— Ты тоже не парс, — заметил скиф.
— Я — жрец. Жрец Веретрагны!
В измученных глазах вспыхнул огонь, и скиф понял, что перед ним сильный человек, более напоминающий воина, нежели служителя бога.
— Я — скиф, — сказал Скилл. — Я спасаюсь от стражников Аримана.
— Из огня да в полымя, — прошептал жрец столь тихо, что скиф не расслышал его слов.
— Кто обрек тебя, жрец, на столь мучительную смерть?
— Ночные люди.
— Кто они? И как проникают в этот город, не имеющий ни одних ворот? С неба? Из-под земли?
— И с неба и из-под земли, — загадочно произнес распятый.
Ответ удивил Скилла, и он продолжил расспросы:
— За что они распяли тебя?
— Они поклоняются Ариману, а я жрец Меча. Ариман не жалует храбрость и воинскую честь. Его интересуют лишь власть и магия. Поэтому он приказал своим слугам умертвить меня, сам выбрав этот мучительный способ казни.
Скилл понимающе кивнул. Да, это и впрямь ужасно — быть в шаге от цели и не иметь возможности достичь ее, желать умереть и не иметь возможности обрести смерть. Скилл и сам не раз попадал в схожие ситуации, но судьба была милостива к нему, позволяя выходить из них с честью.
— Так Ариман бывает здесь?
— Да, в полнолуние. А те, кто ему поклоняются, — каждую седьмую ночь.
— Сегодня как раз полнолуние. Надо поторопиться покинуть это милое местечко. Сейчас я освобожу тебя, наберу воды, и мы уйдем из города.
— Думай о себе, — посоветовал жрец. — Тьма сгущается. Скоро здесь будут слуги Аримана.
— Я — скиф! — гордо сказал Скилл. — Я не владею твоей ученостью, но имею понятие о чести. Сначала я освобожу тебя.
— Ты делаешь ошибку. — Жрец шевельнул пробитой рукой и застонал от боли. — Впрочем, поступай как знаешь.
Скилл вытащил из ножен акинак. Он просунул его между бруском и рукой жреца и стал раскачивать гвоздь. Распятый застонал. Скиф удвоил усилия. Пытка болью продолжалась довольно долго. Наконец медный гвоздь вылез из бруса и со звоном упал на пол. И тотчас же по залу пролетел легкий вихрь. Словно огромные легкие подземелий выдохнули застоявшийся воздух. Затем вдалеке послышались неясные звуки, напоминающие шарканье сотен ног. Жрец медленно поднял голову.
— Ариман не отпускает свои жертвы. Его слуги узнали о том, что кто-то пытается освободить меня, и спешат сюда. Беги. Еще несколько мгновений, и будет поздно.
Скилл заколебался.
— Но мне нужна вода. Мой конь умирает от жажды.
— Беги, — упрямо повторил жрец, вытирая пот окровавленной рукой. — Наступит ночь, и в городе будет много воды. Но на твоем месте я предпочел бы этой ночью быть подальше от города. Беги!
В противоположном конце зала появились смутные тени. Скилл, прощаясь, кивнул жрецу и кинулся прочь. У самого выхода скиф обернулся. Жрец, скособочась, висел на стене. В глазах его, обращенных в сторону приближающихся мучителей, был ужас. И тогда Скилл послал ему смерть. Быструю и милосердную. Тренькнула тетива, и острая стрела пробила жрецу шею точно в том месте, где пульсировала яремная вена. Ток крови прекратился, глаза жреца потухли, и он бессильно обвис.
Быстрые ноги мгновенно вынесли скифа на поверхность. Жрец был прав. Уже стемнело. Вдалеке, в тени храма жабы, как окрестил про себя Скилл храм, украшенный статуей приземистого чудовища, плясали огоньки. Кочевник перебежал улицу и ловко, словно кошка, взобрался на крышу одной из усадеб.
Едва он успел проделать это, как из храма Веретрагны высыпала толпа странных существ. Похожие на людей, но с матово-белыми лицами и неестественно длинными руками, они что-то бормотали и подслеповато озирались по сторонам. Очевидно, их глаза не могли вынести даже той слабой толики солнечного света, что еще присутствовала в вечернем воздухе. Существа были облачены в однотонные халаты малинового, сиреневого и темно-зеленого цветов, головы их покрывали невысокие колпаки, похожие на шлемы. Некоторые сжимали в руках длинные кривые ножи. Тоненько вереща, подземные жители рассыпались по улице, заглядывая в каждый дом, каждый храм, каждый дворец. Они искали того, кто осмелился проникнуть в их владения и избавил жреца Меча от мучительной смерти.
