— Мой шодо учил меня семи уровням работы с мечом. Больше ни на что времени не оставалось.
— А-а, — третий глоток. — В этом все Южане — сплошной пот и благоухающие задницы.
Всегда на середине глотка… Я подавился, разбрызгал акиви, вытер лицо.
— А ЭТО что должно означать?
Дел немного подумала.
— То, что ты делаешь во сне после того, как съешь слишком много сыра.
— После… а-а, — я нахмурился. — Слушай, тебе не кажется, что есть темы поприятнее.
Дел сладко улыбнулась и выпила еще акиви.
— Поосторожнее, — забеспокоился я. — Я рассказывал тебе, что со мной случилось. После первой чашки этой штуки меня унесли в кровать.
Она вытащила косу из-под бурнуса и томно перекинула ее через плечо.
— Кое-что у меня получается лучше, чем у тебя. Может и в этом я тебя обгоню?
— В умении пить? Сомневаюсь. У меня многолетняя практика, и кроме того, я мужчина.
— Так вот в чем дело, — Дел кивнула и сделала еще глоток. — Значит пить больше чем другой заставляет мужчину его гордость.
Я вспомнил о привычных для кантин спорах кто больше выпьет. Женщины в таких соревнованиях не участвовали, разве что в качестве награды победителю.
Тепло разлилось у меня в животе, поднялось до шеи, щеки покраснели. Дел, заметив это, улыбнулась. Мою реакцию можно было принять за ответ.
Что сделало меня более обидчивым.
— Мужчины во многом превосходят женщин. А некоторые мужчины в чем-то превосходят других мужчин, и ничего страшного в этом нет. Никакого отношения к гордости это не имеет. И нет ничего плохого в выяснении кто же лучше.
— Упившись, мужчина может самоутвердиться.
— В некоторых случаях да, — признал я. Я помнил много таких случаев.
— Или показав, что он может дальше отлить?
— А это ты откуда знаешь?
— У меня было много братьев.
Я хмыкнул.
— Я не делаю из этого привычки. Но не отрицаю, что такое случается.
— А как насчет женщин?
— Что?
— Ты соревновался за женщин?
Я нахмурился.
— К чему все это? Ты из-за чего-то злишься на меня? Что ЕЩЕ я сделал?
Дел улыбнулась и сделала глоток.
— Я просто пытаюсь понять, что делает мужчину мужчиной.
Я выругался.
— Мужчина может не только отливать на дальность, пить и гоняться за шлюхами.
Дел положила подбородок на ладонь.
— А женщина может не только печь хлеб и рожать детей.
— Аиды, разве я не понимаю? По-моему ты давно мне это объяснила, — я плеснул в свою чашку акиви. — ТЫ хочешь еще?
Дел улыбнулась.
— Пожалуйста.
— Ешь мясо, — посоветовал я, копаясь в собственной миске.
— Сыр зеленый, — заметила она.
Мясо тоже, немного.
— Значит ешь вокруг. Лучшего ты здесь не найдешь.
Она поковыряла в своей миске.
— Не удивительно, что Кууми пришло в упадок. Единицы выживут после такого ужина.
Я нашел кусок по цвету напоминавший мясо.
— В сумках есть кумфа.
Дел скривилась, а я усмехнулся.
— Ешь, — мягко повторил я. — Чтобы утром выворачивался не пустой желудок.
25
Она выпила куда больше, чем я ожидал. И съела гораздо меньше, чем я надеялся. Но за свою жизнь я успел кое-чему научиться, например одной прописной истине: не стоит давать советы женщине, особенно пьяной Делиле.
Вот только я сомневался, что она была пьяна. Ну может совсем немного. Слегка разогрелась, в голубых глазах появился блеск, на бледных щеках расцвел румянец. И выглядела она счастливой.
Конечно, любой человек сказал бы, что быть счастливым совсем неплохо, а видеть перед собой счастливую женщину это еще лучше, ну а счастливая Дел это может быть самое замечательное зрелище — вот только я не знал, что с ней делать.
Вернее, конечно знал. Но она была не в состоянии.
Или в состоянии?
Я долго мучился и в конце концов решил воздержаться. Утром она бы заявила, что я воспользовался моментом и, думаю, наполовину была бы права. И говоря «наполовину» я делаю ей большую уступку; мы давно делили постель, а разве можно воспользоваться кем-то, кто и трезвый спит с тобой?
