- Так есть, мин херц Питер, - подтвердил он. - Дорога к звездам всегда лежит через тернии.
Петр снова прильнул к трубе. Видно было, что царя одолевает нетерпение.
- Дуришь ты голову, плотник, - дернул он щекой. - Отвлекаешь от дела занятых людей. Ты мне вот что скажи почему подводкою судно названо? Диковинно название больно.
- Сие проистекает из сущности оного судна, - начал неторопливо объяснять Курила. - Во-первых, судно движется под водой, а во-вторых, призвано оно подводить заряды под вражеские корабли... А "Садко" мы ее назвали, потому как...
Внезапно на море раздался оглушительный взрыв, что заставил корабельного мастера замолчать. Над шкуною встал фонтан бурлящей воды. Петр жадно смотрел в подзорную трубу. Крейс поднялся и тоже торопливо прильнул к окуляру своей трубы. Шкуна, разломленная взрывом надвое, быстро тонула. Скрылись в поднявшемся водовороте корпуса, мелькнули зачехленные мачты, потом на месте затонувшего судна вздулся небольшой водяной бугорок и сразу же сгладился. Там, где совсем недавно стояло на якоре судно, катились медленные и ленивые волны.
Государь отнял трубу от слезящегося глаза.
- Ты что-нибудь видел, Корнелий? - спросил он.
- Нит-шего, кроме утонутия судна, - флегматично отозвался Крейс, продолжая наблюдение.
На волне медленно плеснулась, приходя в себя, оглушенная взрывом рыбина.
- Ну, - сказал Петр Алексеевич. - Где же твоя подводка, Курила?
Секретное судно он уже видел и все его излазил с природным своим любопытством. Даже погрузиться в морские воды великое желание изъявил, но Курила тому с твердостью воспротивился: "Не дело, государь, тебе в пекло самому лезть, для того у тебя и подданные существуют".
Курилу Артамонова поддержал адмирал: "Государь у отечества один, назидательно сказал он. - Не стоит рисковать будущностью российской ради удовлетворения мимолетного любопытства. Будь мудрым, Питер!"
Теперь государь желал увидеть судно, пустившее ко дну рыбацкую шкуну, но более - сделавших это людей.
Он вновь прильнул к подзорной трубе. Однако глядел он вдаль, а потому не заметил блеснувшего в двадцати саженях от берега стеклышка и не подозревал, что его самого сейчас разглядывают командующие ею мичмана. Оставляя за собою расходящиеся усы волн, труба двинулась к берегу, медленно приближаясь к месту, где стоял государь со своими спутниками.
С шумом разошлась вода. Петр с растерянностью оторвался от подзорной трубы и увидел, что в пяти саженях от него, медленно расталкивая воду, появился выпуклый верх подводки с горбом бочонка.
- О mein Gott! - потрясение выдохнул Корнелий Крейс. Donnerwetternocheinmal!
Поднялась откидная крышка на бочонке, и на скользкую мокрую поверхность подводки, огороженную низкими леерами, выбрался, салютуя государю, Иван Мягков. За ним показался Яков Раилов, следом - голый по пояс волосатый Григорий Суровикин.
- Виват! - вскричал он с радостным нахальством. - Виктория, государь! Полная виктория!
Петр Алексеевич захохотал.
Подводка меж тем приблизилась к берегу, и стало видно, что нос ее обит железами. Уткнувшись носом в песок, судно замерло. Коротко прогремели барабаны, опуская грузы на дно.
- Всех на берег! - с хищным нетерпением велел государь и ликующе глянул на спутников.
На берегу выстроилась команда "Садко". Первым в маленькой шеренге стоял мичман Иван Мягков, следом - мичман Яков Раилов, за ними выставил грудь с какой-то казачьей наградою уже успевший облачиться Григорий Суровикин, а за ним - все шестеро гребцов: три Гаврилы, два Николая и Григорий. Петр, не делая различий, каждого обнял, каждого прижал к груди и крепко расцеловал.
- Орлы! Орлы! - восклицал он, переходя от одного подводника к другому.
Обернувшись к своему спутнику, сказал:
- Мичманов жалую лейтенантами и пятьюстами целковыми каждого, казачка тремястами рублями и медалью, остальных жалую каждого полусотней рублей.
