Сула?
Сквозь закрытые веки я увидел ее перед собой. Молодая женщина, похожая на остальных Салсет: блестящие черные волосы, золотистая кожа, влажные темно-карие глаза. Сула еще не вышла замуж, но в ее возрасте пора было всерьез задуматься о муже. И вина за то, что Сула до сих пор не нашла подходящего человека лежала на мне. Я был чулой, она – свободной женщиной. И это еще одна причина по которой шукар ненавидел меня. Он мог бы взять ее себе, но думаю, что Сула все равно отказала бы ему.
Сула в видении задрожала, поблекла и изменилась. На этот раз около меня стояла не молодая женщина, которая подарила мне достоинство и сделала меня мужчиной, которая боролась за мою свободу, а добившись ее, потребовала, чтобы я уходил. Рядом была Сула, которая спасла нас с Дел от Пенджи и снова вернула нас к жизни. Старая, пополневшая Сула, с расплывшимся лицом, седыми волосами, овдовевшая за годы разлуки, но такая же сильная и мужественная.
Дел.
И я понял, что спал и видел сны.
– Баска? – в моих ушах вопрос отдался хриплым карканьем.
Рука с влажной тканью дрогнула, прижалась к моему животу и торопливо отдернулась.
– Нет, – сказал знакомый голос. – Это Адара.
Адара. Я открыл глаза и понял, как далеко меня унесли сны.
Я лежал в повозке, маленькой повозке без лошади, набитой вещами с Границы. Адара стояла рядом со мной на коленях, места для нее едва хватало, и сжимала в руках влажную тряпку. Пальцы теребили ткань, разглаживали и снова сминали. Пряди распущенных рыжих волос слиплись от пота, влажное лицо блестело. Адара провела по лбу тыльной стороной ладони.
Привлекательная женщина, Адара. И сильная, в своем роде, хотя и ничего не понимает в танцах и мечах.
– Вот, – сказала она. – Выпей.
Тепловатая вода пахла козой, из шкуры которой была сделана фляга, но я впитывал эту спасительную влагу и чувствовал, как снова оживает мое горло. Я поблагодарил и оттолкнул флягу.
– Я должна извиниться, – прошептала Адара.
Я поднял брови.
– Я была слишком резкой с детьми и слишком грубой с тобой и Дел.
Я глубоко вздохнул.
– Надеюсь, у тебя были причины.
– Причины есть, – она тоже вздохнула и снова начала комкать ткань. – Мой муж был танцором меча.
Мне показалось, что я уже давно ждал этого признания.
Адара, избегая моего взгляда, рассматривала мои руки.
– Он пришел с Севера на Границу, в наше поселение, сильный, светловолосый великан, и сразу разбил мне сердце. Мне было только пятнадцать, ему – на двадцать лет больше, но такая разница меня не пугала. Я хотела выйти за него замуж. Но он принадлежал к числу тех людей, которые живут мечом, и я боялась, что он умрет тоже из-за меча, – она была напряжена так, что заострились черты лица. – Я заставила его бросить меч.
– Как?
– Предложила выбор: женщина или круг. Кесар выбрал женщину.
– И это же ты пыталась вбить своим детям?
– Да, – она подняла взгляд и не мигая смотрела на меня зелеными, как у песчаного тигра глазами. – Я хотела, чтобы жизнь Киприаны была спокойнее чем моя, чтобы Массоу никогда не пришлось брать меч в руки…
– Хотела, – повторил я. – А теперь передумала?
Адара тяжело вздохнула.
– Дел правильно говорила, я не могу спрятать детей от жизни, а жизнь редко бывает добра. Я сказала Массоу и Киприане, что если они хотят, они могут попробовать научиться чему-нибудь у тебя и Дел, потому что однажды это может им пригодиться.
И может быть скорее, чем ей хотелось бы. Но по крайней мере она решила дать им шанс.
– Дай еще воды, – прохрипел я.
Адара подала.
– Жар спал. Теперь тебе нужно спать, есть и отдыхать, и скоро ты поправишься.
Я хмыкнул, возвращая флягу.
– К утру я буду на ногах.
– Нет, это вряд ли, – Адара двигалась с какой-то отчаянной решительностью. – Ты и Дел… вы связаны?