Да, я мог позволить ей напиться, а потом развлечься с ней в постели, но на утро она ни о чем бы и не вспомнила, страдая от головной боли.
А мне нравится думать, что я оставляю женщине лучшие воспоминания чем это.
Вернее оставлял. У меня не было другой женщины, кроме Дел, уже… и не вспомню сколько.
И иногда меня это беспокоило.
А не пора ли вспомнить?
А хотел ли я этого?
Аиды, нет, не стоит. Я выпил еще акиви.
Дел увидела его раньше меня, и можно было этому не удивляться, потому что она сидела спиной к стене, а я спиной к комнате. А значит Дел успела заметить его еще по пути к нам и следила за ним внимательными, почти жадными глазами.
На уровне моего лица я заметил свисающие по бокам руки. На пальцах блестели кольца. Легкий шафрановый хитон, расшитый золотой нитью; сверху бронзовый бурнус изысканного покроя из тонкой ткани; широкий кожаный пояс, усыпанный агатами и нефритом.
— У меня есть деньги, — сказал он. — Сколько ты за нее просишь?
В первую секунду вопрос застал меня врасплох, а потом я вспомнил: мы на Юге. Я слишком много времени провел на Севере и забыл некоторые обычаи, такие, например, как купля и продажа людей, когда бы это ни пришло в голову.
Я посмотрел на Дел, заметил обманчивую расслабленность, обычно предварявшую внезапную атаку.
— Кого? Ее? — новый ноготь указал на объект разговора. — Она тебе не нужна.
— Нужна. Сколько?
Я даже не посмотрел на него. И без этого было ясно, что деньги у него есть — простые люди так не одеваются.
— Не продается, — отрезал я и снова занялся акиви.
— Назови свою цену, — настаивал он.
Мысленно я вздохнул.
— А ты уверен, что она будет стоить этих денег?
— Я покупаю отличия. Я сужу обо всем не так, как другие люди… Если я чего-то захотел, значит оно стоит уплаченной суммы.
Я осторожно поставил чашку, слегка повернулся на табуретке и наконец-то взглянул на незнакомца. Ничего похожего я не ожидал увидеть: довольно красивый мужчина примерно моего возраста. Южанин, но с примесью другой крови, отчего острые племенные черты были сгладились. Бледные как акиви глаза были умными и очень, очень терпеливыми.
Это могло доставить нам серьезные неприятности.
— Нет, — повторил я.
— Чего ты хочешь? — не сдавался он. — Я могу дать тебе не просто деньги…
— Нет, — я посмотрел на Дел, ожидая ее вмешательства. Она молча ждала, вяло прислонившись к стене, из чего не следовало делать вывод, что она не была готова дать отпор Южанину; если бы она не пила…
— Она мне не принадлежит.
— А-а, — от озарения почти бесцветные глаза заблестели и я понял, что непреднамеренно понизил себя в должности. Теперь он думал, что я телохранитель или наемник. — С кем мне поговорить относительно ее покупки?
— Со мной, — ответила Дел.
Темно-коричневые брови слегка выгнулись, выражая спокойное удивление.
— С тобой?
— Со мной, — она улыбнулась своей сияющей улыбкой. Из моей головы сразу улетучился туман акиви и я насторожился. Когда Дел улыбается ТАК…
— Ты? — на этот раз он даже развеселился. — И как бы ты себя оценила?
Белые зубы коротко сверкнули.
— Больше, чем ты согласишься заплатить.
Он заинтересованно разглядывал ее.
— Но ты и не представляешь, сколько я готов заплатить.
— А ТЫ и не представляешь, сколько я могу потребовать.
— Ну ладно, — вмешался я, — хватит. Этот разговор все равно ни к чему не приведет. Давайте быстренько заканчивать и каждый займется своим делом,
— я начал подниматься. — Думаю, пора…
— Сядь, Тигр, — сказала Дел.
— Баска, это заходит слишком далеко.
— Он сам завел это слишком далеко. И поскольку речь идет обо мне, я и буду принимать решение, — в ее голосе звенел лед, но лицо заливал румянец. Голубые глаза подозрительно блестели. — Я хочу знать ТОЧНО сколько он готов заплатить.
Я очень постарался не заорать.
— А если он заплатит? Что тогда?
— Тогда ему придется меня купить, — Дел томно стянула кожаный шнурок с косы, растрепала волосы и снова разделила их на три части.
