Вскоре после того, как я отставила в сторону поднос, раздался стук в дверь. В комнату торопливо вошел мужчина примерно моего возраста, с перьями и свитками в руках. Положив их на кровать, он выскочил за дверь и вернулся с письменным столиком и настольной лампой. Прежде чем я успела написать слова благодарности, он поспешно ретировался.
Какое-то время я сидела за столиком, пытаясь составить перечень вопросов. Во многом мне помогло предыдущее мое письмо к тебе, написанное на борту корабля. Меня глубоко потряс груз столетий, лежащий на этой цитадели знаний. Родословные, которые мы с тобой составляли в Долинах, уходили в прошлое на множество поколений, но камни Лормта ведут свою историю со времен невероятно далеких, куда более древних, чем самые старые легенды Долин. Сама мысль о том, сколько знаний накоплено здесь за многие столетия, приводит в смятение. Я изложила историю своей жизни, включая мои странные способности и единственную мою встречу с Волшебницей в замке Эс. Подозреваю, что, кроме знаменитых родословных, здесь хранятся и древние документы, касающиеся магии во всех ее проявлениях. Возможно, эти люди помогут мне отыскать какие-либо сведения о моем обручальном камне… если, конечно, они вообще допустят меня к своим архивам, Я жду рассвета со смешанными чувствами нетерпения и тревоги.
***
Мои вчерашние опасения оправдались. Эти лормтские ученые, похоже, столь же подозрительно относятся ко мне, как и я к ним! После короткого завтрака Джонджа привела меня в другое, более обширное здание, которое оказалось главным хранилищем. Никогда прежде я не видела такого количества свитков, собранных в одном месте. Мы шли по лабиринту закоулков и кабинок, разделенных рядами полок, мимо бесчисленных столов, заваленных кипами исписанных листов.
Здесь работали десятки пожилых людей, главным образом мужчин, они сидели на стульях и скамьях или неторопливо переходили с места на место с документами в руках.
Джонджа не заговаривала ни с кем из ученых. Поднявшись по узкой лестнице на верхний этаж, она открыла тяжелую дверь в кабинет, хорошо освещенный дневным светом из высоких окон, которые я заметила, еще когда была во дворе. За столом, заваленным документами, сидели те же трое, что встретили меня вчера у ворот.
Оуэн поднялся, подвинув мне кресло с высокой спинкой.
— Если желаешь, можешь к нам присоединиться, — сказал он. — Мы обсуждаем, что означает для нас твое прибытие.
Я протянула ему исписанные мной страницы, затем заняла свое место, положив грифельную доску на стол перед собой и прислонив посох к колену. Ты часто завидовал моей привычке стучать посохом по полу, чтобы привлечь внимание к моей грифельной доске, и утверждал, что стук посоха мгновенно прекращает любую бессмысленную перепалку, неся в себе больше угрозы, чем если бы ты сам попробовал громко крикнуть.., но ты никогда этого не пробовал, по крайней мере в моем присутствии.
Оуэн вслух прочитал мой отчет, не останавливаясь и не делая каких-либо замечаний. Закончив, он изучающе посмотрел на меня.
— Твоя откровенность достойна похвалы, — заметил он. — Мы отплатим тебе тем же. Тебе следует знать, что госпожа Джонджа предупредила нас о твоем приближении за несколько часов до твоего прибытия.
Я изумленно повернулась к Мудрой. Положив рядом с собой рунную доску, она коснулась ее правой рукой, — Я обладаю в определенной мере даром предвидения, — пояснила она. — Вчера я почувствовала, что некто, связанный с Силой, приближается к Лормту, и попросила моих друзей сопровождать меня у ворот. Ты должна понимать, что любое проявление Силы требует тщательного изучения. Как только ты оказалась под крышей Лормта, я обратилась к моим снадобьям и рунной доске, чтобы определить, на чьей ты стороне — Света или Тьмы.
