Охваченный волнением, Уильям двинулся вдоль галереи портретов, пристально всматриваясь в поблекшие краски.
Каделл, Джаспер, Ленард…
Уильям пошатнулся и вытер платком лоб. То же самое у всех Тавонтайров! Чем дальше, тем менее заметно, словно странное выражение глаз со временем затухало, пока не исчезло вовсе. Наваждение. Редкая и жутковатая игра красок, солнечных лучей и собственного воображения. Вот висят три портрета — три брата. У двоих обычные лица, ничего особенного, ничего таинственного, а у самого старшего… будто в наследство от отца…
Тот самый взгляд!
Дверь неожиданно скрипнула, и Уильям резко обернулся.
— Сэр Дуглас Тавонтайр! — торжественно продекламировал дворецкий и, сделав шаг в сторону, почтительно поклонился.
— Уильям! — Младший брат почти вбежал, и они обнялись.
Дуглас жил в городе, и последнее время они виделись редко. Когда-то Уильям тоже жил в городе, но после смерти отца почувствовал вдруг, что не в силах покинуть этот старый заброшенный замок. "Зов предков", — подтрунивал Дуглас над привязанностью брата к холодным развалинам. Былое величие Тавонтайров кануло в Лету, и замок пришел в запустение. Теперь здесь хозяйничали Уильям с семьей, преданный Гаррет, да сквозняки, гуляющие по всем коридорам.
Дуглас был одет соответствующим образом — охотничий костюм, высокие сапоги, фетровая шапочка. Псовая охота. Правда, далеко не из тех, что устраивал его светлость Ричард Тавонтайр, но кое-что интересное им все же предстоит.
После обмена семейными новостями братья ненадолго замолчали, разглядывая друг друга. Оба они были высокие, широкоплечие — одним словом, настоящие Тавонтайры.
— Вижу, присматриваешь себе место, — с улыбкой произнес Дуглас, кивнув в сторону портретов.
— Да, семейка у нас бравая, — в тон ему ответил Уильям. — Боюсь, не впишусь в эту славную компанию.
— В самый раз, — заверил его брат, и они сели в кресла напротив друг друга.
Прямо перед ними пылал камин, и некоторое время братья молча смотрели в его глубину, очарованные жарким танцем огня.
— Послушай, — Уильям на мгновение замялся. — Я давно хотел тебя спросить. Что ты думаешь об этих наших традициях, слухах или легендах, называй как хочешь?
— Ну, некоторые не так уж плохи. Охота, например. Что касается всего остального — чушь. Впрочем, давай спросим Гаррета, он старше нас и утверждает, будто помнит нашего прадеда. Гаррет!
— Да, сэр.
— Вы слышали, что интересует моего брата?
— Конечно, сэр.
— И что вы об этом думаете?
— Простите, сэр, о чем именно?
— Ну хотя бы… — Дуглас задумался. — Почему Ричард Тавонтайр в своем завещании с таким упорством настаивал на неприкосновенности должности дворецкого. Вашей то есть. Вам, надеюсь, известно, что, согласно семейным обычаям, вас нельзя уволить?
— Простите, сэр, — тихо произнес Гаррет, — если мне подошла пора подыскать другое место, я… — Он осторожно прочистил горло и продолжал: Я бы мог порекомендовать своего племянника, он…
— Нет, нет, Гаррет, — вмешался Уильям. — Можете быть совершенно спокойны. Мы ценим вас, но все же хотелось бы услышать ваше мнение.
— Благодарю вас, сэр. — Гаррет поклонился. — Думаю, его светлость сэр Ричард Тавонтайр был добрым человеком.
— Вот и все, — расхохотался Дуглас, повернувшись к брату. — Надеюсь, ты удовлетворен?
— Да, да, Гаррет, — задумчиво произнес Уильям. — А как насчет той истории с колдуном и бочонком красного вина?
— Давно это было, сэр. Уж и не знаю, что сказать.
— Вас, Гаррет, тогда и в помине не было, не так ли? — с улыбкой осведомился Дуглас.
— Да, сэр. — Слуга склонил седую голову.
— Кстати, много ли осталось этого вина?
— На один бокал, сэр.
— Один бокал?! — разом воскликнули братья и переглянулись.
— Значит… — нерешительно начал Уильям, — я буду последним?
— Видимо, так, сэр, — согласился Гаррет и, прислушавшись к чему-то, добавил: — Собираются гости, сэр, вы позволите мне встретить их?