— Ну хватит, — зашипел я. — Если ты думаешь, что я буду спокойно сидеть и смотреть как ты продаешь себя в рабство…
— Не в рабство, — возразил мужчина. — Я не покупаю рабов. Я покупаю отличия.
— Какая разница? — бросил я. — Ты не можешь ее купить.
Дел закончила заплетать косу.
— Не доверяешь мне, Тигр?
Я кинул на нее яростный взгляд и заскрипел зубами.
— Ты ПЬЯНА, — рявкнул я. — Пьяна, и от этого поглупела…
— С тобой это часто бывает, — сообщила она и широко улыбнулась. — Я тебе когда-нибудь запрещала делать то, что ты хочешь?
— Это другое…
— Нет. То же самое, — она улыбнулась мужчине. — Ты гарантируешь, что заплатишь?
Зрачки расширились. Он решил, что она уже принадлежит ему.
— Я же сказал, что заплачу.
— Независимо от того, какой будет цена?
— Да, — пальцы подергивались и кольца сверкали. — Назови свою цену?
Дел кивнула, закончила завязывать косу. Потом она отпихнула назад табуретку и поднялась. Расстегнула пояс, провела рукоять меча в разрез на плече бурнуса и мягкий шелк соскользнул на пол. Ремни перевязи плотно обтягивали тунику на ее теле.
В тусклом свете свечей руки Дел казались совсем белыми. Серебряная рукоять отливала бледно-розовым.
— Выбери мужчину, — приказала она.
— Мужчину?.. — впервые он растерялся.
— Для танца. Выбери.
Я приподнялся.
— Слушай, Дел…
— Выбери, — повторила она. Он не шевелился и светлые брови удивленно изогнулись. — Ты хочешь танцевать сам?
— Танцевать? — он посмотрел на меня. — О чем она?
Желание понаблюдать за его реакцией пересилило раздражение.
— А почему бы тебе не спросить ее? Она же тебе нужна?
— Вот моя цена, — объявила Дел и, вынув Бореал, поставила кончик на стол. Меч стоял прямо, удерживаемый от падения одной рукой с длинными пальцами, слабо сжимавшими рукоять. Помолчав, она очень мягко добавила: — Я ЛЮБЛЮ танцевать.
Она пьяна, понял я. Она пьяна и ее понесло — что, в аиды, мне делать?
И вообще: МОГ ЛИ я что-то сделать?
Когда я бывал в таком состоянии, никто не мог меня остановить.
Он торопливо запротестовал.
— Но я не танцор меча.
— А я танцор, — улыбнулась она. — Значит выбери кого-то.
— Ты же не… — он не закончил. Достаточно было один раз посмотреть на нее. Он повернулся ко мне. — Она ведь шутит.
— Может поспорим? — охотно предложил я.
— Но… она женщина…
— А мне-то казалось, что уж в этом ты уверен, — я увлекся словесной стычкой и чувствовал себя все лучше и лучше. Дел не собиралась танцевать. Она просто играла с ним — это же было ясно.
— Выбирай, — повторила Дел. — Если я проиграю, я твоя.
Теперь, конечно, все в кантине заинтересовались нашей беседой. В зловонной комнате стояла тишина.
И я впервые задумался…
— А что, в аиды, ТЫ здесь делаешь? — спросил я его. — Люди вроде тебя обычно не бродят по подобным заведениям. Они предпочитают кантины получше… — я пожал плечами. — Ты здесь совсем не к месту.
— У меня много информаторов. Один из них пришел ко мне с сообщением, что появилась женщина, достойная моего внимания. Этот человек получит награду.
— Она Северянка, — объявил я. — Она не продается. У них это не принято.
— У них, у нас, какая разница. Почти все, что есть в моей коллекции, не продавалось, но я все равно купил, — он изящно пожал плечами. — Или достал. Есть много способов получить желаемое.
Из толпы вышел Южанин. Молодой. Пылкий. Меч в ножнах свисал с пояса, а значит он не был танцором. Он только мечтал об этом. Возможно после этого танца он уже ни о чем мечтать не сможет.
— Я станцую против нее.
Глаза Дел сузились. Она внимательно оценила его.
Покупатель улыбнулся.
— Я, конечно, заплачу тебе.
— Сколько? — спросил парень.
— Обсудим это позже. Я обещаю, что буду щедр. Какой смысл обсчитывать тебя, если ты выиграешь.
Вот теперь я встал.