Воин-эсткарпец, Дюратан, кивнул и вытянул руку над столом. Из маленького кожаного мешочка высыпалось несколько разноцветных камней — некоторые прозрачные, некоторые тусклые, — Я тоже посоветовался со своими кристаллами, — сказал он. — Вижу, тебя удивляет, что мужчина может обладать способностями, якобы присущими лишь Волшебницам и Мудрым. Эти кристаллы дал мне Кемок Трегарт, унаследовавший способности от своего могущественного отца. Порядок, в котором они выпадают, в случае нужды может предупредить меня об опасности. Когда я бросил их вчера вечером, я получил подобное предупреждение. Ты находишься в средоточии насилия и вражды…
Прежде чем он успел договорить, я ударила о пол посохом, схватила грифельную доску и написала:
«Нет! Насилие и вражда лишили меня самого дорогого двадцать лет назад, когда Ализон напал на наши Долины. Я не имею никакого отношения к магии и не представляю для вас никакой опасности!»
Дюратан улыбнулся, но выражение его липа трудно было назвать дружелюбным, — Я не имел в виду — сейчас, — сказал он. — Я хотел лишь сказать, что мои кристаллы предупреждают об опасностях, которые лишь предстоят.
Я стерла с доски свои последние слова и написала в ответ:
«Прошу прощения, что прерываю. Я старая женщина — как я могу угрожать кому бы то ни было? Да, я сражалась, защищая наши Долины, главным образом — снабжая всем необходимым наших мужчин, отражавших натиск неприятеля. Однако те страшные годы давно прошли. Все, чего я хочу сейчас, — чтобы вы помогли мне узнать, откуда взялся мой обручальный камень и кто был моим настоящим отцом».
Оуэн снова прочитал вслух мои слова. Нолар, казалось, глубоко задумалась, затем заметила:
— Этот кулон, который ты описываешь, не может быть магическим камнем, поскольку я видела и держала в руках один из них — он принадлежал Колдунье, которой я помогала в поисках год с лишним назад, сразу после Сдвига, Должна сказать, что какое-то время в моем распоряжении был осколок, найденный здесь, в Лормте, он, как было установлено, был отбит от камня большой Силы далеко на юге. Однако то был не чистый кристалл, как твой обручальный камень, но кремовый и непрозрачный, с зелеными прожилками, проявлявший при правильном применении чудесные целительные свойства. Я с радостью помогу тебе искать в наших архивах любые сведения о твоей пропавшей драгоценности.
— Еще можно узнать, не найдет ли старый Морфью время, чтобы покопаться в своих бесконечных родословных, — предложил Дюратан. На этот раз его улыбка была теплой и искренней. — Он по праву славится как кладезь знаний.
«Благодарю вас всех, — написала я на грифельной доске. — Цель, которую я себе поставила, не оставляет мне времени на отдых. Я отправилась в дальний путь в надежде на то, что Лормт позволит получить ответ на мои вопросы. Рада, что вы готовы мне помочь».
Итак, пока за стенами бушевала метель, обычная для месяца Ледяного Дракона, я приступила к изучению документов Лормта.
Глава 4
Казариан — события в замке Кревонель, Ализон
(6 и начало 7 дня, Куна Ножа)
В ту ночь я все-таки заснул и действительно видел сны. Проснувшись еще до рассвета, в беспорядочно смятой постели, я, как ни пытался, не мог вспомнить, что именно мне снилось — в памяти остались лишь яркие цвета, странные звуки и таинственные вихри, возможно, какие-то предметы, расположенные в причудливом порядке. Все мои попытки восстановить хоть какие-то детали оставались тщетными.
Чувствуя себя совершенно разбитым, я поднялся по лестнице внутри башни в мозаичный зал нашего замка.
Когда меня что-то тревожило, я всегда находил успокоение именно там, словно древние орнаменты на стенах и полу каким-то чудесным образом оказывали благотворное влияние как на глаза, так и на душу. Некоторые изображенные на них звери и растения были мне хорошо знакомы — вилозубый кабан, визгун, хохлатая ворона, горячечная лоза; другие же выглядели весьма причудливо, многоногие, многоголовые или странно окрашенные. Медленно шагая по комнате и проводя пальцами по линиям орнаментов, я внезапно осознал, что некоторые из них являлись мне во сне, только краски были намного ярче, и звери двигались, словно живые.
