ушибло тоже неслабо, все кишки словно резиновые растянулись, а потом опять сжались. — Т-твою ма-а-ать! — застонал парень, схватившись за бока.
Вокруг была такая темень, будто он упал в банку с чёрной краской. Потирая ушибленное место одной рукой, другой Джейми пощупал то, на что свалился — утрамбованная земля. Пахло сыростью, деревом, гнильём и камнем.
— Ну, и что мне… делать? — глядя перед собой, но не видя ни зги и чувствуя себя абсолютно слепым, пробурчал он.
Кстати, тряпки, судя по всему, разлетелись в воздухе в стороны, поэтому амортизатор из них получился слабоватый. Где-то тут же упала и бутылка из-под виски.
Кряхтя и чертыхаясь, парень встал на четвереньки и попробовал подняться. У него получилось. Вытянув руки над головой, ничего не обнаружил, поэтому протянул их вперёд и сделал шаг. Потом ещё. В этой непроглядной темени, к которой не привыкали глаза, не появлялось никаких очертаний. Он шагнул ещё и ещё. И тут его ладони нащупали что-то деревянное. Какие-то сбитые отполированные доски. Он начал водить по ним руками и понял, что это бочка.
— Иисус, твою Черчилль, Христос! Виски! — Чуть не подпрыгнул на месте Джейми. — Чёртов дядюшка, у него есть погреб с виски! А-а-а, да я счастливчик! Спасибо тебе, Господи, что послал мне ту придурошную на Мазерати! Погреб с виски! Мечта всего моего детства! Ай да дядюшка, ай да прохвост! — если бы не его состояние и ушибы, счастливчик принялся бы танцевать. — Я бы ни за что не умер, если бы у меня был погреб с виски.
Он прошёл на ощупь чуть вправо, чуть влево, но бочки не кончались.
— Ого! Вернусь сюда потом с парнями! Держись, Стоунхендж!
Тут ему сделалось прохладно. Его бомбер, в котором ходил на похоронах, имел шерстяную подстёжку, но холод погреба, это даже не тёплый атлантический шквал, он проникает медленно, верно и очень глубоко. Тем более, если почти не двигаешься. Джейми кое-как сообразив в пространстве, вернулся к месту падения и нащупал свои тряпки. По его трезвому теперь уже представлению, это оказались килты. Старые, поеденные мышами, но всё равно очень тёплые. Он сложил один из них и, укутавшись, опять направился на поиски выхода.
Ищите и обрящете. Пройдя чуть назад, он нащупал в темноте следующий ряд бочек и прошёл вдоль него сначала вправо, а потом влево. В конце именно этого коридора оказалась дверь.