Повернулся к невозмутимо высившемуся Куриле, сгреб его в объятия, царски поцеловал в губы и, насмешливо дернув за бороду, сказал:
- А ты, Курила Фадеевич, проси чего хочешь. Желаешь, дворянством тебя оделю?
Глава четвертая
1. ПРИБЫТИЕ В СЕВЕРНЫЙ ПАРАДИЗ
Санкт-Петербург встретил экипаж "Садко" хмурым ненастьем.
Строящийся город частию стоял на материке и час-тию на островах, образованных Невой при слиянии с Финским заливом Варяжского моря. Три главных устья реки делили город на четыре главные части, из коих две лежали на островах и две на материке. Малая Невка простирала течение прямо на север, чуть ниже река вновь делилась на два рукава, именованных Большой и Малой Невой. Земля, объятая Малой Невкой и Малой Невою, получила название Санкт-Петербургской стороны, земля между Малой и Большой Невою - Васильевский остров, за Малой Невкой земли получили название Выборгской стороны, а за Большой Невою Московской части, или Адмиралтейской стороны. Из Большой Невы ниже Малой Невки истекала река, названная Фонтанкою, которая, описав полукруг, опять же в Неву вливалась. Подобным же образом с Санкт-Петербургской стороны окружала город небольшая речка Карповка, протекая из Малой Невки в Малую Неву.
На северном берегу Невы лежал небольшой остров, отделенный глубокими протоками. На сем острове государь Петр Алексеевич в мае 1703 года изволил заложить первое основание города Санкт-Петербурга, построив земляную шестиугольную крепость. Заложена она была-в день Исаакия Далматского - день рождения государя. Его величество изволил своими руками положить первый камень в основание второго фланка бастиона, названного именем Меншикова. Хотя крепость покамест еще была земляной, однако ж бастионы и куртины, фланцы и ор-лионы, кавалиеры и дополнительные постройки в виде кронверка, равелинов и контрогардов исполнены были весьма искусно и с надлежащим старанием.
Земли в устье Невы были болотистые, необитаемые и бесплодные. Но хотя сии места и казались неудобными к обитанию, положение их ввиду обилия чистых вод и способности к коммерции и к заведению флота уже довольно сильны были, чтобы возбудить в государе великое желание к построению города. Ничто не могло отвратить бодрый дух Петра Алексеевича от столь полезного мероприятия, направленного к соделанию пользы для подданных. Надеялся государь, и не без оснований, что с развитием коммерции войдет мало-помалу в его государство дотоле едва видимый вкус в науках и художествах.
Имея твердое намерение воздвигнуть в устье реки Невы град, государь Петр Алексеевич принял все потребные меры, чтобы в оном месте укрепиться. Уже в 1705 году земляная крепость начала застраиваться каменным зданием. Внутри оной все были деревянные строения и построенная в 1703 году соборная церковь Петра и Павла, посвященная Новгородским митрополитом Иовом.
Еще не заложены были все задуманные бастионы, но из земляной крепости вело несколько ворот - к Васильевскому острову, на Большую Неву, Кронверкские. Крепость сию строил архитектор Трезин, он же строил и кронверк, который пока еще вел к завершению.
Комендантом крепости был полковник Рен. Государь Петр Алексеевич жил в деревянном дворце, построенном два года назад. Оный дворец состоял из небольших брусчатых хоромцев, в длину не более десяти, а в ширину трех саженей. Снаружи дворец был раскрашен под кирпич, а внутри оббит холстом. По сторонам были светелки, а посередине между ними - сени.
Из дворца государя открывался вид на начатое строительство Адмиралтейства, огороженное земляным валом и палисадником. Неподалеку от государевой обители видны были мазанки торговых рядов. Совсем рядом стоял Посольский дом.
Поскольку главная часть города была на Петербургской стороне, то и обыватели первые дома свои начали уже строить тамо же. Впрочем, некоторое обывательское строительство начато уже было и на Адмиралтейской стороне, и на Васильевском острове, где выделялись роскошью хоромы светлейшего князя Меншикова, стоявшие на взморье.
Город только начинал строиться, поэтому преобладало население мужеска пола, однако ж порой и в солдатских казармах слышался задиристый и подбадривающий женский смех. Да и по улицам уже двигались экипажи с гербами, а из экипажей нет-нет и выглядывали прелестные дамы с мушками над кокетливыми бантиком - губками.