И тут же меня осенила новая мысль. Прежде чем мой последний сородич отправился в Долины, мы разговаривали с ним здесь, в этой самой комнате — обсуждали, что я должен предпринять, если он погибнет в бою, В числе прочего его жена должна была передать мне то, что мы называли Ключом Старшего. Едва я вспомнил о том разговоре — и ключ предстал перед моим мысленным взором.
Когда я в последний раз видел этот покрытый искусной гравировкой ключ? Считалось, что он столь же стар, как и наш Род, переходя по наследству к супруге старшего из мужчин в день рождения ее первого сына.
Супруга Волориана умерла в молодости, ключ перешел к моей родительнице, а после убийства моего родителя — к супруге моего старшего сородича. Теперь, когда всех троих моих сородичей не было в живых, предполагалось, что в конечном счете ключ получит моя супруга.., правда, у меня не только нет потомства, но я даже не помолвлен. Точно так же, как прошлой ночью мне мерещился камень Гурбориана, сегодня я не мог думать ни о чем, кроме Ключа Старшего. Я видел его лишь дважды: один раз — когда случайно застал свою родительницу за перебором сокровищ нашей стаи, а во второй — когда ключ был передан моему последнему сородичу, чтобы он отдал его своей супруге. Когда у нее родилась дочь, ключ вернулся в специально отведенную шкатулку.
Шкатулка — вот куда следовало заглянуть. Я поспешил в сокровищницу замка и передвигал сундуки и ящики, пока не нашел ту самую серебряную шкатулку. Замок заело от времени, но я все же открыл его ключом моего родителя и откинул крышку. Перетряхнув многочисленные цепочки и безделушки, я достал блестящий ключ из посеребренной бронзы и вдруг понял, что и его тоже видел во сне. Я мог с закрытыми глазами представить каждую деталь гравировки стержня и толстую зазубренную бородку.
Ключ удобно лег в мою руку, сбалансированный, словно любимый кинжал.
Но какой замок он открывал? Вопрос этот настолько меня поразил, что я опустился на скамью. Упоминал ли кто-либо при мне о предназначении Ключа Старшего? Я знал, что женщины нашего Рода относились к нему, как к величайшей ценности, но моя родительница определенно никогда не говорила мне, какой сундук или дверь он должен был отпирать. Если ключ больше не использовался по назначению, почему он передавался из поколения в поколение? Где-то должен был быть соответствующий замок.., но где?
Я тряхнул головой, пытаясь унять боль в висках.
Почему Ключ Старшего вдруг стал для меня столь значимым? Где находился предназначенный для него замок? Поскольку ключ так же стар, как и наш замок, надо полагать, ему соответствует столь же старый замок. Я быстро окинул взглядом все наши сундуки с сокровищами, но ни на одном из них не было замков подходящего размера или из соответствующего металла.
Двери.., в самой старой части замка — десятки дверей. Однако ход моих рассуждений был прерван: настало время приступить к исполнению моих обязанностей на Сборе Баронов. Я сунул ключ в кошелек на поясе, надеясь, что позже мне представится возможность продолжить исследования.
Однако до вечера мне так и не удалось найти свободной минуты, и, ложась спать, я почти забыл о Ключе Старшего, но, как оказалось, ненадолго.
Я проснулся неожиданно, словно от прикосновения лезвия меча к щеке, в полной уверенности, что ключ подходит к замку, сделанному из того же металла. И я видел дверь, в которую был врезан этот замок. Образ этой двери, стоявший у меня перед глазами, был столь отчетлив, что я протянул руку, чтобы потрогать ее шершавую деревянную поверхность, но ощутил лишь пустоту. Это был всего лишь очередной сон. Я сел на постели, пытаясь привести мысли в порядок. Столь детальное изображение двери не могло возникнуть лишь в моем воображении — я должен был где-то и когда-то ее видеть. Здесь, в замке — эхом отдалось в моем мозгу.
Я натянул сапоги и зажег маленький ручной фонарик. Лучшего времени для поисков, чем сейчас, когда все спят, было не найти. Я достал из кошелька ключ и, могу поклясться, ощутил, что какая-то сила ненавязчиво увлекает меня вниз.