— Это зашло слишком далеко…
— Тигр, сядь…
— Дел, не будь смешной…
Она произнесла одно слово на холодном Северном и я понял, что Дел просвещена в ругательствах гораздо лучше, чем я полагал.
— Ну хорошо… — согласился я.
А потом резко опрокинул стол и сильно ударил ее в челюсть.
26
Дел обмякла, разжимая пальцы, державшие меч. Я подхватил ее, не обратив внимания на упавшую яватму, небрежно запихнул в угол и быстро повернулся к Южанам.
В моих руках уже был Самиэль.
— Меня зовут Песчаный Тигр, — объявил я. — Если у кого-то есть желание потанцевать, я готов составить ему компанию.
Люди начали переглядываться, но никто не произнес ни звука.
— Никто не хочет? — я повернул клинок и двухцветная вспышка скользнула по кантине: серебро и чернота. — Никто? СОВСЕМ никто? — я посмотрел на желающего купить Дел. — Ну а ты?
Он плотно сжал губы, но тоже промолчал.
— Нет? Ты уверен? — я еще раз осмотрел кантину. — Последний раз предлагаю, — предупредил я. Не дождавшись ответа, я повернулся к парню, который согласился танцевать с Дел, и посмотрел ему в глаза. — А как же ТЫ? Тебе ведь очень хотелось танцевать. Со мной попробуешь?
Он нервно облизнул губы.
— Я не знал, что это ты… Я не знал, что она твоя.
— Она не моя, — отрезал я и снова осмотрел комнату. — Я готов вызвать каждого из вас на настоящий танец. В этом городе скучновато и мне давно пора найти себе достойное занятие.
— Песчаный Тигр, — с уважением произнес парень, — никто из нас не выстоит против тебя.
Я слабо улыбнулся.
— Я рад, что ты это понимаешь.
Позади меня зашевелилась Дел.
— Оставайся там, — бросил я, даже не позаботившись обернуться. Ногой я достал Бореал и отпихнул ее туда же, в угол. Я сомневался, что кто-то рискнет напасть на меня со спины, но лучше было не подставляться. За такую осторожность им же следовало бы меня поблагодарить.
— Ну что ж, кажется все выяснили, — сказал я. — Почему бы всем не заняться своими делами? — я повернулся к «покупателю» Дел и добавил, понижая голос. — Потому что если ТЫ не хочешь танцевать, нам разговаривать не о чем.
Бледные как акиви глаза сверкнули, кольца заблестели, когда тонкие пальцы нервно сжались, но он только покачал головой.
— Тогда отправляйся домой, — предложил я. — Уходи отсюда.
Он слегка склонил голову, потом повернулся и вышел.
— Представление окончено, — громко объявил я.
Все торопливо согласились.
Когда волнение в кантине улеглось, хотя люди и продолжали исподтишка кидать на меня взгляды и шепотом обсуждать случившееся, я убрал меч в ножны и повернулся к Дел. Она успела подобрать Бореал и сидела в углу, баюкая яватму.
— Ну ладно, — я протянул руку к Бореал. — Давай ее мне, пока ты себе ногу не отрезала.
Дел ловко ухватила рукоять двумя руками и клинок приподнялся. Я обнаружил, что острие меча целится в интимное место пониже живота, который сразу заныл от такого неприятного соседства. Клинок словно застыл в воздухе.
— Назад, — сказала она.
— Баска..
— Назад, Тигр.
Я повнимательнее посмотрел в ее глаза, потом снова на кончик меча. Следя за каждым моим движением, чтобы расстояние между нами не менялось, Дел подобрала с пола свой бурнус и, прижимаясь спиной к стене, поднялась. Обманчивый блеск в глазах и румянец исчезли и я понял, как ошибался: Дел не была пьяна. Дел ни на одну секунду не опьянела.
— Что, в аиды…
— В нашу комнату. Иди.
Я хотел с ней поспорить, но когда в человека упираются острием меча — и надо добавить отлично отточенным острием — предпочтительнее не возражать. И я подчинился.
Комнатой называлась крошечная ячейка с кривобоким окном, пробитым в потрескавшейся глиняной стене и пропускавшим приглушенный неровный свет. Стена, разделявшая комнаты, была сбита из потрескавшихся от жары планок, скрепленных глиной и проложенных изъеденной молью тканью. Раньше таких комнат я у Акбара не знал. Мне пришло в голову, что она очень напоминала стойло, выделенное жеребцу. А может была даже меньше.