Проблема заключалась в том, что им так и не удалось найти объяснения феномена. Эдит по-прежнему излучала абсолютную власть; каким-то образом ей удавалось черпать из кристалла такой потенциал энергии, о существовании которого они даже не подозревали.
Шалила осенила удачная мысль.
— Быть может, нам нужно оценить именно это — свою ограниченность. Не исключено, что в своём учёном рвении мы умышленно закрываем глаза на Тайну.
Его слова сменились гнетущей тишиной. Он видел, что его коллеги были потрясены. Тайна была запретной, ибо ненаучной областью мысли; этой Тайной была Вселенная. Почему она существовала? Как она появилась?
С самого зарождения науки учёные изучали предметы и то, как они действуют. Но никогда — почему.
Тишину нарушил хриплый смех одного из великанов.
— Я ничего не знаю о Тайне и не собираюсь знать, — сказал он. — Но я хорошо знаю, в чём заключается мой долг учёного — наш общий долг. Мы должны вернуть этой женщине сознание, рассказать ей о её власти и выяснить, как она ей распорядится.
— Но она может всех нас убить, — возразил другой и неуверенно добавил: — Меня никогда не убивали.
— Для тебя это будет интересным опытом, качественно отличающимся от дезинтеграции, — отозвался первый учёный.
В беседу решительно вмешался Шалил.
— Эдит — не убийца. На мой взгляд — это отличная идея. И я полагаю, что мы можем только выиграть.
Взвесив все «за» и «против», учёные решили так и поступить.
Эдит пришла в сознание.
Выслушав рассказ учёных о своей необыкновенной власти, она не сразу взяла себя в руки и, как они и предвидели, едва не поддалась первому импульсу, пришедшему ей в голову. Всё её существо поддалось страстной надежде исправить совершённые ошибки, которые привели её к жизни в одиночестве, к тому, что не было рядом мужчины, который хотел бы о ней заботиться и воспитывать нажитых вместе детей. Шквал эмоций, охвативших её при мысли о всех постигших на любовном фронте неудачах, вызвал сначала поток слёз, а потом не очень связный рассказ о своём самом сокровенном.
Немного успокоившись, она подвела итог, произнося слова, даже не подозревая этого, именно так, что обеспечила своё возвращение в двадцатый век:
— Иначе говоря, всё, что я действительно хочу, заключается в счастливом браке.
Учёным не составило труда понять, что, говоря о муже, она имела в виду Митчелла-холостяка.
Они тут же дали распоряжение кристаллу выполнить высказанное желание в буквальном смысле. Уже потом, с облегчением вздохнув с ощущением безопасности, они задумались над тем, какой глубокий смысл таил в себе брак.
В их эре, когда человек жил вечно при помощи простого дублирования оригинала, они в принципе не могли разрешить поставленных случившимся вопросов.
Шалил подвёл осторожный итог:
— Вполне возможно, что взаимодействие между нерегулируемыми людскими существами двадцатого века и регулируемыми — девяносто третьего века может обернуться уменьшением той ограниченности, которая, проявляясь по-разному, свойственна обеим расам.
Взгляд его чёрных глаз обвёл собравшихся коллег в ожидании протестов. К его удивлению, сделанное замечание никого не покоробило. Более того, кто-то из учёных задумчиво произнёс:
— Если это произойдёт, то не исключено, что когда-нибудь мы сможем постичь тайну кристалла.
Конечно, это было невозможно.
Кристалл был феноменом космоса. Энергия, пронизывавшая этот космос, её поступление и отток зависели от отдельных людей, различных событий и предметов. Но это была вторичная функция — как энергия мысли, рождающейся в центре человеческого мозга, которая заставляет сокращаться мышцу, сгибающую фалангу мизинца.
Но эта мышца должна сокращаться. Если этого не происходит, то это — беда. Если мышца постоянно бездействует, то мозг не сможет ей управлять на уровне сознания.
На уровне потока существования заданные модели внутри, вокруг и вне кристалла превышали в двадцать семь тысяч раз количество атомов во Вселенной — вполне достаточно для любых сочетаний всех возможных конфигураций жизни когда-либо живших людей, а может, даже и тех, кому только ещё предстояло жить на Земле.
Но для кристалла это было не главное. Как модель времени и жизни он прервал свою деятельность на двадцать пять лет, проведённых в музее Харкдэйла. Это было мгновение. Это было ничто по сравнению с космосом, чьё существование было вечным. Как и космос, кристалл занимал какой-то объём в пространстве и имел размеры. Хотя четверть века его энергия была не задействована, он не фиксировал происходящего, у него не было памяти, и он ничего не делал, но он, тем не менее, всё знал, всё замечал и всё мог.
Люди восьмого и девятого тысячелетий нашли этот и тысячи других подобных кристаллов, научились пользоваться их потоками энергии, но никогда им не удавалось постичь его космическую сущность. Они узнали основные «законы» — что и как, — по которым, действовали кристаллы, и лелеяли надежду, что им когда-нибудь удастся объяснить неопознанное в поведении волн энергии внутри, вокруг и вне кристаллов.
Когда-нибудь настанет день, в который все взаимодействия между формами жизни и проявлениями времени равномерно распределятся между кристаллами. Тогда они обретут свой конечный, истинный вид: один кристалл — один космос. Тогда их функция будет выполнена, и цель — достигнута.
Спешить было некуда.
Поэтому кристаллы ждали. И в этот период ожидания они решали другие, не основные свои задачи, задачи второстепенные и неважные, но, тем не менее, использовавшие потоки энергии, причудливо соединявшиеся в разнообразные связи, создававшие иллюзию движения: события, люди, предметы, которые в общем-то ничего не значили…
* * *
Сейчас в Харкдэйле стоит одноэтажное здание необычной архитектуры. Оно стоит на том самом месте на берегу озера Нараганг, где однажды таинственно исчез Билли Бингхэм. Это прочное строение производит внушительное впечатление. На золотой табличке, украшающей вход в это здание, выбиты слова:
КРИСТЛ ИНКОРПОРЕЙТЕД
ПРИНАДЛЕЖИТ И УПРАВЛЯЕТСЯ
СЕТАМИ МИТЧЕЛЛАМИ И ЭДИТ ПРАЙС
ДЛЯ ПОСЕЩЕНИЙ ЗАКРЫТО
Посетителей курорта, которые останавливаются перед этой необычной надписью, часто приводит в недоумение, что имена написаны во множественном числе. Жители Харкдэйла в ответ на расспросы рассказывают, что «КРИСТЛ ИНКОРПОРЕЙТЕД» занимается поиском и обработкой кристаллов, которые находят в местных горных породах.
Рядом с этим строением стоит просторный красивый дом. В этом доме живут Сет и Эдит (урождённая Прайс) Митчеллы.
К большому удивлению соседей, чета Митчеллов начала свою супружескую жизнь с официального усыновления тринадцатилетнего мальчика, которого зовут Билли Бингхэм Митчелл.