— Да, конечно. — Уильям отпустил старого слугу и, взглянув в смеющиеся глаза его светлости Ричарда Тавонтайра, покачал головой.
— Один бокал…
* * *
Все было готово. Гости, проверив последние мелочи, принялись седлать коней. Голодные собаки с нетерпеливым повизгиванием путались под ногами.
Наконец — рожок. Ворота замка распахнулись, и вся кавалькада всадников, сопровождаемая радостным лаем, устремилась по мосту к синеющему вдали лесу. Прискакавший оттуда человек сообщил, что загонщики обнаружили огромного вепря.
Братья скакали впереди. Чуть поодаль следовали слуги, а следом и гости. Оглянувшись на Гаррета, Уильям с трудом подавил улыбку. Для своих лет дворецкий неплохо держался в седле, но из-за длинной пики со сверкавшим лезвием походил на состарившегося Санчо Панса, возомнившего себя Дон Кихотом. Точно такие пики были у всех слуг — на охоте Тавонтайров не принято пользоваться огнестрельным оружием.
Возле леса всадники остановились и спешились. Здесь их ожидал старший егерь. По его лицу было видно, что он взволнован.
— Сэр, — он обратился к старшему Тавонтайру. — Прикажите пустить собак, зверь совсем близко.
— К чему такая спешка? — воскликнул подошедший Дуглас. — Этак мы мигом покончим с несчастной тварью и не почувствуем вкуса охоты. А ведь сегодня на редкость удачный день.
— Зверь очень сильный, — повернулся к нему егерь. — Ждать нельзя, мои люди видели его совсем недалеко.
— Отлично, — прошептал Уильям и крикнул: — Гаррет, пускайте собак!
Специально натасканные псы знали, что от них требуется. Через несколько секунд их беспорядочный лай уже слышался далеко в лесу. Дуглас, с интересом наблюдавший за всем, что происходит, не сразу понял, что тихий шепот егеря обращен к нему.
— …ради бога, сэр, уговорите вашего брата воспользоваться этим. Егерь осторожно коснулся пальцами своего ружья. — Не годится ходить на вепря с копьями.
Дуглас взглянул на ружье, на пики в руках слуг и усмехнулся.
— Пустое. Вы ведь знаете, как мы обращаемся с этим оружием. Кроме того, Уильям ни за что не согласится.
— Да, да, — закивал головой егерь. — Ваш брат отчаянный человек. Настоящий джентльмен, но, знаете, я…
К ним подошел доктор Баркет, и егерь умолк.
— Знаете, Дуглас, меня давно мучает один вопрос. — Доктор взял младшего Тавонтайра под локоть, и они двинулись в лес за остальными охотниками. — Скажите, как бы отнесся ваш брат к просьбе, которая, возможно, покажется не совсем скромной?
— К какой именно, доктор? — осведомился Дуглас.
— Мне не дает покоя пресловутое красное вино. — Доктор задумчиво потеребил отворот куртки. — Я давно знаю вашу семью и с большим уважением отношусь к вашим традициям, но… Согласитесь, что как врач я не могу равнодушно относиться к различного рода снадобьям, прописанным вашему брату неизвестно кем.
— Я полностью разделяю ваше мнение, доктор, и бесконечно благодарен за заботу о нашей семье, но, если мне не изменяет память, однажды вы уже обращались с подобной просьбой.
— Да. — Баркет взглянул на него и отвел глаза. — Обращался. И просьба моя была удовлетворена. Ваш покойный отец распорядился выделить мне для анализа толику этого вина.
— Так в чем дело? Разве ваши опыты оказались неудачными?
— Не совсем так. Скорее вино оказалось неудачным.
— Что вы хотите этим сказать?
— Согласно легенде, этому вину уже несколько сот лет, не правда ли?
— Да.
— Несколько сот, — повторил доктор. — Ваш дворецкий выделил мне необходимую часть вина, но оно оказалось не более чем десятилетней выдержки.
— Гаррет? — удивленно переспросил Дуглас. — Но зачем?
* * *
Собаки обнаружили вепря довольно быстро. Окружив его плотным кольцом, они, дрожа от нетерпения и ярости, оглашали лес безудержным лаем. Самые смелые кидались к зверю, но тут же в страхе отскакивали прочь и, злобно рыча, бешено сверкали глазами, налитыми кровью.
Люди с пиками в руках осторожно приблизились.