Затаив дыхание, Скилл наблюдал за тем, как двое ночных существ обыскивали дом, на крыше которого скрывался беглец. Работу свою они проделали чрезвычайно усердно, но наверх заглянуть не догадались. Когда их шаги затихли, Скилл со вздохом облегчения ослабил тетиву лука.
Но спустя мгновение ему пришлось пережить куда более неприятные минуты. Над ним пронеслись стремительные тени. Как догадался скиф, это были те, что приходят с неба. Сотни летающих существ появились над городом и теперь стремительно опускались вниз.
Скилл слышал от суеверных эламцев, что летать по воздуху могут демоны. Но небесные гости мало походили на демонов. Обыкновенные с виду люди, чудесным образом летящие по небу. Одежда небесных гостей оказалась чрезвычайно пестрой — яркие, шитые золотом и серебром халаты, ионийские туники, короткие накидки и шаровары. У некоторых были шлемы с высокими огненно-рыжими султанами. Скилл сразу подметил, что к обладателям шлемов все прочие относятся с подчеркнутым уважением.
Оказавшись на улице, небесные гости смешались с подземными существами. В отличие от последних спустившиеся с неба любили свет. Каждый из них принес с собой светильник, наполненный минеральным маслом. Повешенные на карнизах домов и храмов светильники разом, точно по сигналу, вспыхнули, залив улицы мертвенным огнем. Это пришлось не по душе подземным людям, которые, однако, не осмелились протестовать. Прикрывая лицо руками, они спешили в укромные темные уголки и оставались там, пока их глаза не привыкали к столь раздражающему свету, после чего вновь возвращались на улицу.
Небесные люди любили не только огонь, но и воду. Обладатели шлемов разослали своих подчиненных по дворцам и храмам. Внезапно на центральной площади ударил огромный фонтан, несколько других, поменьше, появились пред храмами и дворцами. Почти в каждом дворе зажурчал выпущенный на волю родник.
Радостно смеясь, небесные гости сбрасывали одежды и прыгали в круглые чаши фонтанов, смывая пыль, осевшую на теле во время полета. Скилл едва сдержал возглас удивления. Все небесные люди оказались женщинами, причем женщинами роскошными, достойными воинов и царей. Высокая грудь, тонкая талия, изящные стройные ноги — Скилл почувствовал томление в чреслах. Нечто похожее испытывали и подземные люди. Разинув рты, они с вожделением смотрели на женщин, кое-кто посмелее пытался дотронуться до обнаженной груди, но небесные гости со смехом отбрасывали тянущиеся к ним руки.
Откуда-то — Скилл мог поклясться, что прямо из воздуха, — возникли столы, накрытые для пира. Такого великолепия скиф не видел никогда. Даже царский стол в захваченном лихим налетом дворце в Парсе не шел ни в какое сравнение с пиршеством гостей Призрачного города. Сотни блюд из мяса, диковинных рыб и сладкого теста, нежнейшие дыни и персики, прозрачный виноград, политый медом миндаль, кувшины с густым вином. Рот Скилла заполнила кисловатая слюна. Немудрено, он уже три дня не имел даже крошки во рту.
Столы расставлялись огромным шестиугольником вокруг фонтана. Рядом с ним вскоре появился еще один стол, круглый, из цельного среза гигантского дерева. На полированной поверхности его возникли массивный черный трон и огромное блюдо из черненого серебра, явно предназначенное для главного яства.
Жаренный на вертеле бык, осетр из соленого озера, гигантский морской кальмар… В воображении голодного Скилла возникали эти и другие не менее аппетитные образы.
И вот в звездном небе появились тени женщин, несущих какую-то темную массу. Через мгновение они опустили свою ношу на блюдо.
— Ну уж нет!
Забывшись, Скилл едва не вскочил на ноги. Несколько подземных существ, уловивших в общем гаме выкрик скифа, повернули головы в его сторону; но кочевник не обратил на это никакого внимания. Его взор был устремлен на стол, где, едва шевеля спутанными ногами, лежал Черный Ветер — «гвоздь» ночного пира жителей Призрачного города.