– Не формально, – связью назывался на Границе брак. – И даже не не совсем формально… мы просто вместе.
– И… спите вместе.
– Ну да. Обычно, – я вздохнул и погладил свои шрамы, думая о неприятно онемевшей руке. – Сейчас это несколько затруднительно… Дел боится локи.
– А я не боюсь, – сказала Адара. Четко и достаточно громко.
Я задумчиво посмотрел на нее, но промолчал.
Она подняла подбородок и смело встретила мой взгляд.
– Мы с мужем могли редко… когда у него стало сдавать сердце. И… последний раз был очень давно.
Я понимал, как тяжело ей было это сказать. На Юге женщина никогда не проявляет инициативы в таких делах, это происходит по желанию мужа. Адара жила на Границе, где не так строго следовали Южным обычаям, конечно на нее повлиял и муж-Северянин, но все равно, это было необычное и мужественное предложение.
Предложение, которого я не хотел. Мне вполне хватало Дел.
Но как, в аиды, сказать женщине нет?
В конце концов мне и не пришлось ничего говорить. Адара поняла ответ интуитивно. На секунду она закрыла глаза, потом снова посмотрела на меня. Щеки ее покраснели, но я понял, что отказ ее не оскорбил.
– Я понимаю, – тихо сказала она без лишних эмоций. – Я просто жила на Границе. Я женщина, которая рожает и растит детей, и живет в своем доме. Солнце высосало свежесть из моей кожи и оставило пятна на лице. Я никогда не держала в руках оружие и плачу, когда нужно дать сдачи. Я не смогла бы нанести удар мечом даже если бы от этого зависела моя жизнь. Тебе не нужна такая.
– Ты нужна была Кесару.
– Но я заставила его измениться, – теперь она себя за это ненавидела.
Я подумал о нашем разговоре с Дел, когда она спрашивала, хотел ли я более мягкую женщину, женщину с иными аппетитами и иными целями в жизни, такую как Адара. А теперь другая женщина задавала тот же вопрос, хотя слова – и тот, кто их произносил – изменились.
И я удивился, неужели каждой женщине на земле не нравится ее жизнь и она хотела бы жить по-другому.
Жизнью, которой никогда не будет.
Аиды, ну что за наказание.
– Я позову Дел, – сказала Адара и тихо выскользнула из повозки.
Вошла Дел. Она прислонилась к стенке и долго всматривалась в меня, по привычке убрав волосы за уши. Ее золотистый загар начал сходить и кожа становилась бледно-кремовой.
– Ну, – сказала она, – значит вытянул.
– Более-менее, – горло и грудь болели, но голова уже соображала. – Я долго спал?
– То засыпал, то просыпался четыре дня.
– Четыре дня! – я нахмурился. – Это был небольшой порез, и ты сама говорила, что его прижгли.
– Правильно, – согласилась Дел. – Но этого меча касались локи и рана загноилась. Пришлось вскрывать ее и чистить.
Я повернул голову и, прижав подбородок к плечу, изучил руку. Все предплечье было забинтовано, но запах показался мне довольно чистым.
– Значит потеряли еще четыре дня.
Дел пожала плечами.
– Где четыре, там и шесть… Какая разница? Если я каждый день буду подсчитывать, сколько осталось до моих похорон, я умру от бессмысленных переживаний.
Она говорила довольно спокойно.
– Но баска… время уходит.
– Время всегда уходит, – наклонившись, Дел подняла флягу и сделала глоток. – Когда ты поправишься, мы разделим еду и вещи и пойдем дальше.
– Вещи? – нахмурился я. – По-моему мы давно разобрались с вещами. Зачем что-то менять?
– Не наши вещи, их, – Дел пожала плечами. – У них больше нет лошади.
Я моргнул.
– Ты хочешь сказать… дальше мы пойдем впятером?
Дел поставила на место флягу.
– Прошло очень много времени с тех пор, как я последний раз проходила по Торговому Тракту. Гостиницы и поселения меняются как и люди, я уже не знаю, где их искать. Но я знаю, что если мы оставим эту женщину с детьми здесь, без защиты, пообещав, что им помогут за холмом, они могут погибнуть.
Я думаю, что знал это с того момента, как мы их встретили, но почему-то притворялся, что починив повозку мы спокойно пойдем дальше. Помощь оказалась бессмысленной, поскольку не было лошади, чтобы эту повозку везти, а тащить ее на себе они не могли.