Вепрь был ужасен. Слова егеря даже в ничтожной степени не соответствовали той необузданной силе и мощи, что таилась в испуганном и готовом на все звере. Прислонившись к стволу дерева, вепрь изредка, короткими прыжками, отпугивал зарвавшихся собак. Белые клыки и маленькие злые глазки не предвещали ничего хорошего тому, кто осмелился бы подойти поближе.
Охотники, опустив пики, медленно смыкали кольцо. Ошалев от воя собак и надвигающихся на него страшных фигур, вепрь бросился вперед. Рывок был сильным и стремительным, но люди были к нему готовы. Острые лезвия стаей смертоносных птиц встретили обезумевшего зверя и, разом клюнув, пригвоздили его к земле. Взмах ножа — и из рассеченного горла хлынула темная кровь.
Уильям, спрятав нож в сапог, провел ладонью по лицу. Посмотрел — рука была мокрой от пота. Люди, обступив мертвого вепря, обсуждали подробности схватки. Кто-то похлопал Уильяма по плечу, и обернувшись, он увидел брата.
— Поздравляю, ты был великолепен.
— Спасибо. — Уильям поднял свое копье. — Сэр Ричард Тавонтайр был бы нами доволен, как думаешь?
— Думаю, он не сделал бы этого лучше.
— Уильям, это было просто здорово!
— Вы родились слишком поздно, Уильям. Во времена, когда еще не изобрели порох, вам бы цены не было!
— Спасибо, друзья. — Уильям улыбнулся. — Без вас у меня бы так не получилось.
Напряжение, вызванное близостью смертельной опасности, спало, и он, наконец, расслабился. Грозный противник лежал недвижим, люди не пострадали, собаки целы. Уильяма охватило пьянящее чувство силы и бьющей через край жизни. Чтобы полнее ощутить этот самый дорогой момент охоты, он решил побыть немного в одиночестве.
Не выпуская из рук копье, Уильям брел по лесу. Вдруг его внимание привлек шорох справа. Обернувшись, Уильям застыл на месте. Метрах в шести-семи стоял вепрь. Поменьше, чем первый, но не менее опасный, а если учесть, что охотник был один, то…
Движение копья и прыжок зверя произошли одновременно. Вепрь со всего размаха налетел на лезвие пики, и древко обломилось, словно сухой прут. Уильям успел выхватить нож и ударить им в бешеный снаряд из плоти. Теряя сознание, он услышал три прогремевших рядом выстрела и крики людей.
Потом наступила ночь.
Дуглас, отбросив пистолет, бросился к брату.
— Пустите! — из-за спин охотников решительно пробирался доктор Баркет.
— Отойдите, Дуглас! — повелительно скомандовал он. — Принесите воды, быстро! Фэрфакс, аптечку!
Слуга доктора со всех ног кинулся куда-то в кусты и через минуту примчался с кожаным саквояжем.
— Все отойдите! Ему нечем дышать, дьяволы, я сказал всем отойти!
Люди нерешительно подались назад. Кто-то отвернулся.
Доктор, стоя на коленях перед Уильямом, отдавал хриплые приказания:
— Шприц… Еще кубик… Хорошо… Бинт…
Фэрфакс — в прошлом санитар — был опытным помощником доктора и не раз ассистировал ему в самых неожиданных ситуациях. Две склоненные над землей фигуры были сейчас единым слаженным организмом, выполнявшим свое дело.
Дуглас с лицом покойника неотрывно следил за действиями доктора, умоляя его совершить чудо.
Уильям лежал неподвижно и, казалось, уже не дышал.
Наконец Баркет поднялся, и Дуглас чуть не вскрикнул, заметив, как опустились руки врача.
— Что? — выдохнул он, и люди вокруг вздрогнули.
— Дуглас… — доктор запнулся. — Плохо. Я здесь бессилен.
— Умер?!
— Пока нет, но… Это может произойти в любую минуту.
— Не-ет! — прорычал Тавонтайр и схватил доктора за плечи. — Он не умрет! Он не может умереть, вы…
Он неожиданно задохнулся и, покачнувшись, закрыл глаза. Сквозь шум в ушах до него донеслись слова Баркета — всего лишь шепот в грохоте пульсирующей в висках крови.
— Если бы в клинике, а здесь… Возьмите себя в руки.