В питейных заведениях подавали не только медовуху и горькие водки, но и гишпанские и италианские вина, голландский ром и немецкие шнапсы, привозимые предприимчивыми иностранными купцами.
В гавани стояло небольшое и быстроходное судно под государевым флагом со славным именем "Посланник". Команда на нем собрана была из преданных государю людей, и капитаном сего судна был капитан Бреннеманн, которого государю Петру Алексеевичу представил и за коего лично ручался царский наперсник и любимец Франц Лефорт. Именно на "Посланника" под покровом ночи была тайно загружена секретная подводка, после чего выход на берег экипажу был категорически воспрещен. Привыкшая к тайным поручениям и связанными с ними лишениями команда не роптала, более того, моряки с "Посланника" преисполнились гордостию за свою миссию и превосходством над экипажами иных кораблей.
В Европе шла наследственная война. Австрия, Англия и Голландия выступали противу Франции. Полагали, что и Карл, вторгаясь со своим двадцатидвухтысячным войском в Шлезию и Саксонию, действовал в соответствии с тайным союзом, заключенным с Францией. Петр повелел, чтобы его министр в Вене предложил цесарю выгодную дружбу, о чем одновременно объявлено было польскому, английскому и датскому посланникам.
В Европе шли прииски подходящих кандидатур для найма в российскую армию. Министру своему Шафирову государь предписывал от своего имени спросить, не нужно ли России вступить в союз противу Франции. Государь лукавил, указ о том уже был подготовлен и мог быть объявлен в любой момент.
К тому времени вопросы тайной войны приняли особое значение. В лето 1706 года под стражу за измену был взят племянник князя Кропоткина, чуть позже и сам князь. Государь, имея виды на князя, повелел его не пытать. Тяжело болен был граф Федор Алексеевич Головин, ведавший Посольским приказом, жить ему оставалось менее месяца, с его болезнью многие тайные связи в Европе были, к великому огорчению Петра, пресечены. Сам государь пребывал в Киеве, как того требовали интересы Отечества.
Григорий Суровикин сидел в крепости на гауптвахте за самовольное оставление судна и драку, учиненную в оное самовольное время в питейном заведении купца Боборыкина, что располагалось неподалеку от строящегося
Адмиралтейства.
Казак пел грустные песни и баллады, лестью и выгодой подкупал своих стражей и несколько раз в камере, где содержался арестованный, смеялись девки и слышались хлопки стреляющей в потолки финь-шампани. Вот и сейчас, идя темными коридорами, Иван Мягков слышал хрипловатый голос Григория:
Ах, плавала лебедушка по морюшку, плавала белая по синему.
Ах да плававши, она, лебедушка, воскликнула песню лебединую последнюю...
Послышался плеск женских ручек, хвалебные восклицания и поцелуи. Иван неодобрительно глянул на смущенного начальника караула, толкнул с силою дверь. Голый по пояс Суровикин сидел на топчане. Рядом с казаком сидело женское создание лет тридцати, полное жеманства и заметно опьяневшее. Девица все поправляла платье, стараясь прикрыть обнаженное плечо, которое под действием ее старательности оголялось еще больше.
Григорий посмотрел на вошедших.
- Забавляешься, соколик? - спросил Мягков. Начальник караула зло оглядывал смущенных часовых, и губы его шевелились: "Ужо вам, подлецам! Дайте только наедине остаться".
Девица ахнула, одергивая подол скомканного платья. Суровикин привстал, нацедил себе в кружку из штофа, глотнул, вытер губы и с ленивой небрежностью повернулся к отцу командиру.
- Вставай, Григорий, - хмуро сказал Иван. - Хватит гужеваться. Время пришло отечеству с верностию и усердием послужить.
2. ПЕРВОЕ БОЕВОЕ ЗАДАНИЕ
Рыхлые мрачные тучи низко повисли над свинцовыми водами Северного моря. Позади остались неприветливые шведские земли и скалистое неуютное побережье Норвегии, пройден был уже пролив Скагеррак, "Посланник" шел под парусами мимо голландских плодородных земель, приближаясь к конечному пункту своего путешествия - Английскому каналу. Корабль покачивало на изрядной боковой волне, но капитан Бреннеманн не зря был отрекомендован Лефортом вниманию государя, умело и искусно вел капитан судно через штормящее море, даром что немец, а не искусный в кораблевождении голландец или англичанин.