– Я посоветовала им, как только ты встанешь на ноги, собрать все, что может понадобиться, – рассказывала Дел. – Я сказала, что в ближайшем поселении они смогут купить лошадь и другую повозку, но с этой им придется расстаться, – она ударила по деревянному остову. – К тому времени, когда они найдут новую повозку, от этой ничего не останется. Воры обдерут ее как падаль. Дерево пойдет для костра…
– Но у них нет денег на лошадь и повозку…
– У нас есть, – спокойно сообщила Дел. – Я взяла деньги у борджуни.
Я обдумывал, чем нам это грозит. Я уже понял, что Массоу напоминал ей брата, так же как Киприана напоминала мне молодую невинную Дел.
И думаю, где-то в подсознании, я и не представлял, что смогу бросить их одних… ну по крайней мере не думал об этом всерьез.
– Что случилось, Дел?
Ее лицо превратилось в мраморную маску.
– Это я привела их, Тигр. Локи… Я так расстроилась в долине… вспоминая мою семью, – по-детски беспомощно Дел пожала плечами. – Их это и привлекает: сильные эмоции. Если бы я не потеряла контроль…
– Уже не имеет значения, – успокоил я ее. – Мы расправились с ними, правильно? Мы прогнали локи.
– Может быть, – не совсем уверенно согласилась Дел.
– А теперь нам придется возиться с этими, с Границы, – я кивнул. – Снова теряем время, баска.
– Да, – согласилась Дел. – А что еще нам остается?
Мне тоже нечего было ответить, когда я задавал себе этот вопрос.
15
– Вот это круг, – Дел показала на неровную линию, тщательно прочерченную в дерне. – А вот это меч, – она вынула из ножен Бореал. – И наконец, вот танцор, – она переступила через линию и встала в центре. – Это мир танцев мечей.
Я посмотрел на два сосредоточенных, серьезных лица. Лица светлые, гладкие, нетронутые Южным солнцем. Они успели уехать с Юга, прежде чем оно навеки выжгло на коже свою печать.
Массоу и Киприана с нетерпением ожидали каждого урока, впитывая все, что рассказывала им Дел и накрепко запирая это в памяти. Дел умела преподавать: она имела привычку спрашивать пройденное в самые неожиданные моменты и заставляла их постоянно повторять все, что они изучили. Они делали это охотно: Массоу – быстро и нетерпеливо, Киприана – сдержанно. Но в отличие от брата, который мог что-то забыть, у сестры была безупречная память.
Мы оставили повозку и отправились на Север пешком. Жар у меня спал, голова уже не казалась каменной, но осталась одеревенелость в костях и суставах. В окружении четырех спутников, каждый из которых был моложе меня и привычнее к Северной погоде, я чувствовал себя стариком и неоднократно задумывался, чего ради я покинул родной Юг.
За пять дней у нас выработался распорядок. Каждый без жалоб нес свою долю поклажи, поднимаясь и спускаясь с холмов, петляя по тропинке, и терпеливо переносил все тяготы путешествия, независимо от того, как и в чей адрес ему хотелось высказаться. Адаре трудности были не в новость и она быстро приспособилась. Ее дети, привыкшие, что многое делает за них отец, реагировали так, как и полагалось детям – относились ко всему как к интересному приключению. Массоу переполняла энергия, как и всех ребят его возраста. Старшая сестра выполняла все из желания понравиться взрослым и нуждалась в нашем одобрении.
Во второй половине дня мы останавливались и начинались уроки.
Адара ничего не говорила, глядя как день за днем ее дети постигали танец. Большая часть его была ритуальной. Дел не посвящала детей в искусство убийства. Она осторожно подбирала слова и прерывала случайные замечания Массоу во время кровожадных дискуссий. Она честно отвечала на все их вопросы, но учила их почитать сам танец, а не гордиться его кровавым результатом.
У Киприаны и Массоу был только меч отца и они учились по очереди. Дел не могла дать им Бореал, а я решил не проводить эксперимент и не выяснять, ожила ли яватма Терона. После незабываемого взрыва, когда я воткнул ее в землю, я предусмотрительно держал клинок подальше от чужих рук. Дел объяснила, что меч был вызван к жизни неправильно и не живет так, как Бореал, но я боялся, что и не полностью ожившая яватма может повредить мальчику или девочке.