Надо было выручать коня. Скилл понимал, что здорово рискует жизнью, но он рисковал ею постоянно. А кроме того, спасая Черного Ветра, он спасал себя, так как без коня скиф не мог выбраться из песков Тсакума. И главное — Черный Ветер был его другом. Вот уже пять лет этот дрангианский скакун носил своего хозяина по опаленным зноем землям восточных стран от Элама до Скифии, деля с ним горести и тревоги. Скилл не привык оставлять в беде друзей.
Но как помочь? Засыпать пирующих стрелами и попытаться, воспользовавшись паникой, освободить коня? Но у Скилла осталось всего десять стрел, а ночных гостей было в сотни раз больше. Бессмысленно рассчитывать и на то, что паника будет продолжительной. Летающие женщины тут же взовьются в воздух и атакуют скифа сверху, а на земле будут поджидать существа, вооруженные кривыми кинжалами. И ему придется плохо. Нет, нужно искать другой выход.
Тем временем ночные гости стали рассаживаться за столы. Скилл заторопился. Мягко, словно пустынная кошка, он спрыгнул с крыши и тут же столкнулся с одним из подземных существ, зашедшим во дворик справить естественную нужду. Прежде чем непрошеный гость успел вскрикнуть, на его голову обрушилась рукоять акинака. Подземный человек всхлипнул и грузно осел наземь.
Сноровисто стянув с поверженного врага халат, Скилл напялил его на себя. Здесь он сделал еще одно открытие. Подземный житель был покрыт слоем белой краски, под которой кое-где проглядывала черная как смоль кожа.
— Эфиоп? — озадаченно пробормотал Скилл.
Однако предаваться размышлениям было некогда. Быстро опутав оглушенного шнуром и засунув ему в рот кляп, Скилл закинул бесчувственное тело в заросли кустарника. Затем скиф напялил на голову колпак и придирчиво оглядел себя. Сойдет! Вот только смуглая кожа… Скилл порылся в кармане халата и обнаружил там баночку с белой краской. Это снимало все проблемы. Щедро вымазав лицо и руки, скиф вышел из своего укрытия и присоединился к гостям, которые занимали места, готовясь приступить к пиру.
Он пристроился за одним из столов, где уже сидели с десяток женщин и людей с кривыми кинжалами. Затем подошли еще несколько гостей, и вскоре все места были заняты. Пирующие разместились таким образом, что каждая гостья оказалась в окружении двух подземных жителей, а те, в свою очередь, располагались между двух красоток. За круглым столом уселись двенадцать девушек в шлемах и двенадцать подземных людей, отличавшихся от собратьев более изысканным покроем одежды.
Скилл оказался зажат между двумя симпатичными девицами. Одна из них, с кудрявыми волосами, уделяла все внимание другому соседу, зато та, что сидела по левую руку, улыбалась исключительно Скиллу, время от времени игриво подмигивая ему. Не зная, как себя вести, скиф скалил в ответ свои белые зубы и усиленно мигал обоими глазами. И тут небесная странница заговорила:
— Ты, должно быть, новенький?
Слова эти были сказаны на одном из бактрийских наречий, хорошо знакомых Скиллу, потому он не замешкался с ответом:
— Да, я посвящен лишь недавно.
Ответ этот вполне удовлетворил собеседницу. Легкая настороженность, которая обычно бывает при первом знакомстве, исчезла. Придвинувшись вплотную к Скиллу, девушка прошептала:
— Тогда этой ночью тебя ожидает множество приятных мгновений и неизведанных наслаждений. — Взгляд собеседницы был столь откровенен и многообещающ, что Скилл едва не забыл о той цели, ради которой он оказался за столом. Но не забыл.
— И что же ожидает меня этой ночью?
— Сначала будет пир. Потом праздник, который будет продолжаться до рассвета.
— А что сделают с этим тощим животным? — Скилл кивнул в сторону Черного Ветра, который учуял хозяина, но не мог распознать его среди сотен одинаково белых лиц и оттого волновался.
— Его принесут в жертву Ариману, когда потухнет последняя звезда.
У Скилла чуть отлегло от сердца. В ближайшее время коню ничто не грозило. А на рассвете, когда пирующие утомятся от веселья, он найдет способ освободить Черного Ветра и исчезнет из города.
— Хоть бы напоили его перед смертью, — буркнул скиф, заметив, как мучительно косится конь на кувшины с вином.
— Напоить? Зачем? Ему осталось прожить всего ночь.