С ключом в одной руке и с фонарем в другой я спустился по дальней лестнице вниз. Налево уходил пыльный коридор, затем я обнаружил другую лестницу, уходившую еще ниже. Подземелья замка когда-то служили тюрьмой, но сейчас использовались под склады или были просто заброшены. Никогда прежде я не отваживался спускаться столь глубоко. Сила, увлекавшая меня, казалось, нарастала. Я пробежал еще по одному коридору и спустился по лестнице, по которой явно никто не ступал уже много лет. Свет моего фонаря отразился от покрытой серебром бронзы на противоположной стене, Я нашел дверь из своего сна.
Я вставил Ключ Старшего в массивный замок. Когда я повернул ключ, дверь бесшумно открылась, словно и замок, и петли были только что смазаны. За дверью было темно, но воздух был свежим. Мне приходилось слышать о запертых комнатах-ловушках, заполненных ядовитыми испарениями, так что я вытянул руку с фонарем, осветив каменный пол и внимательно наблюдая за пламенем. Пламя, однако, горело ярко и спокойно, и я, вынув ключ из замка, переступил порог.
Комната с каменными стенами была пуста — ни мебели, ни занавесей, ни ковров. Я в нерешительности остановился, затем мое внимание привлекло какое-то движение среди теней, и я резко повернулся. Дверь " позади меня закрывалась. Прежде чем я успел ее удержать, дверь захлопнулась, и я услышал щелчок замка.
Можно было не сомневаться — без магии тут не обошлось. Сама Измена, в результате которой тысячу лет назад был основан Ализон, являлась плодом заговора магов. С тех пор ни один ализонский барон, обладавший хоть каплей разума, не доверял никому, кто обладал магическими способностями. Ализон постоянно страдал от происков магов и Ведьм.
Тем не менее я принадлежал к Роду Кревонеля. Я находился в Ализоне, а не в Эсткарпе, и был должным образом вооружен. Каким образом могла просочиться магия в подземелья замка Кревонель? Кроме того, в руке моей был Ключ Старшего; один раз он уже открыл эту дверь. Почему бы ему не сработать еще раз?
Я повернулся к двери, но внимание мое привлекло изменившееся освещение. Желтый свет, который отбрасывал мой фонарь, стоявший на полу, сменился ярким белым сиянием, резко очертившим контуры моей тени на голой стене.
Я резко развернулся, присев и одновременно выхватив левой рукой висевший на поясе кинжал. К моему удивлению, белый свет исходил от пятна, размером с ладонь, сиявшего прямо в воздухе посреди комнаты.
Пока я, застыв на месте, разглядывал его, пятно увеличилось, превратившись в овал, достаточно большой для того, чтобы вместить в себя человеческое тело. Внутренность овала была непрозрачной и трепетала, словно подсвеченное лунными лучами облако. Со смешанными чувствами отвращения и любопытства я осторожно приблизился к нему, обошел кругом. Светящийся овал продолжал висеть неподвижно, на высоте не более шага от пола, если считать от нижнего края.
Я осторожно ткнул кинжалом в середину пятна.
Острие беспрепятственно проникло внутрь, исчезнув из виду, словно погруженное в молочного цвета жидкость. Я выдернул кинжал. На клинке не осталось никаких следов — он не стал ни более горячим, ни более холодным, ни более влажным, чем прежде.
Внезапно я осознал, что продолжаю сжимать в правой руке Ключ Старшего. Странное ощущение увлекающей куда-то силы снова вернулось, став почти непреодолимым. Что бы ни находилось внутри светящегося овала или за ним, оно притягивало ключ к себе. Движимый стремлением узнать больше об этой бреши в защите замка, которую я до сих пор считал безупречной, бреши, которая могла угрожать не только замку Кревонель, но и всему Ализону, я крепко стиснул кинжал, поднял ногу и ступил внутрь овала.
Я тут же ослеп, оглох и лишился способности двигаться, словно охваченный ледяным холодом. Я не ощущал никаких прикосновений, но некая сила изгибала и крутила мое тело. Прежде чем я успел закричать, моя нога коснулась ровной каменной поверхности, и я снова обрел зрение и слух.