Поэтому они занимались по очереди. А однажды Массоу, выйдя из круга, посмотрел на меня сияющими глазами.
– А почему ТЫ не танцуешь с Дел?
Я сидел на земле, наблюдая за процессом их обучения.
– Я постоянно танцую с Дел.
Киприана лукаво улыбнулась.
– Ты имеешь в виду… с мечом?
Я кинул на нее злобный взгляд. Она покраснела и хихикнула. Ей было пятнадцать лет, не девочка и не женщина, как раз что-то между ними. Она еще по-детски боролась с застенчивостью.
Аиды, вот и все, что мне нужно.
Дел криво улыбнулась.
– Может потанцуешь? Поможет быстрее поправиться.
Я не сомневался, что поможет. От холода и раны я стал медлительным и уже слишком долго не танцевал, а при моем образе жизни тренироваться нужно постоянно, независимо от того, какой ты мастер. Я вздохнул, заставил себя подняться и вытащил из ножен меч Терона.
Массоу просто засиял, когда ему позволили произнести традиционное приглашение:
– Войдите в круг.
– Иду уже, иду, – я подошел к изогнутой линии и вдруг заметил странное выражение лица Дел. – Баска?
Дел снова стала обычной.
– Ничего, – сказала она. – Ты готов?
Скорее всего нет. Я нацепил на себя слишком много одежды, а суставы отвыкли работать. День был мокрым, хотя и не дождливым, но я успел понять, что погода не имеет значения. Мои кости ненавидели Север.
– Тренировка или танец? – спросил я. Ответ на этот вопрос многое менял.
– Тренировка, – решила она. – Не думаю, что ты в состоянии танцевать.
Дерн промок, но ноги не скользили. Землю покрывала паутина веток и стеблей, что давало ногам неплохую опору. Я сразу оценил преимущество Северной обуви – в сандалиях я бы легко поскользнулся.
– Ну тогда давай займемся делом, баска.
Я признаю, что разленился. Разленился и вышел из формы. Танцы мечей требуют ежедневной физической и умственной работы, а в последнее время я не занимался ни тем, ни другим. Так что когда Дел подошла ко мне, гибкая и сильная, я не успел подготовиться.
Две быстрые атаки, и она выбила меня из круга.
Глаза Массоу стали огромными.
– Ой, Тигр!
Аиды, можно подумать, он на меня деньги поставил! Киприана промолчала.
– Это же тренировка, – напомнил я. – Танец не по-настоящему.
Дел сразу запылала негодованием.
– Разве ты не слышал ни одного слова из того, что я говорила? – возмутилась она. – Ты сидел здесь пять дней, слушал, что я рассказывала этим истойя о необходимости почитать ритуалы танца, а сам теперь их игнорируешь?
Я прочистил горло.
– Дел…
– Как ты можешь называть себя танцором меча, если не принимаешь танец всерьез? – ее ярость вдохновляла. – Как ты можешь позорить своего ан-кайдина?
– Шодо, – холодно поправил я. – На Юге его называют шодо.
– Шодо, кайдин, ан-кайдин… мне все равно, как называть, – она подошла к границе круга. – Важны только жизнь и смерть, Тигр. И ученик не должен уронить достоинство своего ан-кайдина.
– Того самого ан-кайдина, которого ученик когда-то убил.
Разумеется она застыла – чего я и добивался. Вся краска сошла с лица почти мгновенно, и я даже испугался, что Дел упадет в обморок. Но она справилась с собой и уставилась в пространство, хотя, думаю, она ничего не видела.
Массоу открыл рот. Киприана побледнела. Все молчали.
– Да, – наконец заговорила Дел, – но по крайней мере танцевал он достойно.
Это сработало. С подчеркнутой осторожностью я переступил линию в грязи и вошел в круг.
– Прекрасно, – пробормотал я. – Давай попробуем.
Тренировка закончилась, начался танец. На промокшем дерне, покрывавшем склон холма в низинах Севера. Я забыл, что за нами следили дети. Забыл, что на нас смотрела Адара. Забыл, что давно не танцевал. Работали только рефлексы, вбитые в меня много лет назад.