«Это мы еще посмотрим!» — подумал Скилл, а вслух сказал:
— Конечно.
Ему не терпелось узнать, что за странное общество собралось на пир в этом загадочном городе, но он благоразумно воздержался от прямых расспросов, а лишь обратился к соседке с просьбою:
— Я не посвящен во все тонкости предстоящих таинств и был бы тебе очень благодарен, если бы ты взяла на себя труд объяснять мне время от времени, что здесь будет происходить.
— Хорошо, — согласилась девушка. Она еще теснее прижалась к Скиллу и сладострастно провела языком по его шее. Прикосновение было влажным и приятным. — Коллегия посвященных дожидается, когда зажжется седьмая звезда, после чего Великий Посвященный обратится к собравшимся с речью.
Она замолчала и вновь провела языком по шее Скилла. Чувствуя, как его чресла наполняются желанием, Скилл приподнял голову девушки и впился поцелуем в полные губы. Но крепко сжатые острые зубки не пропустили язык Скилла. Девушка отстранилась и прошептала:
— Еще не время.
Но Скилл видел, что ее приятно волнует такая горячность.
В этот миг один из сидевших за круглым столом людей в халате встал со своего места и поднял вверх руку.
— Великий Посвященный, — шепнула девушка.
Дождавшись, когда говор за столами стихнет, подземный человек начал говорить:
— Братья и сестры! Повинуясь зову круглой луны, мы собрались здесь на наш священный праздник, чтобы оживить своим присутствием Призрачный город, подаренный нам владыкой тьмы. О великий Ариман, услышь зов своих детей и снизойди в их преданные сердца…
Великий Посвященный говорил еще и еще, но Скилл не слушал. Судя по всему, он влип в пренеприятную историю, попав на пир слуг Аримана, где, возможно, — а тщательные приготовления свидетельствовали именно об этом — соизволит появиться и сам владыка тьмы.
— В эту славную ночь поднимем наши чаши во славу Хозяина, великого Аримана!
Великий Посвященный поднял наполненную до краев чашу и одним махом осушил ее. Скилл присвистнул от удивления. Чего-чего, а пить он умел. Как и все скифы, Скилл мог осушить кувшин крепкого вина и остаться стоять на ногах. Но так запросто, одним глотком, огромную чашу… Тем лучше! Противники быстрее выйдут из игры. Скилл искоса проследил за тем, как подземные люди и их подруги вливают в себя кубки вина.
— Почему ты не пьешь? — Девушка посмотрела на него с удивлением.
Скилл сразу же взял чашу и сделал небольшой глоток. Вино было прохладное и приятное. Терпкий, неведомый кочевнику привкус свидетельствовал о том, что в виноградном напитке присутствуют какие-то добавки.
— Странное вино. — Скилл сделал несколько больших глотков и отставил чашу. — Что в него добавляют?
— Ты не знаешь? — Удивление соседки теперь граничило с подозрением.
— Я же сказал тебе, что посвящен лишь на днях, и мне известны далеко не все секреты слуг Аримана, — ответил скиф с нарочитой обидой.
— Конечно, конечно. Я не хотела обидеть тебя. Это вино делается из винограда, выращенного на южных склонах Заоблачных гор. Когда оно выстоится в тысячемирритовых дубовых бочках сорок лет, Ариман добавляет в него несколько капель эликсира жизни. Этот напиток продлевает наше земное существование. Мы живем втрое больше против обычных людей. Сам Ариман пьет столетнее вино. И не в полнолуние, как мы, а ежедневно. Поэтому он живет вечно.
— Вот как!
Скиллу захотелось продлить свою беспутную жизнь хотя бы на пару лет, и он спешно допил бокал.
— Налей-ка еще!
Девушка выполнила его просьбу, облизав при этом полные губы. Без всякой паузы скиф опрокинул в глотку второй бокал. Блаженное тепло волной прокатилось по телу. Мозг затуманило пеленой и сладкой негой. Вино разожгло аппетит, и кочевник с жадностью набросился на еду. Жаркое из сайгака, баранья лопатка, приготовленные в кислом вине телячьи ребра, филе акулы, сладкие колобки — яства исчезали во оту Скилла с неимоверной быстротой, а в коротких паузах между переменой блюд он вливал в себя очередную чашу вина. Чудовищный аппетит Скилла вызвал удивление подземных существ, его соседей по столу, а летающие женщины почему-то смотрели на скифа с животным вожделением.