Дуглас смотрел в лицо доктора, но не видел его. Перед глазами плыло размытое изображение происшедшего только что кошмара. Раненый зверь в прыжке, Уильям с ножом, пистолет, бьющий в упор, потом снова зверь, Уильям, пистолет… Одно и то же вмиг прокрутилось несколько раз, и никак нельзя было остановить эту карусель, внести в нее изменения, предупредить, уберечь.
— Сэр…
Дуглас пришел в себя, стоя над телом Уильяма. Рядом находились доктор и дворецкий Гаррет. По щекам старика текли слезы.
— Я все слышал, сэр. Это ужасно. Простите, сэр, но если доктор прав, я обязан выполнить свой долг.
— Какой долг, Гаррет? — тихо спросил Дуглас.
— Красное вино, сэр.
— Вино? Какое вино?
Внезапно глаза Тавонтайра расширились, и он испуганно уставился на дворецкого.
— Оно при вас?!
— Да, сэр. — Гаррет дотронулся до фляжки на поясе. — Оно всегда при мне.
Некоторое время Дуглас не мог вымолвить ни слова, затем как-то обмяк, взглянул в лицо брата и спросил:
— Доктор, надежды нет?
— Сожалею, мой друг.
— Тогда… действуйте, Гаррет.
— Дуглас! — Баркет сделал шаг вперед, но, натолкнувшись на взгляд Тавонтайра-младшего, запнулся.
— В этой жизни, доктор, Уильяму уже ничем не помочь. Кто знает, может, в какой-нибудь иной это вино и принесет ему счастье.
Он приподнял голову брата и тихо позвал:
— Уилли…
Никто не заметил, как в руках Гаррета появился бокал. Наполнив его из фляги, слуга поднес вино ко рту умирающего. Все замерли, неотрывно следя за странной процедурой, свято выполняемой в семье Тавонтайров. С незапамятных времен каждому старшему мужчине рода перед смертью полагалось выпить бокал темно-красного вина. Оно, как говорилось в преданиях, было подарено Ричарду Тавонтайру колдуном в знак благодарности за какую-то услугу. С тех пор этот скорбный обычай ни разу не нарушался.
Осторожно, чуть не по капле, Гаррет влил вино в рот Уильяма и величественно выпрямился. Никому из присутствующих не был ясен смысл таинства, но именно поэтому оно вызывало уважение и даже мистический трепет.
Внезапно ресницы Уильяма мелко задрожали и распахнулись. Это было подобно ослепительной вспышке. Глаза, только что подернутые мутной пленкой, вдруг приобрели ясность и насмешливо глянули на сгрудившихся вокруг охотников. Губы изогнулись в кривой ухмылке, от которой люди в страхе отпрянули назад.
Было слышно, как кто-то торопливо шептал слова молитвы.
* * *
Маленький Фрэнк Тавонтайр — сын Уильяма — внезапно умолк. Привычная к детскому крику кормилица беспокойно взглянула на крохотное существо в кроватке и замерла от ужаса. Прямо на нее, чуть прищурившись, весело смотрели глазенки месячного ребенка. Хитро усмехнувшись, Фрэнк тут же закрыл глаза и, как полагается мальчику его возраста, снова ударился в плач.
— О господи, — прошептала изумленная женщина и, зажмурившись, помотала головой.
В следующую минуту она уже заботливо поправляла простыни, покачивала кроватку и тихо напевала колыбельную.
* * *
Замок Тавонтайров погрузился в ночь.
Сама скорбь вошла в комнаты вслед за гостями. Трагедия на охоте повергла всех в состояние растерянности и суеверного страха, причиной которого был прощальный взгляд умирающего. Вдова Уильяма уснула лишь после сильнодействующих таблеток снотворного из аптечки доктора Баркета. Сам доктор долго лежал в постели, ворочался, вслушиваясь в тишину замка. Наконец уснул и он.
Гаррет осторожно запер за собой дверь и, стараясь не шуметь, направился к выходу из замка. Флягу и бокал он тщательно вымыл, и теперь они покоились среди подобных им вещей в маленькой каморке под лестницей. Он ничего не забыл, не упустил ни одной мелочи и был на этот счет совершенно спокоен. Память у него была отменная, жаловаться на нее не приходилось. Он прекрасно помнил, как четыреста с лишним лет назад сэр Ричард возвращался с охоты в окружении друзей и слуг. По дороге к замку им повстречалась процессия из семи человек. Шестеро вооруженных всадников и один пеший, закованный в тяжелые кандалы. Лицо его густо покрывали кровавые подтеки, босые ноги были изрезаны об острые камни…